Аутист/ Девять месяцев тишины

Хорошо, что после отца в клинику пришла фрау Аделина. После визита герра Хайнека мальчишке стало совсем невмоготу, и он едва не расплакался, увидев эту добрую и отзывчивую женщину на пороге палаты. Надо сказать, что Биллу было немного обидно за фрау Аделину. От Тома он знал, что все знакомые считают женщину странной. Вполне себе образованная, фрау Аделина не сделала карьеры, никогда не была замужем, служила вечной нянькой для чужих детей и вместо того, чтобы чинно ходить в клуб кактусоводов или вязать носки, предпочитала футбол и рок-концерты. — Добрый день, как вы тут? — женщина торопливо натянула халат и засучила рукава, — я смотрю, твой папа приходил. Встретила его в холле. — Ну да, — вяло протянул Билл, — приходил. Он немного помолчал и добавил: — Правда, я ему сам позвонил. — Неужели поссорились? — фрау Аделина уже суетилась возле кровати Тома. Поправила подушки, вынула из сумки свежий сок, потом достала еду для младшего брата: — Ты присядь и поешь, — велела она, — а то сам скоро в тень превратишься. Она разложила на столике немудрёные гостинцы и поинтересовалась: — Тома сегодня переворачивали? — Да, уже два раза, — вяло кивнул мальчик, — он всё время в забытьи. Даже глаз не открывает.Он неподдельно всхлипнул и, чтобы скрыть слабость, принялся старательно поправлять одеяло. — Билл, не суетись. Это лучший госпиталь в городе, и сейчас не 19 век. Я уверена, что Том скоро поправится, — Фрау Аделина подтолкнула Билла к больничному столику и открыла первый контейнер со свежеприготовленным бульоном, — ешь. И Тому оставь. Потом попоишь его из ложечки. — Как вкусно, — основательно проголодавшийся Билл, жадно отпил прямо из термоса, — жаль, я так готовить не умею. Сам бы варил и Вас не напрягал. — Глупенький, — хмыкнула фрау Аделина, — это совсем не сложно, я тебя научу. Ты лучше скажи, почему с отцом повздорили? — Да мы и не вздорили, — Билл быстренько допил свою чашку и подошёл к брату, — просто он нотации стал читать. Учить уму разуму. Он нахмурился и продолжил нервной скороговоркой: — Тётя Аделина, он ведь меня к себе жить зовёт. — А ты что? — А я ничего, — Билл осторожно раздвинул ложечкой спёкшиеся губы брата и влил первую порцию, — знаете, я ещё несколько месяцев назад так домой хотел. Письма ему писал, звонил. А потом, как отрезало. Мы когда с Томом стали жить вместе, я быстренько понял, что никому, кроме него, не нужен. Я понимаю, папа непростой человек. Он большая шишка в своём бизнесе. Не только в Магдебурге, вообще, во всей Германии. Нафиг я ему нужен. Да ещё с поехавшей крышей и кучей болячек. — Знаешь, Билл, ты прав, — фрау Аделина посмотрела на мальчика и невольно отметила, как он неожиданно повзрослел и созрел, — но прав только отчасти. — Эттапочему? — в одно слово сердито выговорил Билл и вспыхнул алым румянцем. В это время в палату вошли два медбрата и мальчишка во время прикусил язык, чтобы не разразиться гневной тирадой. — Не сердись. Пойдём, прогуляемся, пока Тома возят на рентген. Здесь есть очень красивый зимний сад, пойдём, поговорим. Фрау Аделина не обманула. Она успела разведать все недра больницы и привела мальчика в застеклённую мансарду с множеством растений. — Присядь и послушай меня. Только не кричи и не ворчи. Ладно? — Ладно, — великодушно согласился Билл, и фрау Аделина начала говорить. — Я знаю вашу семью много лет. Твой отец женился уже пожилым человеком. И, как ни странно, такой опытный и мудрый в бизнесе, он оказался полным профаном в семейных делах. Он не ожидал, что твоя мама, такая обаятельная и красивая женщина, окажется столь легкомысленной да ещё и пьющей. К тому же, родственники, в частности бабушка — тоже не лучший сюрприз. Хотя, и её понять можно. Двое таких неудачных детей. Всю жизнь всё на своих плечах. Пьющая дочь, больной сын с тяжёлым психическим расстройством. — Вас послушаешь, так все такие добрые-бедные. Никто не виноват. У всех причина уважительная, — презрительно фыркнул Билл, — а мы с Томом козлы отпущения! — Да ты вообще ещё козлёнок, — засмеялась фрау Аделина и напомнила, — ты обещал слушать внимательно. — Извините. — Когда с тобой случился психический припадок, твой отец, видимо, очень растерялся. Пьющая безалаберная супруга, сумасшедший шурин, въедливая жадная бабка. — Кто сумасшедший? — не понял Билл, — слово какое смешное. — Шурин — это брат жены, — пояснила фрау Аделина, — представь его реакцию. Он деловой, очень занятой человек с психически больным ребёнком на руках. Мало того, в этой семье уже есть один больной человек. Кто знает, пройдёт ли это у сына? Вдруг он на всю жизнь останется ненормальным? — Тётя Аделина, а почему Том ничего не знал про дядю Альфреда? — удивился Билл. — Ваша бабушка это не афишировала. Альфред много лет пробыл в закрытой психиатрической лечебнице, — ответила фрау Аделина, — Понятно, — Билл вздохнул, — рассказывайте дальше. — Да рассказывать особо нечего. Что поделаешь, мы все совершаем ошибки, кто-то большие, кто-то маленькие. Полагаю, что твоему отцу было очень нелегко принять такое решение. Будь он равнодушным и чёрствым, не перечислял бы столько лет деньги в приют. Он боялся, что не сможет создать для тебя нормальные условия, когда он сам постоянно в разъездах, дома пьющая мать, а по соседству живёт психически больной дядя. — Ну, да, — вяло протянул Билл, — уважительная причина. — Знаешь, Билл, — фрау Аделина замялась, — прости Тома. Он мне рассказал, по какой причине, у тебя произошёл психический срыв. Похоже, что твой отец тоже догадывается о причине твоей болезни. Подозревает Альфреда. — Пусть только придёт в себя, — неожиданно прошипел Билл, — я ему так всыплю. Всю жопу отобью. Фрау Аделина засмеялась и добавила: — Не сердись на него. Он очень мужественный и добрый парень. И отца постарайся простить. Он тебя любит. По-своему, конечно. Недаром к себе зовёт, хочет, чтобы ты жил в комфорте. Вину свою пытается загладить. Он очень богат, а ты прямой и единственный наследник. — Не хочу, — выпалил Билл, — ничего от него не хочу!!! Он вывернулся из объятий фрау Аделины и медленно побрёл к выходу. — Билл, постой, пожалуйста, — фрау Аделина тоже встала, — я вот, что хотела спросить. Что у Тома с Карлой? Они поссорились? Я недавно встретила её на улице, но она прошла мимо словно незнакомая. — Вроде не ссорились, — мрачно ответил Билл, уже шагая по ступенькам, — она даже приходила Тома навещать. И всё бубнила, как старая клуша. Фрау Аделина невольно расхохоталась: — А я смотрю, ты её не жалуешь. — А чего её любить, — буркнул Билл, — мутная она какая-то. Только делает вид, что добрая, а сама только и думает, как напакостить. — Я вот к чему, мальчик, — перебила женщина, — дело в том, что я видела Карлу с другом Тома — Генрихом. Я ведь работаю бухгалтером в сети ночных клубов, так они в нашем заведении очень часто бывают. — Вот, как? — Билл посмотрел на фрау Аделину, — спасибо, что сказали. — Билл, только, пожалуйста, не говори Тому, — испугалась женщина, — Бог с ней. Если девчонка встречается сразу с несколькими парнями нужна ли она такая? Может ты и прав, если считаешь, что Карла ищет в жизни одну выгоду. — Как я могу ему сказать? — мрачно перебил Билл и наиграно бодро добавил, — ладно, пойдёмте в палату. Том никогда не думал, что радоваться жизни можно через такие приятные и простые вещи.Через две недели его выписали из больницы и сейчас он отлеживался в своей кровати. Впрочем, чувствовал себя Том плохо. Слабость была такая, что тошноту и головокружение вызывали даже незначительные перемены положения. Тем не менее, даже сквозь пелену слабости, он ощущал, как хорошо находиться дома. На своей кровати со свежим скрипучим бельём, на своей подушке, под своим одеялом. И главное, намытым до невероятного скрипа и благоухания. Мытьё далось Тому с огромным трудом. Он был так слаб, что полз до ванной комнаты целую вечность, цепляясь за стены и спотыкаясь на каждом шагу. Билл бестолково суетился рядом, то пытаясь поддерживать брата под мышки, то предусмотрительно открывая дверь и причитая, словно старая бабка. Наверное, Том бы и не выжил после такого сильного переохлаждения, когда отказывалось работать его сердце и лёгкие, но даже будучи в коме, он чувствовал присутствие младшего брата и понимал, что не имеет права его оставить. В ванну Том залез, едва не шарахнувшись головой о раковину. Толку от Билла было мало, и он только мешался под ногами, пытаясь создать старшему брату комфорт. У него пока не хватало сил, чтобы поддержать старшего брата физически, но моральная помощь была так велика, что после ванны Том почувствовал себя значительно лучше. Он словно смыл с себя грязь произошедшего и едва не мурлыкал, пока Билл тщательно вымывал его дреды. Казалось, что они поменялись ролями, и Билл строго-настрого запретил Тому высовываться из ванной, пока отмывал ему голову, плечи и спину. — Тебе вредно переохлаждаться. Пневмония — это не шутки, — ворчал младший, — я сам болел. Знаю. Ну-ка, дай ногу, ну высунь, высунь её из ванны. Побрызгайся ещё у меня. Том щёлкнул пальцами по воде и окатил смеющегося Билла с головы до ног. Потом мелкий, пыхтя и отдуваясь, напялил на старшего брата тёплую футболку с рукавами, кусачие шерстяные носки и загнал в кровать под два одеяла. — Билл, мне жарко, — непритворно хныкал Том, — ну сними хотя бы одно одеяло. — Нет, — отрезал младшенький, — и ещё ты ничего не ел с самого утра. Вот сейчас приготовлю суп, и ты съешь полную чашку. — Ты? Суп? — изумился Том, — что произошло пока я болел? Он был полностью уверен в Билловой кулинарной несостоятельности и хмыкнул весьма скептически. Младший брат неодобрительно фыркнул и строго сказал: — Подумаешь бульон сварить. Когда Тома привезли домой, он понял, что все эти дни Билл питался готовой пиццей и прочим фаст-фудом. Вся мусорная корзина была забита разорванными коробками и пустыми контейнерами из-под готовой еды. Однако, у Тома глаза полезли на лоб, когда через час Билл вошёл в комнату с подносом в руках. На цветной салфетке стояла белоснежная чашка с янтарным бульоном, на блюдце лежала горка сухариков, а на отдельной тарелочке покоилось куриное мясо с тонко нарезанными овощами. Том внезапно понял, что ужасно хочет есть, и расправился с обедо-ужином за считанные минуты. — Дай-ка я тебя по спине похлопаю, — скомандовал Билл, — так врач велел, что бы мокрота лучше отходила, — заученно повторил он и помог Тому сесть в кровати. Задрал футболку и начал нещадно дубасить по спине, претворяя в жизнь наказ о массаже. — О, господи, — взвыл старший брат, — ты чего дерёшься, больно же. — Лежи спокойно, — строго ответил Билл, но весь изголодавшийся по ласке и невероятно радостный, от того, что старший брат снова с ним, живо залез на постель. — Томик, как хорошо, что ты жив, — восторженно провозгласил он, зарываясь брату под мышку, — ты мой самый любимый. Потом, когда Том задремал, Билл, перемыл всю посуду, подмёл в кухне пол и вышел погулять со Скотти в маленький внутренний двор. В любое другое время мальчишка бы с радостью увильнул от домашних обязанностей, но пережитый страх за брата расставил приоритеты совсем по другому. Он даже не подумал, что сейчас можно увильнуть и перевалить обязанности на кого-то ещё. Надо сказать, что во время прогулки Билл чувствовал себя неспокойно. Он тупо смотрел перед собой на заснеженную клумбу и качели, совершенно не замечая радостных заигрываний пёсика. Тяжёлая болезнь брата, пережитый страх и отчаяние, а также короткий рассказ фрау Аделины, не давали мальчишке покоя. Он вновь и вновь прокручивал в голове фразу сказанную про Карлу и всё больше укреплялся в уверенности, что Тому необходимо открыть правду. Билл вернулся в квартиру, тщательно обтёр жалобно повизгивающему щенку лапы, положил в его миску корм и тихонько прошёл к Тому. Брат спал лёжа на спине, причём так тихо, что Билл даже немного испугался и, весь холодея с головы до пяток, осторожно пощупал пульс. Том что-то прошептал во сне, и, постанывая, перевернулся на бок. — Том, — Билл погладил заросшую щетиной щёку старшего брата, — я ведь мог тебя потерять. Том закряхтел и неохотно разлепил припухшие отёчные веки. — Билл, это ты? — сонно пробормотал он, — что-то случилось? — Том, — Билл нервно передёрнулся, помолчал и почти шопотом попросил: — Том, расскажи, что произошло? — Ты о чём? — Как на тебя напали и избили. — Я тебе уже рассказывал, — Том внезапно нахмурился, — нового добавить не могу. — Том, — Билл неуверенно замялся, — ты, мне, что-то недоговариваешь. Том неожиданно расхохотался: — Ну, что ты пристал? Может быть у меня своя жизнь? — Да. Конечно, — Билл удручённый такой реакцией, отодвинулся в сторону и жалобно прошептал: — Но ты же чуть не погиб. Несколько секунд Том молчал: — Что было то прошло. Я больше не ввязываюсь в подобные дела, да и тебе не советую любопытничать. — Том, ты мне не доверяешь? Ведь тебя ограбили. Долг ты так и не вернул. Всё вернётся к самому началу. Деньги придётся возвращать. Скажи, тебе не показалось странным, что тебя ограбили, но не взяли телефон и цепочку? А напали так, будто знали, что ты будешь именно в этом месте? — Хорошо, — преодолевая слабость, Том сел в постели, — зачем мне в это дело втягивать ещё и тебя? — Значит, мне не показалось, — Билл сел на своего любимого конька и, раздражая Тома невероятной въедливостью, спокойно заявил, — вот ты старший, вроде и умный, но упорно корчишь из себя дурачка. То ли не хочешь, то ли и впрямь не понимаешь, что тебя подставила Карла. — Ты опять за своё? — возмутился Том, — мне это надоело. Билл, у меня испортились отношения с моей девушкой. И заметь, они испортились, едва ты появился на горизонте и начал наводить панику своими ревнивыми выпадами. Послушай, до тебя мы встречались ровно год, и между нами не было никаких недомолвок. Мы даже планировали пожениться, и тут появился ты. — Ты считаешь, что ваши отношения ухудшились из-за меня? — с видимым спокойствием спросил Билл, но губы у него тряслись, и он отчаянно силился, чтобы не разреветься. — Не знаю, Билл, — Том мучительно отвернулся, — не знаю. Но все выводы приводят именно к этому. Понимаешь, мы не ссорились, не врали друг другу. И вдруг начали отдаляться. — Значит ты любишь Карлу больше меня! — Послушай эти вещи нельзя сравнивать, — резко ответил Том, — она девушка. Ты мой брат. Это несопоставимо. Я понимаю что ты ревнуешь. Что боишься потерять меня… Слова внезапно кончились и Том раздражённо выпалил: — Ты мне все мозги вскипятил. Я не знаю, как тебе ещё объяснить, что люблю тебя совсем другой любовью. Что Карла здесь не при, чём. Она тебе не соперник! А ты всё время пытаешься найти в моих поступках двойное дно! — Да, я понимаю, что ужасная обуза. Что я камень на твоей шее. Что из меня никогда не будет толку. И ты мне не веришь, потому что я маленький и глупый. — Хочу верить. Хотя ты порой бываешь просто невыносим, — устало, признался Том. — Тогда расскажи, что произошло? — не сбавляя тона, потребовал Билл. — Это наказание, какое-то, — взвыл Каулитц-старший, — ну хорошо. Я повторюсь. — Внимательно слушаю. — Я пришёл в университет. Генриха на двух первых парах не было. Потом он появился и я ждал удобного момента, чтобы отвести его в сторону и вернуть долг. Но всё время, что-то отвлекало. На большой перемене я вышел на улицу в магазин за сигаретами, и тут на меня напали. Всё! — Кто-нибудь знал, что у тебя большая сумма денег? — Ах, Боже! Ну, Карла знала. Генрих, конечно. Билл покачал головой так, словно молча торжествовал победу, и наконец решился сказать: — Том, только, пожалуйста, не говори, что я параноик и ревнивец. Это мне рассказала фрау Аделина. В общем, Карла уже какое-то время встречается с Генрихом. Фрау Аделина не знает сколько, но много раз видела их вместе, в том клубе, где она работает бухгалтером. — Боже, ну почему все так невзлюбили Карлу? Почему такая лютая неприязнь? Я-то думал, фрау Адели умнее. В конце концов, их могут связывать общие дела. Зачем надо выслеживать мою девушку только в угоду своим странным домыслам? — Так и знал, что ты не поверишь, — горестно вздохнул Билл. — Впрочем, можешь думать, сколько угодно, — он слез с кровати и подошёл к заледеневшему окну с кружевными морозными узорами, — но, клянусь, я найду реальные доказательства того, что без Карлы здесь не обошлось. — Билл, это ещё, что за фантазии. Ты следить за ней надумал? Тебе не стыдно? — Значит, ты её просто боишься, — холодно отозвался младший брат. — О нет, Билл, только не начинай сначала. Том не успел договорить свою фразу, как в дверь кто-то громко и нетерпеливо позвонил. — Кто это? — удивлённо поинтересовался Том, — ты кого-то приглашал? — Нет, — Билл удивлённо пожал плечами, — небось твоя любимая припёрлась! — Рад, наверное? — ехидно поинтересовался он и, скроив независимую мордочку, пошёл в коридор открывать. Удивление Билла оказалось не меньшим, чем удивление Тома, когда он увидел на пороге своего родного отца с пакетом заледеневших мандарин и тёмной бутылкой вина. — Отец? — Билл изумлённо захлопал глазами, — как ты узнал, где мы живём? — Поверь, это было не трудно, — герр Хайнек хмыкнул и поинтересовался, — так мне можно войти? — Входи, — Билл всё ещё был удивлён и неуверенно посторонился в дверях. — Возьми, — герр Хайнек опомнился от прохладного приёма и протянул сыну кулёк. Билл живо засунул руки за спину и кивнул в сторону вешалки: — Пальто повесь сюда. Он заглянул в комнату Тома и пояснил: — Это мой отец пришёл. Не вставай. Я сейчас принесу второй стул. Удивлённый Том широко распахнул глаза и, совершенно не зная, как себя вести, зачем-то натянул одеяло до самого подбородка. — Так зачем ты пришёл? — весьма недружелюбно поинтересовался Билл, пока отец причёсывался перед огромным и мутным зеркалом. — Есть серьёзный разговор. — А это, что? — Фрукты, сладости, вино. Хорошее красное вино — отличное средство для восстановления после болезни. — Разговор, — словно эхо повторил Билл, — хорошо, давай пакет и проходи.