2 июля 1997 год
— Пожалуйста, выходите из замка следом за своими деканами. Гриффиндорцы, за мной, — сказала профессор МакГонагалл, после чего все ученики в полном молчании повставали со скамей и начали пробираться к выходу, следуя за деканами факультетов. Гарри почувствовал, как Джинни легонько дёрнула его за рукав мантии и потянула к выходу, пока он мельком бросал взгляды на профессоров, в своей голове подмечая их наряды: профессор Стебель, чья мантия и шляпа ещё никогда не были такими чистыми; профессор Слизнорт, одетый в изумрудную мантию с серебряной вышивкой; Филча, стоявшего рядом с мадам Пинс, — он в стареньком чёрном костюме и галстуке, от которого пахло нафталином, она, облачённая в чёрную вуаль до колен. Ученики, следуя за деканами своих факультетов, вышли из замка и поняли, что направляются к озеру. Гарри невольно прищурился, когда он вышел на свет и чуть не врезался в Джинни. Привела профессор МакГонагалл, как и ожидалось, к озеру, где рядами были расставлены стулья, а посередине рядов разделял проход, который вёл к возвышающимуся мраморному столу, освещённому яркими лучами солнца. День был очень тёплым и летним для похорон. Птицы громко пели, а люди перешёптывались, отчего создавалось впечатление, будто ветерок колышет траву. Гарри со своими друзьями уселся в конце одного из рядов, ближе к озеру, при этом окидывая взглядом зал, где половину стульев уже заняли волшебники, большинство которых парень не знал, но среди них, то там то тут, он замечал знакомых: Грозный Глаз Грюм, Кингсли Бруствер; Римус Люпин, державший за руку Тонкс, чьи волосы вновь обрели ярко-розовый цвет; Флёр, осторожно поддерживающая Билла, за ними сразу стояли Фред и Джордж в куртках из чёрной драконьей кожи; мистер и миссис Уизли, Том (владелец «Дырявого котла»); тут даже была мадам Максим, занявшая два с половиной стула, чьи ножки от веса женщины немного подкосились. Были и привидения замка, которые в солнечном свете едва можно было заметить, даже когда шевелились, при этом сказочно мерцая. Также, тут были люди, которых Гарри запомнил в лицо, но имена не знал: волосатый басист из волшебной группы «Ведуньи», бармен из «Кабаньей головы» и полная волшебница, возившая в «Хогвартс-экспрессе» тележку с закусками. Гарри глубоко вдохнул лесной запах и сел немного поудобнее, ожидая когда зал полностью заполниться, и он сможет увидеть ещё кого-то из знакомых, хотя радости это ему потом не принесло. Направляясь к передним рядам, мимо прошёл Корнелиус Фадж, чьё лицо Гарри показалось жалким, а следом за ним он увидел и Риту Скитер, с отвращением замечая в её руках блокнот и перо; после этого — Гарри даже вздрогнул от гнева и потёр свои шрамы на руке, складывающиеся в надпись «Я не должен лгать» — на глаза попалась Долорес Амбридж с притворно горестным выражением “лица” и с чёрным бархатным бантом на голове. Когда Амбридж заметила Флоренца, застывшего у кромки воды, она дёрнулась от страха и юркнула к местам подальше от кентавра. Потом Гарри увидел и Скримджера, который с мрачным и достойным видом сел в первом ряду рядом с профессором МакГонагалл.«Все ли такие важные министерские шишки действительно так сожалеют о смерти Дамблдора?»
Вдруг заиграла странная, неземная музыка, так что Гарри начал оглядываться по сторонам, чтобы увидеть источник звука, позабыв о неприязни к министерским сотрудникам. Не он один беспокойно вертел головой — многие другие тоже пытались найти источник музыки. — Вон там, —шепнула Джинни и указала на поверхность чистой, просвеченной солнцем воды, где был хор водяного народа, который жутко напоминал инферналов своей мертвенной бледностью. Морской народ пел на странном, неведомом ему языке, и от этой музыки волосы у Гарри вставали дыбом, однако она не была неприятной. Песня явно говорила о горе и утрате. Вглядываясь в нездешние лица певцов, Гарри понимал, что уж они-то, по крайней мере, о гибели Дамблдора точно горюют. Джинни толкнула Гарри в плечо, и он отвернулся от водяных певцов. По проходу между стульями медленно шёл Хагрид, неся на руках тело Дамблдора, завёрнутое в тёмно-фиолетовый с золотыми большими звёздами бархат. Лицо великана блестело от слёз, а из его кармана торчала мокрая скатерть, которую Хагрид использовал как носовой платок. Горло Гарри сдавила острая боль от такого зрелища и от мысли того, что тело Дамблдора находится к нему так близко. За один миг он лишился всего тепла. Рон жутко побледнел и судорожно вздохнул, а на колени Гермионы и Джинни начали капать слёзы. Гарри сжал кулаки и почувствовал, как ногти впиваются в мягкую кожу ладошек.«Немыслимо. Просто немыслимо.»
Кажется, Хагрид бережно опустил тело Дамблдора на мраморный стол, а потом отступил обратно в проход — Гарри за многочисленными головами волшебников не ясно видел, что вообще происходит впереди. Хагрид достал из кармана грязную скатерть и трубно высморкался в неё, за что заслужил несколько возмущенных взглядов, однако Гарри только ласково кивнул другу, (когда тот проходил мимо него, возвращаясь назад) ибо знал, что Дамблдор за это на него не обиделся бы. Полувеликан вновь высморкался и Гарри обернулся назад, чтобы посмотреть к какому ряду он сядет. Сел Хагрид в последний ряд, возле своего сводного брата Грохха, который смиренно, почти по-человечески склонил свою огромную уродливую, как валун голову и ласково похлопал по голове своего старшего брата, когда тот уместился рядом на два стула, отчего ножки стула провалились под землю. Гарри приставил руку ко рту, пытаясь подавить своё желание рассмеяться, но тут музыка смолкла и парень, как и все остальные, обратил свой взгляд к мраморному столу, на котором безмятежно лежал свёрнутый в бархатную ткань Дамблдор. Низкий человек в простой чёрной мантии поднялся на ноги и встал перед телом Дамблдора, забавно выпрямляя осанку, словно готовясь сказать действительно что-то важное. Гарри не мог расслышать его “важные речи” — не только потому, что он сидел слишком далеко, а человечек говорил не очень-то и громко, но и потому что внимание было обращено вообще не на это.«Руки.»
Гарри своими зелёными глазами смотрел на сжатые кулаки и начал медленно их разжимать, видя на ладонях маленькие бордовые дуги — следы от ногтей. Уши словно заслонила пелена, и до Гарри долетали только некоторые обрывки фраз маленького человека. «Благородство духа»… «интеллектуальный вклад»… «величие души»… — ничто из этого не имело значения и абсолютно никак не относилось к Дамблдору, которого он знал. У Гарри в голове возникли воспоминания, как директор попросил, в первый год обучения Гарри в Хогвартсе, разрешения произнести несколько слов: «олух», «пузырь», «остаток», «уловка» — и вновь подавил желание рассмеяться… Да что это с ним сегодня? Почему ему сейчас хочется так смеяться? От этой мысли Гарри почему-то снова пришлось подавлять в себе желание улыбнуться. От раздумий и рассматривания царапин на руках Гарри отвлёк тихий плеск воды, раздавшийся слева, — это головы водяного народа повысовывались из озера, чтобы тоже послушать прощальную речь. В голове Гарри возникли новые воспоминания о Дамблдоре, а точнее о том, как он два года назад присел у поверхности воды, совсем рядом с местом, где сидел сейчас Гарри, и по-русалочьи беседовал с предводительницей водяных.«Интересно, где Дамблдор выучил их язык?»
Гарри вновь сжал кулаки, поняв как много он не спросил директора, как много они не сказали друг другу, сколько недосказанностей между ними...И в этот момент, на Гарри обрушилась страшная правда, полная и неоспоримая: Дамблдор мёртв, его больше нет, и Гарри никогда не узнает ответы на те вопросы, задать которые пришло ему в голову только сейчас... Кажется единственный достаточно интимный вопрос, который Гарри решился ему задать был...«Что вы видите, когда смотрите в зеркало?»
«Я?... Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков.»
И даже тогда Дамблдор не ответил ему честно... Гарри запустил руку в карман мантии и стиснул в нём поддельный медальон Салазара Слизерина, отчего он поранил ладонь, однако даже это не остановило горячих слёз, которые сами собой брызнули из глаз. Гарри отвернулся от друзей и направил взгляд поверх озера на лес. Пока остальные всё ещё слушали лопотание маленького человечка у стола, Гарри заметил среди деревьев какое-то движение.«Кентавры...»
Кентавры тоже пришли проститься с Дамблдором. Из-под деревьев они выходить не собирались, но Гарри увидел, как они спокойно стоят, опустив луки и глядя на волшебников. В голове Гарри вновь возникли воспоминания, но теперь о его первом походе в запретный лес; вспомнил о первой встрече с ужасным существом, которым оказался Волдеморт; вспомнил и разговор с Дамблдором о том, что сражаться необходимо, даже потерпев поражение в борьбе.«Главное — сражаться. Снова и снова, только так можно остановить зло, пусть даже истребить его до конца никогда не удастся…»
И, сидя здесь, под жарким солнцем, в окружении горюющих друзей, Гарри абсолютно отчётливо увидел рядом с собой людей, которым он был необходим и которые готовы были его защищать: отец, мать, крёстный и Дамблдор; у каждого из них блестели глаза от решимости его защитить, но с данного момента — хватит! Никто теперь не встанет между ним и Волдемортом, и ему пришло время проститься с иллюзией того, что руки родителей способны оградить его от любой напасти. От всего это ночного кошмара не будет пробуждения, и не будет утешительного материнского шёпота, уверяющего его в том, что он в безопасности, что всё это — плод его воображения. Теперь последний из его защитников мёртв... Теперь он одинок, как никогда прежде... Человечку закончил свою речь и вернулся на своё место, после чего наступила гнетущая тишина, и только тихие всхлипы перебивали её. Гарри ожидал, что хоть кто-то ещё встанет у тела, чтобы что-то сказать, быть может министр, однако нет, никто не решался — так он думал... Вдруг, наступила буквально гробовая тишина: пропало щебетание птиц, ветер больше не колыхал листву деревьев, больше нельзя было услышать всхлипы и рыдания, кажется, все волшебники даже перестали дышать. Единственное, что пробивалось через эту тишину — громкие размеренные шаги и звонкое мычание, напевающее какую-то песню, на которое все сразу начали оборачиваться.Vera Lynn - We'll Meet Again
Гарри тоже с остальным обернулся и прямо перед своим носом увидел девушку, что шла меж рядами, покачиваясь из стороны в сторону. Гарри подозрительно сощурил глаза, глядя как девчонка буквально заманивала своей внешностью и элегантно кошачей походкой. Выглядела она его ровесницей, однако Гарри был полностью уверен, что видел её впервые. У девушки были изящные тонкие линии лица: аккуратный вздёрнутый носик; чёткая линия подбородка; тёмно-красные губы, искривлённые в какой-то пренебрежительной ухмылке, будто говорящая о том, что обладательница считает себя лучше всех присутствующих; тёмные брови, которые подёргивались каждый раз, когда взгляд девушки касался кого-то, кого видимо она узнавала; бледная, чистая, ровная словно мрамор кожа; чёрные словно ночь волосы и чёлка, закрывающая глаза, из-за чего Гарри не мог разглядеть их цвет; хрупкое телосложение с прямой осанкой и тонкими руками с длинными пальцами. Брюнетка выглядела очень неестественно, словно она была героиней какой-то книги, автор которой захотел сделать героиню идеальной по всем параметрам, тем самым выдавая своё внутреннее желание походить на своё творение. Одета была девушка в старомодное чёрное платье с длинными рукавами и белым кружевным воротником, испачканным в засохшей коричневой крови, при виде которой в голове Гарри возник вопрос...«Чья она была? Её? Или кого-то ещё?»
Гарри не понял почему именно этот вопрос возник у него в голове, и почему эта брюнетка так внушала опасность одним своим видом. Возможно, сама неизвестность его пугала. Проходя мимо Гарри, девушка бросила на него взгляд и чуть замедлила шаг, когда их глаза встретились. Чёлка немного была отброшена, и теперь Гарри ясно мог увидеть, что глаза девушки были ярко-красного цвета, как у Волдеморта. В этих глазах Гарри видел отражение страданий, адского пламени, танцующих чертей и крови! Очень много крови. Эти глаза пристально глядели в зелёные глаза Гарри, и при виде их брови девушки приподнялись, улыбка стала шире, открывая ряд белых ровных зубов, а мычание песни стало громче. Девушка как-то очень нежно провела горячей рукой по щеке Гарри, и как будто следуя за тонкими пальцами девушки, по телу парня пробежали мурашки. Джинни рядом с ним беззвучно ахнула, заметив действие брюнетки и хотела было что-то сказать, но ничего не смогла. Она открывала и закрывала рот, и Гарри хотело было спросить, что у неё случилось, но он не смог вымолвить ни единого звука. Тем временем брюнетка медленным шагом дошла до тела Дамблдора и лениво повернулась к публике, оканчивая свою песню. Гарри начал оборачиваться на лица других волшебников, дабы увидеть их реакцию. У большинства людей на лицах было непонимание и ожидание, у некоторых восхищение, а у людей за семьдесят — самое странное — рисовался шок. Гарри метнул взгляд в сторону Слизнорта и увидел тоже самое: широко распахнутые в шоке водянистые глаза, и раскрытый рот; также он почему-то постоянно переглядывался с мужчиной, сидящим рядом с ним. Ярко-голубые глаза и тёмно-каштановые волосы и борода — Гарри узнал его, как Оскара Уинстона на фотографии членов Ордена Феникса. Однако выражение лица Оскара отличалось от чужих тем, что в его глазах был и страх. Гарри посмотрел вперёд и увидел две седые макушки, на которых были заколки с эмблемой Рейвенкло. Старухи неспокойно ёрзали на местах и пытались друг другу что-то донести, но им этого не удавалось. Брюнетка тем временем, с широкой улыбкой осматривала лица окружающих, будто наблюдение за их непониманием, ожиданием и шоком приносило ей огромнейшее удовольствие. Она сверкнула глазами и глубоко вздохнула, будто сейчас начнёт действительно важную речь, однако которую Гарри и все остальные не пропустят мимо ушей. — Друзья мои! — громко и звонко начала брюнетка. — Для начала, хочу сказать, как рада находится тут! Здесь... Среди вас... Имея столь великолепное тело и возможность всё трогать... — тихо продолжала брюнетка и длинными пальцами провела по мраморному столу. Рука Гарри дёрнулась к палочке в карман, когда пальцы брюнетки прошлись в одном сантиметре от завёрнутого в бархат тела Дамблдора, однако парень ничего принимать не стал. Почему он сразу подумал, что девушка может что-то сделать с телом Дамблдора?... — Знаете, — резко начала брюнетка словно очнувшись ото сна. Чёрные волосы от резкого поворота головы хлестнул девушку по лицу. — Дамблдор был... Очень интересной и могущественной персоной, которая меня... — девушка усмехнулась, — действительно сильно раздражала! Эти постоянно косые взгляды на меня! Эти голубые глаза, метающиеся в любом помещении, в котором находились мы вместе, дабы отыскать меня и пронизывать взглядом, желая раскрыть моё сознание, все мои тёмные планы и секреты... Это всё меня так напрягало! “Ах святой Дамблдор”! Защитник детишек Хогвартса, грязнокровок, магического сообщества и остального мусора! СКОЛЬКО ПАФОСА! А что я? Последние слова девушки отозвались звонким эхом, от чего птицы в Запретном Лесу словно от взрыва разлетелись в стороны. Красные глаза девушки вспыхнули недобрым огнём, улыбка превратилась в дикий оскал, и девушка плавно, но быстро подлетела к телу Дамблдора. В эту секунду для Гарри всё замедлилось, сердце бешено заколотилось в груди, и он, следуя инстинктам, схватил палочку и резко подорвался с места, готовясь пустить заклинание в странную девушку, как только она тронет директора пальцем (половина людей в зале сделали тоже самое), но не тут-то было. — ВСЕМ СТОЯТЬ! — звонко вскричала брюнетка и вскинула руку над головой, в одно мгновение сомкнув пальцы в кулак. Гарри не понял, что это было, но это действие, кажется, остановило всех подскочивших, заставляя их замереть словно ледяные скульптуры. — Новости: я стала сильнее, чем раньше. Пусть кто-то двинется, я спалю его в мгновении ока! Да-да! Это я в особенности вам говорю, великаны! — усмехнулась девушка, с пренебрежением глядя, как Хагрид лил слёзы и беззвучно всхлипывал, не в силах пошевелиться, пока Грохх рядом с ним делал странное выражение лица, смешивающие в себе ярость и непонимание от того, что не мог побежать на брюнетку с кулаками, дабы спасти своего брата. Девушка ухмыльнулась и очень медленно опустила кулак — это движение потянуло Гарри и всех присутствующих сесть на место, а также отняло желание ещё раз подняться. Кроме Грохха. Он упал на землю, а Хагрид даже не успел никак отреагировать, как девушка громко сказала: — Спокойно, великан, с твоим братом-переростком всё в порядке, он просто спит. С ним будет всё хорошо ровно до того момента, пока ты не станешь на меня нападать, — усмехнувшись, сказала девушка, и Хагрид послушно сел на сломанный стул. Мокрые дорожки на его лице ярко блестели, но плакать он перестал, а только гневно исподлобья вглядывался в насмешливое лицо брюнетки. — Молодец, хороший мальчик, — ухмыльнулась девушка, плотнее прижимаясь к кафельному столу. Гарри напрягся — кафель врезался в бёдра девушки, а живот её чуть-ли не касался головы Дамблдора. Парень ещё сильнее напрягся, когда его глаза встретились с кровавыми глазами девушки. Она, не моргая, глядела на него и улыбалась, покачиваясь взад вперёд, и наклоняясь к телу Дамблдора, будто бы зная, что она нервировала Гарри тем, как её грудь касалась фиолетового бархата. Девушка вдруг резко перестала раскачиваться и отвернулась от Гарри, перемещая своё внимание на фиолетовый звездный бархат, будто бы позабыв то, что собиралась сделать. — А я разве не живая? Не желаю любви и счастливой жизни? — молвила девушка, лениво растягивая слова, точь в точь, как Малфой. Тут длинные пальцы девушки схватили за бархат на лице Дамблдора и грубо разорвали его, да ещё с такой широкой улыбкой, будто разрывает упаковку подарка на рождество, а не труп старика на похоронах. Из под бархата Гарри увидел серый профиль Дамблдора и его крючковатый длинный нос. Девушка десять секунд вглядывалась в морщинистое лицо директора и продолжила: — А, Альбус? Обязательно нужно было находить эту чёртову коробку? Если бы не ты, то мне бы не пришлось торчать в этом пространстве десять на десять сантиметров, в полном одиночестве, без возможности нормально мыслить и есть, целых пятьдесят-три года! — сквозь зубы говорила девушка в безжизненное лицо Дамблдора, Гарри казалось, что они вот-вот соприкоснуться носами. — Но знаешь, я не такая злопамятна, как ты думаешь, так что я прощаю тебя! Да! Видишь какая я хорошая? И я даже испытываю неимоверную благодарность за то, что ты сдох! Это меньшее, что ты мог мне сделать, но теперь я свободна! О да, я свободна и заклинание забвения разрушено! — девушка отпрянула от тела Дамблдора и захлопала в ладоши, громко хохоча. От раскатистого звонкого смеха девушки по телу Гарри прошлись мурашки, а волосы встали дыбом. Все в зале испытывали, кажется, тоже самое, судя по тому, как Джинни вцепилась ему в руку, сдавливая пальцы. Брюнетка вновь наклонилась к лицу директора и поцеловала его морщинистый лоб со словами: — Ладно, Альбус! Было приятно с тобой пообщаться! До встречи на сперетическом сеансе? — брюнетка обернулась к волшебникам, вытерла губы чёрным рукавом платья, стирая неприятный вкус старого тела. Она молча оглядела ряды стульев с застывшими волшебниками, на секунду вновь остановив взгляд на Гарри. — Итак, — девушка взмахнула рукой, в которой вслед за этим движением появился серебряный кубок. — выпьем же лимонного сока за Альбуса — великого и раздражающего! Гарри перевёл взгляд на свою руку и понял, что сжимает в ней не ладонь Джинни, а серебряный кубок с мутной бледно жёлтой жидкостью. Все остальные в зале держали точно такие же кубки, наполненные — как предполагалось — лимонным соком. Девушка подняла кубок и опрокинула его у своих губ, после медленно поставив его на стол возле головы Дамблдора и выжидающе осмотрев зал. — Ну что же, вы не будете пить за своего директора? Друга? Учителя? Пейте... — брюнетка наклонила голову в бок, и её глаза сверкнули. Ничей кубок так и не поднялся. — Да нет там отравы! Ну, не хотите — как хотите. Девушка потрепала седую голову Дамблдора, словно на прощание и медленным шагом пошла обратно по проходу между стульями, при этом красными глазами скользя по головам волшебников, над которыми она возвышалась. — Какие вы все красивые, — промолвила девушка и коснулась кончиками пальцев лица Фреда, или Джорджа (Гарри так и не понял кого), проходя мимо близнецов. — Но меня среди вас интересует только один человек... Гарри моргнуть не успел, как девушка подлетела к нему и не своим голосом, звучащим как гром, в котором соединилось сотни голосов сразу, в лицо выплюнула: — ТЫ! Хоть в голосе и был злой громовой тон, в красных глазах были искры, смех и восхищение. Увидев в глазах Гарри испуг, девушка резко и громко расхохоталась, а потом с нежностью и снисхождением посмотрела на Гарри, таким взглядом обычно одаряют детей, которые боятся грозы или темноты. — Мальчик который смог одолеть Волдеморта! Не бойся, я тебя не обижу! — брюнетка положила свои горячие ладони на щёки Гарри и оставила короткий поцелуй на его губах, отстранившись с громким "муа" и чмоком. Губы были очень мягкие и горячии и оставляли не совсем приятный колющий отпечаток, ровно также, как и обжигающие ладони с длинными ногтями и перстнем с красным камнем на среднем пальце. Под этими ладонями Гарри испытывал такие ощущения, которые он давно не чувствовал: беззащитность и хрупкость, словно Гарри становился хрустальным в руках этой загадочной брюнетки. Девушка пару секунд полюбовалась ошарашенным лицом Гарри, которое она нежно, но при этом властно держала в своих руках, потом аккуратно погладила шрам в виде молнии на его лбу, и перевела взгляд на покрасневшую от гнева Джинни и усмехнулась. Улыбка брюнетки ещё больше расширилась, когда она заглянула Гарри куда-то за спину. — И сколько знакомых лиц! Привет, Оскар, скучал? Я из-за твоей бороды сперва даже не узнала тебя, — девчонка убрала одну ладонь от щеки Гарри, легонько поцарапав длинными ногтями, и помахала пальчиками мужчине за спиной Гарри. — А вот с некоторыми из вас я незнакома... Девушка отпустила Гарри, отчего он почувствовал, словно с его души камень свалился. — Друзья мои, позвольте представится, — брюнетка прокрутилась вокруг своей оси, демонстрируя себя со всех сторон и сделала глубокий реверанс. — Я — Венди Реджина Бэт! Величайшая ведьма этого тысячелетия, и та, кто спасёт вас от злого Тома Реддла, которого вы именуете Волдемортом! Венди называла Волдеморта по имени, которое было дано ему на момент рождения, и Гарри показалось, будто она знала Тёмного Лорда лично. Но кто она? Почему Гарри не видел эту Венди, когда Дамблдор показывал свои и чужие воспоминания в Омуте Памяти? Почему он о ней ни разу не слышал, раз другие её узнают? Это как-то связано с тем заклинанием забвения, о котором Мисс Бэт говорила? Что за коробка, которую нашёл Дамблдор для Венди? — Спасибо тебе, конечно, Гарри, но дальше я могу справится сама, так что ты можешь себя не обременять таким делом и делать то, чего пожелает твоя юная душенька. Расслабься, попей вкусного лимонного сока за Дамби, ведь его душа уже на пути туда. Венди улыбнулась и указала пальцем на землю, намекая, что старик скоро будет в очень горячем месте. Тут Гарри накрыл гнев, вены в висках запульсировали, а некое первоначальное очарование Мисс Бэт в миг испарилось. То, с каким пренебрежением в голосе говорила эта Венди о Дамблдоре, с каким неуважением она трогала его тело, и с какой улыбкой она думала о том, что его душа направляется в Ад... Всё это взбесило Гарри, и, кажется, гнев смог дать ему силы на то, чтобы вскочить и направить на наглую девчонку палочку с выкриком заклинания, которое первое пришло в голову.Экспеллиармус
Красная вспышка полетела прямо в Венди, но Бэт быстрым движением взмахнула рукой и растворила заклинание прямо в воздухе. Венди колдовала без палочки совершенно осознано. Когда вспышка затерялась, Гарри ожидал увидеть всю ту же широкую улыбку похожую на оскал кошки, но лицо Венди стало мрачнее тучи. Красные глаза потемнели, а улыбка исчезла. Венди Бэт точно сейчас испепелит Гарри, как и обещала, думал он, но она только подлетела к нему, нос к носу, а потом... Палочка Гарри в момент оказалась в её руках. — Ненавижу ваши палочки, — шёпотом прошипела Венди в лицо Гарри и разломила палочку пополам, после бросив две части на пол, — только и можете ими размахивать. Тебе повезло, что ты Гарри Поттер, ибо ты лежал бы уже мёртвым у моих ног, глотая свою собственную же кровь. А сейчас ты просто сядешь на место, а я дам слово, что никого не буду трогать. Моё слово нерушимо. Венди сказала последнее слово, оглядывая весь зал, будто она уверяла в этом не только Гарри, а потом грубым движением толкнула его обратно в кресло. Гарри ошарашенно глядел на два деревянных обломка под каблуками девушки. Она словно расколола его часть души. Ему вспомнился тот момент, когда он впервые взял в руки свою палочку. Гарри почувствовал тогда тепло и силу в пальцах, рассёк пыльный воздух в лавке Олливандера своей палочкой, и из неё посыпались красные искры, будто фейерверк... Теперь две части его палочки жалко лежали на полу, а сердцевина пускала мелкие искры. — Я говорю чистую правду: я стану той, кто раз и навсегда одолеет Тома Реддла, даю слово. Но для начала... Венди развернулась на каблуках, задев обломок палочки, и пошла обратно к столу с телом Дамблдора, по пути выхватив кубок с лимонным соком у Поппи Помфри с тихим «спасибо». Когда она дошла до Дамблдора, Венди запрыгнула на стол, и задницей поёрзала на месте, задевая голову Дамблдора и при этом шипя: «подвинься». — Для начала, — Венди поднесла к губам кубок и отпила сок, — я хочу рассказать историю. Свою правдивую историю, дабы разрушить мираж, в котором вы жили все эти годы. Венди положила кубок возле головы директора и свесила голову на правое плечо, глядя в пустое пространство и покручивая кольцо на среднем пальце. — Всё началось 11 июля 1943 года. Помню это словно вчера: я бежала по лесу, ветер голосно завывал у моих ушей, а листва громко шелестела на деревьях, которые в моих глазах превращались в монстров и норовили схватить меня за волосы и одежду... Это был день падения ведьм, моего родного города — Реддейла...