Во власти госпожи

      Пробуждение происходит резко и внезапно. Чонгук, сонно выпростав руку в сторону, машинально проводит ладонью по прохладной простыне, стараясь нащупать тепло женского тела. А поняв, что место рядом пустует, широко распахивает глаза. Убедившись, что в постели кроме него никого нет, он садится рывком, поморщившись от ноющей боли в плече. Где Со Ён? Сколько времени?       Запутавшись ногами в одеяле, парень поспешно скатывается с кровати. Раздражённо скомкав упавшее покрывало и вернув его на место, он подходит к двери и распахивает её. Тёплый воздух, наполненный ароматом кофе, риса, а ещё тонким древесным шлейфом обволакивает его в тот же миг, и Чонгук, остановившись на пороге, прикрывает глаза и делает вдох полной грудью. Разбуженный запахом еды желудок откликается мгновенно, протяжно и жалобно заурчав. Чон со вчерашнего вечера ни росинки в рот не брал.       Прошлёпав прямо босиком на кухню, откуда доносился слабый шум, молодой человек замирает истуканом посреди помещения. Со Ён, одетая в одну только белую мужскую сорочку, которая доходит лишь до середины бедра, с распущенными тёмными волосами, босая, стоит возле плиты к нему спиной и что-то сосредоточенно помешивает ложкой в кастрюльке. Чонгук, как зачарованный, не может оторвать глаз от стройных голых ног, от тонких рук. Он не может поверить, что это действительно она, — его госпожа Ли. Такое ощущение, что эта властная, строгая женщина наконец сбросила свои железные доспехи и показалась перед ним настоящей. И в этом домашнем образе она такая родная, такая нежная. И такая чертовски сексуальная!       Гук шумно и протяжно выпускает воздух из переполненных лёгких, чувствуя, как щёки опаляет жар. Оказывается, он и не дышал, пока пялился на свою начальницу. Со Ён вздрагивает, реагируя на звук, и резко оборачивается. Заметив Чона, с облегчением вздыхает.       — Проснулся? Как твоё самочувствие? — она окидывает его с ног до головы, чуть дольше задерживая взгляд на крепком неприкрытом торсе.       — Сколько я проспал? — голос со сна хрипловат, звучит незнакомо.       — А это так важно? Для тебя сейчас сон лучшее лекарство…       Госпожа Ли замолкает, поймав Чонгука за пристальным разглядыванием её ног, и вдруг, отвернувшись обратно к плите, смущённо тянет края рубашки пониже, будто пряча бёдра от его горячего взгляда. Гук, обалдев, поднимает удивлённые глаза. С каких пор её стало заботить то, как она выглядит перед ним? Неужели она… стесняется? Кого? Его?! Почему?       — Надеюсь, твой друг не против, — говорит Со Ён, прочистив горло. — Штаны всё время спадают. Сокджин меня убьёт, когда увидит что с платьем стало, — она снова поворачивается к Чонгуку. Сталкивается взглядом с его огромными круглыми глазами и неожиданно умилённо улыбается, снова обращая внимание на взъерошенные чёрные волосы, стоящие торчком, на след от подушки на щеке и припухлые губы. — Завтрак уже почти готов, иди пока умойся.       — Завтрак? Откуда у вас еда? — Чон подходит ближе, заглядывает через плечо в кастрюлю.       — Нашла заначки с пачками рамёна, кари, риса и консервами. Даже суп разводимый есть… — Со Ён косится на молодого человека краем глаза и чуть отодвигается в сторонку, давая ему лучший обзор.       Чонгук с подозрением смотрит на булькающее коричневое варево на плите, с настороженностью ведёт носом. Вроде пахнет вкусно, но… Съедобно ли это? Кто его знает, сколько тут этот набор пролежал? Не то чтобы у них есть выбор, конечно…       — Что? Думаешь, отраву варю?       — Нет… Нет. Я не имел в виду ничего такого… — вспыхивает парень.       — Я так-то с детства готовлю, — добродушно усмехается госпожа Ли и добавляет тихо. — Мачеха заставляла, словно Золушку.       Что-то внутри Чонгука коротко колет иглой после этих слов, напоминая ему о прочитанном когда-то досье. Юность у Со Ён была совсем непростой. Сколько боли на сердце у неё, сколько незаживающих ран скрыто? Он с трудом подавляет желание тотчас же обнять любимую, спрятать от всего мира, защитить, прикрыв собой. Вместо этого только просит проникновенно:       — Расскажите, госпожа Ли, — Чон излечит эти раны, исцелит рубцы. Он сможет.       — Сначала приведи себя в порядок.       Она указывает на него ложкой, как это обычно делают мамы своим провинившимся детям, но в этот жест вложено больше озорства, чем строгости. И Гук понимает, что такая Со Ён заставляет его сердце трепетать всё сильнее и чаще. Ему нравится в ней буквально всё: и властность, и покровительство, и железная воля, а ещё вот это редкое милое кокетство, и минутки слабости тоже.       После того, как Чонгук заканчивает со всеми утренними процедурами, он, уложив свои торчащие после сна волосы, снова заходит на кухню и садится напротив Со Ён. Исходящий от тарелок аромат вновь наполняет ноздри, вызывая обилие слюны во рту. Но парень сначала сдержанно делает глоток кофе и удовлетворенно кивает головой. После, чувствуя, как сводит желудок, всё же торопливо хватает ложку, смело зачёрпывает карри и отправляет порцию в рот.       — Вкусно! — не успев даже прожевать, он громко стонет от удовольствия. — Почему так вкусно?! — молодой человек отхлёбывает суп из пиалы и хмурится, прикрывая глаза. Между бровей появляется сердитая складка. — Это так божественно, что просто возмутительно! — слышится мягкий смех, и Чонгук вспоминает о главном. — Вы говорили что-то о Золушке. Расскажите?       — Ах, это… — Со Ён некоторое время попивает кофе маленькими глоточками, внимательно наблюдая, как Чон с аппетитом уминает её стряпню. Видимо, и правда очень голодный. — Детство было у меня нелёгкое, — произносит наконец она, и Чонгук замирает в благоговении, боясь спугнуть этот ценный момент откровенности и открытости. — Родную маму я свою не знаю. Она умерла после родов. У отца тогда уже была другая семья, поэтому какой-то период я провела в Доме малютки, но в силу возраста этот этап не запомнился. Потом отец забрал меня к себе и растил с пелёнок. Любил в том доме меня только он. Мачеха ненавидела, хоть и старалась не подавать виду, но получалось у неё с трудом: в присутствии отца сама чистота и добросердечие, а в отсутствии… Я тогда ещё не подозревала, что не родная ей. Всё никак не могла понять, что со мной не так. Чувствовала себя уродом, которого ото всех прячут. Старалась угодить всячески, чтобы хоть слово похвалы и любви заслужить. Наивная…       Госпожа Ли замолкает, сглатывает. Видно, что воспоминания даются ей с трудом, и приходится собирать всю силу воли, чтобы не поддаться так глубоко запрятанным внутри болезненным эмоциям. Чонгук молчит, забыв о еде, не отрывает глаз от женщины. Он даже дышать боится сейчас. Для него тоже очень важен этот момент, он кажется ему переломным в их отношениях.       — Потом родился брат, и всё стало ещё хуже. Для Пак Чжи Ян я окончательно превратилась в пустое место, и получала одни только тычки да зуботычины. Тогда и закрались первые подозрения, что я ей не дочь, но отца тревожить расспросами не было большого желания. Из-за частых командировок он не видел всего этого. И меньше всего хотелось расстраивать единственного человека, кто дарил мне любовь и внимание после долгих отсутствий. Чем старше я становилась, тем больше получала ненависти и от брата, — при его упоминании Со Ён с силой стискивает пальцами чашку. — Приходилось беспрекословно подчиняться любым их прихотям и терпеть унижения. Перечить было себе дороже. Пак Чжи Ян заставляла боготворить его, постоянно возвышая и ставя на пьедестал. Меня считала тупой дурой, несмотря на табель успеваемости, поэтому её поверг в шок тот факт, что в подростковом возрасте отец взял именно меня под крыло, начал обучать своему делу и правилам выживания в мире бизнеса. Он серьёзно готовил меня на своё место, гордился успехами и ни от кого не скрывал.       Глаза госпожи Ли на мгновение вспыхивают тёплым светом. Она вздыхает, грустно улыбается Чонгуку. Тот слушает внимательно, не перебивает. И только выражение его лица ясно показывает, как сильно он сопереживает её истории. И это не какая-нибудь унизительная жалость, которая женщине и даром не нужна. Это искреннее сочувствие и готовность разделить боль. И именно непритворное соучастие этого мужчины вкупе с домашней особой обстановкой впервые позволили ей открыться.       — Как видишь, мне пришлось полностью переделать свой характер, стать жёстче и напористее. Я научилась верить только себе и никому не доверять. Особенно брату и его матери. Они, конечно, ещё больше затаили злобу. Но я сама вылепила себя из стали. Мне пришлось это сделать. В нашем мире или ты, или тебя, иначе быть не может.       Гук тянется к рукам госпожи Ли, накрывает ладонью её пальцы. Парень, конечно, догадывался, что Со Ён пришлось нелегко, но он и подумать не мог, что её тернистый путь начался даже не с подросткового возраста, а с самого младенчества. Теперь понятно, почему сейчас женщина так хорошо выживает среди больших акул бизнеса, но чего ей это стоило.       — Вы можете доверять мне… — говорит он вполголоса, делая ударение на последнем слове. Преданно заглядывает в глаза. — Если не своё сердце, то свою жизнь точно. Я не подведу.       Со Ён вздыхает как-то печально и будто спешит объясниться перед ним:       — Мужчины в моей жизни присутствуют каждый день, Чонгук, и каждый из них норовит если не забрать всё, то хотя бы откусить кусок побольше, — она усмехается горько. — Одним нужна компания отца, и они считают, что смогут раздавить меня своими руками. Другие слишком самоуверенные, наивно полагающие, что я потеряю голову от их заигрываний и сама лично вложу им в руки всё, что у меня есть. Но ни те, ни другие так и не смогли сделать и части задуманного. Подходы были до смеха примитивны. Но мне не нужны дорогие подарки, я не теряю голову при виде дорогих камней. Моё сердце не трепещет от настойчивых показушных ухаживаний. Да и вообще бизнес отца слишком дорогой дар, чтобы я бездумно отдала правление в чьи-то руки. Каждый из этих мужчин рано или поздно показывал свою сущность. После стольких предательств я перестала даже надеяться на то, что встречу достойного, понимаешь? Признаться, и тебе не верила. Сам посуди: разве вызывает доверие двойной агент, тайно приставленный ко мне, пусть и отцом?       Услышав эти слова, молодой человек поджимает губы. Она права. Но разве Чонгук мог тогда предположить, чем в итоге всё обернётся? Мог предположить, что он по-настоящему влюбится в Со Ён?       — Не вызывает, — почти шёпотом произносит он, расстроенно соглашаясь. Сильнее сжимает тонкие женские пальчики.       Чон смотрит ей в глаза, мягко поглаживая нежную кожу. Видит, как Со Ён от этих касаний словно тонет, растворяясь в окутывающих её чувствах, а потом моргает, высвобождается и вновь вцепляется в чашку, как в спасательный круг. Пусть начало у них было не самое лучшее, но и на эту работу Чонгук согласился не просто из-за предложенных денег. В договоре с мистером Ли Со Джуном не было корысти, сумма его не особо интересовала. И ей стоит об этом узнать.       — Госпожа Ли… — начинает Гук. — Мне надо вам признаться. Да, президент Ли действительно нанял меня охранять вас. Он переживал о вас и вашей безопасности. Беспокоился, что может что-то случиться. И я согласился, но дело было совсем не в деньгах…       Он не успевает договорить, Со Ён вдруг меняется в лице, резко бледнея. Она громко ахает и вскакивает со стула:       — Чонгук! Отец! Папа узнает обо мне из новостей, у него инфаркт будет! — госпожа Ли бросается было в спальню, но тормозит на полпути. Развернувшись на пятках, смотрит с тревогой на молодого человека. — О нет! Телефон всё ещё нельзя включать? У тебя была какая-то заглушка… Можно использовать её? Ох, смартфон наверно успел разрядиться совсем… Может у твоего друга есть зарядка?       Чон поднимается с места, глядя на то, как Со Ён из-за переживаний за отца места себе не находит. Мечется по сторонам, кидается в гостиную, проверяя шкафчики. Удивительная женщина! Перед лицом опасности, окружённая головорезами она ни разу не потеряла самообладания и мыслила трезво. Это ведь её идея тогда была отвлечь бандитов громким автомобильным гудком. Когда же дело коснулось самого близкого и родного ей человека, совладать с эмоциями оказалось сложнее. Она ведь и за Чонгука волновалась также. Плакала. Значит ли это, что и он ей стал… дорог?       — Чонгук-щи, одолжи мне свой телефон, пожалуйста. Он же работает?       Со Ён появляется в дверях и тут же направляется в спальню, но парень твёрдо останавливает её, перехватив за локоть. Притягивает вдруг к себе, заключая в объятия. Будто разом останавливает накатывающую панику, давая чувство покоя и уверенности:       — Всё в порядке. С ним всё в порядке, госпожа Ли. Я успел его предупредить. Он в курсе.       Госпожа Ли затихает в его руках, позволяя какое-то время его пальцам мягко перебирать пряди. Гук с момента побега как-то переменился: он чаще проявляет инициативу и предпринимает смелые шаги. Ей бы возмутиться, поставить молодого человека на место, вновь воздвигнув стену, но, признаться, в его объятиях сейчас так спокойно и надёжно, что хочется дать себе хотя бы пару минут, чтобы расслабиться. Да и переходит он к решительным действиям как-то деликатно, тактично, сохраняя уважительное отношение. Словно ненавязчиво прячет её в безопасный домик. Смутившись этих довольно непривычных для неё эмоций, Со Ён мягко выскальзывает из кольца рук:       — Он что-нибудь ответил? — спрашивает, подняв взгляд на парня. Его чёрные как оникс глаза смотрят на неё неотрывно, и сердце женщины пропускает удар. Раньше выдерживать зрительный контакт не составляло никакого труда, а теперь она путается в смешанных чувствах и не знает, как справиться с этой лавиной.       Чонгук ещё несколько секунд медлит, вглядываясь в бледное лицо Со Ён. Ему так хочется коснуться бархатной кожи, разгладить тревожную маленькую морщинку между тонких бровей, запечатать её нежным поцелуем, но он, отступив на шаг, разворачивается и исчезает в спальне. Соблюдая все меры предосторожности, парень включает телефон. Не успевает девайс подсоединиться к сотовой связи, на дисплее один за другим выскакивают сообщения.       Первые несколько смс получены от Намджуна с небольшими инструкциями. Видимо, взбудораженный происшествием друг полночи лихорадочно припоминал, что может в его скромном доме беглецам понадобиться. Он рассказал, где брать дрова, что из еды должно быть в кладовке, где располагается погреб и прочие детали проживания. Одно обстоятельное сообщение было получено от Пак Чимина. Тот просил сбросить джип злоумышленников в каком-нибудь укромном месте подальше от убежища и выслать Ви координаты. А также кратко отчитался о предпринимаемых шагах в отношении этого дела. Наконец Чон находит смс-ку от президента Ли и, удовлетворённо улыбнувшись, спешит с телефоном обратно на кухню.       Со Ён в ожидании уже успевает взять себя в руки, но от внимания Гука всё равно не ускользает момент, когда она, шагнув к нему навстречу, на краткий миг нервно сжимает свои пальцы. Молодой человек, подойдя ближе, демонстрирует ей экран мобильника:       «10-4. Позаботься о ней. Я тебе доверяю. 10-7».       — 10-4, 10-7? Что это значит? — госпожа Ли в растерянности хмурит брови.       — «Сообщение принял» и «связь закончил, отключаю приём», — объясняет Чон. — Это тен-коды, такими пользуются военные радисты и полицейские. Президент Ли в целях вашей безопасности предупреждает, что больше не будет принимать отчёты, полностью полагаясь на меня.       — Теперь все решения принимаешь ты единолично, — подытоживает она.       — Так точно, — Чонгук отчего-то улыбается.       — Чонгук-щи, — спустя минуту Со Ён о чём-то вспоминает, но сразу закусывает губу в сомнениях, будто ещё раз обдумывает нечто важное, — здешняя связь позволяет в интернет зайти? Мне необходимо посмотреть новости.       В ответ на это Гук хмурится. Он планировал оттягивать этот момент как можно дольше, давая возможность госпоже Ли для начала прийти в себя и справиться со стрессом. Их временное убежище как раз располагало к тому, чтобы отключиться от внешнего мира, от соцсетей, звонков и сообщений и перезагрузить нервную систему. Но Со Ён смотрит на него со всей серьёзностью и строгостью. Именно такое выражение лица у неё проявляется, когда она приезжает на деловую встречу с партнёрами. Женщина, совсем недавно мягко улыбающаяся и рассказывающая тихим голосом о себе, теперь снова в образе начальницы с думами о бизнесе.       — Компания осталась без директора, и мне надо убедиться в том, что всё под должным контролем, — произносит она с некоторым нажимом, хотя Чон и так всё понимает без объяснений.       Со вздохом он кивает и протягивает ей свой телефон. Что и требовалось доказать: весь интернет гудит о происшествии. Первые строчки популярных поисковых запросов занимают имя Ли Со Ён и ДТП в Гояне. Госпожа Ли тыкает по кричащему заголовку одного крупного государственного канала, и в открывшейся странице включается видеоролик из блока срочных новостей. На экранчике мелькают кадры с места происшествия: участок дороги огорожен лентами, присутствует большое количество полицейских машин с сигналками, показывают даже момент вытаскивания пустой разбитой машины из оврага. «В муниципальном районе Тэчжан заведено уголовное дело по факту покушения на убийство директора крупной компании Ли Со Ён. Напомним, что поздней ночью в службу спасения поступил звонок, сообщающий о нападении…»       Со Ён в тревоге кусает губы, слушая внимательно диктора, и напряжённо подбирается, когда перед камерами появляется представитель её компании. Она явно нервничает, потому что привыкла сама контролировать все процессы, касающиеся бизнеса, а сейчас ситуация буквально вне её надзора, и всё пущено на самотёк. Пресс-секретарь, отвечая на вопросы журналистов, наконец делает заявление об исполняющем временные обязанности директора, и госпожа Ли выдыхает с облегчением. Подняв глаза на Чонгука, довольно кивает:       — Протоколы безопасности сработали как надо. Мистер Пак Чон Ук — моё доверенное лицо. Ты наверняка изучал его досье. А, значит, бизнес на какое-то время в надёжных руках и можно не беспокоиться, — босс возвращает девайс, как ни в чём не бывало, проходит на кухню и, взяв оставленную на столе чашку, выливает остатки остывшего кофе в раковину.       Чон поражается в очередной раз: у этой женщины, независимо от ситуации, всегда есть запасной план. У неё просчитаны всевозможные ходы. И это поистине восхищает! Теперь пора бы и ему взяться за дело. Пока госпожа Ли прибирает на кухне, он изучает карту местности, решая, в каком месте ему лучше оставить чужой джип. А после набирает номер Чимина и, мельком взглянув на начальницу, что варит себе вторую чашку кофе, направляется к входной двери.       — Хён, — слышит Со Ён приглушённое. — Да, уже собираюсь. Дай мне минут сорок. Хотел предупредить, что отпечатки будут стёрты в некоторых местах. Да… Хорошо. И ещё… Держи меня в курсе всех его действий. Любой шаг, любое слово, — щёлкает замок, и Гук отворяет дверь. — Она знает его лучше нас всех вместе взятых. По поводу плана моих действий… Для начала я… — парень хлопает створкой, выходя наружу, и Со Ён, глубоко вздохнув, старается успокоить забившееся в волнении сердце. Ставит чашку на столешницу и разжимает напряжённые пальцы, что всё это время стискивали фарфор.       Чонгук возвращается обратно спустя довольно продолжительное время, которое для женщины кажется целой вечностью. Погруженный в свои мысли, он молча проходит прямиком в спальню, исчезая за дверью на несколько минут, а после вновь выходит на кухню, поправляя затянутые на поясе ремнём джинсы друга и натягивая футболку:       — Мне нужно отогнать машину подальше отсюда. С ней разберутся. Сделают всё, как надо, — оповещает он.       Госпожа Ли понимающе кивает, окидывает его изучающим взглядом. А потом, не говоря ни слова, поднимается из-за стола и подходит к молодому человеку вплотную. Чон невольно задерживает дыхание, замирая на месте, вскидывает вопросительно брови. Со Ён же вдруг аккуратно поднимает его футболку, подтягивая край вверх:       — Прежде чем ты уйдешь, хочу убедиться, что рана заживает, как надо, — поясняет она в ответ на немое замешательство парня.       Гук дёргает кадыком, сглатывая, и покорно помогает стянуть с торса майку. Госпожа Ли разматывает повязку, крайне бережно отделяет бинт от раны. Внимательно осмотрев повреждения, просит присесть на стул. Достав из шкафа аптечку, она устраивается напротив и снова тщательно проделывает все необходимые манипуляции для лучшего и скорейшего зарастания порезов.       — Заживает хорошо. Инфекции нет, — удовлетворённо замечает она, пока обрабатывает ссадину на скуле. — Ты надолго? — интересуется как бы между прочим, закончив.       — Отгоню машину подальше. Хён её заберёт, чтобы осмотреть на наличие улик. Сейчас необходимы доказательства того, что это ваш брат всё спланировал. Вы пока можете отдохнуть…       — Сколько мы здесь пробудем?       — Пока не могу точно сказать. Всё зависит от хода расследования. Возможно, неделю…       — Будь осторожен, — прерывает его женщина внезапно. Поднимает на Гука свои невозможные карие глаза, в которых он видит пусть и старательно скрываемые, но какие-то непривычные эмоции, отличающиеся от тех, что он обычно подмечает. Однако уловить точнее их значение молодой человек не успевает: моргнув несколько раз, Со Ён отворачивается к аптечке, убирая медикаменты.       — Я скоро вернусь, — обещает Чонгук, вставая со стула.

***

      Всё время, проводимое в ожидании, Со Ён пытается отвлекаться делом. Конечно, причиной можно назвать то, что она из тех людей, кто не умеет сидеть сложа руки. Женщина давно уже разучилась расслабляться: даже в редко выпадающем отпуске она не может позволить своему внутреннему контрол-фрику отключиться полностью от работы. Но сейчас, на удивление, все её мысли заняты одним Чон Чонгуком. Благополучно ли он добрался до места? Как далеко ему пришлось ехать? А как он планирует возвращаться? Есть ли тут в округе вообще хоть что-то из цивилизации или кругом лишь лес? Безопасно ли бродить по нему?       Госпожа Ли успевает обойти ещё раз все комнаты в доме, перебрать вещи в попытке найти хоть что-то подходящее для неё, даже прибраться кое-где. Всунув ноги в мужские рабочие ботинки, найденные в одном из шкафов в прихожей, неловко ковыляя и заплетаясь, она выходит наружу, чтобы исследовать дом. Осмотрев его со всех сторон, находит в глубине участка ту самую подсобку, о которой упоминал Чон. Там обнаруживается водонагреватель с генератором, небольшая стопка запасных дров и неожиданно настоящий винный погреб с кое-какими дополнительными запасами еды для длительного хранения. Обдумав меню на ужин, Со Ён забирает оттуда пару банок с кимчи и другими соленьями и, спотыкаясь из-за норовящих постоянно слететь с худых ног грубых ботинок, возвращается в дом.       Занявшись готовкой, она без конца поглядывает на висящие на стене часы. Стрелки неумолимо бегут вперёд, приближаясь к вечеру, а Чонгука до сих пор нет. Ещё через какое-то время погода за окном начинает портиться: на небе сгущаются мрачные тёмные тучи, готовые вот-вот пролиться дождём. При отсутствии солнечного света загородный дом быстро остывает и выстужается, и Со Ён, облачённая в одну лишь тонкую рубашку, зябко потирает плечи. Она пытается разобраться с камином в зале, чтобы прогреть комнаты, но у неё ничего не получается. От холода в итоге спасает лишь горячий чай да найденный в гостиной плед. Когда небеса, разверзнувшись, наконец обрушиваются сильным дождём, волнение достигает пика.       Госпожа Ли, нервно кусая губы, не может успокоиться: меряет маленькую прихожую шагами, стараясь не накручивать себя тревожными мыслями. В конце концов, стоит зачаткам паники подобраться совсем близко к сознанию, не выдерживает. Выйдя из дома на широкую веранду, она, вцепившись в деревянные поручни, напряжённо вглядывается в просёлочную подъездную дорогу. Не обращает внимания на ветер, порывами треплющий волосы и пробирающийся под ткань сорочки, и на брызги от дождя, что пригоршнями прилетают в лицо. Она продолжает стоять и ждать. Когда на горизонте наконец появляется тёмный силуэт, Со Ён радостно вскрикивает, чувствуя, как в горле моментально встаёт ком из облегчения и слёз. Чонгук!       Молодой человек, мешая ногами хлюпающую грязь, проходит за воротца, приближается к дому. Он мокрый насквозь, хоть выжимай, как тряпку. С волос и одежды льются потоки воды. Сбросив джип, Гук поймал попутку, но ради безопасности попросил остановить раньше, чтобы не раскрывать местоположение дома, поэтому остаток пути тащился пешком. Прикрыв рукой глаза от капель, он сквозь стену дождя видит, как на деревянной террасе маячит фигурка в светлом, которая в следующую секунду кидается к лестнице, торопясь навстречу. Чон ускоряет шаг, а заметив, что Со Ён в одной только рубашке и босиком, срывается на бег и останавливает женщину уже на последней ступеньке, заключая в кольцо рук и не позволяя ступить на грязную землю. Госпожа Ли вцепляется руками в его футболку, стискивает в кулачках мокрую ткань. От того, как она поджимает губы, как хмурится, Гук подсознательно готовится к тому, что на него обрушатся упрёки: «Почему ты так долго?», «Где ты был?», но слышит только встревоженное:       — Ты в порядке?       — Почему вы здесь? Теперь совсем промокли… Заболеете ещё.       Со Ён упрямо мотает головой и только крепче сжимает футболку руками. Судорожно вздыхает, мелко дрожа от холода, изо рта вылетает еле заметное облачко пара. Она явно хочет сказать что-то ещё, но не может справиться с накатившими эмоциями. Почему-то здесь, рядом с ним и в отдалении от всей налаженной и привычной рутины все защитные маски, создающие образ Железной леди, слетают к чертям. Это пугает и выбивает почву из-под ног, потому что такая уязвимость давно была затолкана глубоко под внутренний замок, а теперь рвётся из души на свободу.       Чонгук бережно убирает с бледного лица женщины налипшие пряди волос, стирает с щёк влагу. Обхватив за плечи, разворачивает и, прикрыв спиной от ветра, заводит в дом. У порога он быстро стаскивает со своих ног грязные ботинки Намджуна, оставляя их снаружи, наскоро отжимает футболку и джинсы, чтобы с них не так сильно текло, и встряхивает волосами, отчего капли разлетаются в стороны. Госпожа Ли, дождавшись, когда парень пройдёт в прихожую, закрывает за ним дверь и запирает непослушными ледяными пальцами её на замок.       — Тебе срочно надо в душ, — говорит строгим тоном, когда он вновь поворачивается к ней. Подойдя ближе, Со Ён проводит пальчиком по раненому плечу Чона, проверяя повязку. Крови нет. Значит, дождь ране не навредил. — Прогреться…       Госпожа Ли смотрит на молодого человека, который стоит столбом, не двигаясь, и отчего-то молчит. А Гук глядит пылающим взором на женщину перед собой. Прогреться? Да он сейчас сгорает живьём в диком пожаре, вспыхнувшем в мгновение ока, потому что только сейчас обратил внимание на её вид: намокшая белая рубашка стала практически прозрачной и облепляет женское тело, не скрывая ничего. Чонгук невооруженным глазом видит тёмные ореолы сосков, стоящие торчком от холода, обнажённые бёдра и темный треугольник между ног. На ней всё это время, всё это утро ничего не было! Почему он раньше этого не осознал? Правильно, ей же даже переодеться не во что. Но… Господь всемогущий! Он рвано вздыхает и делает шаг навстречу:       — Мне кажется… Вам прогреться тоже не помешает, госпожа…       Последнее слово Чонгук произносит таким низким голосом, что тело Со Ён мгновенно отзывается тянущим томлением. Она смотрит в тёмные очи, что засасывают своей чернотой, окунают в страсть, заводя в пол-оборота. Опускает глаза ниже, следя за капающими с его влажных волос каплями: они падают на скулы, медленно стекают по крепкой шее и ключицам вниз, чтобы потом затеряться в вороте футболки. Сама одежда налипла на тело парня, словно вторая кожа, чётко очерчивая рельефные мышцы. Снова подняв взгляд, она останавливает его на раскрытых влажных устах манящего кораллового цвета. Со Ён, не отрывая от них глаз, кладёт ладонь на грудь Чона и, собрав сочащуюся дождевой водой ткань в кулак, рывком наклоняет молодого человека к себе, впиваясь жадным поцелуем в губы.       Парень, глухо простонав, подаётся ближе, отвечает с такой же пылкостью, ловя ртом её дыхание. Пальцы его вздрагивают от желания схватить, прижать, вдавить в своё изнывающее желанием тело, но он лишь мягко касается ими локтей Со Ён, не зная, позволено ли ему сейчас так самовольничать или нет. Госпожа Ли прикусывает легонько его нижнюю губу, кончиком языка скользит по нежной коже, опять сминает поцелуем. Требовательно, властно, ненасытно. Она отпускает футболку и, обхватив пальцами запястья молодого человека, многозначительно укладывает обе его пятерни себе на ягодицы, давая разрешение на действие.       Чону срывает крышу. Он скользит руками под рубашку, задирая её, самозабвенно сдавливает мягкие полушария пальцами, силой прижимая к зудящему паху. Стонет несдержанно прямо в рот госпоже, стоит ей запустить пальцы в его волосы и чувствительно схватиться за пряди. Парень, чуть присев, перехватывает Со Ён под бёдра и резко подсаживает её вверх. Госпожа Ли, оторвавшись от губ, судорожно вздыхает и обхватывает ногами мужскую талию, а Чонгуку кажется, что он держит в своих руках пушинку. Он в спортзале без напряга штангу тягает в два раза тяжелее! Развернувшись, Гук прямиком направляется в ванную, не забывая обжигать шею любимой горячими поцелуями.       Легко поддерживая прижавшуюся к нему, подрагивающую Со Ён одной рукой, он включает воду в душевой, отвернув лейку в сторону. И пока потихоньку настраивается горячая вода, ставит её аккуратно на ноги и, не сводя своих чёрных глаз, стаскивает с себя всю одежду. Госпожа Ли с нескрываемым удовольствием наблюдает за ним, всё также оставаясь в белой сорочке. Ласкает взглядом постепенно обнажающееся тело, любуясь карамельной кожей, разбегающимися по предплечьям венами, разноцветными рисунками на правой руке, чёткими кубиками на прессе и накаченными бёдрами. Она давно уже перестала дрожать, ощущая, как внутри всё больше разгорается огненная буря.       Чон, свалив одежду грудой на пол, закрывает стеклянную створку, не давая тёплому пару вырваться и испариться. Мягко обхватив скулы женщины ладонями, он оставляет на её губах трепетный поцелуй, а, отстранившись, преданно заглядывает ей в глаза. Его руки опускаются ниже, проходясь по тонкой шее, задевая ключицы. Гук пытается расстегнуть рубашку, но мокрые пальцы, не слушаясь, соскальзывают с пуговиц.       — Чонгук… — нетерпеливо стонет Со Ён, задыхаясь одновременно и от горячего воздуха, и от близости нагого тела парня. — Ради всего святого… Рви так! Я потом твоему другу подарю дюжину…       Не успевает она закончить, мелкие пуговицы тут же разлетаются от резкого движения, сыпятся на пол, а ткань распахивается в стороны, открывая обзор на тонкую талию, плоский живот и небольшую, но упругую грудь. Чонгук, не отрывая взгляда от двух возбуждённых горошин, стягивает сорочку с женских плеч и, кинув её куда-то в сторону, склоняется ближе. Он бы обхватил свою госпожу крепче, впиваясь руками в нежную кожу, чтобы терзать её тело поцелуями-укусами, но, сдерживаясь, только лишь целует аккуратно в ключицы, невесомо очерчивая все изгибы подушечками и срывая тихие судорожные стоны. Чон губами проделывает влажную дорожку между двух холмиков, задевая большими пальцами призывно торчащие соски, и опускается на колени, чтобы покрыть поцелуями низ живота. Оставив ещё один поцелуй на внутренней части женского бедра, он с удовлетворением ловит рваный стон, руками оглаживает стройные ноги, сминает ягодицы и чуть прикусывает кожу зубами, всё же не сдержав своего внутреннего зверя. Опасаясь наказания за столь дерзкое проявление чувств, он на мгновение останавливается.       — Чонгук… — женский голос теряется в потоке воды.       Молодой человек ощущает, как прохладные пальчики ложатся на его горло. Совсем слегка сдавив гортань, заставляют поднять голову. Гук, прикрыв глаза, покорно подчиняется мягкому доминированию, ведомый, безропотно следует за движением руки. Он поднимает голову вверх, затуманенным взором смотрит на Со Ён снизу. С его приоткрытых губ срывается прерывистый вздох. Сейчас он готов делать всё, что её душа пожелает. А она скользит пальцами по челюсти, щекотно проводит ими по нижней губе. Чонгук видит в чужих глазах разгорающийся огонь вожделения. Еле заметный кивок, и он схватывает намёк налету, — ему позволено вести. Парень поднимается на ноги, прижимает любимую к себе и, тяжело дыша, произносит в самые губы:       — Моя госпожа…       Чон готов говорить это сколько угодно раз, ведь так оно и есть. Ради этой женщины он сделает всё и даже больше. Со Ён в ответ припадает к его губам, и почти тут же Гук чувствует, как её пальцы смыкаются плотным кольцом на возбуждённом органе. Молодой человек давится своим же стоном, когда её ладонь проходится по всей длине ствола, прежде чем отпустить, и на время теряет контроль над собой, слишком несдержанно разворачивая женщину к себе спиной и прижимая её к уже нагревшемуся от горячего пара кафелю. Понимая, что это могло ей не сильно понравиться, парень, извиняясь, покрывает плечи влажными поцелуями, а после подаётся чуть вперёд, уперевшись пахом в ягодицы. Сдавив их с двух сторон руками, он неторопливо, с чувством трётся пульсирующей плотью о ложбинку, прикрывая от удовольствия глаза.       — Чонгук… Не томи… — задыхаясь, умоляюще просит Со Ён и откидывает голову назад, облокотившись на молодого человека полностью. — Я… я хочу тебя…       Гук видит, как от тяжёлого дыхания вздымается её грудь. Он накрывает округлые, идеального размера холмики ладонями, сжимает их пальцами, сдвигая вместе. Мнёт мягкую кожу с наслаждением, оттягивает соски, ловя губами стоны удовольствия. А после сползает одной рукой вниз и накрывает пятернёй чувствительное лоно. Со Ён замирает в трепете. Чонгук, пройдясь пальцами по центру, раздвигает влажные складочки и сразу проникает фалангами внутрь настолько глубоко, насколько это возможно. Со Ён в его руках чуть вздрагивает, наконец получая желаемое, трётся задом о твёрдый пах. Чон обхватывает её поперёк живота, удерживая в своих объятиях, и пальцами старается довести до пика блаженства. Решает сначала удовлетворить любимую, а потом и себя. Он энергично массирует клитор, стараясь подстроиться под нужный ритм. Улавливает любые изменения в её теле.       Со Ён, шумно дыша, извивается в его руках, бездумно возит ладонями по кафелю, прогибается в спине, выпячивая попу. И когда Гуку кажется, что она вот-вот кончит, он, надавив на позвоночник, наклоняет женщину и аккуратно входит на всю длину в горячую глубину. Мягкие стенки тут же плотно обволакивают собой мужской орган, от чего Чонгук, сомкнув веки, застывает на мгновение.       — Не останавливайся… — выпрямляясь и вновь роняя затылок на плечо парню, стонет госпожа Ли, сама двигая бёдрами.       Парень возобновляет движение. Проникает внутрь осторожно, но глубоко, до самого упора. Круговыми движениями всё также продолжает обводить плотный узелок удовольствия, целует шею, упиваясь тихими стонами госпожи, млеет от крепкой хватки тонких пальчиков на его бедрах. Он наблюдает за тем, как изящные брови сходятся на переносице. Чувствует, как напрягается всё её тело, и как начинает пульсировать клитор под пальцами. Со Ён крупно вздрагивает несколько раз, загнанно дыша. И Чонгук не выдерживает: доведя женщину до оргазма, он кладёт руки на её бёдра и сам доходит до пика всего за несколько резких толчков. Простонав громко в голос, Гук успевает выскользнуть из лона ещё до того, как изольётся спермой. Вязкая жидкость выплёскивается сильными струями наружу, пачкая собой женские ягодицы, ноги и пол под ногами. Не успев толком отдышаться, Чон разворачивает госпожу Ли к себе лицом, бережно целует её в губы. Убрав с лица мокрые пряди волос, вглядывается в карие с поволокой глаза и произносит:       — Моё сердце принадлежит только вам.       Возможно такие признания не к месту, но Чонгуку необходимо было это сказать. Он вообще готов признаваться в своих чувствах ежесекундно, но не хочет напирать и давить ими. Не хочет, чтобы женщина чувствовала ответственность за его любовь к ней. Он, не дожидаясь какого-либо ответа, поворачивает лейку в их сторону и, взяв мочалку с гелем, принимается смывать с Со Ён своё семя и остаточную усталость, даря ей наслаждение чистоты и заботы.       Выключив воду, они оба выходят из кабинки. Пар вязким облаком вылетает из заточения, повисая в воздухе. Его накалила не просто горячая вода, но и недавняя страсть. Чонгук бережно обтирает влажное тело госпожи Ли полотенцем, промокает пряди. Замечая, как её кожа постепенно покрывается мурашками, заворачивает её в махровую ткань. Слегка промокнув капли на своей коже вторым полотенцем, он накидывает и его на плечи женщины. Пока они были заняты в душе, непрогретый заранее дом успел заметно остыть. Сменной одежды под рукой нет: ослеплённые желанием, у них не было времени задуматься об этом. Парень ступнями ощущает зябкий слабый сквозняк, проникающий из-под двери. Убедившись, что госпожа Ли укутана, как надо, он разворачивается и открывает дверь. Ни чуть не смущаясь, молодой человек проходит в зал прямо так, в чём мать родила. Он не ощущает холода, что пронизывает сейчас дом. И дело даже не в том, что он закаляется каждое утро. То пламя, что горит вечным огнём в его груди, в сердце, и так прекрасно согревает, заставляя вены плавиться лавой.       Со Ён, встав в дверном проходе, стягивает на груди края полотенца, провожает его жадным взглядом. Эти бицепсы с тату, широкая спина с рельефными мышцами, позвоночник, разделяющий её пополам, узкая талия, упругий зад и крепкие бёдра — Чонгук словно ожившая греческая статуя. На своём веку она повстречала много холёных красавчиков, что добивались её расположения, но именно Чон Чонгук вызывает в её душе эмоции, подобные разверзнувшемуся вулкану. Причём не только одним своим видом… Женщина ловит себя на мысли, что чувства её гораздо глубже и сильнее обычного сексуального влечения. Он тот, кто в первую очередь заботится о ней, а не о себе. Вот и сейчас вместо того, чтобы пойти найти для начала одежду для себя и одеться, он сидит у камина, опустившись на одно колено, и, сверкая голыми ягодицами, разводит огонь.       Парень, закончив с дровами, встаёт, протягивает ладони к источнику тепла, проверяя жар, удовлетворённо кивает. Оборачивается на госпожу Ли, мило улыбается кроличьей улыбкой. Он подходит ближе, а Со Ён, закусив губу, увлечённо разглядывает его тело, с особым вниманием задерживаясь на покачивающемся мужском естестве. Она снова ощущает захлёстывающую волну, поднимающуюся изнутри и сосредотачивающуюся в низу живота. И по тому, как дёргается орган молодого человека, Гук это прекрасно видит и всё понимает. Однако, взяв Со Ён за кисть, он ведёт её за собой в гостиную, подводит к камину и усаживает на подушки на ковёр:       — Я сейчас принесу что-нибудь, во что одеться. Подождите меня тут… — шепчет он на ухо, укрывая её для надежности пледом.