***
Юкиносукэ не привык тревожиться, жить в постоянном беспокойстве и страхе. Обычно он решал все вопросы сразу или принимал таблетки, после этого не чувствуя ровным счёт ничего. А тут случилось оно — волнение. Юки казалось, что он совершал преступление против мафии, сотрудничая с Лермонтовым и никак не обсуждая это с боссом. И не мог исключать, что Михаил не окажется его врагом в будущем, но всё же... Он — его единственная зацепка. Юки порывался поделиться этим с кем-то, его раздирала вина, хоть внешне и удавалось оставаться абсолютно спокойным. Попытки выяснить хоть что-то о Ремарке не увенчались успехом. И ему вдруг стало страшно. Примерно до последней встречи с Михаилом он не задумывался о своих настоящих родителях. Фрида не могла иметь детей из-за проблем с почками и лёгкими, поэтому Юкиносукэ считал себя и сестру сиротами, ведь Каноко тоже никогда не говорила об их биологической семье. И это было так... странно. Словно никто вообще ничего не знал. Как они попали к Уэйнам? Почему она совершенно не помнила об этом моменте? И есть ли у них родители в принципе?.. Ему было страшно от этой неизвестности, от возможности утраты веры в то, во что так долго верил, а мысли о Каноко только сильнее погружали в пучину мрака и скорби. Юки казался себе белым листом, на котором нет ни одной надписи. Он стоял в душе, оперевшись о кафель, и не мог думать ни о чём, кроме Лермонтова и собственного происхождения. «Кто я? Кто я такой?» Коё Озаки, вероятно, заметила эту перемену и пригласила его на разговор в свою резиденцию за пределами Йокогамы. Какое-то время Юкиносукэ жил там, когда только попал в мафию, но знал, что в её поместье приглашались лишь единицы. Это место — недоступное прочим гнездо, которое та строила с трепетом и любовью в течение нескольких лет. Здесь работали исключительно девушки, которые все, как один, были похожи меж собой, красиво улыбались и были готовы исполнить любой приказ своей уважаемой госпожи. В саду Коё каждый сумел бы найти умиротворение, наблюдая за падающими лепестками и розами. Юки с каждым разом считал всё больше, что Озаки в прошлой жизни была самой почитаемой мико во всей Японии. — Тебя что-то беспокоит... — мягко начала она после затянувшегося молчания. На ней, как и всегда, было дорогое кимоно в несколько слоёв, ладонь держала привычный зонт. Взгляд у Коё чарующий, плавный... на её фоне Юкиносукэ выглядел, как уличный щенок, который попал под дождь. Они совершенно не сочетались, но даже после начала его самостоятельной жизни, она всегда продолжала приглядывать за ним. — Нет, Озаки-сан, — он покачал головой и прикрыл глаза, — вовсе нет. Это лишь усталость. — Тебе нет нужды притворяться рядом со мной, — с лёгким нажимом сказала она, повернувшись. Юки насторожился, опасаясь, что Коё тотчас раскроет его. — Я знаю, когда тебя что-то беспокоит. Ты можешь быть открытым со мной. Здесь нет никого, кроме меня и тебя. Сад утопал только в звуках природы: жужжание пчёл, пение птиц и журчание речки, через которую был перекинут небольшой мостик. Но Юкиносукэ было страшно... страх разъедал его внутри, сковывал, и он хотел только одного — разговора. Открыться близкому человеку. — Я волнуюсь о своём прошлом, — тихо произнёс Юки. — Я боюсь, что моя жизнь не принадлежит мне... как и моя душа. Коё молчала, глядя на небо. Юкиносукэ чувствовал себя совсем-совсем ребёнком рядом с ней... возможно, по той причине, что она всё-таки воспитывала его. — Мне всё кажется не настоящим, фальшивым... — продолжил тяжело он. Разговор давался трудно, Озаки-сама могла понять его неправильно, но Юки не желал терять её доверия никакой ценой. — У всех у нас разное прошлое, Юки-кун. — Её речь была похожа на медленное течение реки: спокойное, неторопливое и по-своему нежное. Кимоно зашелестело, когда она повернулась. — Однако в мафии каждый отбрасывает своё прошлое во имя служения. Понимаешь, о чём я говорю? Он кивнул, хотя его мысли были сейчас далеки от служения Огаю Мори. Юкиносукэ понимал, что где-то в глубине души давно оступился, взял на себя грех, за который мог лишиться не только признания и авторитета. Нет, он не страшился этого нисколько... а лишь боялся пасть в их глазах. И не знал, насколько далеко был готов пойти ради своего прошлого. Ради сестры, которая, возможно, даже мертва! И всё равно продолжал скрывать свои дела от пристального взора Мори. — Прошлое не определяет, — сказала Коё, качая головой. — Ты не должен задумываться об этом. Твоё дело — предано служить боссу. — Знаю. — Юкиносукэ действительно знал. Она тонко улыбнулась, явно довольная тем, что может преподать ему ещё несколько жизненных уроков. — Он дал тебе много... очень много, Юки-кун. — Юки почувствовал, что вина, словно яд, растекалась по венам. — Стоят ли твои терзания по прошлому жизни, которую тебе дали здесь? Он ощущал себя дворнягой, которую вытянули с грязных улиц, благородно отмыли, накормили, дали крышу над головой... а его всё тянуло под дождь. Тянуло к старой дороге и прошлой жизни, словно новая не стоила совсем ничего. Был ли Юкиносукэ в безопасности в мафии?.. Нет, но в мафии он чувствовал себя хоть кем-то. И это кем-то горько отзывалось у него в груди, напоминая о невыполненном долге перед Мори, перед Накахарой, перед Озаки. Коё аккуратно взяла его за подбородок и посмотрела в глаза, словно ища признаки лжи. Пальцы у неё были длинные и холодные, и Юкиносукэ отчего-то решил, что его схватила сама смерть. — Есть ли в тебе хоть зерно сомнения? — Ни капли, — прошептал он так резко, что она тотчас отпустила его, пряча ладонь в складах кимоно. — Просто… изредка скучаю по ней. Коё Озаки была одной из немногих, кто знал о существовании Каноко. Юки казалось, что она проявляла искренное сочувствие, когда оставалась у детской постели в первые дни после его освобождения из лаборатории Широ. Когда выслушивала робкий плач одинокого, брошенного всем миром ребёнка. Когда не пыталась давить, позволяя самому рассказать что-то из своей жизни, и тихо выслушивала любую проблему. Коё и правда восхищала его, но вместе с этим вселяла жуткий трепет. То, что заставляло дрожать внутри, пытаться скрыться от её цепкого, хищного и нежного взора. Она была воплощением разных, но таких гармоничных черт, и эту картину Юкиносукэ желал бы наблюдать, пожалуй, вечность. — О, мой мальчик… — Коё печально вздохнула. — Твоё горе мне понятно, и твоя тоска по ней очевидна. Ты стараешься отыскать, не теряешь надежды... Только ответь мне на один вопрос, Юки-кун. Что ты будешь делать, когда найдёшь её? Юки оцепенел. Вопрос до того простой, что он едва не сдержал смешок, но на деле хотел сделать шаг назад. Словно пытаясь спастись. — Я... я хочу обеспечить ей безопасность, — сказал он не своим голосом. — Всю, что в моих силах... Хочу, чтобы она больше не испытывала страха. Никогда. Собственная речь казалась ему такой смешной и нелепой, словно фантазии наивного ребёнка, загаданные перед тортом на день рождения. Юки и сам в неё не верил. Именно сейчас!.. А раньше ведь жил этой мыслью, нисколько не сомневался в своей власти и силе. Что не так? Что же, боже мой, тут было не так?! — Ты же понимаешь, что это значит, — ласково произнесла Коё. — Твоя сестра узнает твой род деятельности. Или ты предпочтёшь, чтобы она оставалась в неведении? — Хочу, чтобы она этого никогда не узнала. — Его кожа покрылась мурашками страха. Липкого страха, от которого сводило тело. Юки мечтал, чтобы Каноко никогда не догадалась о его профессии. Он даже не мог представить себе этого… Сестра придёт в ужас, ведь всегда была добра к миру, вот только этот самый мир никогда не отвечал ей той же добротой. Ещё одна несправедливость их существования. А Юки ведь убивал людей... много. И продолжит это делать. Она не смирится, попытается вытянуть его из мафии и наставить на верный путь, но напрасно. Он не уйдёт. — Она узнает, — продолжала беспощадно Коё. — И будет рыдать над тобой. Разве не так? Всё так. Чёрт возьми, всё будет именно так! Юки не хотел видеть её слёз, её разочарования. Каноко не заслужила этого. Она вообще ничего не заслужила. — Это неважно, если я смогу обеспечить ей безопасность, — мотнув головой, упрямо сказал он, словно пытаясь убедить себя самого. — Она сумеет принять это... после всего... Пожалуйста, Озаки-сама, примите мой выбор! Я не отступлюсь. — Юки склонил голову, и Коё мягко коснулась его волос. — Как я могу отказать тебе, Юки-кун?.. — улыбнулась она. — Ты очень вырос с нашей первой встречи, и твои решения принадлежат только тебе, но... — Озаки осеклась, но решила продолжить: — твои решения не должны противоречить интересам мафии. Ты помнишь об этом? — Помню, — кивнул Юкиносукэ, не поднимая головы. Умолчав о Лермонтове, умолчав о Широ, умолчав о Ремарке... Коё разделяла его боль от потери и принимала горе, но была слишком глубоко предана Мори, а значит, не оценила бы скрытности. Это сильно страшило Юки. Ведь потерять её доверие — означало потерять крайне близкого ему человека. — Я ценю ваше доверие превыше всего, Озаки-сама, — шёпотом сказал он. — И я ценю твою искренность, — отстранённо ответила Коё. Юки выпрямился и увидел, что она выглядела опечаленной. Её любимая Кёка предала мафию, и это сильно ударило по Озаки, ведь она оберегала девочку от бед, стараясь сделать её пребывание спокойным, а после хотела взрастить в ней свою преемницу. Привязалась, вопреки всем предостережениям и правилам мафии. Юки и сам ценил Кёку, но прекрасно осознавал, почему она сбежала. Явно не от хорошей жизни. — Что вы будете делать с Кёкой? — неожиданно спросил он. — Я верну её. Голос Коё стал мрачным, а пальцы крепко сжали ручку зонта. — Вы в этом... так уверены. — У неё не будет выбора, — с затаённым и тихим гневом, и от того ещё более страшным, сказала она. — Кёка-чан слишком заигралась в хорошую девочку. Ей пора возвращаться домой. Если Озаки-сама так уверена — ждать беды... Коё могла быть жестокой, особенно с теми, кто вставал у неё на пути, не терпела предательства, но её сердце почти что с материнской тоской страдало по Изуми. Она взмахнула своим ярким кимоно, будто крылом, и безмолвно ушла из сада, оставляя за собой запах вишни. Юки понял, что ей нужно побыть наедине со своими эмоциями, чувствами, как и ему. Война с Гильдией была совсем рядом, и хотя он давно перестал бояться своих врагов, так и не разучился бояться самого себя. Своего прошлого и простой человеческой смерти. А жаль.***
От волнения Каноко поправляла блузку и расправляла несуществующие складки. Ей казалось, что это самая консервативная офисная одежда, которую ей только удалось найти: пуговицы застёгнуты до самой шеи, а длина юбки достаёт до колен. Она смотрела на небоскрёб перед собой, огромный муравейник с тысячью ходов и дверей, и пыталась не развернуться и не уйти к себе домой. На ум приходила только гостиница Накамура, воспоминания о которой были живы и полны ужасов. На входе её встретил охранник, оглядевший с ног до головы, но пропустивший, когда увидел в списках ожидаемых на собеседование. Каноко решила, что обстоятельства складывались даже слишком удачно. Иначе почему в подобный офис так неожиданно понадобилась секретарша? Не Дазай ли к этому руку приложил?.. Она решила не думать об этом и взглянула в окно: с высоты поднимающегося лифта виднелась вся Йокогама, недалеко стояло ещё пять небоскрёбов, левее — ресторан Синьхуа. Лифт остановился на последнем этаже, и Каноко тут же окунулась в суету обычного офиса: стучали пальцы по клавиатурам, пахло кофе и краской для принтера, по помещению разливался приглушённый белый свет. — Здравствуйте! — К ней тут же подскочила девушка в очках, быстро глянула в свои бумаги и представилась: — Меня зовут Ариёси Савако. Сегодня я буду проводить с вами собеседование. Камадо-сан, правильно же? Фальшивая фамилия, некогда использованная ей при вступительном экзамене в агентство, часто оказывалась очень кстати, и этот раз не стал исключением. Она кивнула. — Да, всё правильно. — Хорошо. Пройдёмте со мной, — с неживой улыбкой сказала Савако. Энергия от неё исходила странная, бесконтрольная и меняющаяся, словно жидкость. Каноко бегло осмотрела офис. За углом и должна была находиться дверь в служебное помещение, но Дазай сказал, что та заблокирована несколькими электронными замками, доступ к которым есть, скорее всего, только у замдиректора или другого руководящего лица. Ариёси, значит, работает на спецотдел... не мудрено, если тоже окажется эспером. Савако не понравилась ей. И дело было даже не в хитром взгляде или стеклянной улыбке, а в необычной энергии — будто ступаешь по болоту, которое захватывает тебя всё глубже при каждом шаге. Но вот она отвлеклась на телефонный разговор, попросив подождать её, и Каноко сделала вид, что захотела пить. Подошла к кулеру с водой, пристально глядя на ближайшую розетку, успокаивая себя. Всё просто. Предельно просто. Одно прикосновение — никто не заметит. Это должно быть быстро. Достаточно быстро, чтобы план сработал. «Поток света» спокойно откликнулся на её зов, и она ощутила лёгкое покалывание, которым всегда отзывалось в ней электричество. Каноко словно вбирала в себя эту энергию, создавала диссонанс, играла ей... пыталась сосредоточиться и вспомнить свои тренировки. Напомнила себе, что любая способность и эспер — это симбиоз. Оно всегда было с ней, никогда не исчезало, держалось рядом... И вдруг — вспышка. Лампы погасли, мониторы потухли, а работники недовольно забормотали и зашумели, крутясь на своих стульях, пытаясь понять, какого чёрта сейчас произошло. — А-а… Что за проклятье! — Весь отчёт слетел! — Ариёси-сама! Савако тут же оглянулась, сбросила звонок, и на её лице сначала отразилось недоумение, а потом раздражение. Она быстрым шагом подошла к кому-то из своих людей, резко спрашивая: — Что у вас происходит?! — Мы сами не знаем! Весь офис словно обесточили! Она со злостью сняла свои очки, потёрла лоб, и на её виске быстро забилась вена. Ариёси явно понимала, какую ответственность несла за весь архив. — Все остаётесь на своих местах, — грубо сказала она и ушла, наверняка забыв про собеседование. Шум в помещении возрос, коллеги начали ворчать друг другу о сброшенных программах, удалённых файлах, потерянных документах. Каноко было почти не стыдно: не шевелясь от напряжения и страха, она слилась за стеной. Потом тихо скользнула в сторону, как мышь, посмотрела на нужную дверь, заметила камеру в углу, но красная точка не мигала. Сработало. Всё обесточено. Каноко аккуратно дёрнула ручку, но та не поддалась. Дазай предупреждал её, что здесь будет более сложная схема, и она принялась подбирать ключ, используя способность. «Поток света» старательно перебирал варианты, пока Каноко нервничала и оборачивалась, надеясь, что её не заметят. А потом плюнула, потеряв терпение, и ударила небольшим количеством тока по ручке замка. Та щёлкнула, но в эту же секунду дверь отворилась, являя скрывающуюся за собой темноту и лестницу, уходящую вниз. Каноко закрыла за собой, услышав, что замок вернулся на своё место: теперь проход закрыт наглухо. И не могла поверить тому, что произошло. Получилось... действительно получилось! Она схватилась за перила и стала аккуратно спускаться, стараясь не оступиться во тьме. Падать с высоты совсем не хотелось. Дазай пояснил, что там должно быть некое помещение с кучей документации. Странно, почему они не хранили информацию на электронных устройствах? Потому что взлом сетей провернуть проще, чем вторгнуться в такую зону? Если бы не её способность… Тишина была давящей и пугающей. Всё спускаясь и спускаясь, Каноко выдохнула, пытаясь прислушаться к своей способности, но не ощутила ничего. Абсолютно пусто. Она могла с уверенностью назвать это место странным, не похожим ни на одно другое. Здание казалось одним большим архивом, и чем ниже приходилось спускаться, тем больше оказывалось внизу этажей. Спецотдел и правда скрыл всю информацию под одной непримечательной дверью с десятком замков. И ведь не подумаешь, что этот офис скрывает такой секрет. Каноко поймала себя на дежавю: коридоры Накамуры и дом Синьхуа, где ей приходилось лазать по тайным и опасным местам, а в итоге даже выжить. Выжить… чтобы теперь обворовывать японское правительство. Этаж, на который она спустилась, представлял собой тёмное помещение с высоким потолком и с парой коридоров. В середине находилась стеклянная кабина, и Каноко предположила, что это всё-таки лифт. Она осмотрелась по сторонам, проверила энергию — ничего, и всё равно пугалась даже собственных шагов. Это место не могли не охранять... Возможно, это тоже чья-то уникальная способность, подобная Накано? Каноко сглотнула и заметила наверху немигающие лампы. Наверное, они должны отвечать за какую-то безопасность, но если ей удалось обесточить всё здание полностью, то в этой защите просто не было смысла… Каноко посмотрела на руку. Электричество на пальцах играло слабым током. Именно поэтому Дазай взял её с собой, даже если не желал снова втягивать в опасные дела. Её сила похожа на чит-код, который разом делал тебя победителем на любом уровне любой компьютерной игры. Каноко пугали эти мысли. Она не хотела думать, насколько же чудовищна по масштабам её способность. Не хотела знать, как быстро смогла бы погрузить весь мир в хаос... Ей хотелось использовать свой дар только для благих целей. Дальше выступала развилка. Каноко плохо запомнила маршрут, который дал ей Дазай, и теперь наугад выбирала дорогу. Бродя по коридорам и пытаясь отыскать ту самую дверь с архивом по организациям эсперов, она думала лишь о том, как будет отсюда выбираться. Дазай пояснил, что поможет ей, но не объяснил, как именно. Ощущение неизвестности приносило дискомфорт. Каноко правда доверяла ему, точнее пыталась доверять, но в то же время прекрасно знала, что этот человек доверял только самому себе. И никому больше. Долгожданный архив встретил её кромешной темнотой без единого намёка на свет, и Каноко пришлось включить фонарик, чтобы убедиться в своих догадках. Помещение напоминало библиотеку в два крошечных этажа с кучей стеллажей и бумажных папок. Но, самое странное, здесь вновь никого не было. Дазай сказал, что ей надо просто найти это место, но не пояснил, что именно следует делать потом. Где копаться? А времени у них не так много... Она раздражённо вздохнула: как говорится, иголка в стоге сена. Каноко начала с нижних папок, пролистывая их до самого конца, с прищуром вчитываясь. Спецотдел и правда собрал информацию по организациям за все прошедшие годы. Здесь и двадцатый век, и даже истории периода указа «Сакоку». Они со всей внимательностью следили за делами не только самой Японии, но и по всему миру. Ей удалось найти десятки дел эсперов за много поколений... всё же казалось, что эти знания архива — чёртова капля в море в природе эсперов. От объёма информации кружилась голова. Возможно, именно здесь Синьхуа нашла данные о Широ Ишии. Она искала по алфавиту, старалась выцепить любое дело со словом «Гильдия», и ей казалось, что у неё чертовски мало времени. Оно должно поджимать, определённо должно, спецотдел не мог всё это так просто оставить… А потом боковая дверь неожиданно распахнулась, и Каноко вскочила, чуть не ударившись о стеллаж головой. — Хорошая работа, химэ! — Бодро проходя внутрь, Дазай лишь усмехнулся на её реакцию. — Я не зря верил в тебя. — Мог бы и сказать о своём приходе... — заворчала Каноко, поправляя одежду. Множество папок всё ещё лежало в её руках, едва не рассыпавшихся в разные стороны, когда он вошёл, и ей пришлось вновь их складывать. — Как ты сюда попал? — Извини, — без искренности ответил Дазай. — Нашёл ещё пару лазеек во всей этой суматохе. Твоя способность работает безотказно, весь спецотдел на ушах! Приятное зрелище. Они не понимают, в чём проблема, поэтому не способны даже банально попасть сюда… или заметить, что кто-то проскользнул мимо их взора. Ты молодец. — Сколько у нас времени? — хмуро спросила она, игнорируя похвалу, и обняла себя за плечи. В помещении стало холодно и жарко одновременно. — Столько, сколько я захочу. — Дазай включил какую-то лампочку, которая замерцала слабым жёлтым цветом. Видимо, часть освещения здесь работала на аварийном питании. — Им понадобится где-то около часа, чтобы разобраться в ситуации. Или даже полтора. Он не сомневался в себе, и Каноко вновь начала перенимать его уверенность. Ей начало казаться, что если Дазай Осаму сказал что-то, предпринял или решил, то так и должно быть... словно вера, аксиома или негласное правило. Она подавила в себе желание улыбнуться. — Что конкретно мы ищем? — Информацию о Гильдии. Хочу узнать о способности их лидера или хотя бы намёк на неё. Что сама думаешь? — Он без интереса пролистал первые попавшиеся папки. — Насчёт способности Фицджеральда? — Каноко не думала, что этот магнат мог оказаться одарённым, хотя сейчас эта мысль выглядела логичной. — Если он так богат… то, возможно, его способность должна помогать ему зарабатывать? Может быть, он владеет даром к манипуляции сознанием. Или чем-то подобным… — Тогда он, скорее всего, повлиял бы и на директора. К чему устраивать тот театр, если можно банально подчинить себе человека силой разума? — Дазай спокойно разбил её теорию, и Каноко пришлось признать, что в догадках он гораздо опытнее её самой. Впрочем, ничего удивительного. — Фицджеральд постоянно наращивает свою мощь в Америке и за её пределами. Спонсирует перспективные компании, а затем отбирает их путём подстав руководящих лиц. — Это... нечестно, — не зная, что добавить, сказала она. Думая о том, что то же самое он хотел проделать и с Маркусом, её приёмным отцом, но его компания до последнего момента принадлежала ему. Значит, Френсису это всё же не удалось. — О, химэ, если бы всё в нашем мире было честно, мира бы вообще не существовало, — беззлобно усмехнулся Дазай, продолжая листать бумаги. И вдруг остановился. — А вот это уже интересно... — Что там? — спросила Каноко, подойдя ближе, и он показал ей известный на данный момент состав «Гильдии», но имена этих людей были ей незнакомы. За стратегии и тактику в Гильдии отвечала некая Луиза Мэй Олкотт. Её способность предполагала успешный выход из любой сложившейся ситуации. — Я ни о ком не слышала… — Думаю, что о всех членах Гильдии мы узнаем только тогда, когда столкнёмся с ними непосредственно. Какое-то время они работали быстро и сообща. Дазай продолжал копаться на полках, а она искала документы о других американских организациях. Просматривая очередную папку, он невзначай добавил, что информации в спецотделе о других группировках всё же больше, нежели в мафии, и Каноко молча удивилась, что этот человек сумел проникнуть даже в такой архив. Когда успел? Не умеет ли он хотя бы чего-нибудь? Дазай казался ей умелым во всех отраслях, мог проникнуть в любое место, взломать всякий замок и выбраться оттуда, — что самое ироничное, — живым. Удача или нечто другое? Он казался ей нереальным. Каноко решила посмотреть информацию и про агентство, любопытствуя, что же спецотдел писал про её место работы. Оказалось, что официально у них числилось семь эсперов, если не считать Рампо, который только вообразил себе свою способность. Однако… — В агентстве есть ещё эспер? — Каноко удивлённо вскинула брови. — Кто такая… Хирацука Райтё? — Тоже член агентства. — Дазай даже не посмотрел на неё, продолжая копаться в бумагах. — Сейчас она не в Японии и официально не числится детективом. Фукудзава учил её когда-то, как и тебя. — Управление... вероятностью?.. — шепнула она, взглянув на способность Хирацуки, и голос отчего-то дрогнул. — Разве такое возможно? — Всё в этом мире возможно, химэ, а особенно для тех, кто родился эспером. Хирацука старше Рампо, так что она тоже стояла на истоках основания агентства… — рассказывал он без особого энтузиазма. — Я видел её два раза, может быть. Йосано-сенсей говорила, что спецотдел хотел от неё избавиться давным-давно, но Фукудзава поручился. Потом её способность занесли в неопределённый класс из-за неизвестности масштаба силы. — У эсперов есть классы? — спросила Каноко. Она в первый раз слышала о таком. — Конечно, есть, но существуют они лишь для документации спецотдела, — вздохнул Дазай, показательно приподнимая одну из бумажек. — Нулевой класс — самые безобидные для общества способности, практически бытовые, если так можно выразиться. Первый класс уже способен принести вред, но не в крупных масштабах. Второй может представлять угрозу группе людей или обществу в целом. Третий класс ограничивается большой территорией... Четвёртый величиной города или даже нескольких городов. — Каноко слушала, а в горле плотно стоял ком. Она не могла представить, насколько эсперы могли быть опасными, и как тяжело их, наверное, было контролировать правительству. — И последний, неопределённый класс. Специально созданный для эсперов, чью опасность нельзя определить из-за аномальности их способностей. — И много ли эсперов… неопределённого класса? Дазай пожал плечами. — Не могу знать. Даже удивительно, ведь ей казалось, что он и сам похож на архив в человеческом обличье. Знает всё и обо всех, старательно собирает информацию, использует и хранит до определённой поры. — А ты сам какого класса? — решила полюбопытствовать Каноко. — Не скажу. Она хмыкнула. Ещё бы он ей сказал. Долгие пятнадцать минут дальнейшего чтения показались ей вечностью. Каноко вновь начала ощущать некую странную натянутость, повисшую в их молчании, хотя из-за первичного прилива адреналина перестала её замечать. Может Дазай не забыл их прошлый разговор о страхе? Её несмелую попытку влезть к нему в душу, и теперь припоминал это? Или даже начал относиться к ней… более предвзято? Она мучилась этой неизвестностью, этой осязаемой кожей мрачностью, словно чернила, окрасившей их общение в серый цвет. Каноко не отличалась умением ладить с людьми. Предпочитала копить всё в себе, чем открыто вываливать на человека, но сейчас ясно понимала: им нужен откровенный разговор. Без притворства, лжи и скрытности. Прояснить это незримое, дающее понять, что не так. Почему это что-то висит между ними тяжелым грузом, почему кажется таким невыносимым. И всё равно не осмелилась. Пока ещё — нет. Она продолжила рыться в документах. Увесистые папки с верхних полок стеллажей наверняка не могли содержать в себе данные о Гильдии, но Каноко решила последовать примеру Дазая и просто собирать информацию, пробовать, копить её. Оказалось, что помимо мафии в Йокогаме существовали ещё токийская и киотская группировки, и таким образом она дошла до документов о портовой мафии. Вчитывалась в иероглифы, старалась не путаться в словах, листала… и неожиданно выцепила в одном единственном-предложении имя. Огай, чёрт возьми, Мори. Огай Мори — нынешний босс портовой мафии. Что?! Каноко побледнела, ногти вцепились в листы, чуть не смяв. Она не могла поверить. Может быть… однофамильцы? С одним именем? Нет, это невозможно... Её горло сдавило страхом, заставляя вновь и вновь читать имя этого человека, искать опечатку или ошибку, но их не было. Бред! Неужели тот человек, что сидел в ресторане Луань, являлся боссом всей этой мафии?! Синьхуа же сказала, что он — директор какой-то крупной медицинской компании! Или… просто сама не знала об этом? Каноко закрыла рот ладонью, а папка едва не выпала у неё из рук. Ей вот так просто удалось поговорить с боссом мафии в богатом китайском ресторане! И он ведь запомнил её… точно запомнил! Хорошо, что ей хватило ума не сказать своё настоящее имя. Вдруг это спасло ей жизнь? Она нервно рассмеялась и попробовала ещё раз прочесть содержимое. Огай Мори и правда был главой преступной организации чуть меньше десяти лет, а сейчас ему было около сорока, хотя про его способность совсем ничего не сказано. Только помечено жирной графой «неизвестно». Это взаправду он… человек, с которым ей пришлось встретиться вот так случайно, почти судьбоносно. Безумие. Дазай всё это время проходился по помещению, оценивал обстановку, искал новые стеллажи, а потом остановился рядом и увидел папку о портовой мафии, которую Каноко не успела убрать на полку. Мышцы на его лице дёрнулись. Глаза сузились, резко метнулись к её лицу с таким выражением, будто это было не тем, что он ожидал. Сердце у неё застучало. Что не так? Ему не понравилось, что она залезла в бумаги, к которым не имела никакого отношения? — Всё нашли? Мы идём? — Каноко сделала вид, что не заметила перемену в его настроении, но Дазай не ответил. А потом выхватил у неё папку. — Эй, что ты делаешь?! Он наспех пролистал документы и тихо рассмеялся, словно его позабавило то, как плохо она пыталась скрыть от него своё любопытство. Каноко хмуро вытянула руку, требуя отдать эти бумаги обратно, но Дазай даже не пошевельнулся. — Отдай. — Зачем? — весело спросил он, не глядя на неё. — Ты играешь в собственную игру. Не так ли, химэ? Она вздохнула, прикрывая глаза от усталости. И хотя совсем не понимала его, смутная мысль в том, что Дазай подловил её на прошлой лжи, отдавалась дрожью в нервах. — О чём... о чём ты вообще? — Давай наконец поговорим честно и открыто. — Он резко захлопнул папку и уставился на Каноко. Его глаза были тёмными, и даже без своей способности она знала, насколько Дазай сейчас опасен. — Твоя ложь может дорого обойтись нам всем. И ты не уйдёшь отсюда, пока не ответишь на мои вопросы, химэ. Каноко захотелось сбежать от его пугающего взгляда. И даже те хрупкие чувства, которые она к нему питала, не спасали от осознания: если ему что-то нужно, то он получит это. И не важно, кто встанет на пути. Но о какой именно лжи шла речь? — О чём ты говоришь? — спокойно спросила она, сцепив руки. — Или простое любопытство теперь дорого обходится? — Такое уж простое? А ведь на самом деле это интересно... — со смешком отозвался Дазай, оглядывая её с ног до головы. — Не зря говорят, что любопытство кошку в могилу свело. И ты знаешь, что это за человек, о котором только что прочла на бумаге. Он не спрашивал — утверждал. А потом подошёл ближе, будто ища в её бирюзовых глазах подтверждение собственным мыслям и намёк на обман, Каноко не отступала. Дазай подозревал её, но неужели она была похожа на предательницу?.. Совсем нет. В этом отношении ей нечего было стыдиться, оставаясь чистой не только перед другими, но и перед самой собой. Да, она могла бы попробовать ещё раз соврать… и, вероятно, Дазай бы окончательно разочаровался в ней. Хотя какое к чёрту разочарование? Как он понял? Как он вообще, чёрт возьми, всё это понял?! Каноко осознала, что у неё вопросов к нему в два раз больше, чем у него к ней. И с трудом подавила горький смешок. — Я не знала. — Она решила сыграть по его правилам, поймать поганую возможность распутать этот клубок притворства, ослабить натяжение. И пусть Дазай только попробует обвинить её во лжи. — Неужели? — Он цокнул языком, подходя ближе и прищуриваясь. — И где же вы с ним встречались? — А с чего ты вообще решил, что я с ним знакома? — Её голос звенел холодом, пусть сердце и колотилось быстро в груди. — Руководствуешься собственным планом... или тоже ведёшь свою игру, Осаму? Дазай даже замолчал, но только на одно мгновение, а после захохотал. Так, словно её обвинение было настолько нелепым и детским, что реагировать на него иначе было трудно. Так, словно не ожидал чего-то насколько глупого от неё... — Браво, химэ... — Он насмешливо захлопал в ладоши. — Лучшая защита — нападение. — Только не уходи от ответа, как ты обычно делаешь, — с нажимом сказала Каноко. — Раз вызвался допрашивать, то я тоже требую своих ответов! — О, ты уже так хорошо меня знаешь? — спросил Дазай, вскинув брови. — Возможно… тебе даже нравится изучать меня? Умоляю, скажи, что я прав. Каноко держалась, но всё равно покраснела. Этот человек с потрохами выдал все чувства, о которых она предпочитала молчать, убирая в самый дальний ящик души, пытаясь забыть их и отбросить в сторону. Так просто… и так мерзко. — Ты ничего обо мне не знаешь. И не вздумай обвинять меня ни в чём. — Вовсе нет. Я знаю тебя куда лучше, чем ты думаешь. — Дазай подался ближе, и ей показалось, что он хотел коснуться её, и потому Каноко отшагнула назад. — И я знаю, насколько часто ты врёшь, химэ, а вся твоя биография сшита белыми нитями вранья. Или хочешь сказать, что я ошибся? — Даже если это так!.. — не выдержала она, сцепив зубы. — Какая тебе разница?! Я не подставляла агентство, а моя встреча с этим человеком, — Каноко кивнула на папку с документами, — была абсолютно случайной. Я вообще не знала, что он как-то связан с мафией! И узнала сейчас! Дазай молчал. Он верил ей? Или нет?.. — Как вы встретились с ним? — Вопрос был задан жёстко, с требованием. Каноко вдруг захотела ударить его. — Случайно, — повторила она упрямо. — В ресторане Синьхуа. Луань представила нас, и я его запомнила, но не называла своего имени. — Что тебе нужно было от Луань? — Его глаза сощурились. — Ничего того, что относилось бы к агентству. — Но это относится к тебе, — сказал Дазай прохладным тоном, — и я узнаю об этом в любом случае, не волнуйся, даже если не от тебя. Ты ведь не из Токио, верно? — Нет, не из Токио, хотя не обязана тебе рассказывать вообще ничего, — процедила Каноко, сжав кулаки. — Ты обвиняешь меня во лжи, намекаешь на причастность к делам мафии... — Такого я не говорил, — хмыкнув, перебил её он. Она замолчала только на одну секунду. — И… ради чего тогда это всё? Если ты не считаешь, что я работаю на мафию?.. — Да, не считаю, — просто и ясно ответил Дазай, — но отлично вижу, что ты ни черта не смыслишь в делах Йокогамы, а ещё постоянно находишь себе проблемы. Тебя тянет к ним, ты перманентно влезаешь в гущу событий... И упорно скрываешь о себе всё, что может меня интересовать. — Проблемы?! В которые ты меня втягиваешь!.. — задыхаясь от возмущения, Каноко едва не перешла на крик. — Ты втягиваешь меня в эти проблемы! Ради тебя я каждый раз лезу во всё это! — Ради меня? — невинно уточнил Дазай, и она запнулась, не сразу поняв, что вообще сейчас выпалила. Судорожно выдохнула, убирая волосы, и, раз уж всё так повернулось, решила не сдавать назад. Надо ловить миг откровенности, пусть и такой. Неправильный, гневный. — Да, ради тебя. Ты меня просил, и я помогала. — Каноко смотрела в пол. — Не только ради тебя, но и ради агентства... Я работаю там совсем немного, но уже чувствую себя ответственной… — Умерь наивность, — с раздражением прервал её Дазай. — И излишнюю ответственность — в особенности. Ничего из этого тебе не поможет. Ты встретилась с боссом мафии, но даже не поняла этого!.. Боги.. Насколько удачливым нужно быть человеком?! Он выглядел так, словно хотел развернуться и оборвать этот разговор, но она чувствовала такую острую несправедливость и злость, что, едва Дазай подался в сторону, схватила его за рукав и дёрнула к себе. В его глазах вспыхнуло удивление, но и что-то тёмное, страшное. — Ты говоришь так, будто беспокоишься обо мне! Вот только, Осаму, я совершенно... не понимаю тебя... Я не знаю тебя! — вспыхнула Каноко, всплескивая руками от отчаяния. — Я знакома с тобой уже несколько месяцев, но вообще ничего не знаю о тебе! Да никто ничего не знает. Ты думаешь, это справедливо?! — Если говорить о справедливости, то ты тоже ничего не рассказываешь о себе, — мрачно сказал он, и в его голосе возник какой-то новый, ещё незнакомый ей оттенок. — Я считаю, что это честный обмен. — Ты просил меня доверять тебе. — А разве ты доверяешь? Дазай ступил к ней, и она почему-то попятилась. — Доверяю, — на выдохе сказала Каноко, ощутив, как быстро осел в ней яростный запал, как стало сухо в горле. — Вот тебе… моя правда. Я не сомневаюсь в твоих планах, потому что доверяю. Я доверила тебе свою жизнь, Дазай. Разве этого мало?.. Осаму подошёл к ней практически вплотную, и его глаза были очень чёрными, почти пугающими. Он поднял ладонь, заставив замереть, задел родинку на её правой щеке... и Каноко дёрнулась так, будто это прикосновение обожгло её. Отшатнулась, но упёрлась в стену. Дазай помедлил, а потом спросил: — Тебе неприятно? Прикосновения… вызывают у тебя отвращение? Каноко покачала головой. Ей было так стыдно признаться в чувствах к нему, так не хотелось, чтобы он заметил её влюблённый напуганный взгляд... И всё равно сказала: — Приятно. — Хорошо. — Он немного улыбнулся, явно довольный, что она отважилась ответить честно. — Значит, ты хочешь правды. Тогда… позволь показать… Дазай опустил ладонь, медленно проведя пальцами по её шее, прикоснулся к острым плечам, провёл до локтей по ткани блузки. Каноко замерла, наблюдая за этим так, словно в самом деле давала согласие, терпя бегущие по коже мурашки. Он почти ничего не делал. Трогал её едва-едва. И всё равно она не могла даже сглотнуть, трепеща от чужого и притягательного чувств. Каноко прикрыла глаза, едва сдерживая вдох. Удовольствия, нетерпения. И осознала банальную истину о том, что пропала. — А правда в том, что я тоже не понимаю тебя, химэ... — Дазай наклонился, проведя кончиком носа по её щеке, и она схватила его за рукава пальто, словно пытаясь удержаться от падения. — Твои мысли, твои цели, твои чувства... Ты — открытая книга, но в это же время самая непонятная женщина, которую я встречал. Каноко молчала, не смея перебить его шёпота, такого горячего на её коже, растворяясь в нём, словно в древнем заклинании. Что, чёрт возьми, происходит?.. Сердце билось так сильно, что она забылась. Так, словно её взаправду околдовали. — Мне всегда было интересно, о чём ты думаешь, — с тёплой насмешкой продолжал он. — Почему стремишься помочь всем остальным, а вот самой себе не можешь. Странно, правда? Так не бывает. — Как тебе нравится говорить о моих слабостях... — судорожно шепнула она, едва держась на ногах. — Я люблю говорить о людских недостатках куда больше, чем об их достоинствах. — И какие же они… у тебя? Недостатки? Дазай улыбнулся. — Всё. Она не сумела осознать, в какой момент они поцеловались, как его губы овладели ей, по какой причине это могло произойти... Её пальцы впились в его плечи с такой силой, что, казалось, могли даже оставить синяки, и Дазай сдавлено выдохнул в её губы. Провёл языком по нижней, пока Каноко понимала, что сходит с ума, позабыв, как глотать воздух. Как не сгорать от волнения, как не дрожать, как не слабеть в его касаниях. Для неё всё это было таким неизвестным, таким отчаянным и глупым, а ещё по-настоящему безумным... Она не думала, что поцелуй может быть таким. Потому что никогда не целовалась. Это был первый настоящий её поцелуй. Дазай не давал ей возможности увильнуть, не позволял шанса обернуться к былому, включить рассудок. Каноко потеряла самообладание, которое этот человек и так давно научился разбивать. Она безвольно приоткрыла рот, позволяя его языку скользнуть внутрь, но не отвечала, совсем потерявшись в ощущениях. Понимая только, что этот крошечный огонёк, росший всё время их знакомства, приобрёл очертания гигантского пожара… и Дазай всё дальше выводил её на этот чёртов огонь. Тащил прямо в адово пламя, которое Каноко пыталась похоронить, но с горечью осознала, что всё было зря. Она оказалась слишком слаба перед ним. Этот поцелуй нельзя было назвать ни мягким, ни нежным, ни чувственным. Он был смелым и жадным… страшным. Пугающим настолько, что Каноко замирала, хватаясь за его рукава так, словно и правда опадала в непроглядную бездну, только это не спасало её. Воочию видя, какую власть Дазай над ней имел. Насколько она была уязвима перед ним, беззащитна и слаба. Он вёл её за собой так же, как и вёл свою игру, но, боги свидетели… как же это неправильно! Не после этого разговора, не после подозрений, не после издёвок! Каноко не хотела, чтобы его игра касалась её так. Это всё ложь, это всё ложь, просто чёртова ложь... Она дёрнулась и отвернулась, пряча пылающие щёки в изгибе плеча. — Нет... — прошептала чуть ли не со слезами, мотая головой, жмурясь, словно ребёнок. — Я не хочу. Пожалуйста, я не хочу... И только тогда Дазай отшатнулся от неё, словно осознал, насколько неправильную и тёмную вещь только что сотворил. Он отвёл голову, и Каноко услышала, каким сбивчивым и тяжёлым было его дыхание. А потом Дазай повернулся вновь… и в его глазах осталась только знакомая и жестокая скука. Так, словно его не удивило происходящее. Словно так всё и должно было произойти. — Мы уходим. — Он даже не посмотрел на неё, спокойно обернувшись и направившись в сторону двери, и Каноко, оставаясь одна, вдруг ощутила стыд. Осознала себя использованной, а после выброшенной, словно случайно найденный в кармане мусор. Отмеченной, словно клеймом, отпечатком его горячих губ. В другой ситуации она бы обязательно остановила его, потребовала объяснений, но не сейчас… Сейчас ей едва удавалось подавить всхлип, торопясь за ним, поправляя одежду, но коридор был таким же тёмным, каким и до этого, а Дазай не сбавлял шага. Бесконечные повороты, комнаты, помещения… и вдруг чей-то шёпот. Дазай резко подался в сторону и потянул Каноко на себя, прячась за углом, осторожно выглянул. Она всё ещё молчала, дрожа от страха, пряча лицо в ладонях, не в силах унять стук сердца. И спустя мгновение поняла, что слышит в полутьме аварийного света голос Анго Сакагучи. — Савако, ты можешь хоть как-то объяснить это? — спросил строго он, и стало ясно, что рядом стоит та самая девушка со странной энергетикой, напомнившей Каноко жидкость. — Мне нечего сказать, Анго-сама. — Она покорно признавала свою ошибку. — Я готова принять любое наказание от начальства. Анго устало выдохнул, и стало ясно, что первым делом ответственность повесят именно на него. — Поговорим об этом позже, — сказал он. — Что ты запомнила? Было что-то странное? — Нет, всё было в порядке… — Ариёси отвечала задумчиво, явно перебирая в голове возможные варианты, но на ум, видимо, не приходило ничего дельного. — Может быть, ты видела что-то подозрительное? Или кого-то? Тишина, а потом её удивлённый вздох. — Точно! Приходила девушка на собеседование, — произнесла она с едва заметным облегчением. — Я не знаю, кто она, не проверяла, а потом исчезла, но этого никто не заметил. Я подумала, что она просто ушла домой, поняв, что мне не до собеседования. Хотя сейчас… Каноко стояла, обмерев от ужаса, крепко вцепившись в рукав пальто Дазая. Он просто напряжённо молчал. — Хорошо, — задумчиво сказал Сакагучи. — Её имя? — Кажется… Камадо Акеми. Ничего особенного. На ней была офисная одежда, волосы тёмные, как и у многих. На правой щеке родинка. — Родинка, говоришь? — пробормотал он, и Каноко оставалось молиться, чтобы не вспомнили именно о ней. — Я тебя услышал. Постараюсь уладить этот вопрос, но это не значит, что ты не лишишься премии. А теперь проверь численность всех документов. — Я благодарна вам, Анго-сама. И всё сделаю, — искренне ответила Ариёси, и вскоре они исчезли в другом из бесконечных коридоров. Дазай не сразу вышел из своего укрытия, а когда стало ясно, что путь чист, двинулся дальше и всё равно ничего не сказал. Каноко не понимала его. Она могла бы подумать, что ему стыдно или неловко за своё поведение там, в архиве, но не могла сейчас думать трезво. Мысли путались, тело ещё хранило тепло его прикосновений даже через одежду. Губы горели. А адреналин обострял чувства так, что хотелось дрожать. — Отсюда поедем на лифте, — по-обычному, будто ничего и не случилось, сказал он, и её поразило, с какой удивительной скоростью Дазай принимал реальность. Да уж, чего не сказать о ней. — А там дальше — служебный вход.***
Они вышли через пять минут, никем не замеченные, но успешно обворовавшие спецотдел по делам одарённых, и теперь шли по улицам города. Между висело то самое молчание, неприятное и давящее, от которого Каноко хотелось сбежать. Она усиленно думала, насколько получалось, но всё ещё не могла понять, как это произошло. Почему тот поцелуй вообще случился? Что-то настолько лишнее, абсолютно не нужное в их отношениях… Саито никогда не хотела переступать эту грань между ними, несмотря на чувства, потому что знала, что это всё осложнит до безумия. Станет ответственностью, которую и ему, и ей, наверное, не хотелось брать. Тем более, они коллеги. Как им работать? Как не вспоминать всякий раз тот проклятый архив, встретив Дазая в агентстве? Выходя с ним на очередное задание? Встречаясь взглядами? Молчать было больше невозможно. Каноко набралась хрупкой, едва оформившейся смелости, и начала первой: — Послушай, я... Он повернулся к ней, будто ничего и не было, глядя с повседневной и радушной улыбкой, а его глаза не выдавали ни малейшего колебания чувств. Каноко замолчала, почему-то потрясённая этим. Слова застряли у неё в горле, но Дазай ждал и ждал, никак не пытаясь помочь, не облегчая участь. Ей хотелось провалиться сквозь землю от того, какой дурой она ощущала себя рядом с ним. — То, что было... — наконец прошептала Каноко, краснея, — не подумай неправильно, но... Дазай вдруг рассмеялся. Так, словно её оправдания почему-то показались ему забавными. Оправдания?.. Но разве она всё это начала?! — Забудь, химэ, я просто хотел вывести тебя на эмоции, — сказал легко он, махнув рукой, и Каноко плотно сжала губы. — Простая проверка. Ничего особенного. — П-проверка?.. Какая ещё?.. Руки похолодели, а в голове — шум. Её разыграли? Значит, это была… шутка? Издёвка? Дазай выдохнул так, будто ему было ужасно скучно объяснять все эти простые вещи. — Я хотел узнать твои истинные намерения, вот и всё, — небрежно сказал он, глядя куда-то в сторону, будто намеренно избегая её поражённого вида. — Мне было интересно: если бы ты была, скажем, шпионкой, то где бы ты стала копаться в архиве? Хотя правда оказалась куда более забавной. — Он смеялся, но смех его казался холодным и неестественным. — А всё остальное… Кхм, перестарался. Не думал, что ты настолько растеряешься. Каноко молчала, не в силах уложить в своей голове то, как низко и отвратительно это звучало из его уст. Дазай Осаму решил поиграть в любовника. Воспользовался ситуацией и попытался выведать её тайны. Даже горечь неразделённой любви не была такой острой, как осознание, что её просто хотели проверить на «вшивость», устроив ради этого целый спектакль. И с поцелуем… всё получилось точно так же? Всё было и правда было ложью? Каноко сжимала кулаки и зубы, пытаясь заглушить в себе что-то, чего на самом деле не было. Она казалась себе пустой. Пустой и наивной идиоткой, которая повелась на его игру. — Это было... отвратительно, — шёпотом сказала Каноко. — А ведь я не врала, когда говорила про своё доверие. — Знаю я, химэ, знаю!.. — На его лице появилось выражение услужливого примирения, от которого её начинало тошнить. — Ничего личного, не подумай! В конце концов, я тоже часть агентства, верно? Поэтому в моих же интересах было доказать твою непричастность. Теперь всё хорошо. Надеюсь, мы не в обиде друг на друга? Дазай подмигнул ей, и Канако попыталась нацепить на себя хоть какое-то улыбки. — Ни в коем случае, — сухо сказала она, двинувшись по улицам города, даже не обернувшись. — Ты прав. Теперь у нас никаких обид.