Стойкий деревянный солдатик

      Ласковое полуденное солнце согревало зеленеющую Коноху, взрезающие воздух крыльями стрижи сеяли по округе многоголосье крикливых трелей, над распустившимися на клумбах цветами неустанно гудели пчёлы и порхали нарядные бабочки, а в воздухе стоял пасторальный штиль поздней весны.       Сакура уже двадцать лишних минут ждала своего сенсея на перекрёстке двух тенистых улочек на окраине Листа, сидя нога на ногу на лавочке (которую была готова разнести в щепки от раздражения) у фонаря, и нервно дёргала бровью, скрестив руки на груди и надув губы. Увы, не всё идеально вписывалось в царящую вокруг благодать. В голове пунктуальной отличницы совершенно не укладывалось, как можно настолько не уважать время других людей! Как же её бесят хронические опоздуны… И если она могла бы закрыть глаза на такое проявление разболтанности того же Наруто, то сенсей-то куда опять! Она должна была всего лишь передать ему документы и отправиться на прогулку с подругами в свой заслуженный выходной, дело пары секунд, но (конечно!) Какаши не изменил себе и сегодня.       Сердито заправив за ухо розовые пряди волос, она встрепенулась: чуткий слух уловил шорох, не похожий на суету оживлённой по весне живности, в дальнем конце улицы. Кажется, в районе высокого забора, отделяющего парковую зону от тихого жилого района, где они договорились о встрече.       «Идёт, наконец-то!»       Она поднялась с лавки, одёрнув юбку и готовясь сделать учителю строгое замечание, однако его появления за этим не последовало. Тогда Харуно чуть прошла вперёд и, затаившись, прислушалась лучше: в кустах за забором повторилась странная возня, и возился там уж точно кто-то крупнее сбежавшей собаки или кошки. «Неужто шпионят?» — с сомнением подумала она, на всякий случай выдернув из подсумка кунай, и в два беззвучных прыжка подобралась к забору, ожидая возможного нападения. Но вновь ничего не произошло. Может, Конохамару с компанией опять нечем заняться? Харуно незаметно юркнула на вековое дерево с пышной кроной, перемежающее своим стволом забор, всматриваясь в небольшое открытое пространство среди гущи юной светло-зелёной листвы, и едва не вскрикнула, вытаращив глаза.       Сенсей… Сенсей без маски!       Сенсей без маски, лицо которого выражало крайнюю степень… боли?..       Сакура встревоженно прищурилась.       Учитель стоял, прислонившись спиной к корявому стволу раскидистой отцветающей вишни, запрокинув голову и зажмурив глаза, на лбу под протектором в лучах солнца поблёскивали мелкие капельки пота. В его больше обычного беспорядочной копне светлых волос запутались нежные розовые лепестки, маска была криво спущена до нижней губы, и он закусывал левый край её влажной тёмно-синей ткани, судорожно выдыхая сквозь стиснутые зубы. Отсюда ей не было видно, кто рядом с ним, но чуть сбоку внизу отчётливо слышались ритмичные шорохи и чавканье, словно бы кто-то с аппетитом уплетал быстро тающее мороженое на уровне колен сенсея, который отрывисто двигался корпусом навстречу, точно в такт звуку.       Харуно прикрыла рот рукой, её пробрало внезапной дрожью, а щёки залились румянцем. Какое ж это мороженое?.. Какая крайняя степень боли?! Сакуре уже не тринадцать лет, но очевидное кажется ей настолько диким и невозможным, что собственным глазам и ушам сложно поверить. Лучше было бы ей незаметно уйти подобру-поздорову и позже делать вид, что ничего не случилось, а лучше и вовсе постараться забыть, но чёрт возьми! Да, ей уже не тринадцать, но пока ещё не пятьдесят, чтобы отказывать себе в любопытстве. В конце концов, Джирайю не остановили и такие солидные цифры! Так и с кем это там забавляется его главный фанат, слывущий неисправимым одиночкой?       «Ну-ка, кто эта дама?»       Харуно с упоением представила, какая чудесная сплетня о похождениях Копирующего Ниндзя могла бы получиться, и она обязательно пустила бы её по округе, будь ей всё ещё тринадцать, и не будь Какаши-сенсей человеком, которого она действительно уважала, особенно в редкие моменты, когда он всё делал вовремя.       «Вот это я нарвалась на сенсацию, кто бы мог подумать!..»       Изо всех сил скрывая присутствие и концентрируя чакру в ступнях, чтобы не навернуться с ветки в самый неподходящий момент, она, ещё больше рискуя быть обнаруженной, перебралась и уселась на массивный сук с облезшей корой, с которого открывался куда больший обзор. В конце концов, это не её вина! Ещё бы на детской площадке перепихнулись!       С замирающим от смеси авантюрного воодушевления и опасности разоблачения сердцем Сакура наконец увидела, кто так жадно, а главное — так умело, ублажал сенсея ртом, заглатывая член до основания, хоть это и можно было различить лишь по амплитуде движений и звукам, но остального было не видно из-за сдвинутой набок… белой маски АНБУ, расписанной красно-зелёными мазками под кошачью морду с большими глазами. В тот же миг лицо её вытянулось от удивления.       «Это… мужчина?!»       Её широко распахнутые зелёные глаза заворожённо следили за крепкими руками в длинных чёрных перчатках, с чувством сжимающими и мнущими оголённые части бёдер Какаши-сенсея, за кистью самого Хатаке, давящей на коротковолосый взъерошенный затылок партнёра. Она определённо раньше не видела этого человека в обществе сенсея… Трапециевидные мышцы стоящего на коленях незнакомца красиво ходили под плотно облегающей экипировкой АНБУ при каждом новом движении головы вперёд, а лямка серого жилета спала с его сильного плеча, на которое был нанесён красный завиток татуировки. Сакура почувствовала, что кроме алеющих щёк жар охватывает всё тело и идёт далеко вниз. Наблюдение за такой страстной сценой любви двух молодых мужчин ― ах, её великая слабость! ― в купе со сладостным ощущением раскрытия тайны и жутким стыдом её распаляли.       «Ну что за восторг!»       Она едва не издала восхищённый визг, закусив губу и поджав кулаки, когда в следующий миг учитель дрогнул, зажимая стиснутыми зубами рвущийся наружу стон, а его партнёр задержал член в глотке, едва слышно давясь и сглатывая, и через несколько секунд выпустил его изо рта, разгорячённый и влажный, всё ещё пульсирующий и напряжённый, смахнув тыльной стороной ладони повисшую между головкой и его губами нить густой слюны и вытерев её о траву.       Харуно казалось, что она впитала в себя чужой оргазм каждой клеточкой тела, а теперь испытывала эстетический экстаз сразу за них двоих, и она была бы искренне счастлива, если бы этот миг продлился целую вечность, но боец АНБУ уже поднялся на ноги, моментально надвинув маску обратно на так и не увиденное ей лицо.       ― В следующий раз ваша очередь, семпай.       Сакура расслышала эту сказанную громким шёпотом на ухо Хатаке фразу, отчего тот, также поправляющий свою одежду, удовлетворённо улыбнулся, ответив на сладком выдохе чуть громче:       ― Уж будь покоен, я помню.       — И я, конечно, понимаю, что у нас расписания не совпадают, но подберите время и местечко получше. Если мы так продолжим, о нас вся деревня заговорит.       — Да брось, Тензо, ты много о нас возомнил. Кому мы сдались? — излишне расслабленно хмыкнул в ответ Хатаке, расправляя пальцами свои запутанные волосы и выуживая из них лепестки, а затем, наконец, застегнул жилет.       — Зря вы так, семпай. Я, может, и не сдался, а вы довольно популярны.       — Ты преувеличиваешь, мои лучшие времена прошли, — безмятежно отмахнулся Какаши.       — Тем не менее, всё это время у меня было странное чувство, что мы не одни.       — Ты чем старше, тем подозрительнее. Вроде вырос таким большим дяденькой, Тензо, кого тебе опасаться?       — А по-моему это вы чем старше — тем беспечнее. Работа с подростками вас расхалаживает!       — Как знать, как знать… Но, заметь, ты мне не отказал, — помолчав, парировал Какаши с явной улыбкой.       — Ну… Ну знаете ли! — возмутился мужчина в маске, поначалу смущённо замявшись. — Признайте, это вас заводят такие вещи, не меня!       — Ладно-ладно, не кипятись, — тихо рассмеялся Какаши, примирительно разведя руками в стороны, а затем добавил с лёгкой долей азарта. — Я ведь ещё должен тебе за своё сегодняшнее опоздание, так?       ― Так. И пощады не ждите, ― боец АНБУ беззлобно усмехнулся, сделав жест рукой, намекающий на то, что он следит за своим семпаем, а тот привычно потрепал ладонью свой затылок, прикидываясь виноватым, но, конечно, совершенно себя таким не ощущая. В общем, вёл себя почти так же, как со своими учениками. И, судя по всему, опаздывал даже на собственные свидания.       Сакура невольно вспомнила, как любила приговаривать Цунаде-сама, со снисходительным умилением глядя на периодически возникающие склоки между Котетцу и Изумо — «милые бранятся — только тешатся». Но у неё умиляться больше не было времени. Она буквально испарилась из своего укрытия на дереве мгновением раньше, чем исчез Тензо.       Какаши же потянулся, размял спину и беззаботно направился к назначенному месту встречи с ученицей, когда ко времени его опоздания добавилось ещё минут десять.       «Но каких минут!» ― теперь без раздражения думала Харуно, уже оставившая документы на лавочке у фонарного столба и на всех парах мчащая подальше от своего импровизированного наблюдательного пункта.       «Боже, боже, боже!»       Её сердце заходилось и пело, наконец войдя в созвучие с царящей сегодня в природе идиллической атмосферой, воспевающей жизнь и любовь, которая бесила её ещё около получаса назад, а от её лица всё никак не хотела отливать кровь, и ей казалось, что сосуды вот-вот не выдержат, и алые струи хлынут из носа. Она ещё никогда так не радовалась чужим опозданиям!       «Нет, ну вы слышали?! Этот статный молодой человек зовёт Какаши-сенсея семпаем даже в такой интимный момент! Это так романтично! Лучше, чем в кино…»       Как же, как ей теперь молчать! Эта эротическая тайна — слишком тяжёлая ноша для её очарованной души, она хочет разделить это чудесное бремя, хотя бы с Ино!..       «Нет, стойте-стойте, это будет слишком жирно!»       Сакура уж как-нибудь переживёт, она совладает с собой, и этот большой лакомый секрет достанется ей одной…       Она наконец остановилась и присела на бордюр, переводя дух, когда посчитала, что убежала достаточно далеко, как вдруг сзади послышался до ужаса знакомый голос, заставивший её вскрикнуть и отскочить почти на два метра вперёд.       — Разве ты не знаешь, что так оставлять без присмотра документы, вне зависимости от их важности, очень безрассудно, а, Сакура? — абсолютно будничным и миролюбивым тоном проговорил Какаши и приветственно махнул рукой, обескураженно уставившись на всклоченную ученицу, так остро отреагировавшую на его появление.       — П-п-простите, Какаши-семпай! — выпалила Сакура вместо «разве вы не знаете, что так опаздывать — просто возмутительно?!», и осеклась, чувствуя, как на лбу проступил холодный пот, когда Хатаке вдруг переменил своё обыденное флегматичное выражение лица на встревоженное, а затем приправленное долей смущения. — Т-то есть сенсей!       — А… — Какаши было протянул в её сторону руку, наскоро пытаясь сгенерировать очередную расплывчатую отговорку, но голова его сейчас словно была набита соломой, как у безмозглого пугала, а Харуно уже была такова.       — Правда, простите, я очень, очень тороплюсь! — ещё раз выкрикнула она прежде, чем окончательно скрыться за поворотом, оставив сконфуженного сенсея стоять и обтекать в полном одиночестве, но это было наилучшим решением. Сакура готова была получить ещё сколько угодно выговоров, но только не смотреть в глаза сенсея сразу после того, как посмотрела ему в штаны!       И, пожалуй, сейчас Хатаке был с ней солидарен.