Сказание о потаённых желаниях и общественных запретах

Давным-давно, в тридесятом царстве, в далеком государстве, через леса, через моря, жили-были царь с царицей. Неизвестно точно, муж ли жене изменял, аль жена была уж больно плодовита, однако родила она десятерых сыновей и одну дочь. Давнее время на то и древнее, что медицины всякие там не развивались, поэтому пережили порог двенадцатилетия лишь трое их сыновей. Жена тоже в скором времени скапутилась, ибо, право же, где вы сказку такую видели, в которой маменька жива. Старик, мало по малому выживавший из ума, испугался, как бы совсем на троне одному не остаться, и велел сыновей женить. — Бабы нынче те ещё лисицы. Только на деньги ваши и позарятся. Поэтому согласие свое давать не спешите, а добре сделайте по моему. Купите себе каждому три стрелы: золотую, медную и серебряную, и стреляйте в открыто поле. Которая золотую принесет, к той и сватайтесь. — Так-эть, батька, - завопил пискливо первый сын, пятнадцати лет отроду. — Нелогично это. Луки у нас только военные бывают, это вообще холодное оружие. Так-эть законом объявлено. Попади эта-ть стрела в гражданок, нам от армии достанется. У нас-эть страна демократическая. Царек подумал-подумал и решил: — Господь послал мне сына хилого, но разумного, хоть часто своими умными мыслями он и порочит нашу семейную атмосферу. Тогда выкупите каучуковые стелы у китайцев на базаре. Но не купайте больше одной стрелы. Узнают, что вы за бестолочи такие, с государственной казной в кармане, так не отпустят с рынка, пока эту стрелу за полцарства не выкупят. И стреляйте. Сыновья повиновались. Первый сын, замешкавшись при выстреле, сначала попал себе в ногу, а потом в служанку, проходившую мимо. Делать было нечего. По велению отцовскому, свахи заперли ее во дворце. Второй сын, четырнадцати лет отроду, широкоплечий, гордый богатырь попал в дочь приличного боярского дома. Родители, не мешкая, отправили её во дворец. Третий сын, Иван Царевич, стрелял с горькой улыбкой на лице. Лишь он знал о том, что являлось причиной этой горечи, о том, какой запретный секрет он скрывал. Выпущенная стрела попала в небольшой царский пруд в лесу. Обрадованный этой новостью юноша уже подбегал к нему, искренне надеясь, что стрела приземлилась в воду, но увидел ее рядом с небольшой зеленой лягушкой. Делать Царевичу было нечего. Золотистые соломенные волосы заискрились на солнце при выходе их чащи, освещая полное печали детское лицо. Действительно, тринадцатилетний юноша был слишком молод для всего этого. Придерживая истошно квакающую лягушку, он направился во дворец. Царь решил проверить невест. Велел за ночь расшить царской красоты ковер. Иванушка взгрустил. Как прикажешь лягухе шить? А коли не шить ничего, снова невесту искать придется. Заплакало дитя. Лягушка же села рядом и заморгала. Но вдруг озарило покои лунным светом и осветило несчастных. Иванушка удивленно пялился то на оконце, то на земноводное. Оно весело заквакало и стремительно преобразилось. На его месте оказалась рыжеволосая высокая девушка. Длинные кудрявые волосы обрамляли очаровательной красоты лицо и зелёного цвета глаза. Незнакомка была одета в грубую крестьянскую одежду: белую рубаху и хлопчатые чёрные брюки, но они никак не мешали рассмотреть выраженную мускулатуру её тела. Она была красивой, сильной и страшной. Ванюшка ощутимо посинел и обмочился, а дева весело залепетала: — Ах, черт подери! Наконец свобода! Ба, царство тебе небесное, превратить-то превратила, но дала бы больше инструкции. Я-то откуда знать должна как обратиться?! — Тётя... Тётенька... Не ешьте меня... Я невкусный! Кожа да кости! - заорал мальчик пискливо. Девушка кинула на него глубокий презрительный взгляд. — Мелкий... - он икнул. - Кто тебя просил меня подбирать? Чем тебе лягуха в пруду не угодила? Эх. Что же, не бросать же тебя теперь. - Она села рядом и вытерла слезы с дрожащего лица. — Что случилось? — Ба-батька велел сделать ковёр за ночь, а вы, тётя, вы лягухой были... а сейчас...сейчас... Тётя растрогалась. — Ну, не плачь. Будет тебе ковёр, мелкий. В ту же секунду в окне появился белоснежный филин и пронзительно закричал, разбудив всех слуг в каморке. Они, конечно, подумали, что это ночные бесы буянят, посему выходить и убеждаться в этом ни у кого желания не возникло. А дева быстро впустила птицу и заперла железные двери. Показывать магическое животное посторонним глазам - идея плохая. Поприветствовав гордую птицу долгими умиленными тисками и объятиями, девушка успокоилась и, откашлявшись, приказала ей рассказать об обстановке. Филин начал таким же гордым и басистым голосом, скатившимся в несчастные родительские упреки. — Эх... Василиса... Не сидится же тебе на месте. Тебе Яга что велела? Ждать меня! Я еле нашел тебя, придурошная! — Ну, Филя, не злися. Сейчас-то всё хорошо. Мы поможем мальчику и следа нашего здесь не будет. - Она радостно подсела к Иванушке на кровать и схватила его за плечо. Филин фыркнул, но раз Василиса уже решилась на это, ни угрозы, ни мольбы не помогут. Иван-Царевич, положив ладошки на коленки, радостно наблюдал за всем, что происходило в его покоях. Василиса начертила неясную картину белым песком и покрыла ее церковным воском со свечей вперемешку с обилием полевых сушёных трав: льном, ромашками, тысячелистниками, короставниками... Пол из красного дерева, привезенный прямо с юга во время царских походов, весь испачкался сухими зелеными раскрошившимися растениями. На чертеж упала капля крови и стремительно зажгла получившийся знак в алый цвет. Филин, уже потерявший способность говорить, сел рядом и наблюдал. —К духам таежных лесов взываю я, к духам севера, к духам воды, земли и травы. К духам таежных лесов обращаюсь я, к духам севера, к духам воды и травы. Пришлите мне одного из вас, из беды ручаясь спасти. Примите дар мой и ручитесь мне помочь. К духам тайги взываю я! Василиса остановила кровь и внимательно прислушалась. Воздух потемнел и, казалось, наполнился железом. Иванушка испытал резкое удушье и страх. Он сильно прижался к кровати, будто сливаясь с ней, и тихонечко всхлипнул. Даже слуги в коридоре, коих в комнате сейчас не было, поежившись, предпочли не проходить рядом. Филин по-прежнему никак не реагировал, лишь наблюдал за тем, как хорошо Василиса справляется с призывом. Послышался скривившийся от холода и злости голос. — Кому хватило наглости пробудить меня ото сна? Ты? Ты ведь бабкина наследница. Что тебе нужно? — Дух севера, сшей нам ковер из хлопковых нитей. Тишина. Тихий нервный хохот. — Ты ради этого призвала меня из самой преисподней?! — Да, - совершенно невинно промолвила дева. Незримый дух страдальчески застонал и принялся выполнять поручение, одновременно проклиная поехавшую бабку с ее ученицей и все человечество в целом.