Далёкий огонь

После скольжения по крышах города, Мэй чувствовала себя феерично. Она чуть ли не вприпрыжку дошла до входа а библиотека, остукивая не совсем ровный ритм туфлями. Туфли звучали слишком громко, ведь возле библиотеки очень тихо, тише, чем на на похоронах. Никто не осмеливается издать хоть звук, хоть тихий кашель от дыхания, ведь везде, за любым углом здания, полки стены, может оказаться нанятая главными в библиотеке сторож. Шустрая, молодая и красивая дама и сейчас услышала шум извне, и поспешила отворить дверь прежде, чем Мей потянулась за её ручку. - Прошу прощения Мей, Но какого чёрта вы столь сильно опаздываете? И это.. - Шарлота, так звали сторожа, неприятно мела тон речи то выше чуть ли не пища, то возвращаясь к обычной манере общения, но благодаря этому речь казалось более живой. - Это.. Это непростительно! Вы между прочим, уже леди, и должны быть пунктуальной! Ах, а как много вам придёться наверстывать! А... Так бы она и тараторила, да вот только "опаздавшая" подловила момент, и вставила в ворчанье Шарли свою речь: Шарлотта, дорогая, ты же знаешь что я всегда прихожу чуточку позже! И все-все - Мэй широким разом всей руки окинула шкафы, за которыми должны были бы быть и читавшие, и писатели с художниками.- это знают! К тому же, у меня есть чудный материал, дорогая, от прочтения такого шедевра, ты в словно в раю побываешь! Счастью писательницы в её ариях о вдохновении не было предела, да и самим речам, уже слишком много времени уделено, и дабы немного утихомирить это, Шарлотта с пореканями загнала писательницу в библиотеку. Где-то далеко в глубинах библиотеки есть крохотный уголок, отделенный от социума, от библиотеки, от всего-всего мира... Этот "уголок" под себя устроила, и себе отобрала именно Мэй. Хоть "там" довольно темно и пыльно, она отшучивается про это, как про "домашний уют". Керосиновая лампа замещает недостаток света окон, и красивыми, ярко-красными оттенками окрашивает бумаги, на которых однажды закончится очередная чудная история, выведенная аккуратным почерком и темными чернилами. Стол из темного дуба покрыт светлыми трещинами и причудоковатой резьбой,а одна ножка стоит на подпорке. Фигура самой писательницы сливается вместе со всей это картиной, но и кажется, если она уйдёт, то это место потеряет свой образ. За время полета и бега, волосы сильно расстрепались, и макушка приняла вид небольшого гнезда. Хронический недосып проявил мешки под глазами. Мэй сгорбилась над бумагами, а локти некультурно шаркаои по поверхности стола. Она не могла прекратить с заворажением писать о вымышленном колдуне, и о настояще - чудном Хауле, который своё существование не совсем подтвердил... Он исчез как сказка, не оставив после себе ничего, кроме эйфории. Можно писать о нем вечно! "Его красота непосягаема для других, а чистота души кристальная, словно детская. И я избранная, он выбрал меня, и я не отпущу перо, пока все не узнают о нем, как о прекрасном и могущественном! Я предпочту умереть, чем забыть о Хауле! " Нет, он оставил что-то. Он оставил свое присутствие. Он стоял между полками, там, где окна белым светом и теплом поили каждого встречного. Шкафы пестрящие книгами, скрыли его от глаз людских. Его же очи осматривают писательницу. Он наблюдает. Ждёт. Ждёт развития событий.