От стрел и от чар, От гнёзд и от нор, Богиня Иштар, Храни мой шатёр: Братьев, сестёр. (М. Цветаева)
***
- Инанна! – звонкий девичий голос прорезал улицу, наполненную шорохом дождя. – Инанна! Пойдем домой! Девочка-данмерка, закутавшись в тонкий промокший плащ, подняла лицо навстречу каплям дождя. Несмотря на непогоду, она стояла на коленках в маленьком огороде, выковыривая сорняки. Другая данмерка, постарше, звавшая ее, быстро подошла ближе. На ней был такой же, короткий для нее плащ, а в руках – корзинка с намокшими овощами. - Сколько раз я тебе говорила не торчать на улице под дождем, - сказала старшая девочка. Маленькая данмерка поднялась и отряхнулась. - Грелод будет ругаться, если я вернусь в дом, - невесело сказала она. - Да пусть катится в Обливион, - с презрением ответила старшая, взяв младшую за руку. Лами и Инанна были сестрами. Лами миновало четырнадцать, а Инанне было только семь, и из своей прошлой жизни младшая почти ничего не помнила – только пепел и материнский голос, даже ее лицо стерлось из памяти девочки. Она не знала, сколько лет они с сестрой жили в приюте Рифтена. Лами помнила намного больше и иногда рассказывала сестре о Морровинде. - Твое имя – двемерское, - говорила она сестре. – Правда я не помню, что оно означает. Инанна не знала, что значит слово «двемерский», но почему-то ужасно этим гордилась. Данмерки вошли в здание приюта, служившее им домом. Старшая поставила корзинку на пол, быстро стащила с себя мокрый плащ и принялась снимать плащ с Инанны. Та стояла, не двигаясь. Она слепо доверяла сестре во всем. Девочки были похожи: у них обеих были скуластые лица с пухлыми губами и красными глазами, однако внешность Лами была мягче и женственнее. Она уже походила на девушку, хоть ее формы были еще несколько нескладными. Инанна же напоминала мальчишку с тяжелой челюстью и взъерошенными черными волосами, доходящими только то длинных ушей. - Холодно, - тихо пожаловалась Инанна, стуча зубами. Лами потерла ее плечи. Она и сама замерзла, попав под этот противный осенний дождь, но старалась всеми силами не показывать это сестре. - Все, что нас не убивает, делает нас сильнее, - усмехнувшись, сказала она. – Так мама говорила. В приюте стоял полумрак: погода была такой пасмурной и темной, что не помешало бы зажечь свечи, но Грелод экономила на всем. Несмотря на полутьму, и Лами, и Инанна безошибочно узнали приближающуюся к ним фигуру по звуку шагов. Эти шаркающие шаги было невозможно не узнать. - Ты, красноглазая, - взвизгнула Грелод, ткнув пальцем на Инанну. – Я тебе что сказала делать? Лами посмотрела на старуху с ненавистью. Грелод напоминала летучую мышь своей манерой поднимать плечи, когда ее что-то не устраивало, а не устраивало ее что-либо постоянно. Никто из воспитанников приюта не видел Грелод в хорошем настроении решительно никогда. - Она не будет работать в огороде в дождь, - твердо сказала Лами. Инанна спряталась за сестру, понимая, что сейчас начнется. Грелод помолчала, жуя невидимую жвачку, как корова. Она впилась яростным взглядом в молоденькую данмерку. - Мы с тобой позже поговорим, - сказала она Лами. – Ты, видимо, злокрысина серая, давно не получала по хребту. Ты-то хоть сделала, что я велела тебе? Лами с вызовом протянула Грелод корзину с овощами и кошель с монетами. Старуха принялась активно пересчитывать септимы. - Пусть только я узнаю, что ты крадешь мои деньги, - процедила она. – Ты не могла эту картошку накрыть чем-нибудь, бестолочь? Она вся промокла! Лами не отвечала. - Что встали? – не унималась Грелод. – Вперед на кухню! Данмерки заторопились ретироваться от несносной старухи. Больше они не разговаривали, работая молча вместе с другими девочками приюта. Иногда Грелод приходила покомандовать, потрясая своей длинной деревянной палкой, однако нужды в этом не было – все уже давно умели готовить именно так, как хотела она. Инанна не могла избавиться от гнетущей тревоги. Все воспитанники не раз ощущали на своем теле палку Грелод – била она самозабвенно, от всей души, видимо, это было то единственное, что приносило старухе удовольствие. Инанна понимала, что Лами ждет это в ближайшие дни, и все из-за нее. Из-за того, что она пыталась защитить младшую сестру. Лами, кажется, поняла причину подавленного настроения Инанны и храбро улыбнулась ей. - Не переживай ни о чем, - шепнула она сестре, чтобы никто ее не услышал. – Как только я найду какую-нибудь работу в городе, мы тут же уйдем из этого гиблого места. Инанна очень на это надеялась. Однако, когда наступил поздний вечер, Грелод приказала всем ложиться спать и вызвала Лами к себе. Инанна лежала на своем нищем ложе на полу в темноте неподвижно, затаив дыхание, и время отсутствия сестры показалось ей вечностью. Когда Лами вернулась, сразу же легла спать, не произнеся ни звука. Инанна внимательно вслушивалась в каждый шорох, пока не услышала тихие всхлипы. Все, что нас не убивает, делает нас сильнее – повторяла она про себя. Но это не приносило ей облегчения.***
Инанна восхищалась своей старшей сестрой, как никем больше в мире. Лами всегда прятала от нее слезы и синяки, но внимательная Инанна видела все, и ей казалось, что нет никого смелее и сильнее девочки-подростка Лами. С каждым днем она становилась все красивее, несмотря на все тяготы их жизни с Грелод. Остальные дети относились к девочкам с подозрением по той простой причине, что они – данмерки, поэтому Инанна мало с кем общалась в приюте, только если общение не было вынужденным. Как и старуха, дети называли их красноглазыми или попросту серыми. Но все воспитанники были едины в одном – все они ненавидели Грелод. Когда началась зима, Лами начала все чаще сбегать из приюта и пропадать по несколько часов, чем вызывала новый гнев Грелод. Но теперь Инанна не слышала ее плача по ночам, напротив, Лами все больше выглядела веселой и даже счастливой. - Скоро мы уйдем отсюда, - сказала она однажды своей младшей сестре, и в душе Инанны затеплилась радостная надежда. Инанна не имела ни малейшего понятия, чем занималась ее сестра, она решила, что та нашла какую-то работу, и скоро они смогут поселиться в какой-нибудь ночлежке – пусть убогой и нищей, но без Грелод! Они будут свободны! С этой мыслью Инанна засыпала каждую ночь и просыпалась каждое утро. Однажды вечером Лами вернулась в приют не такой, как обычно. Инанна сразу заметила, что с ней что-то не так: ее уши и нос потемнели, а взгляд был замутнен. - Инанна, что-то мне нехорошо, - пробормотала Лами, опершись о стену полутемной комнаты. Девушка с трудом дошла до своего бедного ложа на полу детской, и остальные дети испуганно попрятались по разным углам приюта. - Эта серокожая заболела чем-то! – проговорил кто-то. – Скажите Грелод! Она может нас всех заразить! Земля уходила из-под ног маленькой Инанны, потому что она не знала, что делать. Она сидела рядом с сестрой, но той становилось все хуже. Вскоре в детской появилась Грелод. Не приблизившись к Лами, она с презрением посмотрела на нее издалека. - Прекрасно, - сказала она, приподняв худые плечи. – Теперь я должна платить за лекарства из-за того, что ты шлялась непонятно где и подцепила какую-то хворь. Смотри у меня, красноглазая, выздоровеешь – отработаешь каждую копейку! Лами, казалось, не слышала ее – девушку колотило крупной дрожью. … Минуты, когда Инанна бежала по свежему снегу в лавку алхимика в темноте, были одними из самых страшных в ее жизни. Она крепко зажимала в руках кошель Грелод, молясь всем богам, чтоб той горстки септимов, что дала ей старуха, хватило на лекарство. Поскользнувшись на снегу и чуть не провалившись в холодные воды под Рифтеном, девочка отчаянно постучала в двери лавки. Ее сердце стучало бешено. Она не думала ни о чем, прогоняя любые мысли из своей головы. Дверь открыла заспанная пожилая женщина – ее взгляд был таким обеспокоенным и участливым, что у Инанны не получилось бы назвать ее старухой и поставить ее в один ряд с ненавистной Грелод. - Что случилось, девочка? Заходи скорее! Инанна шагнула в теплое помещение, не видя ничего вокруг. - Я из приюта, - затараторила она, - моей сестре очень плохо, у нее очень быстро поднялся жар и появились какие-то точки на коже… - Кого там еще принесла нелегкая? – из другой комнаты выплыл недовольный старик. - Элгрим, эта девочка прибежала из приюта Грелод, - сказала ему женщина. – Говорит, ее сестре нужна помощь. - Ну конечно, - проворчал Элгрим, подойдя ближе и обратив взор на Инанну. – Расскажи подробнее, что с ней. Маленькая данмерка взахлеб рассказала все, что видела. - Похоже на костоломную лихорадку, но в очень запущенной стадии, - сказал старик, потирая подбородок. – Хафьорг, бери зелья, пошли в приют! Раз у девчонки уже появились волдыри, дело очень плохо. Сердце Инанны упало. Ей хотелось поторопить стариков, собиравших нужные лекарства в сумку, но они и так старались делать все быстро. Едва не забывшись, она протянула кошель с септимами женщине, которая вызывала у нее большую симпатию, чем ворчливый старик. - Убери это, - серьезно сказала Хафьорг. – Забери лучше их себе. Я прекрасно знаю, как вам там живется с Грелод. Инанна почувствовала огромную благодарность, которая все же меркла в ее страшной тревоге. Когда все трое оказались в приюте, на теле Лами выросли большие водянистые волдыри. - Это очень плохо, - сказал Элгрим, осмотрев девушку. В отличие от Грелод, он не боялся трогать заболевшую данмерку, и за это Инанна невольно зауважала недовольного старика. Лами, сотрясаясь всем телом, обратила замутненный взгляд на младшую сестру. Увидев ее страх, Лами слабо усмехнулась и прикоснулась к своему лицу. - Представляю, как я выгляжу, - с трудом выговорила она. – Все что нас не убивает… делает нас хуже. Хафьорг приподняла Лами и влила в ее рот какое-то зелье. - Это облегчит ее страдания, - сказал Элгрим Грелод, которая, скрестив руки и приподняв плечи, словно летучая мышь, стояла у входа в детскую, не решаясь подойти. – Но не вылечит бедное дитя. Шанс есть, но очень небольшой. Я могу сделать зелье, но у меня закончились нужные ягоды – кто мог подумать, что они пригодятся? Костоломная лихорадка нынче встречается очень редко. - Где их найти? – вмешалась Инанна. – Я пойду за ними. Элгрим посмотрел на нее с жалостью и вздохнул. - На твое счастье они именно сейчас, зимой, и должны расти у воды. Если уже поспели, конечно. Но пойми, дитя, даже если ты принесешь эти ягоды, это не означает, что твоя сестра спасется. Шанс очень мал. - Я пойду! – решительно воскликнула Инанна. Даже если шанс спасти Лами был почти нулевым, она должна была попытаться. Элгрим опустился на корточки около низенькой данмерки. - Они растут у воды за городом, - сказал он. – Они красного цвета, но это не снежные ягоды. Снежные ягоды круглые и ровные, а те, что тебе нужны, имеют более продолговатую форму, и их листочки пахнут мятой. Поняла? Инанна кивнула. Она знала, как выглядят снежные ягоды, а больше ничего о ягодах не знала. Закутавшись в свой тонкий плащик, девочка выбежала в снежную темноту Рифтена.***
Бледная Инанна стояла с невидящими глазами посреди других детей из приюта на заснеженном кладбище, но при этом чувствовала себя совершенно одной в этом темном мире. Страшное осознание, что она больше никогда не увидит Лами, пришло только тогда, когда крышку ее гроба заколотили жрецы Аркея. Инанна подошла ближе, чтобы видеть, как гроб Лами опускают в холодную землю. Шел снег. У Инанны закончились слезы: она выплакала их все той страшной ночью, которую ее сестра не пережила. Она до сих пор видела перед собой похолодевшую прекрасную Лами, несмотря на бледность, жуткие волдыри и отпечаток смерти на ее лице. Она была так прекрасна! Так сильна! Она была лучше всех людей, она была лучше Инанны. Но вот ее бездыханное тело закрыли в гробу и опустили в ледяную Рифтенскую землю. Жрица Аркея монотонно читала какую-то молитву, и Грелод говорила остальным детям, что с ними будет то же самое, если они начнут шляться невесть где, как эта «красноглазая бестолочь», сама виноватая в своей смерти. Инанне было противно слушать и то, и другое. Она продолжала стоять у свежей могилы сестры, даже когда все ушли. Инанна не знала, что ей делать со своей жизнью. То, куда ходила ее сестра незадолго до смерти, так и осталось для нее загадкой. Там ли она нашла свою смерть? Или это было просто совпадение? Все это теперь было неважно. Она не знала, сколько простояла там, глядя на новую могилу, прежде чем услышала приближающиеся шаги. Кто-то положил руку на плечо девочки, но ей даже не хотелось знать, кто это. - Крепись, дитя, - произнес знакомый женский голос. Инанна нехотя подняла голову и увидела Хафьорг. - В ее смерти нет твоей вины. Ты нашла нужные ягоды, сама рискуя своей жизнью в холоде и темноте. Не каждый алхимик нашел бы эти ягоды посреди снежных. У тебя есть талант. Как тебя зовут? - Инанна, - вяло отозвалась девочка. - Необычное имя для данмерки, - заметила Хафьорг. - Оно двемерское, - сказала Инанна, не понимая смысла этих слов. - Послушай, Инанна, - серьезно сказала женщина. – Я поговорила с Элгримом, и он согласен с тем, что ты можешь помогать нам. Мы уже немолоды, нам все труднее искать нужные ингредиенты, зрение уже не то, что было раньше. Если хочешь, ты можешь помогать нам, а мы будем тебе платить за работу. Кто знает, может, Элгрим согласится обучить тебя алхимии, и тогда ты сможешь полноценно работать в нашей лавке. И уйти от Грелод. Это было единственным, чего еще хотела Инанна. Она кивнула. - Я согласна, - сказала маленькая данмерка, повернувшись к Хафьорг. – Что нужно делать?***
После смерти сестры жизнь Инанны кардинально изменилась. Как и Лами, она больше не плакала и прятала от всех побои Грелод – теперь ей просто некому было жаловаться. Она осталась одна. Девочка трудилась в лавке Элгрима и Хафьорг всегда, когда была такая возможность, чтобы заработать немного денег и побольше времени проводить вдали от приюта. Грелод не была против этого занятия Инанны, однако требовала с нее деньги. Девочка рассудила, что лучше будет давать мерзкой старухе часть заработанных септимов, чем сидеть рядом с ней постоянно, выполняя ее поручения по дому. Все равно зарабатывала она мало. Лавка Элгрима не имела больших доходов. У Инанны хорошо получалось находить все цветы, грибы и ягоды, которые поручал ей старик, и вскоре она начала разбираться в их свойствах. Добросердечная Хафьорг хвалила девочку и все чаще говорила Элгриму, что неплохо бы учить ее алхимии, но тот только отмахивался. - Она еще мала, - говорил он. Весной Инанне исполнилось восемь. После работы в лавке, чтобы подольше не возвращаться в приют, она заходила на кладбище и сидела на могиле Лами, пока окончательно не стемнеет. Она любила размышлять, что бы было, будь Лами жива – может, они бы уже ушли от Грелод? Может, Лами вышла бы замуж? Эти мысли причиняли Инанне боль, но она все равно приходила на ее могилу каждый день с тех пор, как растаял снег. Иногда девочку замечал жрец Аркея и подходил к ней. - Ты же из приюта, верно? – спросил он ее однажды. Инанна кивнула. У жреца были морщины вокруг глаз и седина в волосах, но при этом лицо его выглядело живо и молодо, и девочка не могла понять, сколько ему лет. - Чью могилу ты навещаешь? Жрец опустился на корточки рядом с ней. - Сестры. - Горевать по сестре нормально и естественно. Но подумай о том, что теперь ее душа встретилась с вашими предками. Родителями, наверно? Инанна кивнула. Их мама и вправду умерла давным-давно, а отца она вообще не помнила, и Лами никогда о нем не упоминала – может, она даже и не видела его никогда. - Они будут заботиться о твоей сестре, - сказал жрец. Это немного ее обнадежило, хоть девочку и огорчало, что о ней самой не позаботится больше никто. С того самого момента, как Лами похоронили, ее не покидал вопрос, что будет там, в другой жизни. Или, может, ее не будет вообще и все просто оборвется холодной могилой? Инанна посмотрела на жреца с интересом. - Аркей – это бог смерти? – спросила она. - Можно сказать и так, - отозвался жрец. – Это бог жизненного цикла, рождения и умирания. Бог природы: видишь, как умирает природа осенью, чтобы возродиться весной? Так и наши души возрождаются после смерти. Мы, норды, надеемся попасть в Совнгард после смерти, а вы, данмеры – вернуться домой к своим предкам. Инанна почему-то представила Аркея в виде дряблого старика, похожего на Элгрима, только старше и седее. - А какие еще есть боги? – спросила она. - О, мне нужно поговорить с Грелод, - строго заметил жрец. – Нужно, чтобы она рассказывала вам хотя бы о богах. У меня есть одна книга о богах специально для детей. На следующий вечер жрец принес Инанне книгу, и та приняла ее, побоявшись сказать ему, что не умеет читать – вдруг он действительно поговорит с Грелод, и тогда ей придется несладко. Инанна подошла с этой книгой к Хафьорг и попросила научить ее читать. - Это похвальное желание, - сказала с улыбкой пожилая женщина. – Учиться всегда полезно. Что там у тебя? Дай-ка посмотреть. А, «Детский Ануад». Хафьорг начала учить Инанну читать, и вскоре та узнала о других богах. Когда девочка начала делать успехи, она перешла на книги по алхимии, которые были в лавке Элгрима – и тот наконец согласился ее обучать.