Nothing

      — Где ты, блядь, был всё это время, а? — В стену прилетает пустая стеклянная бутылка, которая тут же разбивается. Осколки разлетаются в разные стороны, чудом не задевая Лаати, который кое-как от нее уворачивается.       — Что ты творишь вообще? Ты хотя бы немного соображаешь или уже всё? — Он смотрит на друга, который в ответ лишь смеётся и снова делает глоток из бутылки с пивом.       — К нему возвращался, да? — Кеяни закрывает глаза и просто откидывает голову на спинку дивана.       — Нет, домой заезжал. Так ты не боишься, что может что-то случиться? На улице холодно и… — У Лаати не хватает ни сил, ни злости на друга, поэтому он просто сверлит его недовольным взглядом в попытке добиться хотя бы какой-то реакции. Но Кеяни на него даже взгляд не поднимает, ничего не говорит и лишь тихо смеётся.       — А что произошло вообще, о чём вы? — интересуется, наконец, Олави, остановив взгляд на Лаати, который скрещивает руки на груди и просто тяжело вздыхает, прежде чем с громким стуком входной двери выходит на улицу.       — Неважно, — тут же отвечает Кеяни, не желая это обсуждать со всей компании. Уж Вилле — последнее, о чём сейчас хотелось бы думать, а тем более обсуждать.       Лаати, оказавшись, наконец, на улице, где становится заметно холоднее, просто садится на небольшую лавочку и сразу достаёт пачку сигарет. Курить не хочется, но его продолжает выводить из себя поведение друга. Он просто не знает, что делать дальше с тем, что сейчас происходит между Кеяни и Вилле. Через несколько минут рядом появляется Олави. Сначала он молча смотрит в сторону густого леса.       — Поделишься? — Олави, наконец, садится рядом. Лаати понимает, о чём тот спрашивает, какое-то время молчит, но всё же с возмущением, смотря прямо в глаза друга, выдаёт:       — Заебало меня это всё, — заключает Лаати, закуривая очередную сигарету.       — Особенно Кеяни, да? — Олави тихо смеётся, забирая пачку из рук лучшего друга.       — Особенно он. — Лаати с тяжёлым вздохом закатывает глаза, скрестив руки на груди.       — Так что произошло в итоге? Что он сделал этому Вало? Снова… — почти сразу добавляет Олави в ожидании ответа.       — Да…он просто воспользовался тем, что Вилле не мог ему ответить, отыгрался на нём, добился того, чего я так сильно всё это время опасался. Как думаешь, есть шанс, что теперь он оставит их обоих в покое или?.. — Лаати не хочет даже предполагать, что может быть в ином случае, хотя подсознательно понимает дальнейшие планы Кеяни. И осознание этого заставляет только лишь надеяться на лучшее и следить за тем, чтобы его друг не перешёл границу дозволенного.       — Просто будь рядом, у тебя же получается держать их обоих на расстоянии друг от друга. А почему ты не остановил его? И вы просто ушли оттуда? — Олави снова задаёт слишком много вопросов за раз и, кажется, собирается продолжить.       — Стой, подожди, я…вернулся потом за Вилле, попросил хотя бы его вести себя разумно, если Кеяни не видит ту черту, которую хочет переступить. И я не знаю, каков у него предел действий, вдруг… — Лаати, наконец, поднимается и начинает ходить перед другом, снова нервно крутя в руках несчастную пачку сигарет.       — Ты думаешь, он правда на подобное будет способен? — Ответа ещё не следует, но что-то подсказывает им обоим, что он положительный. Вилле — единственная причина, по которой теперь Кеяни не может получить то, что продолжает считать своим.       — Не знаю. И вообще, то, что Вилле единственный смог противостоять Кеяни, я считаю лучшим, что могло произойти за последнее время. Его не остановить и не переубедить, если он чего-то желает, это проблема, ведь когда-то я пытался что-то изменить, но… Как видно по ситуации, у него свои планы и на Лаури, и на Вилле. Меня убивает, что он никого не видит и не слышит вокруг. Я не хочу терять его, и это, вероятно, причина, по которой ничего не могу сказать или сделать ему, как-то противостоять и остановить.       — Может, после того, как он поступил с Вало, наконец, сможет успокоиться хотя бы немного?       — Не знаю, правда. Но, если всё это продолжится, придётся тоже что-то делать. Княни позволяет себе слишком много, а мы ничего не делаем с подобным поведением, отношением. Он даже с нами не считает нужным нормально общаться, не то что с остальными.       — Может, потому что не хотим, чтобы он ещё и на нас возмущался? Хватает того, что мы и так наблюдаем почти каждый день и после появления Вилле. А так, хотя бы нам он не высказывает ничего. — Вопрос риторический, поэтому они снова сидят в тишине. На улице становится слишком холодно, но Лаати не хочет возвращаться в помещение, где сейчас находится его друг. Ему нужно о многом подумать, и желательно не там, где его будут донимать ненужными вопросами. Меньше всего хотелось, чтобы Кеяни узнал о том, как поступил Лаати, когда они разошлись после стычки с Вало. Олави молча встаёт со своего места и начинает ходить перед другом, чтобы хотя бы как-то согреться. — Ну, ты-то не захочешь терять общение с ним, правда? — Парень усмехается своим словам и снова замолкает под взгляд, полный непонимания.       — Ты о чём вообще? — Лаати скрещивает руки на груди, бегает взглядом по другу, который стоит перед ним с довольным лицом       — Ой, да ладно тебе, все, по-моему, уже всё заметили, кроме самого Кеяни.       — Да про что ты? Что заметили, я не…       –То как ты смотришь на него, вот, что. — Олави снова садится рядом с таким выражением, будто смог сделать что-то грандиозное. Лаати чувствует, как краснеют его щёки. Он начинает смотреть куда-то в землю, лишь бы не встречаться взглядом с другом, который продолжает строить лыбу и не отводить от него взгляд. — Ну признай ты уже очевидное, давай.       — Возможно. Но это ничего не изменит. Ему нужен не я, и… да неважно.       — То есть ты не отрицаешь свои чувства к нему?       — Не отрицаю, — подтвердил Лаати, в очередной раз закурив сигарету.       — Но и ему ты ничего не скажешь? — Лаати лишь пожал плечами, закрывая глаза и тяжело вздыхая. — И молчать ты собираешься… до каких пор, м?       –Молчать о чём? — В разговор неожиданно вклинился Кеяни, который вышел, чтобы найти Лаати.       — А… — Олави не знал, что можно ответить. Он метнул взгляд на друга, который с надеждой в глазах смотрел на него, лишь бы тот не сказал правду. Олави это понял, но всё равно искал в голубых глазах Лаати хотя бы какое-то спасение.       — О твоём поведении, знаешь? Ты заебал нас поступать так, как тебе вздумается. Вообще-то, ещё есть мы, вроде как друзья, но ты не считаешься с нашим мнением. Лаури больше не принадлежит тебе, да и не был твоим никогда, ясно? Он не вещь, чтобы им распоряжаться, нет у тебя такого права. Отвлекись уже, он не виноват в твоих проблемах, он никогда не был обязан быть с тобой. Ты ведёшь себя по-блядски и надеешься на то, что это ничем не обернётся? Знаешь, ты не центр вселенной, чтобы вокруг тебя все прыгали, успокойся уже и отъебись от Лаури, от Вилле и кого-либо ещё, над кем тебе вздумается смеяться или что-то типа того. — Лаати закончил свою речь, но, кажется, подобное нисколько не впечатлило Кеяни, который лишь приподнял бровь, прежде чем наконец отреагировать.       — Это всё, что ты хотел мне сказать? — спокойно произнёс он, забирая из рук Олави пачку сигарет.       — Да, и уже очень давно, — выпалил Лаати, наблюдая за абсолютно спокойным другом.       — Тогда можешь проваливать отсюда.       — Да с удовольствием! — Лаати лишь забрал с кресла свой рюкзак, который кинул на пассажирское сиденье, и скрылся за поворотом, направляясь в сторону дома, чтобы уже, наконец, побыть одному.       Олави не стал ничего говорить или рассказывать: знал, что Лаати бы подобное не одобрил.       — Ты так спокойно реагируешь на всё это? — Олави хотел сказать ему многое, но знал, что Лаати явно не будет счастлив.       — А не должен? Вы определитесь уже, что вам нужно: моё спокойствие или моя агрессия. — Кеяни в ответ лишь хмыкнул и зашёл, наконец, в тёплое помещение.

***

      Пока парни ехали вдоль ночного города, Вилле почти всё время прижимался к Лаури, положив голову ему на плечо. Юлёнен в это время пытался не шевелиться, лишь бы тот продолжал находиться в таком положении. Он знал, что подобное рано или поздно прекратится — всего через тройку кварталов, но так хотелось продлить момент, когда Вилле слишком спокоен и расслаблен. Несмотря на то, что по лицу иногда Вилле проходила волна тревоги, когда он резко отчего-то дёргался, немного приподнимался, после чего снова клал голову в прежнее положение, будто чувствовал, что рядом с Лаури находился в безопасности. Не сказать, что Вало до конца осознавал сейчас, где они находились, но у него был Линде, который в очередной раз вез их к себе домой. У него был Лаури, который, так или иначе, начал становиться чем-то значимым в его жизни. Вилле не мог объяснить подобное, он просто это чувствовал. Подобное не пугало, ведь он мог контролировать себя, свои желания и…       Лаури аккуратно повернул голову в сторону окна, наблюдая за сменяющимся пейзажем за стеклом, и улыбнулся. Он думал о Вилле, и его сердце сжималось каждый раз при виде Вало, при очередной мысли о нём. Подобное Лаури не чувствовал с того времени, когда разочаровался в чувстве влюблённости и привязанности к другим. Вилле не сделал абсолютно ничего, чтобы хотя бы как-то привлечь его внимание, но что-то было не так. Или наоборот. Лаури не задумывался о том, чтобы избежать этих эмоций. Казалось, Вилле он может доверять вне зависимости от слов или действий. И, как же ему хотелось ощущать, что Вало тоже может так поступать. Не мог заставить, конечно, но всё равно в глубине души надеялся, что Вилле ответит тем же.       Он не заметил, как они подъехали к дому. Линде вышел из машины, громко хлопнув дверью, отчего Вилле сразу дёрнулся, непонимающе осматриваясь по сторонам и устало зевая. Вало ничего не говорил, лишь смотрел пустым взглядом, повторяя действия Лаури, который тоже покинул авто. Вилле продолжал молчать всё время, когда они заходили в небольшую квартиру на втором этаже. Он снял верхнюю одежду и сразу увалился спать в одной из комнат. Ему ничего не хотелось, кроме того, чтобы отдохнуть. Спать он тоже не особо желал, но сил бодрствовать не было. Лаури лишь сидел в кресле напротив небольшой кровати и наблюдал за тем, как Линде носится из одного помещения в другое, попутно что-то скидывая в небольшой рюкзак. Юлёнен в очередной раз зевнул, закрывая глаза и пытаясь уместиться на неудобном стуле хоть как-то, чтобы задремать.       — Ты ведь побудешь здесь? — прервал тишину Линде, наконец останавливаясь и переводя дыхание. — Мне на смену надо, не хочу оставлять одного, ну, знаешь.       — Всё нормально, можешь спокойно ехать. — Они находились в полнейшей темноте, которая нарушалась лишь светом, исходящим из коридора. Лаури почти всё время смотрел в сторону Вилле, который спал беспокойным сном.       — А твои, ну. Не против, что ты не дома, с этим всё нормально? — В голосе Линде присутствовало некое беспокойство за Лаури. У последнего могли быть проблемы, в которые Линдстрём не слишком хотел его впутывать из-за Вало, который попадал в них буквально всегда, и, чаще всего, по своей инициативе.       — Да. Они в курсе. — Лаури соврал, но это в любом случае было лучше, чем пытаться вдаваться в подробности. Да и так проще, момент не совсем подходящий.       — Если что-то произойдёт, звони, я…постараюсь ответить, что-нибудь подсказать.       — Конечно, — тихо произнёс Лаури, переводя взгляд, наконец, на него. — Обезбол и от температуры, если понадобится. — Линде положил лекарства на тумбочку и снова перепроверил, всё ли взял с собой. После этого он забрал со стола ключи, покидая дом и закрытая дверь.       Теперь комната полностью погрузилась в темноту ночи. Окна закрыты шторами. На улице слышны звуки изредка проезжающих мимо машин. Лаури периодически зевает и, кажется, даже погружается в тревожный поверхностный сон, но всё равно иногда просыпается, чтобы убедиться, что Вилле всё так же спит, пытается что-то шёпотом сказать, когда пробуждается, а после снова, тяжело дыша, продолжает спать. Лаури не может нормально отдохнуть, но и чем-то заниматься — тоже. В итоге он приходит к мысли, что может пойти сделать себе крепкий кофе.       Он тихо вышел из комнаты и прикрыл дверь, спустившись на первый этаж, где находилась кухня. Ему не составило труда найти упаковку зернового кофе в одной из верхних тумбочек, чтобы сварить крепкий напиток и остаться сидеть за небольшим столом. Кухня освещалась лишь подсветкой, идущей вдоль периметра.       На самом деле, кофе не слишком помог хотя бы как-то взбодрить Лаури. Спать хотелось, кажется, ещё сильнее. Но ему не предоставлялось особого выбора. Меньше всего хотелось подводить Линде, который ему доверился. Меньше всего хотелось осознавать, что с ним сделает отец, когда Лаури вернётся утром домой. На его телефоне числилось уже минимум десяток пропущенных вызовов. Возвращаться он не стал: знал, что хуже уже быть не может. Ну, по крайней мере надеялся, что это так.       Сейчас же нужно было себя чем-то занять, выпить ещё немного кофе, но всё равно продолжать бодрствовать. Когда очередная кружка наполнилась горячим напитком, Лаури, наконец, вернулся в комнату.       — Лин… — Голос прозвучал хрипло и тихо, но, так или иначе, Лаури сразу открыл глаза и вгляделся в темноту. Вилле тяжело дышал, периодически что-то бормотал и снова замолкал.       — Ви? — Лаури решил убедиться, что друг не спит, поэтому всё же подошёл к кровати, включив лампу на тумбочке. Вилле недовольно что-то промычал себе под нос, посмотрев на Лаури уставшим отсутствующим взглядом. — Как себя чувствуешь? — сразу поинтересовался Лаури, заметив, насколько сильно Вилле сейчас выглядел болезненно. Под глазами залегли синяки, щёки порозовели, а тело трясло от периодически появляющегося озноба.       — Жарко, — коротко отозвался Вало. Когда Лаури, наконец, аккуратно приложил тыльную сторону ладони ко лбу Вилле, его догадка, что у того температура, оказалось верной. Он хотел сходить вниз за водой, но даже попытаться отойти в сторону ему не позволил Вало, который схватил его за запястье. Он сжимал пальцы так сильно, будто боялся, что видел Юлёнена последний раз, и не хотел допустить, чтобы тот тоже исчез из его жизни навсегда. — Не бросай меня, — твёрдо произнёс Вилле, не ослабляя хватку, как бы Лаури ни пытался освободиться. Хотя, кажется, и не особо старался это сделать.       — Я не…собираюсь оставлять тебя, просто хочу сходить за водой. — Лаури снова попытался отойти, но Вало стоял на своём, несмотря на явное отсутствие сил. Он так не хотел оставаться один, не желал, чтобы Лаури куда-то шёл, вообще не хотел, чтобы тот хотя бы когда-то уходил. Сейчас — особенно. Внутри уже давно зародился страх, что это случится навсегда и Лаури больше не вернётся к нему, оставляя его в одиночестве, как чаще всего и бывало, когда он подпускал людей к себе слишком близко.       — Не надо. Ты нужен…здесь. — Вилле тяжело вздохнул, не отводя взгляд от явно растерянного Лаури.       — Слушай, всё нормально. — Юлёнен сел рядом с кроватью, снова посмотрев на Вилле. Тот наблюдал за ним с каким-то беспокойством и явным страхом во взгляде, которым бегал по лицу Лаури в поисках чего-то, что всё никак не мог найти. — Я никуда не денусь, Ви. — Он аккуратно убрал другой рукой с лица Вилле спавшие волосы и слабо улыбнулся. — Ты ведь доверяешь мне, правда? — Вилле сначала никак не отреагировал и только через несколько секунд всё же кивнул в ответ, ослабив хватку, что позволило Лаури, наконец, быстрым шагом уйти на первый этаж. Внутри поселилось какое-то странное чувство…тепла? Снова. Лаури не до конца понимал, что это, но ему нравилось то, что он ощущал после слов Вилле. Ему нравилось, что что-то менялось, когда они были друг с другом. Лаури неосознанно улыбнулся, хоть и понимал, что Вилле сейчас не в том состоянии, чтобы трезво мыслить и тем более говорить. Пока Юлёнен возвращался обратно, захватил с собой бинты.       После того, как Вало выпил лекарство, он продолжил наблюдать за Лаури всё тем же уставшим взглядом. Тот ходил по комнате, что-то попутно убирал, пытаясь не смотреть на Вилле слишком часто, хотя получалось не очень.       — Ляжешь рядом? — почти попросил Вало, наконец закрыв глаза от невыносимой усталости, боли и желания погрузиться в сон, чтобы отдохнуть. Впервые за долгое время Вилле хочет поспать. И не хочет, чтобы Лаури шатался где-то по дому без отдыха ещё полночи и ближайшие сутки. Вало сейчас не до конца понимал, что делал, что говорил, чего хотел. Ему было нужно, чтобы человек, который для него значил хоть что-то, находился рядом. Вилле не мог объяснить, почему, но он чувствовал себя каждый раз рядом с Лаури слишком спокойно, будто всех его страхов и проблем просто нет, пока тот с ним. Сказать подобное он был не в силах, да и момент неподходящий.       — Я не… — Лаури сразу остановился после услышанной фразы, попытался понять, сказал ли Вилле это серьёзно или решил так поиграть? Посмотреть на его реакцию, может? Или Лаури просто слишком поранил не из-за чего. Но с чего бы Вилле желать подобного? Он не в том состоянии, чтобы…скрывать свои желания. Возможно. Возможно, даже в такие моменты Вало прекрасно себя контролирует? Возможно, просто делает вид, что… Лаури устал слишком много думать, но согласиться всё равно не мог. — Я могу просто побыть рядом, всё нормально. Если тебе что-то понадобится, сможешь сказать. — Юлёнен улыбается и садится в кресло, снова не сводя взгляд с Вилле, который лишь для вида закатывает глаза и тут же отворачивается.       — Не уходи только, — последнее, что произносит Вало, прежде чем почти сразу погрузиться в сон. Вновь тревожный, но слишком желанный. Лаури выждал достаточно времени, чтобы быть уверенным, что Вилле его не услышит, после чего всё же шёпотом произнёс:       — Не уйду. Никогда. — Но эти слова уже остаются без ответа, и, возможно, останутся таковыми навсегда.

***

      В помещении темно и холодно. Вилле находится в старой квартире, но не осознаёт этого. Голова болит слишком сильно, чтобы собрать мысли воедино и понять хотя бы что-то из того, что происходит. Он чувствует себя как-то странно, но молчит, тяжело дыша. По телу пробегают неприятные мурашки.       — Ты ведь боишься умирать, правда? — Голос звучит слишком знакомо, будто через толщу воды, но Вало прекрасно понимает слова.       — Я не знаю. — Он поднимает взгляд, смотрит по сторонам с осознанием, что снова сидит на полу в доме, в котором они жили с родителями несколько лет назад.       — Почему ты сделал это со мной, почему, Вало? — Голос становится громче и отчётливее, но Вилле ничего не может сказать, у него нет на это сил. В душе снова зарождается страх.       — Я не знаю! — Вилле облокачивается на стену в ванной, поджимает ноги и закрывает лицо руками, на которое спадают длинные спутанные волосы. — Я не хотел!       — Ты убил меня, ты должен был умереть, почему тогда боишься сейчас? — По лицу Вилле текут слёзы. Вало тяжело дышит, в очередной раз погружаясь в воспоминания своего прошлого. Ему снова страшно, его руки снова в крови. Он не чувствует боли. Но мир вокруг снова рушится, когда Вилле пытается набрать в лёгкие воздух, но не выходит.       — Я не хочу ничего, хватит! — кричит куда-то в пустоту Вилле.       — Сейчас тебе страшно, правда? — Голос снова тише, но легче от этого не становится. Вилле тихо бормочет себе под нос одно единственное слово: «хватит», оставаясь в темноте в полном одиночестве.

***

      Вало просыпается и через пару секунд принимает сидячее положение, тяжело дыша и осматриваясь по сторонам. В помещении никого нет, за дверью никакого шума, слабый свет за шторами свидетельствует о том, что на улице давно наступило утро. Вало, облокотившись на спинку кровати, закрывает глаза и пытается забыть очередной сон. Он не помнит, что происходило с момента, как они ехали в машине от больницы, но надеется, что находится в квартире один. Спустя несколько минут Вало кое-как поднимается с кровати и уходит в ванную, закрывая за собой дверь. Голова слишком сильно раскалывается, но Вилле смотрит на руки, понимая, что бинты слишком новые.       — О, Вилле, доброе…       — Какое право ты имел прикасался ко мне? –Вилле выглядит разъярённо и в то же время испуганно. Он подходит к Лаури почти вплотную, нависая над ним с невероятно сильным желанием уничтожить его.       — Я… — Вилле не даёт Лаури даже начать что-то говорить, снова перебивая:       — Кто тебе дал право трогать меня, Юлёнен? Я тебе вопрос задал! — Лаури пытается отойти в сторону, чтобы, если что, не попасть под горячую руку. Он не до конца понимает, что происходит, почему Вилле себя так ведёт, но спрашивать, вероятно, не имеет смысла, ведь Вало его просто не услышит. Юлёнен это понимает, поэтому просто сначала молчит несколько секунд, после чего снова пытается что-то сказать уже дрожащим голосом:       — Я просто думал, что могу.       — Плохо думал! Лучше бы тебя не было! — Лаури сначала молчит, уходит на второй этаж, чтобы забрать какие-то свои вещи, после чего спускается вниз и снова смотрит на Вилле.       — Смотри, не пожалей о своих желаниях, Вало, — не повышая голос, произносит Лаури.       — Не пожалею, можешь не сомневаться! — Юлёнен уже решает ничего говорить, просто хлопнув входной дверью и оставив Вало одного в квартире.