***
Следующее утро выдалось тяжёлым. Мустафа, как бы странно это ни звучало, болел с похмелья и проспал вплоть до одиннадцати часов дня, в то время как Селим встал раньше, чем начали петь самые ранние пташки. С самого утра начались приготовления, рыжик распорядился приготовить много разных блюд, украсить интерьер, подготовить ему одежду. Работа была в разгаре, но и сам Селим не сидел без дела. Развлечения развлечениями, а государственные дела сами себя не сделают. Поэтому сразу же после того, как Селим раздал указания, он отправился на государственный совет. Правда перед этим, сделал еще одно небольшое дельце, только чтобы заглянуть к Мустафе. Но долго он у него не задержался, любоваться мирно спящим братом то еще занятие, однако как же он красив... Мустафа прихода Селима не заметил, так как спал крепко, а когда встал, раскалывалась голова. Зато вчерашний вечер он провел хорошо и беззаботно. Немного придя в себя, он умылся и позавтракал, после чего приказал подать ему его самый дорогой и красивый кафтан. Нет, не белый, конечно. Это уж слишком прямолинейно, мол, я пришел сюда, чтобы умереть. Этот кафтан, после случая в шатре, шехзаде поначалу хотел и вовсе выбросить, но оставил, как память об отце, пусть и не очень светлую. С того дня Мустафа терпеть не мог белую одежду, ровно точно также, как и Селим. У обоих она ассоциировалась со смертью. Тогда что же надеть? Что-нибудь красное, подумал Мустафа, а потом решил, что красный–цвет власти, но о какой власти может идти речь, если он идет на ужин с султаном. Значит придется выбирать что-нибудь другое. Свой выбор Мустафа остановил на изумрудно-черном кафтане, расшитом узорами. Красиво, удобно, и без скрытого смысла. С одеждой он разобрался, и стало даже как то грустно, ведь теперь делать нечего, а значит в голову вновь начнут закрадываться нехорошие мысли. Мустафа оделся, оглянулся по сторонам и неожиданно для себя, на столе в углу комнаты, заметил горшок с землёй, в котором цвел тот самый нарцисс. Да, да именно тот, которым Мустафа любовался вчера. Цветок благоухал и пестрил яркими красками, он выглядел таким живым и радостным...Цвелось ему не хуже чем на клумбе, даже лучше. Когда шехзаде увидел его, то поначалу так обрадовался, чуть ли не рассмеялся, тёплое, родное чувство разливалось по сердцу, стало так весело и приятно, Мустафа вдруг подумал: "Мне ведь никогда не дарили живые цветы". Но после нескольких минут тщательного анализа, встал вопрос: "А кто мне его подарил, и как этот цветок оказался в моих покоях?" И тут до Мустафы дошло. О цветке знал только Селим, стало быть и принес его сюда он. Но зачем? Что это значит? И почему он выкопал цветок, посадил его в горшок, принес сюда в такую рань, когда как можно было просто сорвать его и дело с концом. Весь оставшийся день Мустафе не давала покоя эта выходка и не только она, но и сам Селим являлся причиной многих раздумий. Если бы Мустафе дали выбор между познанием всех тайн мира, становлением мудрейшим человеком на земле, или же возможностью понять рыжика, он выбрал бы второе. Потому что Селим–единственная интересующая его загадка. Не понятно зачем, для чего и как он это делает, но он остаётся непостижимым образом в глазах старшего. А что странное всего, со временем это любопытство, все сильнее разжигает огонь внутри старшего, все больше его тянет к Селиму и хочется узнать: что же все таки у него на уме?***
Вот и настал долгожданный ужин. Все было готово: еда, музыка, а также приятная компания–то есть сам Селим. Рыжик ждал порядочное количество времени, а Мустафы всё не было, он уже начал волноваться: "Вдруг он и вовсе не придет." Но все сомнения развеяились одним махом, когда наконец раздался долгожданый стук в дверь. —Войдите. Тут же перед Селимом предстал его брат, во всей своей красе, одетый с иголочки, статный и благородный шехзаде. Мустафа изобразил на своем лице подобие улыбки и вопросительным взглядом посмотрел на своего собеседника, как бы спрашивая разрешения сесть. Селим конечно же принялся активно встречать дорогого гостя. Указал место, где можно сесть, осведомился удобно ли он уселся, попросил слуг налить ему щербета, и после всего со спокойной душой решил просто начать трапезу. Какое-то время Мустафа растерянно оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть посторонних людей в этой комнате, но таковых, как ни странно, не оказалось. На секунду, шехзаде даже расслабился–значит палачей тут нет, душить его не будут. Следовательно, подвох где-то в еде. Но чувство голода оказалось сильнее чувства страха и Мустафа решил просто покушать плов из общей тарелки. Все таки Селим ел оттуда же, как там может быть яд? Неловкое молчание нарушил рыжик, ему было невыносимо терпеть эту угнетающую тишину, в конце концов он позвал сюда Мустафу, чтобы поговорить, а не играть в молчанку. —Как тебе основное блюдо? Мустафа слегка опешил от такого внезапного вопроса, но спешно дожевав остатки пищи во рту, он учтиво ответил. —Прекрасный плов. Я как раз проголодался, вот теперь-то наемся вдоволь. —Рад, что смог угодить тебе...Скоро принесут сладости...Знаешь, в тот раз в саду, мы толком не поговорили...Честно сказать, я даже не знаю, как завести диалог. Скажи о чем бы ты хотел поговорить? Мустафа мысленно усмехнулся. Селим и не знает? У рыжика всегда был талант дипломата, быть не может, что ему нечего сказать. Видно просто не хочет сам заводить беседу. Так подумал старший и взял эту инициативу на себя. —Разве вам не о чем мне рассказать, повелитель? Со дня вашего вступления на престол наступила новая эпоха. Теперь все будет иначе. Я не вникал в подробности государственной жизни, теперь у меня уже не те полномочия, влияние и авторитет, что были раньше. Если сочтёте нужным, можете рассказать мне о делах в стране. —О..Так значит...Я непременно расскажу об этом...Но почему ты вдруг заговорил со мной на вы? —Я уже использовал в обращении титул. "Повелитель" и местоимение "ты", как-то не сочетаются. —И всё же, меня удручает такой официально деловой тон.–твёрдо обозначил свою позицию Селим. —Впредь не используй понятие титул. Ведь помимо всего прочего, я твой брат. Только сейчас Мустафа вгляделся в образ рыжика. Теперь он уже совсем не тот, что раньше. И манера общения, и внешность, и даже взгляд стал каким-то другим. Теперь это уже не тот маленький, несмышленный шехзаде, что боялся и собственной тени, подозревал в покушении на свою жизнь всех и вся, и всей своей натурой источал какую-то нездровую слабость и усталость. Сейчас перед Мустафой предстал совершенно иной человек: в богатом, расшитым зóлотом кафтане, искусстно отдающий приказы. А главное–взгляд. Глаза его горели живым, резвым огоньком, всем своим видом он внушал чувство уважения по отношению к нему и некий страх...Впервые Мустафа ощутил себя на месте простого человека, что смотрит на своего любимого господина с неподдельным восторгом и восхищением. Наверно также, смотрели когда-то на Мустафу янычары. Но сейчас шехзаде не чувствовал в себе прежней силы и уверенности. Только беспомощность и чувство надвигающейся опасности, надёжно сковывали его дух. Селим как-то странно окинул Мустафу взглядом с ног до головы, а затем продолжил. —Ты спрашивал о делах в стране. Я не совсем понимаю суть поставленного вопроса, но постараюсь ответить. Если подумать, то показатель состояния государства–это народ. Ты не слышал то, что говорят на базаре? Впрочем не отвечай, это риторический вопрос...Всем и так известно мнение людей. Меня попросту не любят в народе. Прошел год с начала моего правления, но заслужить благосклонность народа, мне не удалось. Впрочем, я не гонюсь за этим, звёзд с неба не хватаю, мне бы решить проблему с экономикой. После смерти отца, мир ему, в государстве острая нехватка денежных средств. Идеальная система государственного устройства все же дала сбой...–Селим увлекся своим рассказом и не заметил, как пристально, уже несколько минут, Мустафа смотрит на него, внимая каждому слову. Рыжик смутился от такого взгляда, хоть и старался, с самого начала вечера прятать свои эмоции под маской строгого и правильного султана. Знал бы Мустафа, с какой бешеной частотой, колотилось сердце рыжика всякий раз, когда он задавал Селиму вопросы, смотрел на него или же просто слушал. —Что-то не так?–неловко спросил Селим, пытаясь не выдать собственного волнения. Мустафа, не стесняясь, продолжал смотреть на него, даже не пытаясь скрывать свое восхищение. —Ничего...Просто...Я все не могу налюбоваться. Тебе очень идет. Да, определенно тебе это очень к лицу. Селим в недоумении осмотрел себя, и неловко спросил. –Ты о чем? Что к лицу? Если ты о кафтане, то...–рыжик забегал глазами и смущенно поправил одежду . —Власть. Я имел ввиду власть. –спешно ответил Мустафа, все еще не отводя взгляда от Селима.–Могущество, сила и высокий статус определённо пошли тебе на пользу. Ты стал другим. Изменился...Конечно, в лучшую сторону. Извини, если ставлю тебя в неловкое положение, когда вот так в открытую смотрю, не отрывая глаз от...–Мустафа случайно встретился с ним взглядом, от чего по телу табуном пробежали мурашки. Шехзаде никогда прежде не ощущал на себе такого открытого, проникновенного взгляда. Мустафа, под действием этих загадочно-глубоких глаз, вдруг почувствовал себя таким уязвимым, это чувство было сродни тому, если бы во время смертельного боя, он оказался обезоруженным. Все тело охватила некая скованность и смущение, будто он предстал перед Селимом и вовсе обнажённым. —Не отрываешь глаз от...Ты не договорил... —А?–рассеянно переспросил шехзаде. —Неважно, забудь.–Селим улыбнулся и боковым зрением заметил лёгкое подрагивание пальцев рук старшего. Недолго думая, Селим накрыл его руку своей. Сердце едва ли не остановилось, но рыжик сохранял мнимое спокойствие.–Мне так приятно слышать это от тебя...Ты считаешь, что мне пошло на пользу становление падишахом? —Ты возмужал. Стал увереннее и серьёзней. Именно таким я бы хотел видеть правителя этого государства. Но признаться я не сразу разглядел в тебе достойного кандидата. —Вот как. А сейчас, что ты скажешь, Мустафа? Но, прошу, говори честно, ты изменил свое мнение обо мне?–Селим, открытым и лукавым взглядом, прожигал дыру в сердце старшего, он почувствовал состояние Мустафы, но все никак не мог понять, что именно с ним происходит, почему он такой, почему он тоже..Изменился? Рыжик ждал ответа, но его не следовало, поэтому он решил как-то скрасить ожидание и взял в руки бутыль вина, наливая его Мустафе. —Поробуй. Это очень хорошее и дорогое вино. Мустафа нервно сглотнул. Любое новое блюдо за этим столом он пробовал с осторожностью, а сейчас ему что-то совсем стало не по себе. –А ты разве не будешь... —Я решил сегодня не пить много вина. Все знают о моем пристрастии к этому напитку, в том числе и ты. Поэтому я решил на время отказаться от его употребления, хотя бы сегодня. Но ты пей. Не волнуйся, меня это нисколько не смущает, хоть вино–это моя слабость, но какая никакая сила воли у меня имеется. Мустафа понурил голову. С чего бы Селиму отказываться от вина? Сила воли это, конечно, похвально, но в таких обстоятельствах... Перед старшим стоял бокал–видно его смерть такова. Но Мустафа не торопился его пить, он еще столько не сказал, а раз конец уже близок, то почему бы ему не высказаться напоследок? —Ты спрашивал о моем мнении...К чему оно тебе? Любовь народа не так трудно заслужить, пройдёт время и они тебя примут, паши машинально подстроятся под тебя, а нынешние члены династии –твоя семья. Разве мало тебе одобрения? Просто жди и вся любовь мира будет у твоих ног. —Мне не нужна вся любовь в этом мире, брат. Мне не нужны незнакомые люди. Они все простые подхалимы, пытающиеся снискать моего одобрения и милости, не я нуждаюсь в их одобрении, а они нуждаются во мне. Одно мое слово и...Но это не важно. Знаешь чего я действительно хочу? Я хочу. –Селим многозначно заглянул в глаза старшего, но теперь, вместо прежнего спокойствия он наконец сумел разглядеть в них подлинную эмоцию–страх. Дыхание у рыжика перехватило, он резко осекся и все никак не мог понять, что же это значит? Чем он смог напугать бесстрашного шехзаде Мустафу? Тут Селима охватила досада и гнев–он посмотрел на напиток. Мустафа к нему и не притронулся, что это? —Брат.–холодный, грубый тон разрезал хрустальную тишину.–Почему ты не пьёшь? —Я...Выпью это, когда посчитаю нужным.–Мустафа собрал остатки мужества и решительно отодвинул бокал.–Сначала позволь мне договорить, я не закончил. —А что будет если ты выпьешь это? Не сможешь договорить?–уже совсем отчуждённым и раздраженным голосом говорил Селим. —Ты и сам знаешь.–Мустафа грустно вздохнул.–Ты все про меня знаешь, а вот я про тебя нет. Просто ответь мне на один вопрос и тогда я отвечу на твой. В тот день в саду, ты говорил со мной так, будто я для тебя действительно что-то значу. Будто мы с тобой братья. Но сейчас ведешь себя так...Непонятно! Я не понимаю, что у тебя на уме, с какой целью ты все это делаешь, зачем ведётся эта игра? Что значит тот цветок? Ты посадил его в горшок, принес в мою комнату, так чего ты добиваешься? Зачем вводишь меня в заблуждение? И ты не договорил...Чего же ты все таки ты хочешь?–Мустафа слабо улыбнулся, на глазах проступила влага.–Поиздеваться надо мной? Все ведь пресмыкаются пред великим Султаном Селимом хазретлери. Только шехзаде Мустафа из ряда вон выходящий–все никак не смирится с поражением и ходит в ожидании своей смерти с задранной головой. А чего ты ждал? Думал я приползу на коленях просить пощады? Я не настолько слаб! Единственное обстоятельство, которое меня огорчает, это то, что мы дошли до такого. Откуда же мне было знать, что любимый сын Хюррем султан окажется достойным правителем...Знал бы, что все так закончится, не смотрел бы на того рыживолосого юношу сверху вниз. Теперь его уже нет. Есть только Султан Селим хан. Да давай же сюда своё вино, хватит мне позориться!–Мустафа потянулся к бокалу, но Селим его остановил, выхватив напиток, он с отпил немного жидкости, а затем отдал Мустафе. —Пей. Пей, я тебе говорю. Старший в недоумении взял бокал из его рук и сделал глоток, как и следовало ожидать, ничего не случилось. Мустафа был готов провалиться сквозь землю. —Так вот оно что. Ты меня боишься? Думаешь отравлю тебя, убью столь подлым способом? Считаешь, я способен на братоубийство? Твои слова режут больнее самого острого клинка, но сейчас не в этом суть. Как давно ты живёшь с этой мыслью? Как давно тебе мерещатся силуэты палачей и мучает бессонница по ночам? В твоих глазах я последний подонок, не так ли? Но вместе с тем, ты говоришь, что я достойный правитель? Ты говоришь так, потому что я хотел бы это услышать? Но тогда зачем тебе врать перед смертью... —Потому что я не вру. Я не подхалим и угождать твоим прихотям не собираюсь. Но почему раньше нельзя было сказать о своих намерениях? Для этого ты пригласил меня сюда? Просто, чтобы поужинать?! —Да!!Представь себе, да!!!Я тоже человек, мне многого не надо, всего то мелочи.. —А что конкретно тебе надо?! Не поверю, что ради какого-то там ужина, ты приволок меня сюда из самой Амасьи!!! Чего ты хочешь на самом деле, скажи наконец!!! —Чего я хочу? Ты хочешь знать чего хочу я?!–Селим резко отодвинул в сторону небольшой круглый стол, за которым они сидели, мигом вскочил и вдобовок пнул его ногой, Мустафа, последовав его примеру, тоже встал.–Раз уж в твоих глазах моя честь и достоинство все равно запятнаны, то терять уже нечего. Шехзаде. –Селим подошел совсем близко к Мустафе и одной рукой обхватил его лицо, сжимая щеки.–Из всех богатств этого мира, нескончаемой любви людей и безграничной власти, мне нужен только ты, Мустафа. Я хочу тебя. —Что?–охрипшим, слабым голосом успел спросить старший, но прежде чем он попытался отстраниться, Селим, удерживая его лицо, чтобы тот не смог отвернуться, властно впился в его губы, грубо проталкивая язык внутрь, покусывая его во время поцелуя. Мустафа не знал, что делать и как реагировать, поначалу он вообще не сопротивлялся, покорно принимая покусывания, все его движения языком и губами. Но чем дольше все это продолжалось, тем сильнее Мустафу охватывало чувство стыда и страха. Как он позволил такое отношение к себе? Старший опомнился и стал вырываться–у него получилось. Мустафа оттолкнул Селима и попятился назад. —Ты безумец!! Ты хоть понимаешь, что сейчас натворил?!–Мустафа сорвался на неконтролируемый крик, да такой громкий, что голос осип. Дальше шехзаде говорил только хриплым, еле слышным шепотом.–Ты не имеешь права! Я шехзаде и я... —А я султан этой великой империи. И что с того? Пока я тебя ни к чему не принуждаю. Свою позицию ты уже обозначил, точно также как и я свою. Думаю, мы друг друга поняли. —Какой позор...О Аллах, какой позор, что я только что пережил?!–Мустафа медленно спустился на пол и закрыл лицо руками. Но на этом его страдания не закончились. Селим подошел к нему и опустился на корточки, вместе с тем поднимая его голову за подбородок. —Боишься?–спросил Селим. –Когда-то давно я тоже боялся. Я был слаб. Но сейчас единственная моя слабость– вино. А у тебя, шехзаде? Какова твоя слабость? Боишься потерять власть, или показаться слабым? Уж точно ты не боишься умереть... —Селим!Что ты от меня хочешь?–Мустафа мотнул головой, и растерянно заглянул в глаза брату. Он ожидал увидеть в них все что угодно, от похоти и желания, до гнева и разочарования, но сейчас Селим смотрел на него с какой-то грустной, необьяснимой нежностью, будто не было того поцелуя, криков и ссоры, что-то было в этом взгляде, что так настойчиво внушало чувство безопасности. Но Мустафа решил не придавать этому значения. Селим был прав–ему было страшно, а когда ты боишься, весь мир не имеет значения, только ты и твой страх один на один. Мустафа схватил его за руку и в словно в горячке шептал.–Лучше убей меня. Прошу не нужно больше ничего придумывать, говорить или оправдываться, просто убей меня. Уж лучше так, чем жить с этим.... —Убить, говоришь?–усмехнулся рыжик.–И что потом? Какой мне прок от твой смерти? Или ты будешь отдавать султану приказы, кого убивать, а кого помиловать?–Селим понимал, что своим тоном только нагнетает обстановку, однако говорить по-другому не получалось, все эти разговоры об убийстве его очень сильно злили, но ведь он вовсе не такой, каким видит его Мустафа. Разве он стал бы злоупотреблять властью только из собственной прихоти? Хотя рыжик сейчас сомневался и в этом..Он бы все сделал, только бы быть рядом с Мустафой. Селим и сам не понял, как докатился до такого. Он ведь так отчаянно убеждал себя, что этих грешных чувств уже и в помине нет, но как оказалось, они вылезли наружу после стольких лет в самый неподходящий момент. Вот почему нельзя заживо хоронить свои эмоции, мысли и переживания...Вот что из этого выходит. Остается вопрос–что теперь делать? —Селим, я лишь прошу исполнить мою последнюю просьбу, если ты этого не сделаешь, то.. —То что? Покончишь с собой? У тебя нет на это права. Пока ты в этом дворце, твоя жизнь в моих руках. Также как и жизни остальных и если ты думаешь, что я убью своего брата, только потому...А кстати о братьях. Баязед. О нем ты тоже так думал? Думал, что я его убью? —Но ты ведь этого не сделаешь?–со всей серьезностью в голосе спросил Мустафа, поднимаясь с пола.—Не так ли? —Почем знать, если я братоубийца, мне все под силу. —Нет...Ты не посмеешь!–воскликнул старший . —А кто меня остановит, если ты умрешь? Ты ведь хотел умертвить себя?–Селим вскинул бровями и невинно похлопал глазками, по его виду нельзя было сказать, что он вообще собирается кого-то убивать. Казалось, что он тут просто шутки шутит. Мустафа нервно рассмеялся. —Хахахах...Хах..Ты...Что ты задумал? Поиздеваться надо мной решил?–шехзаде встал совсем близко, находясь в миллиметр от лица Селима.–Чего ты теперь хочешь? –А чего хочешь ты?–улыбнулся Селим. —О Аллах это невыносимо!!!Я просто хочу выйти отсюда, забыть все происходящее, как страшный сон, а когда проснусь, чтобы и ты, и Баязед были в порядке!!! Селим слегка опешил от такого заявления. Ну ладно Баязед, но с ним-то вроде все и так хорошо...Рыжик хотел было закончить свою игру, ведь нервы у Мустафы уже не выдерживают, но старший его опередил. —Просто скажи. Что я должен сделать, чтобы у меня была гарантия: Баязед будет в безопасности. Селим прокрутил в голове эти слова несколько раз. Сначала они его раздражали–Баязед, Баязед , Баязед...Свет клином сошёлся на этом Баязеде? Но потом до него дошла сама суть вопроса. А что он имеет ввиду, что хочет сделать? —Ты думаешь можешь разменять жизнь Баязеда на свою?–вновь улыбнулся Селим так, что сразу стало понятно–это предложение полной абсурд. —Хорошо бы если так...Но тебе ведь будет этого мало. Ты сказал, что хочешь меня, а не мою жизнь...Я только не могу понять, на кой я тебе нужен? Что за извращения у тебя в голове, неужели ты настолько...Безумен? —Пусть так. Хватит ли у тебя безумства, чтобы решиться на такое? Отдайся мне Мустафа, и я обещаю–исполню все твои желания. Хоть весь мир к ногам положу. Но знай, я тебя не принуждаю. Если ты этого не сделаешь, ничего страшного не случится ни с тобой, ни с Баязедом. —Тогда зачем мне это делать? —Выбор за тобой. —Мне не нужен весь мир...Это настолько заезжанная фраза, что даже смешно...Знаешь сколько раз я говорил подобное своим наложницам, а ты сейчас говоришь то же самое мне...Судьба надо мной издевается...Но.. —Я жду твоего ответа.–Селим вновь подошел к нему вплотную и нежно поцеловал в щеку, давая понять, что с ответом надо поторопиться.–Не бойся, Мустафа. Больше не буду. Мустафа вспыхнул и залился краской. Как бы ужасно не было признавать, из-за этого поцелуя в щеку все внутри переворачивалось с ног на голову, место поцелуя горело, ноги подкашивались. Мустафа и сам не понимал, что с ним происходит почему вдруг его так влечёт к Селиму, еще с того момента, как тот впился ему в губы. —Селим...Дай мне время до полуночи. Это все о чем я прошу. —Полагаю, ты не собираешься оставаться здесь до того времени.. Что ж ступай. Дай знать, когда определишься, но не вздумай делать глупостей. Попробуешь выпрыгнуть с балкона–я увижу. С султанских покоев отлично виден твой балкон. Мустафа кивнул и медленным, подрагивающим шагом вышел вон из покоев. Что же теперь будет?***
До назначенного времени оставалось каких-то пару часов. И вновь Мустафа оттянул неизбежное... "Почему я сразу не дал ответа? Он ведь сказал, если я этого не сделаю, и со мной, и с Баязедом ничего не случится. Не думает ли он, что я приду туда добровольно? Бред. Но зачем тогда было говорить..."–Мустафа побродил по комнате, несколько раз протер губы, и кажется все еще ощущал сладкий привкус после поцелуя. Одного не мог понять шехзаде: из-за чего он так волнуется, если разум уже все решил и буквально кричит о правильном решении. Баязед в безопасности, а гарантия–это такая роскошь. Его отец тоже гарантировал Ибрагиму жизнь, запечатлел это на бумаге и где сейчас этот Ибрагим, и где его гарантия? Значит ли это, что тут и думать не о чем? Но не все так просто...Мустафа хотел пойти. Сердце настойчиво рвалось в те покои, с не понятной для самого Мустафы целью. Именно поэтому разуму приходилось так усердно кричать, дабы заглушить безумные порывы сердца, но разве это возможно? Мустафа оправдывал себя тем, что просто беспокоится за Баязеда, и хочет обеспечить ему полную защиту, но это был лишь предлог. Как же хитро сделал Селим, дав Мустафе повод заглушить голос совести и разума таким благородным делом, как спасение брата. Мустафа и сам это вскоре поймёт, но чуть позже. Сейчас ему не до этого. Уж близится полночь и он решил–нужно пойти туда. Только не из личных целей, конечно нет, лишь ради спасения Баязеда...Ох, знал бы Баязед, какую важную роль играет во всем этом спектакле, находясь при этом в полной безопасности....***
Селим сидел на своем троне, пытаясь привести мысли в порядок, то и дело поглядывая на дверь. "Чего я жду? Уже почти полночь, сразу было ясно, что он не придет. Но я не мог ничего сделать...Взять его силой? Только не так...О шехзаде Мустафа, что же я натворил...". Селим встал и уже было собрался пойти спать, но неожиданно раздался тихий стук...Сердце пропустило несколько ударов и Селим, резко повернувшись, сдавленнно произнёс.. —Войдите. На пороге показался Мустафа. Все в том же изумрудно-черном кафтане. Селим давно приметил его красоту, но говорить сразу не решался. —Мустафа? Зачем ты пришел?–с нескрываемой надеждой в голосе спросил Селим. Старший с опаской посмотрел на дверь и Селим велел слугам за дверью уйти. —Тебе известно зачем. Избавь меня от мучений произносить это вслух. —Так ты всё же решился...Но почему...Как? —Это ради Баязеда.–Мустафа сделал большой решительный шаг ему на встречу и опустил взор. Селим слегка нахмурился. —Я ведь сказал, я не принуждаю тебя. С Баязедом все будет хорошо, даже если...–но Селим осекся на полуслове, увидев состояние Мустафы. Он понял– шехзаде сейчас находится в раздоре с собственным здравым смыслом и совестью. Он пришел сюда вовсе не из-за Баязеда, а значит есть надежда, маленький проблеск надежды, что не все еще потеряно...Селим почувствовал себя самым счастливым человеком в этот момент. Но нужно было действовать аккуратно, дабы не спугнуть " благородный порыв" брата. —Я понимаю...Все же я тебе ничего не обещал, всегда нужна гарантия. Что ж, мы ведь оба получим выгоду, значит нельзя сказать, что я тобой воспользовался?–Селим поднял его голову за подбородок, ощутив на себе отчужденный, безучастный взгляд, за которым так старательно скрывались волнение и тревога. —Тебе виднее. Я полагаю, можем начинать ? Чем быстрее мы начнем, тем быстрее зак... Рыжик нежно обхватил его лицо руками и накрыл его губы своими. Поцелуй получился совсем невинным–без языка и недолгим. Мустафа обхватил руки рыжика и, тяжело дыша во время поцелуя, сжимал его пальцы. —Всё хорошо, Мустафа. Посмотри на меня. Старший замешкался, но все же перевел взгляд на Селима, так что рыжику теперь был виден румянец на щеках. Султан не стал ничего говорить, дабы лишний раз не вгонять своего любимого в краску. Он погладил тыльной стороной ладони его щеку и еще раз поцеловал в то же место. Затем принялся целовать всё лицо, нежными, лёгкими движениями губ. Он покрывал невесомыми поцелуями лоб, скулы, подбородок, закрытые веки и нос. Мустафа жмурился и стыдливо отворачивался в сторону, но тут же его настигали и Селим продолжал свое дело. —Селим, пожалуйста...–Мустафа еле стоял на ногах, но облокотиться на рыжика стеснялся. Селим быстро все понял и сам притянул к себе Мустафу, придерживая за талию, а затем поцеловал в макушку.—Селим, не надо...Х-хватит этих нежностей, я не девушка... —Но и я не шехзаде. Буду целовать тебя, сколько хочу.–Селим уверенно посмотрел в глаза шехзаде и вновь слился с ним в поцелуе. Мустафе становилось все тяжелее себя сдерживать, дабы не издавать лишних звуков. —Селим, ты хочешь, чтобы я был на месте наложницы? —Странный вопрос, очевидный ответ. Или ты планировал меня уложить? —Как же стыдно...Конечно, я сразу понял...Но спросить все же стоило. —Зачем, если и так все понятно? —Надежда умирает последней.–сказал Мустафа и тут же ощутил, как чужие руки скользят вниз по спине к ягодицам. —В этом нет ничего постыдного. Если ты испытываешь хоть капельку удовольствия, то не сдерживайся, пожалуйста.– с этими словами Селим расстегнул верхние пуговицы кафтана и прильнул к нежной коже на шее, вместе с тем нежно поглаживая и массируя руками ягодицы. Мустафа сжал ноги, обхватил Селима руками–рыжик, не думал останавливаться и старшему оставалось только жалобно сопеть. —Тебе хоть чуточку приятно, Мустафа? —Не надо меня там трогать...–на выдохе прошептал шехзаде. —Почему? Тебе совсем не нравится?–Селим грубо сжал в руках бедра, и закинул на себя его ноги, поднимая над полом. —Аах...–Мустафа не сдержал первый стон и тут же уткнулся носом в плечо Селима. —Все нормально. Я понимаю, тебе стыдно, но не надо так стесняться. Все хорошо. –Селим продолжал ласкать его шею и бедра, вместе с тем приближаясь к кровати. Селим сел на край, вместе с Мустафой, который оказался на коленях у рыжика, лицом к лицу. —Селим, отпусти меня.. —Нет, сиди смирно. Положи руки мне на плечи и расслабься. Я ведь ничего плохого тебе не сделал, почему ты так напряжён? Разве я недостаточно нежен с тобой?–рыжик погладил его по спине, проводя пальцем дорожку по позвоночнику.—Мой шехзаде. Селим стал расстегивать кафтан и удивлённо вскинул бровями.—Мустафа, на тебе нет ночной рубашки...–для полной, достоверной картины Селим задрал полы кафтана и запустил туда руку.–Да на тебе даже штанов нет, бесстыдник.–Селим добродушно улыбнулся и вновь поцеловал его в губы. —Прости за прямолинейность, но по-моему ты сразу обозначил чего ты от меня хочешь. –строго отчеканил старший. —Не злись на меня. Я ведь никогда раньше не видел тебя без одежды. Сними эти ненужные тряпки.–Селим запустил руку под полы кафтана и осторожно погладил ноги. Одной рукой он расстегивал верхние пуговицы, вместе с тем целуя грудь. —Селим...–Мустафа более менее привык сидеть на коленях и больше не возмущался, пока не увидел, что Селим уже возбужден. —Можно я слезу.... —В чем дело, испугался?Ты ведь не на на том месте сидишь, а на коленях. Но если хочешь, можешь пересесть. —Нет, не надо, Се...–Мустафа не успел договорить. Рыжик приобнял его и посадил в аккурат на то самое место. Мустафа остро чувствовал, как через ткань двух кафтанов в него упирается что-то твёрдое и большое. —Мх...Не надо...Мм..–Мустафа начал ерзать, пытаясь как-нибудь поудобнее усесться, от чего Селим только заулыбался. —Что такое? Не нравится? Тогда перестань ерзать.—Селим полностью расстегнул кафтан брата и принялся ласкать грудь любимого. Он погладил живот и расцеловал ключицы, осторожно прикусывая место поцелуя, после чего руками помассировал соски, выдавливая из Мустафы еще один приглушённый стон. Селим продолжал целовать грудь, шею, поглаживать бедра и беспрестанно успокаивать Мустафу ласковыми словами. Шехзаде тоже был возбужден и явно хотел большего, но говорить об этом ни за что не стал бы. —Мой шехзаде. Как хорошо, когда ты такой послушный. Ты заслужил желание. Чего ты хочешь, м? –Селим...Прошу, давай побыстрее закончим...Сделай то, что хотел. —Тебе противно этим заниматься или хочешь поскорее избавиться от одежды? —М-мне...Мне просто хочется, чтобы это закончилось... —Упрямец, ты ведь не ответил на мой вопрос.–нахмурился Селим, но тут же сменил настрой.–Ну-ка, встань с меня, я разденусь .–Мустафа облегчённо вздохнул и слез с колен, садясь на кровать. Однако внизу живота было неприятное ощущение неудовлетворённости, хотелось сесть обратно на колении к Селиму, чтобы тот продолжил ласки, а затем наконец отдаться ему и дело с концом. Но шехзаде быстро присек эти пошлые мысли–правда ненадолго. Селим наконец разделся и, ни капли не стесняясь, предстал перед Мустафой, обнажая своё достоинство. Старший невзначай окинул Селима оценивающим взглядом с ног до головы–рыжик был красив и хорошо сложен, затем Мустафа невольно задержал внимание на достаточно большом половом органе и тут же отвел взгляд. Селим неловко посмеялся. —Что такое? Не понравилось?Хаха.. Мне кажется теперь твоя очередь раздеваться. Поди сюда. –Мустафа встал с кровати и подошел к Селиму, после чего рыжик скинул с него остатки одежды.–Ты безумно красив, Мустафа. Идеален с ног до головы. Не возражаешь, если мы вернёмся к прежнему положению? —Кхм...–шехзаде не вымолвил и слова, стыдливо опуская взор. —Молчание –знак согласия.–Селим вновь подхватил любимого на руки, закидывая на себя его ноги. Мустафа обвил руками шею рыжика и прислонился лбом ко лбу. Теперь, когда они были полностью обнажены эта поза казалась еще более развратной. Селим вновь сел на кровать, все-таки Мустафа не девушка и долго держать его на –руках занятие утомительное. В этот раз он сразу усадил Мустафу на то место, так что половой орган Селима оказался между двумя полушариями любовника. Мустафа, сгорая со стыда, зажмурил глаза и прикусил губу. —Все хорошо, шехзаде. Мы просто занимаемся любовью. Я даже не входил в тебя. Ну скажи что-нибудь, хватит молчать. —Ммхх..Селим..Нхх...Ты...Ты усадил меня прямо на... —Мой шехзаде. Не бойся, тебе понравится. Теперь позволь я подготовлю тебя. Расслабься–Селим взял со стола заранее приготовленное масло и растер им руки, после чего на пробу провел ими по телу Мустафы, поглаживая живот, бедра и ноги. Масло было теплым и пахло очень вкусно, так что шехзаде довольно прогнулся в спине, издавая тихий стон.—Умничка, а теперь давай приступим к делу. Селим обильно смазал колечко мышц, и провел по нему двумя пальцами, чуть надавливая на вход. Мустафа таинственно притих, хотя рыжик знал, что он таким образом просто старается не издавать стоны, всхлипы и вздохи. "Ну хорошо, наверно ему так больше нравится. Хотя мне хотелось бы, чтобы он был чуточку погромче."–думал новоиспечённый Султан, вместе с тем подготавливая Мустафу к предстоящей ночи. Он уже вошел двумя пальцами и, чтобы не вводить третий, просто чуть шире раздвинул их в разные стороны, продолжая растягивать любимого. —Ммх...Аах.. С-селим...Я...Я не могу...Прекрати. —У тебя все отлично получается, не надо попусту волноваться. —Я...М-мне страшно.. –еле слышно прошептал шехзаде, надеясь, что его не услышат, но Селим, почувствовав лёгкую дрожь в его теле, хорошо прислушивался к каждому звуку. —Мустафа, прошу не говори так. Ты ведь шехзаде. Мой бесстрашный шехзаде. Я люблю тебя, слышишь? Мустафа, я так давно хотел тебе это сказать, но боялся, а сейчас говорю. Ты только не переживай, не бойся. Даже если ты меня не любишь, ничего страшного. —Аах...Аах...Селиммм...Не надо сейчас об этом. Все так сложно...–Мустафа обнял его, крепко прижимаясь к груди.—У нас с тобой все будет хорошо, честно. Но сейчас не надо... Селим крепко прижал к себе Мустафу, соглашаясь с ним, и тут же продолжил ласки. Через некоторое время Селим начал потихоньку вводить член, одновременно с этим обхватывая половой орган старшего. Мустафа тяжело дышал, пытаясь не напрягаться, но получалось не очень. Селим все никак не мог войти, чтобы не сделать больно Мустафе. —Ты так напряжён, прошу расслабься. Все хорошо... —Ааах...Я не могу...Ммхх, неважно, просто войди и всё... —Мустафа, обними меня.–старший послушался и прижался к нему изо всех сил, после чего Селим вошел на половину. Мустафа тихонько хныкнул и начал ерзать. —Селим, выйди, мне неприятно...Не надо...Я устал... —Мустафа хватит, тихо, тщ, тщ, тщ...Расслабься.–Селим погладил его по спине и расцеловал шею. Мустафа немного привык и снова притих, тогда Селим погладил его по голове, ласково улыбаясь.–Хороший мальчик. Вот видишь, совсем не больно. Шехзаде, толи от того, что уже не стеснялся, толи от того что больше не мог сдерживаться, начал стонать чуть громче. Селим вошел полностью и решил пока не двигаться, просто поглаживая ноги любимого. —Мустафа, когда будешь готов, начинай двигаться. Попробуй, это не сложно: вверх, вниз. Делай как тебе нравится. Старший кивнул и начал понемногу набирать темп, подмахивая бёдрами. —Мустафа, тебе хорошо? Что ты чувствуешь? —Аах..А..Да, мне очень нравится. Селим...Он...Мммх, он такой теплый... большой... —Шехзаде, останься этой ночью со мной. Умоляю, не уходи... —Ааах..Куда мне идти...Ммх.. Я ног не чувствую....–улыбнулся шехзаде, мельком глядя на Селима. —Мой шехзаде. Я люблю тебя. Люблю. Так безумно люблю.– Через некоторое время Мустафа кончил, а после него и Селим. Старший наконец повалился в постель. Первые несколько минут эйфории он не стеснялся ни своей наготы, ни рядом лежащего Селима, ни воспоминаний об этой ночи, но еще через некоторое количество времени здравый смысл потихоньку начал возвращаться, и его возвращение должно было сопровождаться скандалом, если бы не одно обстоятельство, а именно–любовь. Мустафа медленно оглянулся по сторонам и закрыл лицо руками, после чего укрылся одеялом и отвернулся в сторону. —Мой шехзаде, что с тобой? Ты чем то расстроен? Ответом послужило молчание. —Мустафа, если я тебя чем-то обидел, скажи. Только не говори, что всё это было ошибкой, я не вынесу этого. Ты ведь обещал, что у нас с тобой все будет хорошо, пожалуйста, не отворачивайся от меня. —Все нормально, Селим, я просто...Задумался. Мне нужно прийти в себя, это такой стыд и физический, и моральный, и ещё...Ты серьезно сказал мне "хороший мальчик?" "Хороший мальчик?!" Я такого унижения в жизни не испытывал. —Хах..Хаха..Тебя только это волнует? А что в этом такого, разве я сказал неправду? И буквально несколько минут назад, мне казалось, у тебя не было возражений, напротив, тебе понравилось. —Селим, хватит, мы оба знаем, что я был не в себе. А сейчас...Да какой я тебе мальчик, я старше тебя не бог весть насколько. —Ну прости. Я хотел, чтобы ты расслабился.–Селим лег ближе к Мустафе и переплел их пальцы рук.–Но разве это сейчас важно? Я ведь сказал тебе, кое что более значимое.. Я люблю тебя. Так давно люблю. Еще с подросткового возраста, Мустафа. Знал бы ты, что я чувствовал тогда и сейчас, не говорил бы о таких глупостях. Просто скажи, у меня есть какой-то шанс на твою любовь или сильный, бесстрашный шехзаде пришел сюда только ради Баязеда? —Селим. Изначально я пришел ради него. Вернее так я себя убеждал, ведь ты бы все равно его не тронул. Я вовсе не бесстрашный, и не сильный. Я способен только на самообман. Я слаб. Ты моя слабость. —Так значит ты всё-таки...Испытываешь ко мне хоть какую то симпатию...Или это все только потому, что я теперь султан? —Нет, Селим, ты меня не так понял. Я слаб не из-за твоего титула, а из-за твоей любви ко мне. Я могу ответить тебе взаимностью из собственного желания, а не из-за твоего приказа. Конечно, у меня не получится сразу полюбить тебя так же сильно, как ты меня. Но я уже люблю. И вскоре...Мои чувства станут сродни твоим. —Мустафа.–Селим навис сверху и впился ему в губы, а затем стал целовать лицо, повторяя,–Я люблю тебя, так сильно люблю, люблю до безумия. —Селим, хватит...Хахв...Селим, прекрати..Хах..Мой падишах, довольно... —Ты сказал мой?–Селим улыбнулся настолько широко, насколько позволяли пределы его лица. —Довольно. Я обещал, что останусь, но контролируй, пожалуйста, свои любовные порывы. Мой дорогой султан. Хватит, давай спать.–Мустафа обнял Селима, тот прижался к его груди, ложа туда голову. Так они и уснули в обнимку.