Стоя возле машины, Чонгук не спускает глаз с головорезов, дожидается, когда заблокируются двери автомобиля. После расстёгивает рукава рубашки и не спеша их подворачивает. В какой-то момент ловит себя на мысли, что очень удачно несколько дней назад Ви вызвал его на спарринг-дуэль. Тот бой помог восстановить мышечную память и координацию, которые сейчас несомненно пригодятся. Он, наигранно подняв руки, делает шаг вперёд:
— Парни, к чему всё это? Может договоримся?
Отвлекающий манёвр, пока он просчитывает дистанцию и прикидывает комплекцию громил. Чон переносит вес своего тела на левую сторону и очень вовремя, потому что один из злоумышленников, стоящий ближе всех, молча кидается навстречу, нападая. Гук удачно отклоняется от атаки, и тяжёлая бита со свистом пролетает мимо уха, по касательной задев плечо. Захват кисти, удар по тыльной стороне, и оружие выпадает из рук мужика. Чонгук выкручивает его запястье, бьёт силой под мышку, выбивая плечевой сустав. И когда тот, взвыв и обхватив локоть, бухается на колени, прямым хуком ломает нос. Минус один. Встряхнувшись, Чон поднимает с земли биту. На пробу прокрутив рукоятку между пальцев, крепко обхватывает её двумя руками, готовясь к очередному нападению. Его убийственный взгляд из-под растрепавшейся чёлки не обещает ничего хорошего. Оставшиеся из банды уже успели взять парня в кольцо и, не будь дураками, набрасываются одновременно.
Сердце Со Ён колотится, как обезумевшее, разнося грудную клетку. Впервые ей по-настоящему страшно. Не за себя. За Чонгука. Он там один против четверых. Не отрывая взгляда от происходящего, она уже который раз пытается вызвать экстренную службу спасения со своего телефона, но связь в горах работает из рук вон плохо. Чертыхнувшись, Со Ён швыряет девайс на сидение и судорожно обшаривает пиджак Чона. Вскрикивает, найдя мобильный в нагрудном кармане. Телефон почти выскальзывает из дрожащих влажных пальцев, когда она вытаскивает его. «Пожалуйста, только работай!» — молится женщина, набирая три цифры на заблокированном экране. Душная тошнотворная волна подкатывает к горлу, грозя перелиться через край, когда она видит, как Чонгук получает арматурой по спине от одного из бандитов и теряет равновесие. Ахнув, Со Ён подаётся вперёд, до скрипа вцепившись в спинки кресел, не слышит раздающихся в трубке гудков. Головная боль достигла апогея и разрывает виски в клочья.
— 112, что у вас случилось? — неожиданно раздаётся голос в динамике, но Со Ён не отвечает, напряжённо всматриваясь в окно и обгрызая губы в кровь. Только убедившись, что Чонгук, сумев отбиться, снова поднимается на ноги, наконец торопливо объясняет ситуацию оператору.
Превосходящая сила противников, помноженная на три, существенно осложняет задачу, но Чон гибок, увёртлив и технически гораздо лучше подкован, что помогает ему отражать атаки довольно долгое время. Он даже умудряется улучшить положение в свою пользу, вырубив ещё одного из шайки, но почти сразу после этого откуда-то сбоку в скулу впечатывается чужой кулачище, отбросив его на добрые полметра. Чонгук падает на капот служебной машины госпожи Ли, мотает головой в попытке прогнать застилающие взор чёрные звёзды. Развернувшись корпусом, чисто на автомате блокирует очередной удар, обрушивающийся сверху. Он стискивает зубы, напрягает все силы, удерживая за запястье напавшего верзилу, который продолжает давить своим весом. В руке того зажат нож, и лезвие дрожит всего в каких-то считанных сантиметрах от носа. На лбу от напряжения вздувается вена, ноги пытаются найти надёжную опору, которая поможет вернуть стабильность.
Каким-то чудом Чон цепляется ботинком за бампер, делает упор на пятку. Краем глаза замечает стремительно приближающегося к ним второго головореза с куском арматуры в руках. Твою ж мать! Ему бы хотя бы секунду их замешательства, чтобы выскользнуть из ловушки! Гук набирает в лёгкие побольше воздуха, чтобы сделать рывок. В ту же секунду раздаётся пронзительный и долгий автомобильный гудок, Чонгук аж спиной чувствует прокатившуюся по покрышке вибрацию. От неожиданности навалившийся бугай вздрагивает, всего на миг ослабляя хватку, но этого Чону вполне достаточно, чтобы вмазать коленом тому в пах, отпихнуть от себя и вовремя отвернуть голову, избегая прямого удара. Увесистое железо располосовывает зазубренным краем плечо молодого человека, разрывая ткань рубашки, с лязгом приземляется на капот автомобиля, оставляя внушительную вмятину. Слепящая боль пронзает тело Гука. Он, рыча сквозь зубы, скатывается вниз на землю. Давай, солдат, поднажми! И не такое бывало. Сменив положение, Чон подсечкой подрезает единственного оставшегося на ногах, опрокидывая того навзничь. А после, налетев сверху, в два точных замаха загоняет обоих в нокаут.
Только убедившись, что все четверо находятся в глубокой отключке, Чонгук, чуть прихрамывая, возвращается к машине. Со Ён, щёлкнув замками, выпрыгивает из неё, бросается навстречу. Каблуки туфель вязнут в рыхлой земле, подол платья оплетает ноги, но она не обращает на это никакого внимания. Подлетев к парню, она чуть не падает, зацепившись носком за выступающий корень дерева, но Гук успевает придержать её за руки.
— Чонгук! Чонгук…
Со Ён выпрямляется, с тревогой всматривается в лицо парня, бережно обхватив его скулы ледяными ладонями. Его тёмная чёлка намокла, прилипла ко лбу, на губе ссадина, на скуле багровый кровоподтёк. Он весь в пыли, костяшки сбиты, рукав левой руки разодран. Женщина стискивает губы в тонкую полоску, ощущая, как ком встаёт в гортани и вот-вот хлынет слезами наружу. Молодой человек накрывает её руки своими ладонями:
— Я в порядке, — спешит успокоить, но госпожа Ли в отрицании мотает головой.
Она касается пальчиками гематомы на щеке, сглатывает. В её взгляде плещется такая боль, что в груди Чонгука что-то трескается и осыпается крошкой. Если бы хотя бы волос с головы Со Ён упал, если бы он позволил себе допустить, чтобы с ней что-то случилось, он бы не смог жить. Госпожа Ли опускает глаза, ощупывает разодранную рубашку и ахает:
— Чонгук, ты ранен! — парень впервые обращает внимание на своё кровоточащее плечо. Раздражённо хмурится. — Тебе срочно нужно обработать рану!
Со Ён подхватывает подол платья повыше, разворачивается к машине. Там в багажнике должна быть дорожная аптечка. Но Чон останавливает её:
— Нет времени, — он оглядывается, пристально окидывая бесчувственные тела преследователей и их джипы, всё также продолжающие слепить фарами. — Уверен почти на сто процентов, что скоро сюда прибудет подмога с их стороны. Вы позвонили в полицию?
— Да, но им потребуется немало времени, чтобы добраться сюда по горам.
— Хорошо. Это позволит нам покинуть место до их приезда.
— Что?
— Госпожа Ли, — Чонгук, перехватив руки Со Ён, стискивает тонкие пальцы и заглядывает в глаза. Смотрит так серьёзно, что в желудке всё сжимается, — послушайте меня внимательно. Целью этого покушения было не просто напугать…
— Нас хотели убить, — госпожа Ли даже не спрашивает. Чон кивает в подтверждение этих слов:
— И вы знаете, кто за этим стоит… — парень замолкает, видя, как ещё сильнее бледнеет начальница, как сереют её губы. Тень безысходности пробегает по лицу, когда она борется с чудовищным чувством опустошённости.
— Что нам теперь делать, Чонгук? — голос не слушается Со Ён, срывается в сип.
— Сейчас главное, обеспечить вашу безопасность. Всё слишком серьёзно. Я устрою всё так, что вас никто не найдёт. И придётся придать огласке произошедшее. Нужно, чтобы факт аварии попал в прессу. Так у нас появится возможность вывести Ли Со Хуна на чистую воду.
— Он не особо умён и начнёт допускать ошибки…
— Именно. Поэтому нет другого выхода, кроме как пожертвовать служебной машиной. Сейчас надо забрать всё необходимое из салона и сбросить её в обрыв. Пока наёмники будут разбираться, мы сможем далеко оторваться, — госпожа Ли, понимая Чонгука с полуслова, многозначительно указывает на джип, что перегородил им путь. Обычно у клиентов в критических ситуациях происходит блок: они либо истерят, либо тупят. Но босс мало того что не теряет самообладания, хоть её и потряхивает от стресса, но ещё и схватывает всё на лету. И Чон так благодарен за это. — Там дальше идёт разветвление, есть возможность проехать по параллельной дороге незамеченными. Выключите телефон. Они как-то смогли выяснить, что мы покинули приём.
Молодой человек, стараясь не хромать, направляется к их автомобилю. Со Ён торопится следом. Он уже успевает обшарить задние сидения, пока она, доковыляв наконец на каблуках, окликает его. Гук встряхивает брошенный пиджак и, повернувшись, заботливо накидывает ей его на плечи. Ночью в горах холодно. Проделывает всё молча и сосредоточено, лишь брови хмурит напряжённо.
— Нам нужно торопиться, — говорит тихо.
— Чонгук, подожди… Сядь.
Женщина заставляет его присесть на мягкое сидение кресла, включает свет в салоне. Действует настолько решительно и хладнокровно, что уставшему Чону не хочется даже перечить и он покорно подчиняется. Осмотрев повреждённое плечо, Со Ён вытаскивает бутылку воды из отделения на двери. Закатав болтающиеся лоскуты бывшего рукава и открыв себе обзор, тщательно промывает рану. А после делает то, чего Чонгук совсем не ожидает: задрав платье почти до самых бёдер, она зубами распарывает шов и резким рывком с треском разрывает ткань. Самый край испачканного подола она выкидывает на землю и рвёт превратившиеся в лохмотья остатки юбки на широкие полоски. Этими лоскутами она туго перевязывает плечо, останавливая кровь:
— Тебе надо в больницу, — тембр её звенит упрямыми стальными нотками.
— Ерунда… Выживу. В общественных местах лучше сейчас не появляться и не оставлять своих следов.
— Чон Чонгук-щи!
— Сейчас ради своей же безопасности вам лучше меня слушаться, госпожа Ли.
Чон говорит мягко, но непреклонно. Так пронзительно смотрит своими чёрными глазами, что женщина не знает, чем возразить. Сейчас именно он контролирует всю ситуацию, именно он берёт всё в свои руки, и ей придётся подчиниться не только ради себя, но ради и его безопасности тоже.
Сидя на пассажирском сидении большого чёрного джипа, Со Ён нервно кутается в пиджак Чонгука. Ей дико некомфортно находиться в машине тех, кто только что пытался их убить, но другого выхода нет. Их автомобиль пущен с обрыва. Самих же наёмников Гук связал чем под руку попалось и, сгрузив их бессознательных в салон другой иномарки, отогнал её поглубже в заросли. Несмотря на то, что парень скрыл автомобильный номер, он всё равно старается ехать по тем маршрутам, где реже попадаются видео камеры. До этого он успел связаться с неким Намджуном, предварительно подключив к телефону заглушку, и попросить об укрытии. Теперь они уже больше часа мчат в какую-то глухомань, где «ни одна душа вас не найдёт», как сказал друг Чонгука.
Со Ён с беспокойством посматривает на своего телохранителя, нервно кусает губы. Тугая перевязка на плече смогла-таки остановить кровь, но тревога за молодого человека её так и не покидает. Он наотрез отказался делать остановку для осмотра. Даже сменить его за рулём не позволил, объясняя, что должен сам выполнить свои прямые обязанности. Но глядя на крохотные бисеринки пота, выступившие на лбу, женщина понимает, что ему всё же нужна медицинская помощь. Нужен отдых. Нужна забота. Словно прочитав её мысли, Чонгук вдруг, не отрывая взгляда от дороги, накрывает пятерней её руку и успокаивающе стискивает пальцы.
До нужного места они добираются уже в глубокой ночи. Небольшой домик расположен почти в самой глуши леса. Он укрыт от любопытных глаз, спрятан среди крон деревьев и практически сливается с природой. Идеальное укрытие. Гук останавливает машину у низеньких ворот. Выйдя из салона, включает фонарик на телефоне и начинает копошиться у цветочных горшков, выставленных рядком вдоль забора. После подходит к воротам и спустя минуту открывает их, скрежеща железными петлями.
— Ключи от дома, — объясняет он начальнице, возвращаясь, и отдаёт ей небольшую связку.
Джип парень паркует в нескольких метрах от дома, который возвышается мрачным чёрным силуэтом. Пока он перезванивает другу, чтобы сообщить о прибытии и получить от него остальные инструкции, Со Ён решает хотя бы отпереть двери. Не в её характере бездействовать. Сколько можно полагаться только на Чонгука, в конце концов, да ещё в таком состоянии? Однако в темноте тропинку разглядеть невозможно. Фонарей нет, мгла такая, что хоть глаз выколи. Она движется на каблуках осторожными шажками, но всё равно спотыкается, еле удержавшись на ногах. Чертыхается. Не успевает прийти в себя, как её подхватывают на руки. Женщина хочет возмущённо возразить, напомнить о плече, но Чон вдруг усмиряюще цыкает:
— Ваша самоуверенность вас погубит. Я в норме, если вы за это переживаете.
Молодой человек уверенно движется к дому, будто был уже в этом месте и знает путь. Со Ён чувствует его крепкое тело и сильные руки и понимает, что никогда по-настоящему не видела эту его доминирующую сторону. Чонгук рядом с ней всегда был покорным, податливым, умело заталкивая характер военного поглубже. И сейчас в его руках она чувствует себя хрупкой и ранимой, под надёжной защитой. И это ей… нравится?
На крыльце Чон опускает её на ноги, забирает ключи из рук и, подсвечивая замок фонариком, отпирает дверь. Пропустив начальницу вперёд, он нашаривает на стене выключатель, щёлкает им несколько раз, но ничего так и не происходит. Темнота продолжает их окружать и, кажется, будто даже сильнее сгущается.
— Что и требовалось доказать, — хмыкает Чонгук. — Подождите меня здесь. Там в бойлерной у дома есть генератор. Я его запущу и сразу вернусь.
Со Ён остаётся одна. Она зябко кутается в пиджак Гука, осматривается, но различает только слабые невнятные очертания окружающих предметов. В доме холодно, он пахнет древесиной и немного сыростью. Видимо, хозяева это место посещают крайне редко. В голове её крутится несметное количество вопросов. Есть ли у них тут аптечка с лекарствами? А горячая вода? Что делать с питанием? Чонгук, должно быть, голоден и безумно вымотан, как он умудряется держаться, да ещё и хозяйничать? Нет, нужно взять хлопоты и на себя тоже.
Недавнее ощущение слабости и ранимости исчезает без следа как только в прихожей вспыхивает свет. Со Ён щурится, привыкая к яркости, а когда отнимает руку от лица, изумлённо замирает: домик внутри оказывается очень даже уютным, чистым, ухоженным, с современным дизайном, присущим загородным коттеджам. Она обрадованно сбрасывает туфли и проходит внутрь, зажигая остальной свет. Небольшая кухонька, камин и мини-библиотека в гостиной, одна спальня, просторная ванная со всеми удобствами. Слышится хлопок входной двери, и на пороге появляется Чонгук. При хорошем освещении видно, как сильно его на самом деле потрепали.
— Я включил бойлер с горячей водой, но нужно время, чтобы она успела наполниться и нагреться. Поэтому душ можно будет принять где-то через сорок минут. Подождёте? — докладывает парень. А у Со Ён щемит сердце: он снова думает о ней в первую очередь, когда сам физически истощён. — Я пока как раз камин разожгу…
— Чонгук-щи, сядь, — просит госпожа Ли не терпящим возражения тоном. — Если ты не позаботишься и о себе тоже, то как будешь выполнять свою работу и оберегать меня?
Чон хмурится. В словах босса есть резон, но, признаться, он сейчас держится буквально из последних сил, и если остановится хоть на минуту, то силы покинут окончательно, и он потом уже точно не сможет ничего делать.
— Я быстро. Обещаю, что потом вы вольны делать со мной что хотите.
«Делать со мной что хотите»? Вот несносный, а! Со Ён возмущённо поджимает губы. И когда он стал таким упрямым и своенравным? Проследив взглядом за парнем, она с негодованием вздыхает, а потом принимается за поиски, раскрывая все имеющиеся в доме шкафчики и выдвигая ящики. Где-то должна быть аптечка. Спустя некоторое время она всё-таки обнаруживает небольшой чемоданчик и скорее спешит обратно. Гука она находит в гостиной. Тот сидит на кортах перед камином и глядит на резво пляшущий огонь. Подкидывает ещё полено, закрывает защитную решётку.
— Достаточно, — госпожа Ли, схватив его за руку, заставляет подняться и последовать за собой на кухню.
Там, нисколько не раздумывая, она расстёгивает молодому человеку рубашку и аккуратно стягивает полностью, оставляя его топлесс. Усадив парня на один из стульев, Со Ён осторожно снимает повязку, стараясь унять внезапное головокружение, когда Чонгук шипит сквозь зубы, стоит ткани отделиться от пострадавшего плеча. Она ахает от увиденной раны, чувствуя, как её начинает мутить. Ничего, ничего… Всё не так плохо. Она справится. Подхватив найденный тазик и полотенца, женщина кидается к крану, наполняет его чуть тёплой водой. Чон, изнеможённо уложив голову на здоровое плечо, тихо наблюдает за её действиями. Ему кажется, что ещё немного и он просто отрубится прямо тут, за кухонным столом.
— Профессионализм врачей тебе бы не помешал, — говорит госпожа Ли укоризненно, бросая косой взгляд на молодого человека.
Смочив полотенце, она мягко и бережно смывает начисто грязь вокруг раны, стараясь несильно задевать края. Чонгук стискивает зубы и морщится, когда следом на порез выливается приличная порция антисептика.
— И не такое бывало. Заживёт, — через силу, натужно выдыхает, откидываясь на спинку стула. Он дико устал, рука горит, а тело просит отдыха. Ему бы скинуть с себя всё напряжение, расслабить мышцы и поспать.
Со Ён ничего не отвечает, продолжая сосредоточенно обрабатывать повреждения. Иногда поглядывает на Чонгука и на его слегка подрагивающие ресницы и напряжённую челюсть. Под кожей ходят желваки: видимо, он старается не сильно её беспокоить болезненными ощущениями. Пульсирующий неприятный ком нарастает в её животе от осознания того, какую муку, должно быть, парень сейчас терпит. Закончив наконец с плечом, она плотно перекрывает бинты пищевой плёнкой, найденной на кухне, и, придвинувшись ближе, принимается за гематому на скуле. Чон дёргается и шумно втягивает воздух сквозь зубы, стоит ватке, смоченной йодом, коснуться её. И тут же замирает на месте, затаив дыхание, потому что госпожа Ли склоняется к самому лицу и нежно дует на ноющую ссадину, облегчая боль. Он опускает глаза, утыкается взглядом в декольте. Моргнув несколько раз, скользит ими ещё ниже, смотрит на голые коленки и едва прикрытые бёдра.
— Надо найти одежду, в какую можно переодеться. Хён говорил, тут есть запасная… — задумчиво бормочет.
— Может ты уже успокоишься? — Чонгук поднимает взгляд. Глаза Со Ён блестят, переливаются. — Сиди и не двигайся. Ты свою часть работы выполнил. Мы в безопасности.
Она встаёт, резко отодвинув стул, и удаляется в спальню. Растерянный Чон смотрит ей вслед. Гнетущее чувство просыпается в груди. Со Ён рассержена, но… Кажется, в её глазах стояли слёзы. Или ему показалось? Сердце стучит беспокойно. Что-то не так. Ему надо проверить, в порядке ли она. Чонгук поднимается на ноги, но не успевает и шага сделать, — госпожа Ли снова выходит на кухню, держа в руках стопку белья. Её лицо уже ничего не выражает, босс снова олицетворение деловой собранности и серьёзности. Опять скрылась за маской?
— Тут только мужская одежда. Поэтому выбора особо нет, — говорит Со Ён и указывает головой в сторону ванной комнаты. — Пойдём.
Там она включает воду, проверяет температуру. Удовлетворённо кивнув, оглядывается на парня, стоящего в дверях и молча наблюдающего за её действиями:
— Раздевайся.
— Я могу сам помыться… — вяло возражает Чонгук. Он пристально наблюдает за женщиной, нутром чувствуя необъяснимую перемену в ней.
— Пожалуйста, не спорь. Как ты себе это представляешь? Тебе нельзя сейчас мочить бинты, рана может загноиться.
— Тогда вам стоит принять душ первой. Воды в бойлерной хватит только на одного. Я подожду…
— Твою мать, Чонгук, ещё одно слово, и я сама с тобой что-нибудь сделаю, — Со Ён начинает закипать. Она и так сейчас на грани истерики, которую так отчаянно пытается скрыть. Потому что, начиная постепенно отходить, наконец осознаёт, в какой жуткой передряге они побывали.
— Давайте… Мыться вместе.
Неожиданное предложение повисает в воздухе, постепенно наполняющимся густым паром. Чон подходит вплотную. Осторожно обхватив тонкое запястье пальцами, заглядывает с мольбой в глаза.
***
Горячая вода медленно, но верно расслабляет уставшее тело Чонгука. Он стоит неподвижно, покорно подняв повреждённую руку повыше и уперев ладонь в кафельную стену, пока госпожа Ли осторожно обливает его из лейки. Мягкой губкой она распределяет гель по его телу, давит не сильно, стараясь не причинить боль изнурённым мышцам и не потревожить синяки, проявившиеся вдоль позвоночника. Вид этих лиловых отметин заставляет сердце обливаться кровью. И Со Ён невольно задерживает дыхание от того, каким фантомным жжением отзывается всё внутри, стоит ей коснуться спины.
— Наклонись назад, — просит она, и Чонгук запрокидывает голову.
Госпожа Ли вспенивает шампунь, зарывшись пальчиками в чёрные пряди, и парень прикрывает в блаженстве глаза, чувствуя, как лёгкий, умелый массаж снимает надоедливую головную боль. Повернув кран, женщина старательно смывает с Чона пену, обходя стороной перебинтованную руку. Несмотря на приглашение мыться вместе, Со Ён чувствует себя неожиданно смущённо. С сегодняшнего вечера что-то необратимо поменялось в её отношении к Чонгуку. В какой момент он в её глазах перестал выглядеть мальчиком? Может причиной были его суровая решимость и проявление волевого характера? Или его способность действовать хладнокровно в чрезвычайной ситуации? Или стремление оберегать и защищать до последнего, наплевав на своё собственное состояние? Готовность взять всё в свои руки и решить проблему самому? Признаки настоящего мужчины.
Все эти мысли тревожат душу, вновь возвращают воспоминаниями в тот момент, когда случилось покушение. Просторная душевая, прогретая горячим паром, начинает казаться слишком тесной. В ней жарко и душно. Чувствуя, как снова накатывает истерика, Со Ён торопится закончить мытьё Гука.
— Выходи и вытирайся, — слишком поспешно открывает она стеклянную створку. — Дальше я сама. А то ещё бинты намочишь со своим рвением помочь.
Может её слова прозвучали чересчур категорично, потому что Чонгук не смеет ей перечить. Молодой человек выходит, успевает только полотенце снять с крючка — стеклянная створка снова закрывается. Пожевав в замешательстве губы, он вытирается, натягивает на себя серые спортивные штаны и только потом осознаёт, что в душевой стоит подозрительная тишина. Он оборачивается на дверцы, но за матовым стеклом различает лишь размытый силуэт неподвижной фигурки. Нехорошее чувство скребёт острыми коготками изнутри, и Чон порывисто кидается к створкам, распахивает их.
Госпожа Ли стоит в уголке, отвернувшись спиной и съёжившись. Женские плечи чуть вздрагивают. Парень понимает всё сразу и без лишних слов: осознание произошедшего в конце концов свалилось на Со Ён, как снежный ком, и погребло лавиной под собой. Чонгук осторожно, стараясь быть максимально деликатным, разворачивает её к себе лицом, и сердце ухает в пятки. Слёзы тонкими дорожками бегут по щекам и срываются с подбородка, губы дрожат, с трудом сдерживая слабые всхлипы. Он впервые видит её в таком состоянии, и от этого что-то крайне болезненно сдавливает в солнечном сплетении.
Не говоря ни слова, Гук притягивает Со Ён к себе и трепетно прижимает к груди. Гладит по голове, губами уткнувшись в мокрую макушку. Женщина не противится, не спешит поставить его на место за такую вольность. Даже наоборот: льнёт ближе, носом утыкаясь ему в грудь.
— Всё хорошо, госпожа Ли, — шепчет Чонгук, всё ещё ощущая, как она чуть вздрагивает и оставляет судорожные вздохи на его коже. — Вы в безопасности. Вам ничего не грозит, пока я рядом.
— Причём тут моя безопасность? — голос еле слышен. Слова срываются камешками и оседают в районе его грудной клетки. — Я за тебя испугалась… — и Гука от этих четырёх слов будто пронзает стрелой.
***
Они стоят так довольно долго. Чон обнимает Со Ён, терпеливо дожидаясь, пока ей станет лучше. Когда-то эта женщина казалось ему железной, несгибаемой, со стальной волей, а сейчас в его руках она такая крохотная и беззащитная, что от осознания этого душу наполняет необъяснимая особая нежность. Был ли в жизни госпожи Ли хоть один мужчина, которому она показывала эту свою уязвимую сторону? Гук ловит себя на твёрдом желании заботиться и оберегать, на готовности быть с ней рядом хоть всю свою жизнь. Воздух успевает чуть остыть, пар почти испариться, и оголённая влажная кожа покрывается мурашками. Успокоившись, Со Ён отстраняется и, шмыгая носом, произносит:
— Снова тебя купать? Весь измазался пеной от меня.
Чонгук лишь хмыкает на данное замечание. Измажется и не один раз, и даже не в пену, если понадобится. Он готов измазаться в чём угодно, лишь бы любимая чувствовала себя в безопасности. Лишь бы её жизни ничто не угрожало. А пена ерунда…
Оставив госпожу Ли в ванной, дав ей уединения и личного пространства, Чонгук находит свой телефон и подключает заглушку. Надо ещё кое-кого предупредить о случившемся, прежде чем информация просочится в прессу. Открыв мессенджер, он отправляет короткое шифрованное послание:
«Код синий 240. 10-106»
Оглянувшись на дверь ванной, выключает телефон. Взъерошив подсохшие пряди, он садится у камина, проверяет жар от огня. Ночь будет прохладной, и нужно позаботиться о тепле. Дров до утра хватит, но завтра придётся поискать ещё. Парень слышит, как за спиной щёлкает замок, оборачивается на звук и замирает, видя, как Со Ён, утопая в брюках и в футболке, пытается справиться с безразмерным нарядом. Она выглядит совершенно другой. Домашней. Железная леди осталась где-то там, в другом мире, а представшая перед ним женщина с мокрыми волосами, без косметики и в таком нелепом для неё наряде вызывает у Чона совершенно другие чувства. Он наблюдает за тем, как тонкие пальчики подворачивают слишком длинные колошины и утягивает повязки на поясе, и понимает, что влюбляется ещё сильнее.
— Что? — кидает Со Ён недовольный взгляд на Чонгука и нервно вздыхает, потому что брюки никак не хотят фиксироваться на талии. А он еле сдерживает себя, чтобы не подойти и не сгрести её в охапку. — Почему ты ещё не в постели?
— Я лягу на диване в гостиной, — молодой человек указывает пальцем на софу.
— Нет, так дело не пойдёт. Мне надо следить за твоим состоянием. Ты столько времени проходил с необработанной толком раной, что может случиться, что угодно. Элементарно температура ночью поднимется…
Госпожа Ли говорит сердито, сурово нахмурившись, в её словах есть здравый смысл, но Чонгук легко читает между строк. Понимает, что ей страшно находиться одной. Поэтому согласно кивает. Он будет только рад, ему тоже так будет гораздо спокойней.
Стоит молодому человеку коснуться головой подушки, он перестаёт сопротивляться усталости и моментально проваливается в сон. Со Ён, устроившись рядом, с нежностью разглядывает его. Переводит взгляд с подрагивающих ресниц на ссадину на лице и аккуратно касается пластыря пальцами. Чонгук во сне чуть морщится. Со Ён ведёт подушечками ниже по скуле, очерчивает подбородок и останавливается на губах. Вспыхнувшему порыву она не может сопротивляться: приблизившись, оставляет в уголке лёгкий поцелуй. Гук, ворочаясь, поворачивается к ней и заключает в крепкие объятия. Устроившись в его тёплых руках поудобнее, Со Ён умиротворённо вздыхает. О том, что переживала за его жизнь больше, чем за свою, говорить не станет. Она благодарна небесам, что Чонгук жив и спит сейчас тихо рядом с ней. Прижавшись к парню теснее, женщина наконец спокойно засыпает.
