***
Дом Юры на закате встретил их всё таким же молчанием, какое висело в нем утром. Бросив мокрую рубашку в ванную, Юрка проследовал в зал. Тоха тут же метнулся в соседнюю комнату — спальню. Каштанов услышал, как скрипнула дверца шкафа. — Тебе какую? — бросили ему через стену. — Без разницы, — Юра подрагивающими пальцами расстегнул мокрые шорты. Антон, высунув руку из комнаты, швырнул ему рубашку. — Да у тебя их тут сотни… — послышался шорох и скрип металла, свидетельствующий о том, что несколько плечиков с одеждой были сдвинуты в сторону. — А то ты не знал… Чего ты там копаешься? — Юрка уже надевал сухие вещи, а Тохи все не было. Ответ не заставил себя ждать. Из спальни выглянул Антон. На нем была одна из старых рубашек Юры — молочно-белая, почти просвечивающаяся, с расширенными книзу рукавами, которые на запястьях собирались благодаря тонкой резинке. — Как тебе? — осведомился Че́рников, пристально разглядывая просторный рукав, который ему приходилось придерживать пальцами, чтобы тот не соскользнул с запястья к поднятому локтю. — Прям как «дамские рукава» Гоголя, да? — перехватывая мысли друга, заметил он. — «Они несколько похожи на два воздухоплавательных шара, так что дама вдруг поднялась бы на воздух», — процитировал, бормоча, Юра. Конечно, Тоха определенно не был дамой. Но ему такая одежда всё равно очень даже шла… — Ух ты, прям наизусть, — улыбнулся Антон. — А если отбросить чужие тексты? Каштанов задумался, еще раз окинув знакомую фигуру взглядом и застегивая последние пуговицы своей рубашки. — Ты похож на ребенка, находящегося под началом у какой-нибудь старой леди, — пожал плечами он, не глядя на рыжика. Тоха секунду смотрел на него, приподняв брови. Затем, представив описанный образ у себя в голове, коротко и приглушенно рассмеялся, прикрывшись кулаком. Всё еще улыбаясь, он подошел к Юре и мягко ткнул своим длинным пальцем в его грудь, как будто обвинял в чем-то. — Ты читаешь слишком много литературы 18-19-х веков, дорогой мой, — протянул Че́рников, смотря на него снизу вверх — он был всего на несколько сантиметров ниже Юры, но сейчас немного наклонился, спрятав одну из рук за спину. — Да, кстати, — он принял нормальное положение. — Удивлен, что сегодня ты даже особо не злился на Нату… — А смысл? — Юрка наконец застегнул рубашку, а Антон пошел вновь облачаться в свою одежду. — Её поведение что, по-твоему, лучше бы стало? — Ну да, тогда понятно, — раздалось из-за стены. — Ты думаешь, она неисправима? — спросил он, высунув голову из дверного проема. — Меня это не особо волнует, если честно, — признался Каштанов, в очередной раз отмечая проницательность друга, что уже принял свой обычный вид. — Ну да, ты же у нас флегматик, — хмыкнул тот, закрывая дверь спальни. — Да ну тебя, — отмахнулся Юрий, поморщившись. Тоха пожал плечами. — Дедушка просил подойти к нему, помочь донести домой улов с рыбалки, — проинформировал он, заглядывая на кухню в поисках какой-нибудь еды. — Тебе что-нибудь достать? — Че́рников на это только махнул рукой. — Утащу пару абрикос с дерева, — бросил он, первым выходя на улицу. Лучи заходящего солнца, падающие из-за забора, мягко освещали Антона, пронизывая его огненные волосы и создавая впечатление, что те сами источают свет, будто горя. — Пойдешь со мной? — обернулся Тоха, небрежно выгнувшись и держа руки в карманах шорт. Юра утвердительно кивнул, и он просиял. — Он на другом берегу, почти напротив поля. Так что вернешься домой, когда уже стемнеет. — Ты пытаешься меня отговорить? — поднял брови Каштанов, пока они вдвоем шли по всё той же улочке. У забора, где раньше стоял мужчина, теперь покоилась большая куча скошенной и уже подсыхающей травы, чей вид предвещал скорый запах костра. Собака, еще днем лающая на проходящих людей, молчала, и о её присутствии во дворе свидетельствовала лишь цепь, позвякивание которой было слышно даже со стороны улицы. Шелест листвы стал более тихим, кроны деревьев готовились ко сну, напоследок тихо переговариваясь между собой. Мимо проходящий пастух уже вел коров в стойла, а из-за заборов слышались крики старушек, что загоняли кур в маленькие сарайчики. Где-то подальше от главной дороги возвращались домой рыбаки и лишь некоторые из них только собирались идти к реке. — Да нет, просто констатирую факт, — пожал плечами Антон, направляясь окольной дорогой к мосту. — Не хочу, чтобы нас зацепил Семен или еще кто-то из той кучи, — пояснил он. Юра понимающе кивнул, снова постепенно погружаясь в свои мысли. Когда они уже подходили к месту назначения, Че́рников обратил взгляд на свои наручные часы. — Еще рано. Посмотрим на закат? — он повернулся к другу и его глаза на секунду блеснули. — Да, конечно, — пробормотал тот. Тоха просиял и, повернувшись к нему спиной, перелез через ограду, разделяющую тротуар, и проезжую часть. Юрка последовал его примеру, перешагнув условное ограждение — более узкую версию бордюра высотой по колено. Антон стоял, опершись о перила и свесив голову вниз. Рыжие растрепанные волосы заслоняли его лицо, а расслабленная поза выражала усталость, что обычно одолевала его к концу дня. Юрий молча облокотился о мост в паре шагов от него, глядя на заходящее солнце, чьи золотые лучи уже не слепили, падая на лицо, а лишь мягко ласкали, просвечивая сквозь окна нескольких видных домиков на берегах. Речка была спокойной, листы камыша проплывали под мостом. От воды веяло прохладой, и тихо, издалека, доносилось кваканье лягушек, хотя сверчки, что обычно подпевали им вечером, пока спали. Негромкие плески всё еще раздавались там, где ветви ивы слишком низко склонились, задевая воду продолговатыми листьями, которые иногда совсем отрывались от них, пускаясь вплавь по течению, как стайки небольших речных рыбок. Мычание коров отдалялось всё больше, а лай собак давно уже сошел на нет. Юра вдохнул прохладный вечерний воздух, в котором смешалась свежесть листвы вместе с застоявшейся водой реки под ними. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, достал из кармана абрикосы, что недавно стащил с соседского дерева, и, осторожно пихнув Тоху локтем, протянул их ему. Тот благодарно кивнул, забирая с чужой ладони примерно половину. Ели так же молча, пока Антон не посмотрел на часы и не распрямился, переводя взгляд от реки. Они медленно двигались вдоль перил, наслаждаясь закатом, но скоро пришло время сворачивать. Идти осталось совсем немного — впереди меж деревьев, спускающихся к берегу, виднелась знакомая высокая пышная ива, под которой в маленькой нише расположился старик. — Здравствуйте! — поздоровался Каштанов, сходя к воде. — Привет-привет, — дед пожал протянутую руку. Тоха улыбнулся ему. — Каков сегодняшний улов? — спросил он. — Всего несколько желтеньких и штук пять карасей, — проинформировал его старик, неспешно вставая со своего раскладного стульчика и собирая удочки с подхватом. Юра, по примеру Антона, бросился ему помогать. Еще живая рыба слабо трепыхалась в пакете, до этого опущенном в воду. Признаться, Юрке было немного жаль её, но он понимал — либо она, либо кошка, живущая у Че́рникова. Все трое вышли на широкую дорогу, ведущую обратно к мосту, с которого солнечного диска, что прятался за горизонтом, уже почти не было видно. Краем уха Юрка слышал, как Тоха рассказывает о сегодняшних небольших приключениях своему дедушке. Тот покачал головой, когда внук дошел до прыжков с дерева в воду, но лишь немного упрекнул его, слабо улыбаясь сияющей в веснушчатом лице молодости. Антон, впрочем, и так махнул на эти слова рукой. — Я же не в канаву прыгаю и не по заброшкам лазаю, — при последних словах друзья переглянулись, а Че́рников еле уловимо улыбнулся. Юра уже давно поведал ему о своих планах обшарить какой-нибудь из заброшенных деревенских домиков. Таких в поселке было предостаточно. Каждый живущий тут когда-то проходил мимо хотя бы одного из них, заглядывая в подбитые, мутные от старости окна, порой прикрытые кружевными запыленными занавесками, притягивающими к себе взгляд. Для Каштанова это было подобием следа истории, нетронутым уголком. В глубине души он был уверен, что стоит лишь взойти на порог такого дома, как попадешь в прошлое. Пускай и не в такое далекое, о котором пишут в книгах о путешествиях во времени… — И то хорошо, — согласился дед Коля. — Кстати, Антош, ты мне скоро бы пригодился… Огород обшарить надо — совсем позабыл я про него, — вздохнул он. — Конечно, я помогу, — с готовностью кивнул тот. — Я тоже хочу прийти, — вызвался Юрка. Тоха, видимо, этого и ожидал, потому что украдкой усмехнулся. — Можешь даже не пытаться отговорить его. — Я и не думал, — старик улыбнулся, почесав нос средним пальцем — половина указательного, а также мизинца отсутствовали. — Твои скоро домой вернутся, а, Юр? — тот неопределенно пожал плечами. — Наверно, уже ночью. — Тогда посидишь чуток у нас, — предложил дед Коля, похоже, заранее предвидя радость, которая отразилась на до этого уставшем лице Антона. — А можно? — спросил он, сияющими глазами глядя на своего дедушку. — Конечно… Старик давно привык видеть друга своего внука у них дома, да и был только рад этому, ведь вместе с простыми посещениями Юрка часто помогал им в хозяйстве. — Ты же останешься у нас? — повернулся к Каштанову Тоха. — Останусь, — пробормотал тот, поправляя в руке складной табурет. Он даже не думал об отказе, ведь действительно любил этот домик и, по правде, любил намного больше своего собственного. Отчасти потому, что именно с ним были связаны все оставшиеся детские воспоминания, и именно там он проводил почти всё время с Антоном, когда они были еще маленькими. Зайдя за чужую калитку, Юра тотчас невольно почувствовал, как всё то, о чем он мог бы беспокоиться, плавно отдаляется, будто отгородившись скрипнувшим забором. Трехцветная кошка мелькнула от дома и, мяукнув, подбежала к Че́рникову, нацелившись пылающими желтизной глазами на пакет с рыбой. Дедушка Антона что-то проворчал при виде неё, открывая пакет, чтобы отдать ожидающей питомице часть улова. Они двинулись к дому. Тоха остановился, чтобы погладить слегка мурлычащую длинношерстную кошку, которая терлась о его ногу. Сказав друзьям не задерживаться, старик бросил на порог пару мелких рыбок и открыл дверь. Каштанов окинул взглядом знакомый двор. Под окнами дома росли благоухающие цветы, а за небольшим сараем скрывался стоящий у лавки рыжий запорожец, прикрытый от солнца пледом. За скамейкой посреди двора виднелся низкий широкий пень, на месте которого раньше стоял огромный раскидистый орех, дотягивающийся своими ветками аж до колодца, что был с другой стороны от него. — Юра, — позвал стоящий на пороге Че́рников. Тот вздрогнул и, обернувшись, шагнул в дом вслед за ним. Наскоро разувшись, Антон, минуя коридор и ступая в левую часть дома, уже из тамошней прихожей проскользнул на кухню справа. Прямо был зал, а уже из него можно было попасть в спальню. Это и составляло половину дома — в остальной его части находилась, грубо говоря, свалка — она была хоть и достроена, но еще не отделана, потому в ней хранились старые ненужные вещи, и изредка вешалась на веревку одежда. Растрепанная голова выглянула из кухни. — Где ты там? — Иду, иду… — успокоил его Юрка, выключая свет в прихожей и переступая порог комнаты. Его обоняние тут же уловило слабый, ничем неописуемый приятный запах, который можно было услышать лишь в этом доме. На подоконнике стояла банка со свежим, купленным только сегодня утром, молоком, а на столе, за которым сейчас сидел Антон, лежал целлофановый пакетик с таким знакомым овсяным печеньем. Появилось странное ощущение, как только Юра сел за стол. Ощущение, что он дома. Дверь прихожей открылась, и через секунду в кухню вошел дед Коля, впустивший за собой семенящую впереди кошку. Она тут же запрыгнула Тохе на колени, но лишь затем, чтобы понюхать то, что находилось на столе. Тот осторожно столкнул её — та приземлилась на пол, изящно и гордо махнув хвостом. Старик сполоснул руки и достал три чашки, потянувшись к банке на подоконнике. Антон взял с кухонного шкафа любимую книгу, — имел привычку читать за едой — а Каштанов повернулся к приоткрытому окну. На стол опустились наполненные кружки, и рука потянулась к мягкому печенью. Юра отпил немного молока, и его вкус заставил вспомнить о голоде. Дед Коля усмехался, глядя на парней поверх своей чашки, а Антон предпочитал смотреть в книгу. Спокойствие. После довольно насыщенного дня это уютное молчание со вкусом домашнего молока — именно то, что было нужно.Тарзанка
17 июня 2022 г. в 19:00
За столом на кухне сидели два парня.
Две, на первый взгляд, противоположности, что являлись лучшими друзьями.
— Сенька скоро придет? — не отрываясь от старой, пожелтевшей от времени советской книги, спросил Антон.
Юра пожал плечами, взглянув на рыжика поверх чашки.
— Мне казалось, ты знаешь, — слегка удивившись, ответил он. Че́рников неопределенно махнул рукой, сморщив усыпанный веснушками нос.
— Он никогда не говорит о точном времени своего прибытия. Я подумал, может, сегодняшний день станет исключением…
Юрка хмыкнул, выражая сомнение, и поправил свои круглые очки.
Со стороны улицы послышался громкий скрип открывающейся калитки, и Тоха наконец оторвался от книжки, в ожидании направив свои голубые глаза на дверь виднеющейся из комнаты прихожей.
— А вот и наш диетолог, — еле слышно пробормотал Каштанов, вставая, чтобы спрятать лежащий рядом свежий хлеб.
Из-за стола показались ноги в поношенных шортах, нелепо сочетающихся с недозаправленной в них серой рубашкой. Предположение оказалось верным — на пороге очутился слегка запыхавшийся пухляш.
— Я… Это, — пока он остановился, чтоб отдышаться, Антон загнул уголок страницы и вернул небольшой том на подоконник.
— Поздновато, — заметил Юра, засовывая буханку в хлебницу.
— Ну, извините, — буркнул Семен, утерев лоб ладонью. — Ребята просили, чтоб вы поскорее…
— Мог бы последовать этому совету сам, — подколол его Юрий, отворачиваясь от кухонного шкафа.
— Мог бы хоть раз одеться не как ботаник, — закатил глаза Сеня.
— А мне нравится его стиль, — пожал плечами Че́рников, идя вслед за другом к выходу.
— Да кто бы сомневался, — пробормотал Сенька, вновь выбираясь за калитку.
— Да ну вас, — бросил Каштанов, по своему обыкновению пряча ключи в почтовый ящик. Троица повернулась лицом к широкой дороге.
Ряды маленьких домиков простирались впереди по обеим сторонам улицы. Сладостно пахнущая листва плодовых деревьев выглядывала из-за чужих заборов, дружелюбно приветствуя своим шелестом. Какой-то мужчина косил траву у своего дома, а за оградой соседнего лаяла на прохожих собака, перебивая слышимое издалека мычание коров на пастбище.
Это была деревня. Посёлок. Малонаселённый уголок цивилизации недалеко от города, куда почти никто не стремился. В большинстве своём тут обитали старики; иногда их дети, еще реже — со своими детьми.
Правда, сейчас народу прибавилось — на летние каникулы к бабушкам и дедушкам съехались внуки из города. Те, кто жил тут постоянно, часто проводили с ними время, несмотря на то, что большинство детей были раза в два младше тех троих, что сейчас, переговариваясь, шли по узкой боковой тропинке.
— Кто там хоть будет? — спросил Юра, надеясь на меньшее количество людей. Семен принялся загибать пальцы.
— Я, Глеб, Ната… Больше никого из особых знакомых не помню. И опять какие-то мелкие прибьются, наверное, — заключил он. Юрий тихо вздохнул.
— Ната какая?.. — осведомился он, пытаясь вспомнить хоть одну знакомую с подобным именем.
— Да та, которая клеилась к тебе раньше. Ну, пыталась, — криво усмехнулся Сеня, глядя на хмурое лицо Каштанова.
— Кошмар, — не сдержался тот.
— Не расстраивайся, — слабо пихнул его в бок Тоха. — Всё равно она рано или поздно поймет, что ты интроверт…
— Уже поздновато, — подметил Юрка, но в душе махнул рукой на переживания, глядя через мост, мимо которого сейчас проходили, на другой берег, где высились небольшие холмики, что в стороне переходили в горой возвышающийся над посёлком лес.
Юра вновь погрузился в свой маленький мирок, в котором обычно прятался, когда молчал и не слушал чужие диалоги.
— Это что, все? — вырвалось у Тохи, и его другу пришлось выбраться из своих мыслей. Они уже подошли к небольшому обрыву с тарзанкой, висящей на иве, что клонилась к воде реки.
Сеня, казалось, тоже был удивлен.
— Батон, а где та куча мелкоты, что была тут? — обратился он к долговязому парню, что разговаривал с оставшимися маленькими мальчишками.
— Ушли, — обернулся тот, помахав рукой новоприбывшим.
— Оно-то понятно, но…
— Да кому-то из них что-то притащили, вот и убежали поглазеть, — пояснил Глеб.
— У нас вон другая проблема, — ранее упомянутая в разговоре девушка раздраженно махнула рукой на иву, с которой свисала петля — кто-то закинул тарзанку высоко на ветку.
— Тоже мне, проблема, — фыркнул Антон. — Я достану.
— А можно?.. — заикнулся было мелкий, подходя к нему сзади и пытаясь устремиться вперед. Че́рников придержал его, выставив ладонь напротив его груди.
— Не надо, я сам, — слабо улыбнулся он недовольно сморщившему при этом нос мальчику.
— Грохнешься — никто тебя переломанного тащить домой не будет, — сложа руки на груди, кивнул Каштанов, глядя на мальчонку сверху вниз.
Тоха тем временем полез на иву, схватившись рукой за одну из её ветвей. Мелкий еще больше насупился, отходя в сторону.
— Рыбак на противоположной стороне точно не обрадуется тому, что мы распутали тарзанку, — заметил Глеб, приложив ладонь козырьком ко лбу и глядя на противоположный берег, где из-под тени густой листвы виднелась удочка. Ната пренебрежительно махнула рукой, открыв было рот, но замолчала, когда уже знакомый мальчик дернул её за край замызганной футболки.
— Можете раздеваться, я нашел её! — раздался звонкий голос из-за шторы свисающих вниз ветвей ивы.
— Не вздумай грохнуться! — на всякий случай крикнул ему в ответ Юра, подходя к краю обрыва и принимаясь неторопливо расстегивать рубашку.
— Да ты меня хоть из-под земли достанешь, — хмыкнул высоко над ним сидящий на ветке Антон, распутывающий толстую веревку тарзанки.
Юрка слабо усмехнулся, отворачиваясь и снова планируя предаться своим мыслям, но у него это прекрасно не вышло. Ната и знакомый паренёк подкрались сзади, и…
За громким матом раздался всплеск, и Каштанов, неподготовленный, больно ударился о воду.
Оправа чудом удержалась на переносице, когда он с головой окунулся в теплую, благо, неглубокую реку. Выныривая и отфыркиваясь, Юрий про себя ругал скинувших его придурков на чем свет стоит, краем уха слыша доносящийся сверху хохот.
Кое-как протерев очки, он слегка отплыл и задрал голову, выглядывая виновников произошедшего. Ну, кто бы сомневался…
Че́рников, хорошо видный снизу, еле сдерживал смех, прикрывшись кулаком. Обычно его друг не выражался, но ор, раздавшийся секунду назад, был наверняка слышен на весь посёлок.
Антон уже перекинул тарзанку компании и сейчас, похоже, собирался слезть с дерева — до того, как Юрку столкнули в воду. Он встал на ветке и, швырнув свою футболку на землю, прыгнул в реку.
Долю секунды Юра наблюдал за тем, как Тоха, изящно раскинув руки словно птица, летел вниз. С еще одним всплеском, окатив Каштанова брызгами и вновь залив ему линзы, он приземлился за пару метров от него. Юрка тут же подал ему руку — плавал тот отнюдь не так уверенно, как прыгал.
Антон благодарно кивнул, опершись о чужое плечо и с заинтересованным видом разглядывая мокрую рубашку.
— Тебе надо будет переодеться, — заключил он, направляясь с Юрой к берегу и отползая подальше от места, где на них мог прыгнуть кто-то еще.
— Сама высохнет, — отмахнулся тот, подобравшись к мелкоте.
— Ну, это предлог на случай, чтобы уйти, — пояснил Че́рников, первым выходя из воды. — Вдруг Ната вновь осточертеет или что еще…
— Тогда спасибо, — вздохнул Юрий, снимая очки и протирая их мокрой тканью.
Тоха потянулся, подставляясь под свет — его тонкий веснушчатый торс блестел от покрывающей его воды, отражая теплые лучи летнего солнца, стоящего сейчас в зените.
— И всё-таки я не прочь еще раз сигануть с дерева, а ты? — он посмотрел на Юру сквозь полуприкрытые веки.
— Я не рискну, — слабо улыбнулся тот.
— Как хочешь. Поддержишь меня? — в последний раз перед тем, как снова залезть наверх, обернулся Че́рников.
— Конечно…