***
Сухие ветки трещат в камине, взрывая языки красно-синего пламени вверх. На них завороженно глядят двое, притулившись рядышком на мягком диване. За окном уже вовсю разыгралась непогода: ветер клонит деревья к земле; дождь барабанит по крыше и окнам. Но в доме сухо, тепло и уютно, а обстановка как из самых романтических романов для одиноких сердец. Чонгук подносит к губам кружку с терпким глинтвейном и делает небольшой глоток. Смакует напиток, довольно жмурясь. Дождь, настигший парня на полпути обратно к дому, ливанул с такой силой и так неожиданно, будто несколько вёдер воды вылили. Горячий душ и такой же горячий секс спасли ситуацию, но после скромного ужина госпожа Ли всё же настояла на приготовлении этого чудо-зелья. Со Ён сидит рядом, укрыв голые ноги пледом, и тоже пьёт небольшими глотками горячее вино. Не нужно было ей выходить на улицу раздетой да ещё босиком. Такие необдуманные поступки вообще ей не свойственны. Однако вот же: теперь они оба греются, чтобы не заболеть. — Чонгук, — Со Ён, покручивая чашку в руках, наконец нарушает умиротворяющую тишину, — ты хотел мне в чём-то признаться. Чон смотрит серьёзно на неё, откладывает напиток и придвигается ближе, садясь плечом к плечу: — Госпожа Ли… — парень мягко перехватывает женщину за ладонь, проводит пальцем по тонкой, почти прозрачной коже. — Я понимаю, что моё появление в штате сотрудников не вызывало доверия изначально. Да, вы правы, меня наняли следить за вами, но исключительно ради вашей же безопасности. Однако есть ещё один важный нюанс — я взялся за эту работу совсем не из-за денег, госпожа Ли. Меня вообще не интересовала финансовая сторона. Со Ён склоняет заинтересовано голову, искоса глядя на молодого человека. Этот факт её сейчас удивил. Почему-то она была уверена, что отец просто каким-то образом нашёл надёжное агентство и предложил Чону кругленькую сумму за услуги, и только поэтому Чонгук был рядом. Но где-то в глубине души ей очень хотелось опровержений. Гук вздыхает. Чуть подтягивает край пледа повыше, заботливо укутывая любимую: — Мой отец и господин Ли были сослуживцами и близкими друзьями. После армии их пути разошлись, каждый принялся устраивать свою жизнь, но связь они не потеряли. Когда у моего отца случились проблемы во время кризиса, то господин Ли был единственным, кто пришёл на выручку. Несмотря на свои собственные сложности в бизнесе, он помог нашей семье справиться с финансовыми трудностями, ничего не потребовав взамен. Отец смог встать на ноги, остаться на государственной службе, и когда пришло время, я пошёл по его стопам военного. Потом подался в охранное агентство, устав от каждодневных армейских будней. Господин Ли связался со мной несколько месяцев назад и попросил о помощи. Как я мог отказать человеку, не отвернувшемуся от нас в тяжёлые времена? Это было делом чести, своеобразным возвращением долга и признательностью. Вот как я оказался рядом с вами. А теперь, даже если президент Ли и захочет расторгнуть договор, я по собственной воле не отпущу вас и никуда уже не денусь. Гук стискивает крепче тонкие женские пальцы, смотрит внимательно своими огромными чёрными глазами, пока Со Ён пытается уложить в голове тот невероятный факт, что история их знакомства имеет гораздо более глубокие корни. На её памяти папа много с кем пересекался, встречался, устраивал ужины в своём особняке в период её юности. И кто знает, может когда-то она вполне могла пересечься и с семьёй Чонгука. От осознания этого кружится голова, и душу охватывает волнение. — Я хочу узнать о тебе больше, — госпожа Ли не отрывает взгляда от лица своего телохранителя, словно пытается в его чертах разглядеть что-то знакомое. — Расскажешь? — и улыбается в ответ на его светлую улыбку. Засыпают они совсем поздно, устроившись в одной постели в обнимку. Чонгук укутывает Со Ён в свои сильные, но такие мягкие, дарящие тепло и надёжность объятия. Он прижимает женщину ближе к груди, зарывается носом в волосы на макушке и вдыхает уже такой родной аромат. Что-то шепчет своей госпоже, но слишком тихо, и Со Ён, проваливаясь в дрёму, не может разобрать ни слова. Хотя ей где-то на периферии сознания слышатся слова любви. Её губ касается лёгкая улыбка, а руки обвивают упругий торс. Если эта сказка когда-нибудь закончится, то Со Ён намерена хранить все эти мгновения вечно.***
Со Ён просыпается от солнечных зайчиков, проникающих сквозь закрытые плотные шторы. Они совсем крохотные, но слепят, пробегаясь по лицу. Значит, ненастье закончилось, и все мрачные тучи развеялись. Она разворачивается спиной к окну и ощущает вдруг холод, опоясывающий пространство спальни. Со Ён зябко жмётся к спящему Чонгуку, зарываясь поглубже в его объятия. Вчера вечером они впервые разговаривали откровенно, открывая друг другу души до самой глубокой ночи, потратили все дрова, и теперь дом, видать, успел остыть. Словно реагируя на её движение, Чон тихонько стонет во сне, вздыхает тяжело. Пальцы бессознательно цепляются за худые плечи и довольно ощутимо стискивают их. Со Ён бросает взгляд на лицо молодого человека, замечает сурово сдвинутые брови. Первым порывом хочется дотянуться губами до его щеки, пробудить от тревожных сновидений, но сделать это женщина не успевает: вздрогнув всем телом, Чонгук просыпается, резко распахнув глаза. Пару секунд его затуманенный взор блуждает по комнате, останавливается на Со Ён. С губ парня срывается вздох облегчения, он прижимает госпожу Ли к себе, вдавливая в грудь, словно боится, что та исчезнет. — Тебе приснился кошмар? — шепчет в полголоса Со Ён. Гук молча качает головой, прижимаясь щекой к её макушке, но она понимает, что попала в точку. Как бы хорошо они сейчас не спрятались, Чон ни на минуту не может расслабиться. Он всё также бдит, не забывая о положении, в котором они оказались. Даже во сне. Спустя несколько минут, как бы не хотелось продолжить нежиться в постели, Чонгук наконец замечает неприятный холод, стоящий в комнате. Чертыхнувшись сквозь зубы, он решительно подрывается с кровати, и когда Со Ён собирается последовать его примеру, категорично заворачивает свою госпожу в одеяло, как в кокон, и строго-настрого запрещает вставать с постели. В гостиной молодой человек подкидывает последние два оставшихся полена в камин, возвращается в спальню и рыщет в платяном шкафу в поисках вещей потеплее. И только убедившись, что начальница достаточно укутана и не замёрзнет, даёт зелёный свет. Со Ён с интересом и даже неким удовольствием позволяет Чонгуку действовать на своё усмотрение, взять ситуацию в свои руки. Он ведёт себя ненавязчиво, тактично и при этом так естественно, что она ловит себя на любопытном выводе: ей больше не претит мысль передать ему контроль. А ещё понимает, что для неё сейчас скорее важны не полное подчинение или беспрекословная послушность, а больше надёжность, верность и умение брать на себя ответственность. И проверку на эти качества Чонгук проходит просто превосходно. Чон же сам не понимает, в какой момент они поменялись ролями, как так вообще получилось, и почему Со Ён решилась отпустить узды. Он лишь надеется, что смог достучаться до её сердца, смог растопить ледяную корку на душе, смог заслужить доверие и увидеть её настоящую, и от этого молодого человека кроет непреодолимой потребностью заботиться и оберегать. Да что там говорить! Он готов пылинки с этой женщины сдувать и на руках её носить, как бы примитивно это не звучало. Да и загрызёт любого, кто позарится на его сокровище. Твоё ли, солдат? Чонгук ставит перед госпожой Ли чашку с горячим кофе, самостоятельно готовит завтрак, пока та, сидя на стуле за столом, внимательно наблюдает за каждым его движением. А после садится напротив и не сводит с Со Ён влюблённого взгляда. Может он все-таки умер и попал на небеса? Мог ли Гук хоть когда-то предположить, что будет держать её в своих объятиях уже которую ночь, просыпаться по утрам рядом, завтракать в домашней обстановке? Нет, он даже не смел и мечтать о таком! Чон усмехается вдруг про себя. Правильно говорят: нет худа без добра. Не случись это покушение, кто знает, сдвинулись бы их отношения в эту сторону? А ведь когда-то, ещё в самом начале его знакомства с госпожой Ли Чонгука даже раздражала её повелительная властность. Он не встречал женщин, способных подмять под себя любого, и не знал, как самому на это реагировать. Это потом парень проникся уважением к её умению держать всё под контролем, к стойкости и твердости характера. Трезвый ум и решительность в действиях начали восхищать, а оказавшись в подчиненном положении у ног Со Ён, Гук абсолютно не ожидал, что подобное будет возбуждать. Он ведь и правда думал, это лишь временно. Что это лишь влечение и страсть. В какой момент он влюбился в собственную начальницу? Когда начал постепенно узнавать её лучше и понял, что эта женщина многогранна? Неудивительно, что от этого ему унесло крышу окончательно. Чон ловит лукавый взгляд Со Ён, и улыбка трогает его губы. Он откидывается на спинку стула и на мгновение прикрывает глаза. Она прекрасно знает, о чём он думает. Видит же и понимает все его мысли, бегущие строкой прямо по лбу, пусть они и беспорядочные. Отчего-то это приносит отдельное удовлетворение. Возможно эти его искренние чувства и для госпожи Ли не пустой звук. А теперь, когда Чонгук обрёл новый смысл в жизни, главное, сделать всё возможное, чтобы защитить её. Молодой человек хмурится, вновь вернувшись к ситуации, в которой они оба оказались. Гук, бросив взгляд в окно и оценив погоду, встаёт со стула. — Дрова совсем закончились. Надо подготовить ещё к вечеру, — объясняет. Ему нужно собраться и начать реализовывать план, а лучше всего думается во время физической работы. Со Ён понимающе кивает, молча наблюдает за собирающимся в прихожей парнем, в задумчивости покусывая пухлые губы. — Чонгук-щи, мне нужен безопасный доступ в интернет. Ты сможешь это организовать, чтобы я не просила каждый раз твой телефон? — застаёт врасплох своим вопросом. — Ещё бы рабочий планшет добыть, было бы совсем замечательно, — в голосе звучит недвусмысленный намёк. Телохранитель выпрямляется, завязав шнурки на ботинках. Смотрит в ответ чёрными глазами долго и пронзительно. — Я всё ещё директор компании. Не думаю, что мне нужно тебе это объяснять… Да, как бы не оттягивал Чон этот момент, босс останется непреклонной и непоколебимой. Со Ён не исправить, и тебе, солдат, надо с этим мириться. Твоя задача обеспечить безопасность, всё остальное не твоего ума дело. Придётся всё же вновь привлечь к этому Ви. Наверняка, он знает, что можно сделать, чтобы никто не смог отследить их действия в сети. — Хорошо. Дайте мне сутки, я постараюсь вас обеспечить всем необходимым.***
Громкий стук и треск древесины разносятся по небольшой полянке за домом. Чонгук рубит дрова, стараясь распределять силу больше на здоровую правую руку. Плечо пусть и зажило, но действовать всё равно стоит с осторожностью. А это нелегко, когда орудуешь топором. На их счастье в дровнице Намджуна было достаточно заготовок, иначе пришлось бы потратить немало времени на поиски хоть каких-то сухих пеньков. После ливня эта задача представлялась совершенно невозможной. Они, конечно, чуть отсырели и приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы разрубить чурбаки в щепки, но всё же это лучше, чем ничего. Замах, удар, и острие топора втыкается в середину полена, расщепляя его на четверть. Чонгук одним движением головы откидывает упавшую на лицо чёлку, вытирает рукавом рубашки взмокший лоб и выдёргивает орудие из дерева. После полудня солнце совсем разошлось и начало неслабо припекать, жаря немилосердно. Или это ему так кажется из-за физической нагрузки? Он обмахивается воротом футболки, облизывает пересохшие губы и, подумав, откладывает топор в сторону. Ли Со Ён стоит у окна в гостиной и наблюдает за парнем. Уже приличное время она, как загипнотизированная, следит за его действиями, не в силах оторвать взгляда от этих сильных, крепких рук, что так уверенно орудуют сейчас инструментом. Сердце замирает после каждого хлёсткого удара, отзываясь приятной тянущей болью в низу живота. Он всего лишь рубит дрова, но почему это так возбуждает? Чон полностью погружен в свои мысли, выглядит сосредоточенным и серьёзным. Глубокая складка, пролегающая между нахмуренных бровей, разрезает переносицу пополам, делая его лицо ещё более мужественным и суровым. Губы стиснуты в одну тонкую полоску. Со Ён видит, как он облизывает их всё чаще и чаще, замечает намокшие от пота спутанные пряди волос, и наконец словно выходит из заколдованного транса. Развернувшись, она покидает свой наблюдательный пост. Надо бы принести ему воды и проверить состояние. Не дай бог плечу опять навредит. Вытащив из шкафчика под раковиной пару бутылок воды, женщина спешит на улицу. Оказавшись на веранде, она сбегает вниз по ступенькам, заворачивает за угол дома и резко останавливается. Чонгук прямо на её глазах стаскивает с себя футболку, оставаясь топлесс, в одних лишь штанах. Со Ён замирает на месте, резко втянув в себя воздух, невольно разглядывает каждый сантиметр его накаченного тела: стальные мышцы вздулись от усердной работы, выпирая буграми, выпуклые вены поднимаются от запястий к плечам, от смуглой вспотевшей кожи исходит слабый пар, солнечный свет отражается на ней, бликует, отчего рельеф подчёркивается ещё больше. Он сейчас словно сошёл со страниц древнегреческих мифов. И ведь не в первый раз уже Гук предстаёт перед ней обнажённым, но что-то внутри каждый раз не слабо сдавливает и вспыхивает горячим пламенем. И хочется вдруг съесть его несносного! Или пребольно укусить. Да что с ней такое? Чон вытирает тканью шею и, отбросив майку в сторону на скамейку, снова тянется к рукоятке топора. — Чонгук! — торопливо окликает Со Ён молодого человека и, не без труда взяв себя в руки, идёт навстречу. — Вот. Держи, — подойдя вплотную, протягивает одну бутылку. Тот перехватывает её, с великой благодарностью и признательностью кивает и, ни секунды не медля, вскрывает, открутив крышку. Госпожа Ли смотрит, как парень жадно и с шумом глотает воду. Небольшая струйка стекает из уголка рта, огибает линию подбородка и бежит дальше по шее, спускаясь к груди. Со Ён следит за ней, упирается взглядом в кадык, который дёргается при каждом глотке. Спускает глаза ниже на голый торс и завороженно пересчитывает кубики пресса. То, что тело у Чонгука хорошее, она уже давно прекрасно знает, внимательно успела в своё время всё рассмотреть. Но любоваться этим атлетично сложённым, будто из мрамора вылепленным произведением искусства никогда не перестанет. Пока она в мыслях представляет всякое непотребство, Чонгук отрывается от горлышка, громко и протяжно вздыхая, и вдруг выливает остатки воды прямо на себя, намочив волосы и плечи. Встряхнув головой, он забирает из ослабевших рук женщины вторую бутылку, вскрывает и её. Карамельная кожа блестит от влаги, охлаждаясь, от чего соски его твердеют, и Со Ён, сделав шаг вперёд, прохладными пальцами касается голого живота. Чон от неожиданности давится водой, закашливается, отворачиваясь в сторону и вытирая рот, а повернувшись, видит, как госпожа Ли, закусив нижнюю губу, буквально пожирает его взглядом. Чонгук всегда делал очень осторожные шаги по отношению к Со Ён. Он старался сдерживать себя, касаться аккуратно, только с разрешения и не переходить дозволенных границ: видел, как она держит дистанцию, поэтому не напирал. Но сейчас, глядя, как глаза напротив блестят азартным блеском, как изучающе осматривают каждый миллиметр его кожи, Гук срывается. Он, уронив бутылку на землю, обвивает Со Ён рукой за талию и рывком прижимает к себе. Та, врезавшись в его голую мокрую грудь, ахает и медленно поднимает взгляд. Смотрит в ответ выжидательно. Губы приоткрыты, глаза потемнели настолько, что радужку почти не видно. Тонкая бровь взлетает вверх, провоцируя на дальнейшие действия, и это тот знак, что нужен был молодому человеку. Гук впивается в пухлые губы, сминает их своими, и тут же углубляет поцелуй, врываясь в рот, словно жаждет поглотить её. Со Ён обвивает шею парня руками, поддаётся напору, льнёт сильнее к мужскому торсу, полностью отдаваясь в его власть. Она чувствует терпкий естественный запах Чонгука, ощущает прохладу влажной кожи, и это по-настоящему сводит с ума. Подумать только! Раньше её определённо бы передёрнуло от такого, но с этим мужчиной от брезгливости не осталось ни следа. Наоборот от возбуждения сильнее кружится голова. Чон сжимает пальцами талию, пробирается ими под одежду в желании коснуться горячего тела. Скользит ладонями ниже и на секунду отстраняется, но лишь для того, чтобы, склонившись, осыпать шею страстными поцелуями и тут же подхватить госпожу Ли под ягодицы. Удерживая её в своих руках, он стремительно шагает к дому, стараясь при этом не свалиться на ступеньках. В коридоре опускает бережно на пол, чтобы почти тут же прижать к стене и начать целовать так самозабвенно, словно век не видел. Со Ён стонет ему прямо в уста, зарывается пальцами во влажные волосы, сама покусывает его мягкие губы и выгибается навстречу, когда сильные руки мнут упругую попку через одежду. На ней по-прежнему нет нижнего белья. От осознания этого член пульсирует, дёргается, заставляя шумно, с рыком выдохнуть. Чонгуку тесно. Чонгуку мало. Он, пригвоздив своим телом женщину к стене, быстро расправляется со своими джинсами и, приспустив их, тут же пробирается под свободную фланелевую рубашку. Задрав её выше, старается пристроить головку ко влажному входу. На секунду оба замирают, прервав ласки. Смотрят друг другу в глаза. Алые от страстного поцелуя губы Со Ён, её разрумянившиеся щёки, затуманенный желанием взгляд и растрёпанные волосы отключают Гуку рассудок. Он, удерживая зрительный контакт, перехватывает госпожу Ли за коленку, закидывая ногу себе на талию. Помогая себе рукой, аккуратно входит в лоно, наблюдая, как женщина, прикусив губу, прикрывает от блаженства веки. Войдя на всю длину, Чонгук останавливается. Ему просто необходимо какое-то время находиться внутри, чувствовать жар и тесноту стенок. Он уверен, его госпоже нужно то же самое. Когда Чон начинает двигаться, он делает это медленно и аккуратно, больше стараясь не навредить спине любимой, и насилу сохраняет самообладание, когда слышит тихие стоны, слетающие с её губ. — Ах, Чонгук… — шепчет Со Ён. — Сильнее… Не сдерживайся, прошу… Голова её откидывается назад, открывая на обозрение шею, и этого более чем достаточно, чтобы Чону сорвало все тормоза. Крепко сжимая округлые ягодицы, возможно даже до синяков, он наращивает темп настолько, насколько это возможно в такой позе. Чонгук целует нежную тонкую кожу шеи, впивается даже зубами в неё и точно знает, что делает этим больно, но не жалеет, а лишь сильнее толкается. Ему необходимо показать себя, показать всю ту страсть, которая сидит внутри и требует выхода уже давно. Молодой человек, загнанно дыша, делает грубые толчки, потому что сил себя сдерживать более нет. В ответ получает короткие вскрики и впившиеся ногти в спину. Ему всё равно. Он готов терпеть боль, потому что знает, точно знает, как сейчас им обоим хорошо. — Чёрт… Я сейчас кончу, — шепчет Гук, уткнувшись в женские ключицы. Он выскальзывает из горячей тесноты на самом пике, порывисто разворачивает госпожу Ли к себе спиной, прижавшись, снова толкается в сокровенную глубину. Одной рукой перехватив Со Ён поперёк живота, второй спускается вниз и укладывает пальцы на клитор. — Чонг… — Со Ён вздрагивает в сильных и крепких объятиях и накрывает мужскую ладонь своей рукой. — Прошу… прошу тебя, — умоляюще сдавливает его кисть. Умелые пальцы находят возбуждённую горошину, принимаются массировать её, вызывая своими точными движениями крупную дрожь по всему телу госпожи Ли. Чонгуку хочется кончить вместе. Хочется почувствовать, как стенки будут сжимать его член. Хочется и самому выплеснуться в эту огненную лаву, заполнив её своим семенем, но отсутствие защиты не дают ему такую возможность. Он ритмично движется внутри и, понимая, что сам придёт к финишу быстрее, полностью концентрируется на женщине, которая сейчас шепчет его имя дрожащими губами. Для него наверное это одно из лучших мгновений в их сексе — когда Со Ён размывает границы «начальник-подчинённый» и отдаётся в его власть каждый раз, как приближается к оргазму. Вот тело её напрягается, внутренние стенки пульсируют, и Со Ён чуть вздрагивает, а потом ещё и ещё, еле удерживаясь на ногах. Дольше Чонгук выдержать не в силах: делает несколько толчков, пока женщина восстанавливает дыхание и, выйдя, изливается ей на поясницу. Он упирается лбом в её лопатки, сам дышит через раз, а потом, легко взяв на руки, несёт в душ. Под горячими струями молодой человек нежно намыливает тело госпожи Ли, промывает волосы, а женщина тает в его руках, устало откинув голову на плечо. Её чуть разморило и клонит в сон. Чонгук ладонями смывает душистую пену с её груди и живота, выводит из кабинки, оборачивает в полотенце, оставляя на худеньком плече ласковый поцелуй. А потом вдруг бережно накрывает скулы, поднимая лицо любимой: — Мне надо завершить начатое, иначе вы ночью замёрзнете… — говорит вполголоса, поглаживая большим пальцем по щеке. — Не страшно. Ты меня согреешь. Чон молчит, глядя долго в глаза. Отрицательно качает головой: — Меня не будет. Я же обещал вам что-то сделать со связью. Придётся отлучиться. — Но… Почему ночью?! Чонгук… — Вам ничего не грозит, госпожа Ли. Здесь вы в безопасности. Я вам это гарантирую на сто… — Гук не успевает договорить. — Причем тут я? Ты без машины, пойдёшь через лес. Ночью, в темноте… — Со Ён сердито сдвигает брови, сурово поджимает губы. Явный признак надвигающейся бури. — Это опасно, — говорит категорично, безапелляционно, но парень успевает уловить, как всего на мгновение у неё срывается тембр. — Всё будет хорошо. — Чон Чонгук-щи! — переход на официальный тон сигнализирует о серьёзном негодовании, но другого способа проскользнуть на территорию особняка начальницы никем не замеченным нет. — Верьте мне, госпожа Ли. Я вернусь утром. Чонгук дарит женщине ободряющую улыбку, подкрепляет её поцелуем, невесомо коснувшись тёплыми губами лба. После подбирает с пола брошенные джинсы и обувь и выходит за дверь. Надо созвониться с Ви. Дело срочное.