Волчья страсть

Доспехи тяжело гремели, ветки с хрустом ломались, дыхание быстрое и сбивчивое. Полированное железо, точно серебро, сверкало в лунном свете. Хотелось скинуть с себя этот груз, освободиться и бежать, бежать, бежать еще быстрее! Звонкий характерный скрип доспехов заглушал гул ветра. Ночь холодная, сырая, но всё равно было жарко: запыхавшись от быстрого бега, монстр вспотел, капли пота стекали с макушки на шею и вниз под железный нагрудник. Неприятно, неудобно, даже мерзко. Но такова была цена относительной защищённости. Спотыкаясь и чуть ли не падая, монстр бежал, словно за ним гналась сама смерть. Пытаясь сохранять равновесие, он выпятил грудь, чуть приподнимая тяжёлый нагрудник, и продолжал двигаться без возможности передышки. Надоедливые ветки деревьев били в лицо, сухие палки ломались под ногами, всё вокруг мешало, словно какая-то неведомая сила хотела остановить его. Вот он дёргает одну ветвь, но на её месте тут же возникает другая; корни деревьев словно стремятся ухватить его за ноги и заставить упасть; торчащие тут и там острые пеньки, подобно кольям, норовили пронзить его грудь, навсегда затушив огонь его души. Если бы не доспехи, ему наверняка пришлось бы туго. Несмотря ни на что, он решительно продолжал бежать вперёд, что-то панически высматривая во мраке – там, где нет света, нет дороги. Он уже не полагался на слух – его собственное дыхание было тяжёлым и громким настолько, что при всём желании он не смог бы услышать ничего больше. Боль стучала в висках, голова гудела, где-то внутри черепа раздавался звон, словно он вот-вот расколется от такого давления. Взгляд его дикий, бешеный, зрачки сужены. Он будто зверь, уловивший запах крови и идущий по его следу – теперь ничто не могло его остановить, даже боль в собственном теле. Как будто им управляет настоящий звериный голод. Адреналин смешивался с магией, придавая сил, и он бежал, не обращая внимания на раны под повреждёнными доспехами, там, где следы чужих клыков оставили глубокие дыры. Из ран сочилась свежая кровь. Страшно представить, что за неведомая сила могла сотворить такое. Только отродье дьявола, не иначе. Его красные магические зрачки блуждали по земле, по лесу, внимательно, насколько это было возможно, всматриваясь во мрак. Он осматривал толстые стволы ближайших деревьев, ища на их коре следы повреждений. Как вдруг справа от него, там, где густой растительности было недостаточно, чтобы заслонить своими ветвями яркий лунный свет, промелькнул чей-то силуэт, словно в луче прожектора. Полностью разглядеть силуэт было сложно – он слишком быстро скользнул обратно во тьму. Но этого было достаточно, чтобы определить, куда побежал зверь. Красные огни зрачков охотника вновь взяли след, выхватывая из тьмы блеск чьей-то шерсти в лунном свете. С удвоенной силой он ринулся в погоню. Зверь, со своей стороны, желал скрыться от охотника столь же сильно, как тот хотел его поймать. Это вечный замкнутый круг противостояния: не можешь атаковать – беги, не можешь бежать – умрёшь. Всё или ничего. И сейчас, если не удастся скрыться, зверь поплатится за это жизнью. Хотя порой он задумывался, нужна ли ему такая жизнь, если последний десяток лет он вынужден был прятаться, успевая залечить раны только для того, чтобы в следующий раз снова попытаться сбежать. Поначалу было легко и даже весело убегать и скрываться от преследующего его "фанатика". Как-то раз он даже позволил ему почти поймать себя. Если бы он только знал, чего эта "игра" будет стоить ему впоследствии, если бы ещё тогда хоть кто-нибудь предупредил его, чем это обернётся... В ту самую ночь он сожрал бы охотника без тени сомнения. Ведь теперь скрываться от преследователя стало гораздо сложнее. В течение многих лет, пока Санс просто дурачился, считая, что легко может в любой момент лишить монстра жизни, Рэд изучал его тактику и слабые места, анализируя все его действия, даже психику, насколько это было возможно. Теперь у Санса не было шансов. Теперь ему остаётся лишь бежать. Но долго ли так будет продолжаться? Зверь уже был внутренне готов к тому, что рано или поздно его шкура будет продана за немалые деньги или же останется висеть на какой-нибудь стене в качестве трофея, радуя взор Рэда. Но без боя этого не случится. Даже если выбора нет и в итоге они убьют друг друга, Санс погибнет достойно, сражаясь. Рэд смеётся, звук его хохота разносится по округе. Даже зверю кажется, будто чужой звонкий голос навсегда застрял у него в ушах, эхом отдаваясь в голове. Невольно проскальзывает мысль: и кто же из них двоих в итоге больше заслуживает именоваться "дьявольским отродьем"? Смех замолкает. Красные огни глаз пристально всматриваются в гущу леса. Монстр ухмыляется: – Что, не нравится, да? В ответ на издёвку из чащи доносится лишь протяжный скулёж. Такой жалобный и даже болезненный. Рэд видит во тьме белый свет волчьих глаз – блики ярко сверкают в лунном сиянии. Зверь прячется во мраке, но больше не пытается бежать. Звонкий свист стали до боли режет слух волка, когда охотник мастерски выхватывает из ножен меч. Лезвие сверкает в унисон с блеском скорее злобного, нежели испуганного взгляда волка. Но чувство тоски и отчаяния, уже давно поселившееся где-то глубоко в душе зверя, в этот момент заставляет его громко и протяжно завыть. Обычно так он прежде позвал бы на помощь, но кто теперь ответит на его зов? Вой разносится по всему лесу, служа песней для слуха Рэда. Птицы, что до сих пор прятались в ветвях окружающих деревьев, тёмной тучей испуганно вспорхнули вверх, на миг погрузив часть леса во тьму. Они улетают, словно не желая быть свидетелями предстоящей жестокой резни. Когда стихает шелест их крыльев, лес вновь погружается в гробовую тишину. Это необычно для живой природы, но сейчас лес словно провожает в последний путь одного из своих жителей, последнего оставшегося из древнейшего рода. Даже ветер не смеет нарушать этой торжественной тишины. Зверь хрипит и задыхается, его лапы предательски дрожат, и он падает под тяжестью собственного веса. Он вытягивает морду вперёд, раскрывая пасть, и язык вываливается из клыкастой клетки. Его дыхание горячим паром вырывается из носа и открытого рта... Перед смертью не надышишься – автоматически вспыхнула в его сознании шутка пополам с горькой иронией. – Плохо тебе, да? – вновь усмехается Рэд. – Мне вот тоже пришлось несладко в гостях у той чёртовой ведьмы! – он всматривался во тьму под деревьями, где предположительно должен был находиться зверь. Рэд пока не видел его, зато мог слышать его дыхание, это будоражило кровь. – Но оно того стоило! – добавляет он. Санс слышит, как гремят доспехи и шелестят листья под тяжёлыми шагами. – Ты только посмотри на себя! – насмешливый голос Рэда звучал уже значительно ближе. Самодовольная ухмылка на лице охотника сменилась острым оскалом, когда из чащи послышалось низкое рычание зверя, глухое, глубокое. Хищник не стремился нападать, он только предупреждал. Силы явно стремительно покидали его. Рэд виртуозно покрутил меч, подбрасывая оружие. – Не сопротивляйся – хуже будет, – посоветовал он. – Яд глушит твою магию, ты скоро обратишься. Монстр приближается к зверю, нетерпеливо вглядываясь в темноту. Но почти сразу он вынужден был отступить, крепко сжав зубы и быстро выбрасывая руку с мечом перед собой – огромная пасть щёлкает зубами прямо рядом с ним. Зверь стоял перед ним собственной персоной, скаля зубы и глухо рыча. Несмотря на его габариты, приближался он мягко, изящно, по-кошачьи грациозно, шаги его были абсолютно бесшумны. Большие лапы мягко опускались на землю, зверь постепенно выходил на свет. Впервые Рэд мог разглядеть его во всей красе: поистине величественное существо. Громоздкое тело покрыто густой шерстью. На груди она чёрная с редкими вкраплениями серого, а ближе к голове и лапам цвет переходит градиентом в тёмно-синий, красиво переливаясь. Удивительно, но в лунном свете этот самый градиент светился синим, это было еле уловимое, приятное глазу сочетание. Рэд замирает, любуясь зверем. Между тем Санс шатается и падает, вновь оказываясь прикованным к земле всего в нескольких шагах от монстра. – Покажи мне настоящего себя, – требует Рэд, – прекрати сопротивляться! Рэд возвышается над зверем, не решаясь подойти ещё ближе – не смотря на очевидную слабость хищника, тот всё ещё может представлять угрозу. Поэтому монстр бдительно остаётся на месте до тех пор, пока сам не ощущает накатившую с новой силой волну слабости (сменяющую собой отступающий адреналин) и острую боль, что пульсирует в месте укуса. Посчитав, что теперь зверь уже никуда не денется, Рэд наконец поддаётся усталости. Он пятится назад, упираясь спиной в ствол ближайшего дерева, и сползает по нему вниз, усаживаясь у корней. Земля встречает его холодом и сыростью, но он не обращает на это внимания, всё ещё не сводя глаз со слабеющего зверя. Рэд чувствует, что и ему тоже явно становится хуже. Он кладет руку на свою рану, прикрывая ладонью ужасную зияющую в его теле дыру. Кровь какая-то странно холодная или это ему только кажется? Но монстр пока отодвигает это на второй план, отмахиваясь от тревожных ощущений, и возвращает всё своё внимание волку. Волк размеренно дышит, его грудь вздымается и опадает медленней, чем обычно. Зверь сопротивляется слабости – как только глаза его начинают невольно закрываться, он в панике распахивает их вновь, боясь при этом увидеть перед собой сияющее лезвие чужого меча. Он сопит и хрипит, чувствуя, как яд стремительно распространяется по его телу. Но тут его внимание привлекает странный звук. Он задирает голову и видит, как прямо перед его носом на землю падает пробка, а Рэд держит в руке пузырёк с жидкостью зелёного цвета. Взгляды их пересекаются, и в этот момент Санс понимает, как монстру удавалось каждый раз оставаться в живых после ранений. Он скалит зубы, показывая своё недовольство. Рэд улыбается в ответ, пожимая широкими плечами. Поднеся горлышко сосуда ко рту, он запрокидывает голову, залпом выпивая содержимое. "Жулик!" – хотел бы уличить его Санс, но в этом обличье он не может говорить. Поэтому волк лишь смиренно закатывает глаза в бессилии. Горячий жар охватывает его, свечение пробегает волной по его шерсти вдоль всего тела, его сотрясают безболезненные судороги. Свечение настолько яркое, что Рэд, наблюдая за процессом, невольно щурится. Трансформация завершена, заняв меньше чем полминуты. Вновь открыв глаза, монстр с интересом осматривает место, где раньше лежал большой зверь. Его внимание привлекает кучка белых костей. Собравшись с силами, Рэд хватает меч и, опираясь о ствол дерева, поднимается на ноги. Зелье немного облегчило его состояние. Шатаясь, он медленно приближается к кучке костей, на всякий случай держа перед собой меч – противника никогда не стоит недооценивать. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, он выставляет меч вперёд, точно зная, что зверь не станет рисковать. Перед ним лежал абсолютно голый скелет с аккуратными чертами лица и белыми, словно мел, костями. Он совсем небольшого роста, может, метра полтора, не больше. Так и не скажешь, что этот до смешного маленький монстр на деле огромный опасный зверь. Единственное, что хоть немного напоминало Рэду того, за кем он охотился целых десять лет – это глаза. Округлой формы с белого цвета зрачками, светящимися невинностью и доброжелательностью. Этот взгляд казался до жути человеческим, живым. Рэд беззастенчиво осматривал тонкие обнажённые кости, всё ещё недоумевая, как этот хрупкий скелет может быть тем огромным зверем. Он наклоняется к телу с намерением потрогать кости, на вид они чуть упругие и болезненно хрупкие – сломать легко. Меч при этом оказывается на земле, и это было ошибкой. Он шипит, когда чужие острые когти скользят по его лицу, оставляя царапину, глубокую настолько, что из неё сразу же начинает сочиться кровь. В следующий момент он видит, как лежащий перед ним монстр, воспользовавшись его секундным замешательством, быстро встаёт на четвереньки и стремительно направляется в лес. Рэд протягивает руку и успевает грубо и крепко вцепиться в его ногу, заставляя Санса упасть и отчаянно взвыть от боли, ударившись подбородком о камень. Да, в обличье волка он бы этого даже не заметил. Но сейчас он всего лишь голый скелет в грубых руках этого монстра. Хрупкие кости его ноги трещат в крепкой хватке. Он давно не находился в этом обличье, тело просто отвыкло. Санс не любил это тело – по сравнению с волчьим, оно слишком чувствительно. Скалясь от боли, Рэд легко подтягивает его за ногу обратно к себе. Санс, в свою очередь, шипит, хватаясь за ушибленный подбородок. На глаза даже наворачиваются слёзы – как же давно он не ощущал такой боли. Санс чувствовал себя практически неуязвимым в обличье зверя, но сейчас его нога болит даже от простого сжатия. Но эта боль ничто по сравнению с болью от нового удара. Ошарашенный интенсивностью этих ощущений, Санс даже не сразу замечает, что Рэд всё ещё удерживает его. Чувствуя, как вокруг его запястий смыкаются пальцы чужой руки, он только и успевает в панике распахнуть глаза, когда его руки вытягивают над головой, фиксируя положение, безжалостно вдавливая его кости в землю. Только тогда Санс понимает, в каком критическом положении оказался. Только сейчас он ощущает, насколько Рэд огромен по сравнению с ним. Теперь они поменялись местами. Белые зрачки его глаз затухают, когда массивное тело полностью накрывает некогда могущественного зверя, закрывая свет луны своей тенью. Позвякивающие побрякушки свисают с шеи охотника и касаются его голого тела, зверь различает среди них какие-то амулеты, зубы, цепи. Санс громко и натужно сглатывает. Рэд, услышав это, усмехается: – Нервничаешь? – он наклоняется ниже. Теперь меньший скелет может чувствовать давно знакомый запах, это одурманивает, у него кружится голова. Голос охотника теперь звучит странно гулко и глухо, словно эхо в его затуманенном черепе. – Потому что тебе стоило бы, – Рэд наклоняет голову, чтобы посмотреть, как чужие ноги упираются в него снизу, явно прикладывая массу усилий в тщетной попытке оттолкнуть. – Только взгляни на себя, – шипит Рэд, вновь возвращая свой взгляд к глазам зверя. – Я столько усилий приложил, чтобы поймать тебя! Столько денег высосала из меня эта чёртова карга! А ещё эти ловушки, эти постоянные насмешки, столько бессонных ночей и вот он ты! – Рэд уже почти рычал. – За тебя мне отвалят кругленькую сумму! Чёрт, это будет столько денег!.. Он замолчал, снова представляя, как сможет позволить себе огромный особняк, как вокруг него сразу начнут крутиться толпы красивых девушек, как стол будет ломиться от изобилия еды, а разнообразные зелья будут наполнять его кладовую. Как все станут относиться к нему совсем по-другому, как брат будет гордиться им. Они будут обеспечены на всю жизнь и даже больше. Но стоит ли это потраченных лет? Ещё совсем недавно Рэд был в этом уверен. Засыпая, он представлял, как сможет ни в чём себе не отказывать, но вот сейчас это казалось таким... неважным? Или... Нет! Ведь это была практически цель его жизни: поймать зверя, продать его, и жить всю оставшуюся жизнь припеваючи. Осталось-то всего ничего – только надеть ошейник и привести его в город. Это сделает его героем и лучшим охотником из всех, поднимет его статус, репутацию, к нему будут обращаться за помощью, умолять о ней!.. Но что-то было не так. Видимо, он привязался к странному зверю с человеческим взглядом больше, чем думал или хотел. Все эти бесконечные погони и хлопоты, слишком долго он гонялся за ним, чтобы теперь так просто отдать. Рэд скривился, снова взглянув на зверя, что по-прежнему бился в его хватке. Но ведь его не должно волновать это существо, он не должен думать о нём, о том, что с ним будет, это просто добыча. Кусок мяса, который он должен продать и получить за это деньги. Он слишком далеко зашёл ради этого, уже поздно поворачивать назад. – Да прекрати ты! – рычит Рэд, когда Санс, брыкаясь, задевает его рану. – Иначе прямо сейчас на костре зажарю! – угрожает он, но вместо послушания в ответ получает рычание и ещё один пинок в рану. Это зверь, глупое животное, что с него возьмёшь? Нет чувств, нет страха, только голод и инстинкты. Зашипев, Рэд вмиг вскочил на ноги, поднимая вслед за собой другого скелета. Он держал его одной рукой за запястья, сжимая их вместе, а тот болтался над землёй, бессмысленно дрыгая ногами. – Что же мне с тобой делать? Может, шкуру снять? Выйдет неплохая накидка, что думаешь? – спрашивает он, не получая в ответ никакой новой реакции. – Говорить-то можешь? Хоть поболтал бы со мной, что ли, – вздыхает скелет. Санс рычит. – Или, может, на цепь тебя посадить? Будешь дом охранять, – продолжал издеваться Рэд. Санс молчал. Белые зрачки его глаз следили за движениями свободной руки охотника, которая потянулась к верёвке, обёрнутой вокруг пояса его доспехов. Ловко потянув за один конец, Рэд заставил моток верёвки полностью распуститься, успевая при этом подхватить её до того, как она упала. Санс вновь задёргался, когда монстр начал обматывать верёвку вокруг его запястий. Скалясь и протестующе рыча, он не мог сделать ничего, кроме как плюнуть в лицо того, кто гонялся за ним на протяжении десяти лет и прямо сейчас лишает его свободы. Он полностью испортил ему жизнь. Санс плюнул ещё раз, но промахнулся, когда цель снова уклонилась. Санс криво и остро ухмыльнулся ему в лицо, а Рэд, разозлившись, лишь сильнее затянул верёвку. – Ай! – взвыл Санс и тут же широко распахнул глаза, испуганно таращась на другого скелета. Будь у него хоть одна свободная рука, он бы с силой хлопнул себя по губам. – Что? – в недоумении переспросил Рэд. Этот звук, пусть и краткий, но столь отчётливый, этот тон его речи... Совсем не умеющий говорить монстр никогда не смог бы издать ничего подобного, кроме как выразить свои чувства с помощью гула или рычания, больше схожего со звериным. Уши точно не обманывают его? – Ещё раз. Что ты только что сказал? – вновь спросил он, приближая скелета к себе. – Хочешь, чтобы я снова это сделал? – не дожидаясь ответа, Рэд натянул верёвку, стягивая чужие кости. Санс зарычал. – За дурака меня держишь? – рыкнул Рэд, туже затянув верёвку, чтобы она врезалась в запястья. Зверь беспомощно завопил, его умоляющий взгляд метался между собственными руками и лицом Рэда. – Ты ведь понимаешь меня. Ты можешь говорить, – утверждал тот, продолжая натягивать верёвку. – Ай! Ай! Ай! – не сдержался наконец меньший скелет, не в силах больше терпеть пульсирующую боль в запястьях. Удовлетворившись таким ответом, Рэд ослабил давление, но продолжил спрашивать: – Ты понимаешь меня? – меньший скелет просто смотрел на него. – Ты можешь говорить, – зверь, казалось, задумался, но чёткого ответа не последовало. Тогда веревка вновь напряглась вокруг запястий. Не так больно, как раньше, но ощутимо, предупреждающе. – Отвечай, – требовал монстр. – Бля! За это я получу ещё больше денег! Не волнуйся, у нас вся ночь впереди. Я заставлю тебя говорить, – он угрожающе посмотрел на меньшего скелета. Окинув взглядом окрестности, Рэд приметил толстую ветку, на которую можно было бы подвесить зверя. Пробравшись к ней сквозь небольшие заросли, он проверил ветку на прочность. Но та, несмотря на внушительный вид, треснула. – Чёрт, – выругавшись, он осмотрел заросли под ногами, а затем положил зверя на траву. – Попытаешься встать – ноги переломаю, – предупредил он. Затем Рэд начал расстёгивать бляшки по бокам своих доспехов, чтобы снять с себя эту тяжесть. Он поймал нагрудник, но позволил упасть задней части – та была ему сейчас без надобности. Красный свитер, испачканный и пропитанный кровью, что текла из раны, выглядел изрядно потрёпанным. Кровь успела засохнуть на ткани, кое-где были небольшие дыры. Но в качестве защиты от холода, чтобы не замёрзнуть этой ночью, свитер ещё вполне годился. Рэд мельком взглянул на Санса, проверяя, не пытался ли тот сбежать – зверь был по-прежнему неподвижен. Санс чувствовал себя, мягко говоря, некомфортно. Голые кости его дрожали, а зубы выбивали дробь. Без защиты волчьей шерсти было холодно. Зверь лишний раз мог убедиться в том, что в этом обличье не было никаких плюсов – слишком чувствительное, слишком уязвимое. Да, теперь он мог бы выразить этому наглому, злобному и грубому монстру всё своё недовольство, но что толку, ведь тот даже не пытался это заметить. Тем временем Рэд принялся обустраивать себе импровизированный ночлег в паре метров от места, где лежал зверь, положив под голову нагрудник. Но ложиться он не торопился, сначала нужно было развести костёр в качестве источника тепла и какой-никакой защиты от непрошеных гостей. После дождя сложно найти сухие ветки, но лес густой – может, что-то и сохранилось. Рэд знал, что лучше отламывать те сучья, что находятся в самом низу ствола дерева. Этим он и занялся на некоторое время, оставив зверя без внимания. Санс смог немного успокоиться, когда крупный монстр перестал мельтешить перед глазами; теперь он лишь слышал, как тот копошится где-то недалеко в лесу. Хищник не привык сдаваться, он не позволит играть с собой, как с игрушкой, самому быть угрозой для любого – вот к чему он привык! То, как этот скелет разговаривал с ним, было возмутительно! И в конце концов, он просто трус, раз не может обойтись без зелья, просто шарлатан! Санс чувствовал новый прилив злости всякий раз, когда в голове его возникал образ, как этот горе-охотник взахлёб выпивает лечебные зелья, в то время как ему самому приходилось скрываться в пещерах, днями сидеть без пищи и воды, набираясь сил и залечивая раны. Этот монстр просто не заслуживает быть тем, кто его поймает! Возможно, Санс был бы даже рад или, во всяком случае, ему было бы не так обидно, если бы его поймал настоящий профессионал, мастер своего дела, гордый настолько, что даже в самые страшные минуты ни за что не обратился бы к помощи чёрной магии. Зверь злобно рычит, слыша, как этот громила топчется вокруг, ломает ветки, топчет цветы, разрушает природу, фактически – его дом. Сжав зубы от боли, он заставляет себя подняться на ноги. Тело его всё еще под властью яда, он чувствует слабость и тошноту. Он чуть не падает обратно на землю, когда мир вокруг закружился, а в ушах зазвенело. Ему не уйти далеко, в таком положении провал неизбежен. И возможно, когда этот монстр найдёт его, то сделает с ним что-то ещё более неприятное, но и сидеть здесь, жалея себя, Санс тоже не может. Едва держась на ногах, он упорно делает шаг вперёд, а затем ещё и ещё. Руки его связаны, это мешает, ведь ему и без того тяжело удерживать равновесие, но, несмотря на это, шаги его становятся всё увереннее и твёрже. По крайней мере, он старается убедить себя в этом. Душу переполняет будоражащее чувство близкой свободы, лесной мрак приветливо встречает голого монстра, будто зовёт его дальше вглубь, обещает спрятать. Санс чувствует, как сильно колотится его душа от страха и переполняющего её от столь дерзкого побега адреналина; кажется, что вот сейчас его схватят, утащат обратно и сделают то, что обещали. Но этого не случилось – скелет успешно скрывается в лесу, переходя на бег. Острые травинки, покалывая, скользят по его ногам, ветки царапают его кости, пару раз он спотыкается и падает, выставляя перед собой связанные руки, но, шипя, поднимается вновь и продолжает бежать. Душа глухо стукнула, словно проваливаясь куда-то вниз, дыхание замирает, а в глазах темнеет, как только он слышит позади себя злобные крики и звук быстро приближающихся шагов. Он понимает, что уйти не удастся, по крайней мере, бежать точно не вариант. Остаётся прятаться. Он панически осматривается вокруг, пытаясь найти убежище. Но перед глазами всё плывёт и сливается в одно большое тёмное пятно. Санс скулит, теперь бежать приходится почти вслепую. Земля всё ещё мокрая после дождя, и внезапно поскользнувшись на грязи, он катится куда-то под уклон. Столкнувшись в конце концов с чем-то твёрдым, он определяет, что это корни дерева. Задача снова подняться на ноги кажется практически нереальной, но крики, что слышатся позади него, словно придают сил. Желание жить сильнее подступающей слабости. Превозмогая себя, он встаёт на колени и, опираясь на них, пытается подняться, но тут же падает обратно, теряя уже всякую надежду справиться с предательски слабым телом. Ему остаётся только отползти назад, и когда он это делает, то с криком скатывается ещё ниже. Ощущение было такое, словно он летит в пропасть в свободном падении, но в итоге оказывается, что его занесло в какую-то щель между землёй и корнями дерева – неглубокое дупло или нору. Он слышит совсем рядом шаги и крики Рэда. Стараясь не заострять на этом внимания, он отползает назад и неожиданно упирается во что-то мягкое. С ужасом понимая, что там что-то живое, он не успевает ничего предпринять, как вдруг животное начинает пищать и, оттолкнувшись от него лапами, убегает. Что-то белое размытым пятном проносится мимо, и Санс предполагает, что это заяц. Он с ужасом понимает, что животное обязательно привлечёт внимание охотника. Возможно, ушастый сожалел бы об этом, если бы понимал, что невольно наделал? Хотя на самом деле ему наверняка всё равно, это ведь всего-навсего животное. Санс зажмуривается, когда снаружи раздаётся смех. Рэд замечает движение впереди и следует за ним, попутно выкрикивая угрозы. Но как только существо выбегает на освещённый луной участок, он понимает, что преследовал не ту цель. Ему не нужен заяц, он ищет того, за кем пришёл. Предполагая, что животное мог напугать как он сам, так и беглец, он решает получше проверить место, откуда выбежал ушастый. Он опасается, что след беглеца уже не найти. Его душа сжимается от досады, а сам Рэд начинает рычать, подобно дикому зверю. Он спешит, но замедляет шаг, замечая резкий спуск вниз и отчётливые следы на грязи, ведущие к дереву. Монстр не в силах сдержать торжествующий смешок, понимая, что не ошибся – зверь явно упал здесь и скатился вниз. Осторожно спускаясь, он обнажает меч. – Кис-кис-кис, – издевательски воркует Рэд, – кто тут у нас спрятался? – он слышит в ответ знакомое угрожающее рычание, но, конечно, это нисколько не пугает его, напротив, приносит облегчение. – Собачка очень плохо себя ведёт! Понятно, что загнанный в угол зверь будет рвать и метать. Рэд осторожно наклоняется, чтобы заглянуть в дупло. Он сразу натыкается на чужой взгляд, два белых сияющих зрачка смотрят прямо на него. Санс, в свою очередь, тоже видит лишь сверкающие ярко-красной магией глаза в темноте. Словно сам дьявол наблюдает за ним из тени. Зверь рычит, плотнее вжимаясь в корни дерева. Рэд не дурак, чтобы рисковать засунуть руку в дупло, ведь зверь остаётся зверем в любом обличье – так можно и без руки остаться. Но есть ли у него другой выбор? Если зверь не получит ещё одну дозу яда, то уже до рассвета магия вернётся к нему, и тогда охотника ждёт неизбежный конец. Нужно чем-то жертвовать. Монстр резко суёт руку в дупло. Пытаясь нащупать зверя, он шарит рукой внутри. Ему удаётся сдержать крик, когда острые зубы впиваются в его кость, а вслед за ними вонзаются и когти. Шипя от боли, ему удаётся вызволить руку из хватки хищника и схватить того за тонкую шею. Сжимая пальцы покрепче, он тащит зверя к выходу, но тот цепляется за корни, всеми силами пытаясь удержаться внутри. И всё же, несмотря на ярое сопротивление, постепенно беглец слабеет, и вытащить его в итоге не составляет большого труда. Рэд брезгливо осматривает его с ног до головы, не скрывая неприязни и отвращения. Сейчас он совсем не похож на ценную добычу: жалкий, голый, весь в грязи, точно свинья, ему остаётся лишь похрюкать, чтобы Рэд выбросил его, несмотря на всю ценность. Санс в панике хватается за руку, что держит его за горло. Он хрипит, бессмысленно открывая рот, пытаясь сделать глоток воздуха, почти уверенный, что сейчас просто потеряет сознание, а то и вовсе погибнет, задохнувшись, ведь терпеть уже почти невозможно. Больно. Слёзы дрожат в глазницах и предательски скатываются, капая на чужую руку. Его собственные руки, по-прежнему связанные, бессильно опускаются, тело дрожит в агонии от нехватки воздуха. Он дёргается, чувствуя только боль, нарастающую, словно огонь, пожирающий его изнутри. Наконец он обмякает, не видя, не слыша и не чувствуя ничего, кроме этой жгучей боли. Тут его отпускают и Санс падает в грязь, поворачиваясь на бок. Это смягчает падение, но у него нет сил даже встать на колени. Он просто лежит на земле, жадно хватая ртом воздух, и рефлекторно скребёт по земле пальцами, сжимая в горстях комья грязи, словно это как-то поможет. Он скулит и поднимает дикий взгляд на стоящего рядом монстра. Душа его сжимается от боли и отчаяния. Слёзы продолжают стекать по лицу, но это по-прежнему только следствие удушья. Будь его воля, он бы ни капли не проронил, чтобы не дать этому монстру лишнего повода позлорадствовать. В глазах темнеет, он успевает увидеть лишь приближающуюся к нему размытую фигуру перед тем, как потерять сознание. Яд, усталость и боль сделали своё дело. Блокирующее его магию вещество полностью захватило тело, а моральное и физическое истощение помогли яду, эффективно сработав, чтобы, наконец, свалить зверя. Рэд победил. Охотник взял своё, но надолго ли? Рэд вернулся туда, где они прежде расположились на ночлег. Оставленные им в спешке сучья лежали на прежнем месте. Рэд положил скелета на траву. Тяжело вздыхая, он размышлял о содеянном. Совесть и тревожные мысли не давали ему покоя. Правильно ли он поступил? И если уж на то пошло, стоило ли вообще начинать охоту на этого зверя? Слишком человечный, мягкий. Его глаза, полные жизни, светились проницательностью, пониманием. Этот взгляд всегда был другим, отличным от взгляда обычных зверей, которых ему приходилось убивать. И не только глаза. Всё было совсем иначе. Много лет изучая поведение этого необычного зверя, Рэд всё чаще замечал, что каждый его шаг, каждое действие рационально, обдуманно. Это не могли быть просто инстинкты, так ведь? Зверь никогда не причинял Рэду боль намеренно, если у него были другие варианты. А порой Рэду казалось, что хищник вот-вот заговорит с ним. Рэд пытался игнорировать эти иррациональные ощущения, убеждая себя, что это всего лишь самовнушение, это такой же тупой зверь, как и все остальные. Но убеждать себя в этом стало ещё труднее, когда волк однажды спас его жизнь. Именно тогда Рэд заинтересовался им по-настоящему, сделав это своей жизненной целью. Поставив всё на то, чтобы поймать зверя и доказать самому себе, что это просто животное. Деньги и слава – просто предлог, на случай, если волк и впрямь окажется обычным диким обитателем леса. В процессе ему даже пришлось прибегнуть к помощи ведьмы и её чёрной магии. Так он узнал о том, что это оборотень и волчье обличье для него временно. Его желание поймать это существо уже граничило с одержимостью, и он заставил ведьму создать зелье, рецепт которого считался утерянным много лет назад. Раньше оно служило для защиты от оборотней, когда те ещё бродили по лесам целыми стаями. Тогда и началось их массовое истребление, геноцид. На самом деле ему было жаль это существо, его истинное желание – защитить его, вернув долг своему спасителю. Но как можно о ком-то заботиться, помочь кому-то, если вы так далеки друг от друга во всех смыслах? Это бесило Рэда, доводя до отчаяния, он стремился поймать зверя, разумеется, только чтобы защитить. Он так считал. Но мог ли кто-то, не умеющий любить, даже не знающий, что это такое, никогда не пытавшийся быть добрым к кому-то, взаимодействовать с кем-то, не прибегая к насилию или подавлению чужой воли (конечно, исключительно "во благо"), действительно кого-то защитить? Но он старался, действовал, как умел, как привык. А Санс только больше отдалялся. Тогда Рэд решил, что брать нужно силой. И теперь он просто не знал, что делать. Столько раз он представлял себе эту встречу, но всё пошло наперекосяк с самого начала. Но ведь если бы он оставил его в покое, то другие охотники рано или поздно захотели бы поймать дивного зверя. Он не мог этого допустить. Они просто не поняли друг друга. Но в итоге всё обязательно станет на свои места. Рэд наблюдал за тем, как тени пляшут на лице зверя, чьи нежные черты поражали своей аккуратностью. Такой чудный. Он и не заметил, как румянец покрывает его скулы. Возможно, причиной тому лишь жар костра. Однако смущённый взгляд всё чаще задерживался на голых костях другого скелета, дольше, чем это было необходимо. Он, наконец, мог в деталях рассмотреть зверя при свете костра. Это определённо стоило всех усилий. Удивительно, но, несмотря на столь активный образ жизни, тело его не несло на себе ни одного шрама, ни одной царапины. Сейчас на нём была только засохшая грязь, да и та не скрывала его привлекательности. Рэд чувствовал, как душа его бьётся быстрее под впечатлением от увиденного. Этот монстр и впрямь нуждается в защите. Несмотря на свой нрав – дикий, непокорный, даже дерзкий, на деле этот зверь оказался маленьким одиноким скелетом, постоянно живущим в страхе, большем, чем кто-либо другой мог даже представить. Как давно он прятался в лесу, оставшись совсем один? Что, если бы в тот судьбоносный день они не встретились? Не в силах больше сдерживаться, Рэд накрыл ладонью согретую теплом костра щёку монстра, румяную от огня. Теперь они будут вместе, теперь из врагов они станут друзьями, теперь Рэд сможет заботиться о Сансе. Он наклонился ниже, нависая над скелетом, слыша стук его души и спокойное, ровное дыхание, чувствуя его тепло и запах его тела, смешанный с запахом земли. Зубы его были не такие острые, как в обличье волка, выглядели совсем не так устрашающе, как раньше. Наклоняясь ещё ниже, Рэд погладил чужое колено, второй рукой окружая голову Санса, полностью накрывая его собой. Теперь, если меньший скелет вдруг очнётся, у него не будет никаких путей к отступлению. Рэд наклонился, чтобы легонько поцеловать монстра, их зубы столкнулись, издавая тихий стук...