***
Она могла бы это почувствовать. Благословение Хонсу было теплее, намного ярче, чем когда-либо. Она почти могла поверить, что мантия Аватара вернулась к ней, но в то же время это было по-другому. Она сосредоточилась на его силе, проверяя, была ли восстановлена их связь с богом луны, и она позволила Стивену и другой женщине, Лейле, направлять ее тело, куда бы они ни направились. Но там не было ничего, кроме слабой, тонкой ниточки, ведущей, казалось бы, неизвестно куда. Если Хонсу и был на другом конце связи, то он молчал. Это было больнее, чем она хотела признавать. Был ли Хэрроу прав? Неужели Хонсу оставил ее по другой причине? Но если так, то почему? Она была такой же сильной, как всегда, не сломленной, что бы это ни значило. Да, в то время у нее были трудности в жизни, но в этом не было ничего необычного. Это была цена, которую она должна была заплатить как его Аватар, которую она была готова отдать. На тот момент она терпела это столько лет, полагая, что это был еще один минус, и скоро она либо привыкнет к этому, либо забудет. У нее был Хонсу, и у нее была цель в жизни. Она была готова пожертвовать чем угодно в своей мирской жизни ради него. Она все еще была готова сделать для него все, что угодно, так безрассудно влюблена в него по уши и преданна ему. Но чувствовал ли он тоже самое? Она пыталась вспомнить все, что было тогда. Она знала, что за последние несколько недель что-то изменилось, что он отделялся от нее, но, оглядываясь назад, думала, что он готовится уйти. Что, если была другая причина? Что, если бы она сделала что-то, что заставило его чувства измениться? Что если он больше не чувствовал, что она достойна быть его Лунным рыцарем? Что, если он солгал, и она действительно подвела его? Эта мысль была слишком болезненной для нее, чтобы зацикливаться на ней. Она выбросила это из головы и сосредоточилась на том, что происходило вогруг. Сейчас, видя, что Лейла опустилась на колени рядом со Стивеном, пытаясь спокойно убедить его надеть мантию, только подтверждает опасения Ханы, что что-то было ужасно неправильно. Тем более что продавец сувениров находился в позе эмбриона, закрыв голову руками, и был на грани срыва. Прежде чем Хана успела подумать, как помочь, что-то стучало в двери. Металлические двери загремели, замок, очевидно, долго не выдержит. Ладно. Если они не могли положиться на Лунного рыцаря, тогда она справится. Девушка осмотрела комнату и схватила металлический стержень, который, должно быть, остался от строительных работ. Он был неудобен в ее руках, его нельзя было сравнить с ее старым посохом. Но это сработает. Двери внезапно распахнулись, но это были не головорезы Хэрроу, как все ожидали. Просто пустой дверной проем. Они не могли ничего увидеть, но, по-видимому, Стивен видел, потому что он отчаянно закричал, — Шакал! А. Отлично. Хэрроу каким-то образом получил контроль над печально известным посохом загробного мира. И у них не было возможности увидеть его, только чувствовать его присутствие. Но у всех так же не было времени подумать о том, как подойти к проблеме, когда шакал, по-видимому, бросился на Стивена, вытолкнув его в окно. — Черт, — выругалась Лейла, когда Хана поддержала, подойдя к другой женщине возле окна, пытаясь увидеть, где приземлился Стивен. Вместо этого можно было разглядеть в мятину на одной из машин, когда шакал приземлился и направился к фигуре в белом. Он сменил одежду Хонсу. Не темно-белое равное полотно его церемониального одеяния, а чисто белый костюм и лыжная маска. И... Он сражался хорошо, как она и предполагала, когда впервые подумала, что он может быть новым Аватаром Хонсу, — Он даст ему себя убить, — сказала она, смотря на склад. Ей нужно было увидеть эту проклятую собаку. — Это не костюм Марка, — прокомментировала Лейла, звуча так же смешно, как и Хана, — Что, черт возьми, происходит? — Мои чувства в точь в точь, — согласилась девушка, увидев банку с краской и схватив ее, и в ее голове возникла плохая идея. Но это было лучше, чем никакого плана, — и еще, кто, черт возьми, такой Марк? — Его зовут Марк. Я думаю. Они похожи потому. Что они. Чт... — Лейла замолчала, на блюдая как девушка взбирается на пожарную лестницу, а ветер внезапно усилился, — что ты делаешь? — Что-то невероятно глупое, — призналась она, развивая краску на ветру и наблюдая, как она красит Стивена и шакала, окрашивая их в ярко-канареечно-желтый цвет. — Что? Почему? — крикнул возмущенно Стивен. Пока он не увидел, как она взбирается на выступ лестницы, целясь своим самодельным посохом, — о нет. О боже. Что ты делаешь?!***
Если она не убьет себя, Хонсу поклялся, что убьет ее за то, что она причинила ему столько ужаса. Но, боже мой, она выглядела так великолепно, так напоминала прежнюю себя. Эта боль в его груди усилилась, когда он вспомнил, когда она была его рыцарем-мщения, это знакомое выражение решимости на ее лице за мгновение до того, как его маска скрывала ее, и она прыгала. Он использовал всю свою силу, столь же слабую, как и при том, что благословение уже звало ее, чтобы направлять ее спуск и помогать ее цели становиться верной, когда она приземлялась. Шакал дернулся, не давая ей вонзиться ему между лопаток, как она хотела, но стальной прут все же прорезал его плоть, прежде чем удариться о бетонную дорогу. За ним следуют ее колени, ее приглушенный крик боли едва был слышен. Но для него это с таким же успехом могло быть криком, пронзившим ее до глубины души. Так же как и шипение, когда она заставила себя встать, стиснув зубы, когда она повернулась лицом к покрытому краской шакалу. Он мог видеть боль на ее лице, даже если не мог чувствовать ее так, как раньше. Но она не позволила этому остановить себя, когда с яростным ревом бросилась на шакала. С этого момента борьба только ухудшилась, она и черьвь объединились против шакала, и все равно, очевидно потерпели неудачу. Червь не знал как сражаться, а она была просто глупой смертной бессильной против сверхъестественного существа, которое преследовало и утаскивало души обратно в загробный мир. Или, может быть, не совсем бессильна. Хонсу сдал свой посох, страх точно так же сковал его дух, когда он наблюдал, как шакал кусает ее руку, только для того, чтобы его зубы были заблокированы барьером серебряного света. Он задавался вопросом, заметила ли она это, когда она повернулась и без колебаний ткнула существо металлическим прутом. Он сделал все это. Потому что это была не его сила. По крайней мере, не полностью. Разве его благословение много лет назат оставило ее защищенной таким образом? Или это были последствия, о которых упоминала Хатхор, когда пыталась отговорить его от связи с ней много лет назад? К счастью, Марк, наконец, взял контроль над телом, одев свою настоящую мантию Лунного рыцаря и быстро убрав шакала от невинных. Но Хонсу задержался, наблюдая за двумя женщинами. Лейла подошла к его возлюбленной, предлагая руку, прежде чем помочь другой женщине, хромая, уйти в безопасное место, когда шум битвы утих и можно было почувствовать каждую рану. Обоим не хватало скарабея, который лежал на тратуаре, засыпанным битым стеклом. И все же он врядли мог винить этих двоих. Вместо этого он жаждал исцелить своего предыдущего Аватара, следуя за этими двумя, чтобы убедиться, что они в безопасности. Он мог видеть кровь, сочащуюся из различных ран, которые она получила, беспокоясь о тех, которые он не мог видеть или даже чувствовать. Смертные были такими хрупкими, небольшое внутренние кровотечение и... Нет. Его любимый лунный камень была сильнее этого. Он должен был верить в нее, точно так же, как она верит в него и знает, что то, что подразумевал Хэрроу, было ничем иным, как ложью.***
Мертвы. Люди, которых она... Убила... Были мертвы. Говорили в новостях. «Лидеры преступной группировки, занимающейся торговлей людьми, были убиты при загадочных обстоятельствах. Свидетели утверждают, что белый призрак освободил тех, кого держали в плену.» Она запомнилас их лица. Вспомнила, как они смеялись, закуривая сигареты. Вспомнила, как, прыгая с крыши здания, она метила точно в цель, чтобы разможить череп одному человеку, когда она приземлялась, быстро разворачиваясь, чтобы ударить следующего. После этого последовал шквал оружия, крови и всего остального, все просто сливалось воедино. Она думала, что ее жестокие галлюцинации были просто тем, что придумывал ее разум, пытаясь справиться со стрессом, раскрывая некоторые серьезные проблемы, о которых она не подозревала. Но что, если Хонсу был прав? Что, если он не было плодом ее безумного воображения, а действительно божеством, с которым она заключила договор? Чтобы осуществить свою месть в обмен на спасение ее же самой от смерти. Потому что она убила тех людей. И не было никакого способа, которым она могла придумать иначе. Не тогда, когда они были в нескольких сотнях миль от ее города. Она смутно осознавала, что появился Хонсу, что он говорил о ее миссиях, но она была слишком погруженна в свои мысли, чтобы по-настоящему переварить это. Она с трудом воспринимала, как он постукивал ее по голове кончиком своего посоха, называл ее по имени вместо «малышки», когда ему нравилось ее раздражать, или «не благодарная», как он любил делать, когда раздражался. Черт возьми, она едва видела его, когда он опустился перед ней на колени, сложив длинные конечности так, чтобы он мог быть почти на уровне ее глаз, когда она сидела в своем кресле. Ее разум был за тысячу миль от нее, вспоминая каждый бой. Каждого человека, которого она, возможно, действительно убила. Она сорвалась только тогда, когда он двинулся, чтобы во второй раз ударить ее своим посохом. Ее рука метнулась вперед и схватила его посох, когда она прорычала, — Клянусь, если ты ткнешь меня своим посохом еще раз, я сломаю его пополам и засуну в твою божественную задницу. Она встретилась с пустыми глазницами Хонсу, пытаясь выиграть непобедимое соревнование взглядов. Потому что, конечно же, он пристально смотрел на нее из-за такой реакции. Он разозлился на нее за мелкую дерзость. Он слегка наклонил голову, внимательно рассматривая ее, — Я бы почти хотел посмотреть, как ты попытаешься, малышка. Ах, так что нет, он не был зол. Его позабавила ее угроза. Потому что, конечно же, так оно и было. — Я убила этих людей, — прорычала она, указывая на телевизор, — давай посмотрим, смогу ли я убить бога. Ее горло сдавило, когда ее слова ударили ее. Она убила их. На ее руках была настоящая кровь. Она отняла у них жизни и уничтожила их, не задумываясь ни на секунду. — О боже, — прохрипела она, роняя хлопья на пол и сворачиваясь в клубок, — я... Я убила их; я убила их всех. Я... Я убийца. Массовый убийца. Серийный убийца. О мой бог. — Ты положила конец их присутствию в этом мире, но они подписали себе свою смерть, когда запачкали свои руки в крови невинных, — пытался успокоить Хонсу, или, по крайней мере, она предполагала, что он это делал. Или, может быть, он просто констатировал то, что считал очевидным, — ты мой кулак, мое оружие, чтобы вершить правосудие и месть от имени тех, кто не может. Так что не вини себя в их смерти, ибо ты всего лишь выполняешь мою волю. Он протянул ей руку, молчаливое подношение, но она неохотно приняла его, зная, что это значит на этот раз, — Но я действительно в порядке, просто выполняя твои слепые приказы? — спросила она вместо этого, уставившись на пыльную ткань, обмотанную вокруг длинных пальцев его руки, — Я имею в виду, у нас в классе была целая дискуссия о чувстве вины и справедливости в цепочки командования. Это сложно и запутанно, и... — Это все человеческие вооруженные силы, — вмешался он мягко и на удивление терпеливо, — я Хонсу, а ты мой Аватар. Я клянусь тебе, что никогда не поведу тебя неправильно, и твоя рука никогда не падет на того, кто это не заслуживает. Она была сумасшедшей. Бесспорно безумной. Потому что она смотрела в эти пустые глазницы и чувствовала, как его истина находит отклик в ее груди. Она доверяла ему. Она верила в него, — Клянешься мизинцем? — она протянула свой мизинец вместо того, чтобы принять его руку, и, несмотря на отсутствие выражения на его черепе, было видно, что он смущен, Но он повторил ее жест и позволил ей обхватить его меньший из пальцев своим.