Determination, Destination, Deliberation

Натянув одеяло ближе к лицу, Гермиона боролась с притяжением живого мира. Тепло, окружавшее её, было слишком успокаивающим, чтобы отказаться от него, но аромат знаменитых горячих булочек Гарри с корицей соблазнил её выйти из кокона одеяла. Наконец, отказавшись от возвращения к своей мечте, Гермиона стала искать свою палочку, которую держала под подушкой. Почувствовав успокаивающее прикосновение своей магии, она обвила пальцами рукоятку из виноградной лозы и дёрнула её. Не говоря ни слова, она призвала свой халат и сменила фиолетово-жёлтое одеяло на алую ткань. Постоянные согревающие чары, которые она накладывала на своё платье, обернулись вокруг неё как вторая кожа. Потянув за ремень и обмотав его вокруг себя, она перекинула ноги через край кровати и нащупала тапочки. Как только Гермиона почувствовала себя удовлетворительно защищённой от утреннего холода, она вышла из своей комнаты в Гриммо Плейс и спустилась к запаху завтрака. Приглушённый звук вырос и расширился до Don't Stop Me Now от Queen, и Гермиона улыбнулась. Ещё до того, как увидела их, она могла представить их в своей голове. Гарри со своими грязными волосами (которые каким-то образом становились ещё более грязными по утрам, несмотря на то, что он каждый день мылся) носил фартук, который Джинни купила ему на Рождество. Гермиона не знала, почему он настаивал на том, чтобы носить эту ужасную вещь, но Гарри получил удовольствие от её нелепого замечания. Джинни, чьи длинные рыжие волосы, скорее всего, были собраны в небрежный пучок, несомненно, танцевала бы на кухне, пока Гарри готовил. Ей нравилось маггловское радио, которое Гермиона подключила летом, и она обнаружила в себе любовь к музыке 70-х и 80-х. Гермиона должна была признать, что ей было приятно узнать, что Джинни любит Queen так же сильно, как она. Это утешало её в первые месяцы забвения родителей; заставляя её чувствовать себя ближе к ним. Наконец, спустившись с последней ступеньки, Гермиона повернулась к кухне и увидела сцену почти такой, какой она её себе представляла. Гарри держал в руке шпатель, похожий на микрофон, и пел мелодии, пока Джинни, одетая в одну из старых тренировочных футболок Гарри для квиддича и шорты, танцевала вокруг. В их движениях не было стыда, и Гермиона улыбнулась, наслаждаясь этим моментом чистого счастья от своих друзей. Прошло почти два года с момента падения Волдеморта. Гарри, Джинни, Гермиона и Рон переехали на площадь Гриммо после войны, сославшись на потребность в свободе и независимости. Они сражались на войне и не могли снова стать детьми, как бы Молли ни желала, чтобы они снова стали её детьми. Джинни заставила Гарри добиваться её прощения; в конце концов, он расстался с ней по ужасной причине, а потом заставил её думать, что он умер. Конечно, она не могла винить его в этом, так как он победил одного из самых злых тёмных волшебников, которые когда-либо жил. Удивительно, что кому-то может сойти всё с рук, когда он спасает мир. Гермиона и Рон пытались завязать отношения после битвы за Хогвартс, но вскоре поняли, что их любовь заключена в дружбе. Она любила своих мальчиков, в этом нельзя было сомневаться, но она не была влюблена в Рона. "О... Доброе утро, Миона!" — первым её заметил Гарри, у которого хватило сил покраснеть от смущения. Она сжала губы, пытаясь скрыть улыбку, но смех, булькающий в её груди, настиг её. Тёмноволосый волшебник действительно был в фартуке, и Гермиона не могла сдержать смех, читая «Мистера». "Доброе утро, Гарольд" — Полное имя мальчика было не Гарольд, но Гермиона привыкла называть его так всякий раз, когда он чувствовал необходимость использовать эту ужасную сокращенную версию её имени. Она давно разочаровалась в Роне, но не позволила бы Гарри так просто называть её. Он вздрогнул от её зова и пожал плечами, когда она вызывающе изогнула бровь. "Извини." — он тихо пробормотал, и Гермиона закатила глаза, когда он посмотрел на неё своими изумрудно-зелёными щенячьими глазами. Сняв напряжение с плеч, она потёрла переносицу и раздражённо вздохнула. Джинни, которая всё ещё танцевала, когда последние ноты песни стихли, драматично обняла Гермиону. "Гарри делает моё любимое блюдо, так что на него можно не сердиться" — дразнила Джинни, прежде чем сесть за кухонный стол. Её палочка, находившаяся на столе, в мгновение ока оказалась в руках волшебницы и одним взмахом вытащила из шкафов кружки и наполнила их горячей водой. Гермиона закатила глаза, глядя на свою подругу, прежде чем тоже взять жестянку из-под чая и сесть рядом с ведьмой. "Если он будет настаивать на том, чтобы называть меня этим ужасным прозвищем, я рассержусь на него" — вытащив из жестянки пачку эрл грей, она посмотрела, как прозрачная вода растворяется в кружащемся коричневом оттенке чая. Громкие шаги на лестнице предупредили всех о присутствии Рона, и Джинни посмотрела на Гермиону с насмешливой улыбкой. Рон не любил просыпаться и часто выглядел как горный тролль перед утренней чашкой чая. Взмахнув собственной палочкой, спрятанной в расширенном кармане накинутого халата, Гермиона призвала ещё одну кружку и наполнила её водой, прежде чем добавить кипящее заклинание. Она только что положила пакетик имбирного чая в кружку, когда в дверях появился Рон. Страдание было, вероятно, самым близким выражением, которое Гермиона могла описать на лице Рона, и она молча подтолкнула к нему кружку. Гарри, закончивший первую порцию горячих булочек, поставил тарелку перед пьяным другом. Гермиона и Джинни знали, что лучше не спорить с ним. Для них всех будет безопаснее, если сварливый волшебник поест первым. Не обращая внимания на звуки, которые издавал Рон, запихивая в рот большие порции своего завтрака, Гермиона услышала предательское уханье, когда в кухонном окне появилась сова с доставкой «Ежедневного пророка». "Так что же происходит в волшебном мире?" — спросил Гарри, ставя перед ней тарелку и газету пророка. Он всегда обслуживал себя в последнюю очередь, и Гермиона всегда ждала, когда он начнёт есть, поэтому она оторвала бечёвку от газеты и начала читать. Первая полоса была почти полностью занята объявлением о помолвке Драко Малфоя. "Ну, я бы сказал тебе, но, видимо, единственное, что имеет значение, - это помолвка Малфоя. Послушайте: «Реформированный Пожиратель Смерти находит любовь в объятиях слизеринского филантропа». Я имею в виду, что не могу сказать, что Астория не прекрасна, но вряд ли она заслуживает описание себя на всю страницу " — Гермиона смутно осознавала спор Гарри, Рона и Джинни из-за Малфоя, но продолжала читать новости. Под помолвочным портретом Малфоя была короткая статья о сбежавших Пожирателях Смерти и пропавшем авроре, и Гермиона почувствовала, как её сердце сжалось. Рон и Гарри закончили обучение авроров более года назад и с тех пор постоянно находятся в полевых условиях. Она постоянно беспокоилась о них, но вряд ли это было новым чувством; она беспокоилась о них уже более десяти лет. Взглянув на своих друзей, она с чувством подавляющего удовлетворения наблюдала, как Гарри бросил кусок горячего пирога Рону в лицо, пока их спор продолжался. Они были её семьёй, и она не знала, что будет делать, если с ними что-нибудь случится. Гермионе просто нужно было поверить, что её друзья были невероятно компетентными волшебниками и не стали бы подвергать себя ненужному риску. Когда она снова погрузилась в свои мысли, Джинни потянулась и схватила спортивную секцию. У них было чёткое понимание того, что Гермиона может получать «скучные новости» из «Пророка», а Джинни спортивные страницы, которые Гермиона называла «пустой тратой чернил и пергамента». Джинни взвизгнула, сунув спортивную страницу Гермионе в лицо, и кудрявая ведьма громко расхохоталась, увидев то, что Джинни хотела, чтобы она увидела. Средняя страница была заполнена большим портретом Джинни, делающей победный бросок в игре Гарпий против Торнадо. Гермиону никогда не волновал квиддич, но она поняла, как много он значит для всех её друзей. Гарри наклонился вперёд и нежно поцеловал Джинни в щеку, настаивая на том, что ему нужно вырезать картинку и вставить её в рамку. "Я просто не могу дождаться, когда ты станешь более знаменитой, чем я. Только представьте это; маленький первокурсник подходит к нам в Диагоне и спрашивает, действительно ли я встречаюсь с Джинни Уизли" — Рон притворно поперхнулся, глядя на своего друга и сестру, но Гермиона видела радость в его глазах. "Смело с твоей стороны предположить, что мы всё ещё будем встречаться. Может быть, я влюблюсь в какого-нибудь лихо красивого иностранца" — поддразнила Джинни, уголки её губ приподнялись в ухмылке. Гарри пододвинул её стул ближе к себе и схватил её за руку. "Это смело, что мы всё ещё будем встречаться, потому что я собираюсь однажды сделать тебя своей женой, ведьма". Джинни отказалась от своей уловки дразнить Гарри и поцеловала его в губы. Они уже собирались завязать полный поцелуй, но Гермиона бросила в них чайный пакетик, и они любезно остановились. Затем Рон вытянулся, по-видимому, довольный после употребления того, что Гермиона могла описать только как отвратительно- огромное количество еды. Это был счастливый момент, а потом вдруг всё изменилось. Воздух изменился, когда на кухню влетел патронус Кингсли. Рысь приняла оборонительную стойку, и вся кровь в теле Гермионы похолодела. За всё время, что Гарри и Рон были активными аврорами, Кингсли ни разу не послал за ними патронуса. В последний раз она видела этот патронус на свадьбе Билла и Флёр, и у неё началась паника. "Долохов и Роул были замечены. Будь в моём кабинете через 10 минут, мы сегодня достанем этих ублюдков". Так же быстро, как он появился, он тут же исчез. Боль наполнила грудь Гермионы, когда её дыхание замедлилось, а затем остановилось. Долохов… она не слышала этого имени много лет. Линия, пересекавшая её грудь, казалось, вспыхнула, когда она вспомнила в ярких деталях безумный взгляд его глаз, когда он проклинал её. Он хотел, чтобы она умерла, и ему это почти удалось. Гермиона смутно осознавала тёплые руки на своем лице и голоса вокруг неё. Рон был первым, кто сфокусировался, говоря ей следовать ритму его дыхания. Положив руку ему на грудь, она почувствовала подъём и падение и попыталась надуть и сдуть свою грудь, чтобы соответствовать этому. Это была не первая её паническая атака, но прошло уже много времени с тех пор, как она сталкивалась с ней в последний раз. Когда к ней начал возвращаться слух и стабилизировалось дыхание, казалось всё прошло, но боль в груди не утихала. "Долохов…" — имя лилось с её губ, как выкипающее зелье. Рон и Гарри переглянулись, глаза их были полные гнева, а Джинни закусила нижнюю губу. Она так и не научилась справляться с паникой Гермионы, и ей приходилось беспомощно смотреть, как Рон вытаскивает её из этого состояния. "Мы достанем его «Миона»" – настаивал Рон. У Гермионы не было сил отчитать его за то, что он использовал прозвище, которое она ненавидела, и вместо этого она кивнула ему в грудь, когда он крепко обнял её. Гарри, который уже вышел из кухни, чтобы одеться, вернулся через несколько мгновений. Рон неохотно отпустил Гермиону, поцеловав её в лоб. "Тебе не нужно идти. Есть и другие" Слова Джинни были одновременно тихими и душераздирающими. Слёзы Гермионы тоже были тихими, когда она пыталась сдержать фантомную боль, которая пронзала её. Святой Мунго исцелил её рану, но она всё ещё чувствовала гнев в его взгляде. "Я должна Джин. Ты же знаешь, что я должна". Это был спор, который у них уже был раньше, и он, без сомнения, будет продолжаться до конца их жизни. Гарри чувствовал необходимость защищать других… он всегда этого хотел. В конце концов, он был мальчиком, который выжил. Пожиратели Смерти были последними оставшимися последователями человека, которого он уничтожил, и он считал своей личной обязанностью выследить их всех. Джинни вскочила так быстро, что стул упал на землю. Её руки крепко обвили его шею, и Гермиона отвернулась от интимного момента между ними. Ей никогда не станет легче смотреть, как он уходит. Рон вернулся на кухню с более серьёзным выражением лица, чем Гермиона видела на нём уже давно. Какое-то время они выслеживали пожирателей смерти; со времён битвы за Хогвартс. Выслеживание их было медленным и трудным, но скрывалась лишь горстка. Особенно после того, как Драко Малфой обменялся информацией, чтобы избежать Азкабана. Гермиона бросила тяжёлый взгляд на свою маленькую семью и вытерла глаза. Когда Джинни отстранилась от Гарри, Гермиона притянула Рона и Гарри к себе, обвивая их талии своим хрупким телом. Она просто должна была довериться им и Кингсли. Долохова и Роула нужно было привлечь к ответственности, и она гордилась тем, что они сыграют свою роль в привлечении их к ответственности. "Вернись ко мне." — приказала Джинни Гарри, вытирая слёзы, которые успели выскользнуть из её глаз. "Я всегда возвращаюсь." — пообещал Гарри, целомудренно поцеловав её губы. Это был не прощальный поцелуй, а знак его обещания. "Ты тоже возвращайся" — предупредила Гермиона, вставая со стула и отгоняя боль в груди. Рон и Гарри так много пережили. Когда мальчики направились по камину к министерству, Джинни взяла Гермиону за руку. Слегка сжав, она перевела свои грустные глаза на кудрявую ведьму. "Мы не можем грустить. Это не значит, что мы их больше никогда не увидим"