Аутист/ Девять месяцев тишины

Народу на похоронах было до неприличия мало. Тому было неловко перед родственниками тех покойных, которых в последний путь провожала целая когорта друзей и близких. Тем более, мать была молода и красива, и многие «соседи» по несчастью поглядывали на скромную церемонию с недоумением. Кроме Тома, облачённого в «приличный» тёмный костюм, присутствовали бабушка, пара подруг да тётка по линии отца. Даже отец не соизволил явиться, хотя этот его брак был первым, удивительно страстным и киношно-красивым.Том устало переминался с ноги на ногу и изо всех сил старался держать постную мину, слушая длинную добропорядочную проповедь священника. Пожилой лютеранский пастор произносил возвышенные слова успокоения и утешения, и рыхлая тётя Ирма невольно всплакнула. Том же мучился в тесном чёрном пиджаке, беспрерывно дёргал шеей и тихонько вздыхал. Ему было неловко за то, что он не испытывал должной скорби. Сколько он не старался, настроиться на траурный лад не получалось, и Том испытывал что-то среднее между досадой и естественным страхом собственной смерти. И, вообще, это пафосное траурное мероприятие было затеей бабушки, на самом деле «Добрая мать и верная супруга» было так же далеко от истины, как произрастание ананасовых пальм на луне. Мать была красивым, но удивительно непутёвым созданием. Три официальных брака, куча любовников, бесконечные друзья–приятели, которые по возрасту были едва ли старше Тома. Странные поездки с хиппи, паломничества к языческим святыням, художники-авангардисты, благотворительные сборы на озеленение луны и прочая странная мура, придуманная в наркотическом угаре. В юности мать была эдакой девушкой-сорванцом, смелая, задиристая, острая на язык. Мотоциклы, рок-концерты, поездки автостопом. Семья надеялась, что она перерастёт и посерьёзнеет, но годы шли, а Шарлотта оставалась прежним безалаберным бездумным созданием. Она не могла удержаться ни на одной работе. Кричала, что это связывает её личное пространство и свободу, всячески поносила скучных коллег-обывателей и отчаянно рвалась к своим непонятным и диким приятелям. «К тем, кто меня понимает», — отчаянно визжала она во время очередного скандала. И на Шарлотту махнули рукой.Последним приключением стал роман с двадцатидвухлетним чернокожим наркодилером из Египта по имени Аменхотеп. Причём это была не кличка, а настоящее паспортное имя, коим родители наградили младенца при крещении. Не удивительно, что псевдофараон подсадил Шарлотту на наркотки. Недолгий и страстный роман закончился вполне предсказуемо. Мать скончалась в психиатрической клинике, не выдержав очередной героиновой ломки. Том отлично понимал недовольство многих родственников и поэтому не обижался на столь скромную церемонию. Он и сам торопился к Карле и лишь грани приличия не позволяли свалить раньше, чем закроются мрачные чёрные створки. Наконец, раздалось долгожданное «Амен», и Том с наслаждением распустил галстук. Мотоцикл был припаркован с непарадной стороны колумбария и Тому пришлось идти через всё кладбище, чтобы завести своего железного коня. Он забрал в гардеробе шлем и зашагал к дальнему скромному выходу. — Том, подожди, пожалуйста, — бабушка неторопливо застегнула плащ и степенным жестом промокнула несуществующие слёзы. Она была большая, важная, и Том её немного побаивался. Они виделись нечасто, и порой Том удивлялся, до чего мать не похожа на солидную правильную бабушку. — Мне в обратную сторону, — Том махнул головой по направлению к дальнему выходу. — Ничего страшного, я провожу, — бабушка крепко взяла Тома под руку, и они направились к калитке. Несколько минут оба молчали. Наконец, бабушка как будто встряхнулась от наваждения и негромко сказала: — Том, мальчик, у меня есть к тебе очень важный разговор. — Мммм, — вяло промычал Том, — очень важный? Может быть, поговорим дома? Молодой человек опасался очередной «нагорной» проповеди о последствиях разгульной жизни и чуть заметно поморщился. — Нет, милый, ты же знаешь, поминок не будет, и потом у меня семья, дедушка, розы. У тебя свои дела, друзья, университет. Мы снова долго не увидимся. Бабушка сжала локоть Тома покрепче, как будто боялась, что он убежит, и веско добавила: — Очень важный, это может повлиять на всю твою дальнейшую жизнь. Том тихо ухмыльнулся. «У меня семья, у тебя свои дела, — мысленно передразнил он, — Да, бабуля, в цинизме тебе не откажешь. Ну что ж, я и не претендую стать членом ВАШЕЙ семьи. Хотя, это и к лучшему. Теперь я начинаю кое-что понимать в жизни матери». — Да, бабушка, я тебя внимательно слушаю. — Важный, конечно, важный, — сзади нагнала запыхавшаяся тётя Ирма и, утирая пот, затараторила, как печатная машинка, — это просто безобразие, что не явился дед, да и Вальтер мог бы прийти, — Тётка ткнула рукой в сторону Тома, — всё-таки первый брак, и у его сына такое горе… — Какое такое? — бабушка насмешливо вздёрнула бровь вверх, и Том невольно восхитился её проницательностью. Он действительно не испытывал должной скорби и от этот факт не укрылся от проницательного бабушкиного взгляда. — И почему не организовали поминальный обед? В конце концов Шарлотта была христианкой. Это не по-человечески отправить в последний путь без должного поминального слова. Я предлагаю… — Это отличная мысль, — живо перебила бабушка, — ты как раз живешь недалеко от кладбища. Мы непременно заедем к тебе и выпьем по бокалу вина с пирогом. — Эээ… ммм… я не то хотела сказать, — тётка поперхнулась и покраснела до слёз. Однако, она быстро взяла себя в руки и едко напомнила, — между прочим, все расходы на частную клинику я взяла на себя. — И, что? Я же оплатила все расходы, связанные с похоронами, — с самым благообразным видом напомнила бабушка. Том закатил глаза. Нет! Только не это! Милые родственницы сейчас начнут припоминать друг другу свои заслуги до тринадцатого колена. Он чуть заметно поморщился, не зная, под каким благовидным предлогом покинуть бабушку и тётку поскорей. — Бабушка, — перебил он, — давайте не будем ссориться в такой день. Лучше вернёмся к делу. Ты хотела рассказать мне нечто важное. — Да, милый, конечно. Вот слова истинного мужчины, — подольстилась бабушка и ехидно посмотрела на тётю Ирму. — Итак, Томми, — она чуть–чуть помялась, — ты в курсе, что у тебя есть младший брат? — Да, что-то слышал такое, — Том лениво пожал плечами, — от очередного маминого б… , — он хотел сказать бл*дства, но удержался и деликатно закончил, — маминого замужества. Кажется, мальчишка живёт в той семье. — Замужества, — фыркнула тётка, — от очередного загула с каким-то очередным проходимцем. Бабушка никак не отреагировала на грубый выпад и мягко продолжила: — Ты ошибаешься, Томми, мальчик живёт в приюте. Та семья сдала его в детский дом, когда Шарлотта… ну, ты понимаешь. — Ну, как бы да, — Том перевесил шлем на другую руку и внимательно посмотрел на родственницу. Он ещё не понимал, к чему клонит бабушка, но в душе закопошились очень тоненькие гадкие предчувствия. — Том, у тебя умерла мать. Отец никогда не проявлял к тебе большого интереса. Умру я, и ты останешься совершенно один, — пафосно произнесла бабушка, — мне будет больно видеть на том свете, что ты остался без единой родственной души. Без всякой поддержки, без близкого доброго человека. Очень тебя прошу, будь разумным, позаботься о своём будущем, предостереги себя от одиночества. Пока не поздно, забери мальчика из приюта. — Да вы с ума сошли, фрау Гезеле, — тётка неожиданно взвилась на дыбы, — как это вы ловко всё придумали. Конечно, Шарлотта была никудышной матерью, но она числилась официальным опекуном. А теперь, когда на вас начали наседать в приюте, вы решили сбагрить мальчишку Тому. — И что в этом такого? — холодно возразила бабушка, — я старая, а Том полон сил. К тому же мальчику явно будет интереснее с Томом, чем со мной, со старухой. У них не такая большая разница в возрасте, всего пять лет. — «Интереснее», — передразнила тётя Ирма, — если не считать того, что ребёнок на минуточку ненормальный. — Ах, так ты уже успела всё выяснить, — усмехнулась бабушка, — хвалю за оперативность. Том с недоумением переводил взгляд с тётки на бабушку и обратно. Как же так вышло, что он ничего не знал? — До вашей оперативности и дальновидности мне далеко, — многозначительно хмыкнула тётка и, сложив руки в умоляющем жесте, обратилась к Тому: — Заклинаю, не бери на себя такую ответственность. Мальчик болен. Твоя бабушка — хитрая пройдоха. В приюте встал вопрос, кто будет платить за содержание ребёнка. А если ты возьмёшь малыша к себе, то окажешься прикованным к ненормальному беспомощному созданию. — И ты ещё говоришь об оперативности, — бабушка усмехнулась, — когда же ты успела узнать про вопрос оплаты? И, главное, откуда ты знаешь, что мальчик болен? Виделась с ним? Ездила в приют? Тётка и бабушка заспорили, выясняя отношения от тринадцатого колена их семьи. — Том, возьми мальчика к себе. — Том, не делай этого. — Возьми. — Не бери. Том стоял возле ругающихся женщин и не знал, куда деваться от стыда. На них уже начали обращать внимание, а кладбищенский смотритель покосился на шумную компанию с самым решительным видом. — Бабушка, тётя Ирма, — взмолился молодой человек, — давайте поговорим в более подходящем месте. Он даже не удивился, когда на его реплику никто не обратил внимания, — пойдёмте, неудобно. Люди смотрят. Бабушка с тёткой только отмахнулись.К счастью, к ним подоспела давняя, ещё школьная материна подруга, фрау Аделина, одна из немногих, кто не отвернулся от Шарлотты во время её сумасшедших наркотических загулов. Вроде бы ещё не старая, но рано увядшая женщина. Некрасивая, неухоженная, но удивительно добрая и спокойная. Старая дева, работающая бухгалтером в скромной фирме. Тому она была ближе всех родственников. И даже в те моменты, когда она не могла помочь молодому человеку деньгами или связями, старательно выслушивала и ободряла, внушая веру в свои силы. — Что, опять выясняют, кто больше потратил? — тихонько усмехнулась женщина. — Нет, спорят про маминого ребёнка. Слово «брата» почему-то не выговаривалось. Том чувствовал себя отвратительно. Ему казалось, что его обманули, обвели вокруг пальца, порадовались незнанию и использовали в своих целях. — А ты что, ничего не знал об этом? — удивилась фрау Аделина. — Слышал, но никогда не вникал, — признался Том, — у матери было столько романов… я думал, что этот её ребёнок живёт у своего отца. — Я думала, ты в курсе, — удивилась фрау Аделина, — пойдём, прогуляемся, — предложила она, — Попробую рассказать всё, как есть. Том кивнул, и женщина взяла его под руку.