Ты и больше никто

      Кевин отрубился слишком неожиданно. Рассказывал какую-то историю, а потом притих в мягком кресле на полуслове. И можно понять, день был ужасно долгий и эмоциональный, да и выпили они немало. Миньярд влил в себя последнюю стопку, кивнул Нилу и они вместе перетащили высоченное и обмякшее тело Кевина на диван, подкладывая под голову маленькую подушку с эмблемой «Лисов» и укрывая пледом из кабинета Ваймака. Нет, технически, из кабинета тренера Миньярда. Лисья нора погрузилась в сладкое сопение лучшего нападающего в стране. — Проспит теперь часов двенадцать. Он же вообще в завязке был пару лет, — хмыкнул Эндрю. — Серьезно? Я даже не знал, — удивленно вскинул бровями Нил, — мне уже стоит начать себя ненавидеть за то, что он сорвался? — Неа, — лениво протянул Эндрю и двинулся в сторону кабинета, — не сегодня, так завтра. Он уже несколько дней ходил на грани. Ты стал спусковым крючком и так даже лучше. Чем раньше он придет в себя, тем быстрее вернется на поле. Эндрю накинул куртку, раскидал по карманам ключи и телефон. — Ну и свалит отсюда, — пожал плечами блондин, вышел из кабинета и поплелся к выходу. — Он считает, что нянчится тут со мной, но по факту — это я его развлекаю. Пойдем. Пусть дрыхнет. Блондин окинул Лисью нору взглядом и Нил проследовал за ним: на столе был бардак, но, по всей видимости, они не собирались как-то решать эту проблему, а в кабинете горела тусклая лампа. Наверное, Миньярд оставил ее на случай, если Дэй проснется среди ночи. Блондин устало кивнул Нилу на выход, хлопнул ладонью по выключателям и комната погрузилась в темноту. Они медленно шли по коридору, глядя себе под ноги и не решаясь заговорить. Впервые за все время остались один на один. Исключая тот момент, когда Нилу сорвало крышу. Тогда в комнате был Миньярд, Джостен и нервный срыв рыжеволосого. Миньярд задержался на посту охраны, предупредил, что сегодня в помещении остается Кевин и попросил не беспокоить пьяного фаворита публики. Когда охранник протянул Эндрю руку, тот пару секунд оглядывал ее, а затем пожал как-то слишком быстро. Скорее, просто мазнул по ладони, оставляя мужчину в легком недоумении. Они вышли на улицу. Свежий летний воздух окатил Нила словно рой бабочек. Будто все краски юности рассыпались по его расслабленному телу, погружая в те ночи, когда он тренировался на стадионе. Он бы и рад был скрыть расцветающую улыбку от убаюкивающей ностальгии, но алкоголь вырубал стопор. — Тебе, может, такси заказать? Или ты... где ты там остановился? — почесывая шею, разорвал тишину Миньярд. — Да я, собственно, еще нигде не остановился. Миньярд развернулся к нему всем телом, шаркая песком, и удивленно вжал подбородок. — И какой у тебя был план? — Просто приехать, — он пожал плечами. — Просто приехать, — отзеркалил его Эндрю и двинулся вперед. Глядя на медленно удаляющегося блондина, Нил застыл. Не мог пошевелиться, потому что не знал, как и куда ему вообще шевелиться. Да, план «просто приехать» был никудышным. Может, стоило хорошенько обдумать свой побег в Пальметто и не раздражать лишний раз Эндрю легкомысленностью. Только загвоздка была лишь в том, что легкомысленные поступки — результат ситуации, в которую загнал их двоих сам Эндрю. — Ночуешь сегодня стоя, или что? Шевелись. — А куда мы идем? — удивился Джостен, но все равно пошел за Эндрю. — Переночуешь у меня, раз вместо мозгов у тебя вата, — он затянулся и задержал дыхание, чтобы дым прикоснулся к легким. Из-за потока мыслей Нил даже не заметил, когда мужчина закурил. — Квартира маленькая. Я так, взял первое, что было поближе и подоступнее. — Это ничего, я... не хотел напрашиваться, так что спасибо. Миньярд окинул его равнодушным взглядом. — Там есть и кровать, и диван, — бросил Эндрю. — Так что не думай, что... — Нет. Нет, конечно, нет. Все в порядке, — оправдался Нил. Они оба замолчали. Эндрю курил медленнее обычного. Нил подумал, что того отвлекают мысли, ведь за всю дорогу он ни разу не обернулся на фоновый шум: крики пьяных студентов, смех мимоидущих парочек и грозный собачий лай. Квартира и правда была не так уж далеко. Только подходя к подъезду до рыжеволосого дошло, что Эндрю спокойно оставил машину на стоянке у стадиона. Жилище было уютным. Маленьким, однокомнатным и без единой лишней детали. Хоть мужчина и не включал толком освещение, так настольную лампу у входа и приглушенную подсветку кровати в спальне, но Нил разглядел все, что нужно. Он хвостом шагал за новым тренером, пытаясь отмахнуться от горькой правды — это была квартира Эндрю и только Эндрю. Нил оказался в ней лишь незапланированным гостем. Джостен смог немного расслабиться, только когда заметил больше деталей. Этот уголок оказался карикатурой на их собственную квартиру в Денвере. Эндрю даже чертов спатифиллум купил себе, а ведь дома отказывался его поливать, протирать и покупать подкормку. Говорил, что ненавидит это растение. Собственно, он не забывал из года в год напоминать, что ненавидит и Нила. Нужно было сразу уловить связь. Пока Миньярд готовил спальню для своего гостя, Нил отправился в ванную. Он все нырял и нырял в ладони с ледяной водой, лишь бы хоть что-нибудь уже отвлекло его от ноющих мыслей. Как же все это было неправильно. Миньярд должен был признать свою ошибку, должен был вернуть Нила, позвать его в свою кровать и лежать всю ночь глядя друг другу в глаза, потому что они упустили целый месяц, который жизнь уже ни за что им не вернет. Джостен смотрел на свое отражение, но видел там незнакомца. Кем был этот человек? Может, Нил Абрам Джостен умер вместе с Ваймаком? Может, так выглядел Натаниэль Веснински или беглец с тысячью поддельных имен? Перед ним стоял кто угодно, но не тот, кого прежний Он знал. Рыжеволосый выскользнул из ванной, сталкиваясь с Эндрю в узком проходе. Мокрый, потерянный и все еще пьяный. Эндрю неловко раскрыл рот, будто хотел что-то спросить или сказать, но в итоге просто сделал шаг назад и позволил Нилу выйти. Когда Джостен прошагал в спальню, окидывая каждый уголок комнаты, послышался голос Эндрю. Он облокотился на дверной косяк и сунул руки в задние карманы. «Красивый», — пронеслось в голове Нила. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет, я в порядке, — натянуто улыбнулся Нил. — Ну еще бы, — Миньярд хохотнул, недовольно покачивая головой. — Кстати, ты мог бы мне и рассказать, что там в Денвере произошло. Я один не в курсе? — Удивлен, что Кевин не пожаловался, — хмыкнул Нил и присел на край кровати, глядя в глаза Миньярду. — Я расскажу. Обязательно. Просто дай мне немного времени со всем разобраться. — Звучит хуево. Выперли из клуба? Виноват твой язык без костей? Нил улыбнулся. Эндрю знал его лучше всех на свете. В какой-то степени он был даже прав. После того как тренеру Вальтерсону потребовалось наложение шины, вряд ли Джостен смог бы играть в «Вулканах» и дальше. Просто карты так совпали и хук справа стал прекрасным завершением его контракта. Не смог бы он делать вид, что все в порядке — он доверял Вальтерсону и не смел ставить под сомнения его решения, а мужик поступил так подло с его любимым человеком. Незаслуженно и низко. Окончательное становление характера Джостена произошло в «Лисах», где они были настоящей семьей друг для друга. И Ваймак тянул до последнего своих игроков. Глупо было рассчитывать, что в профессиональном, взрослом спорте Нил сможет встретить людей со схожими взглядами. Там, где крутятся огромные деньги — нет места ценностям. — Нет, меня не выперли. Но есть некоторые вопросы, которые я должен разрулить в ближайшие дни. И об этом Кевин точно не знает, — Нил выходнул и спросил совсем тихо: — Ты доверяешь мне? Миньярд фыркнул и закатил глаза, отталкиваясь от дверного косяка. — А Кевину ты что пообещал? Он тоже должен тебе безоговорочно доверять? — Вам обоим придется, — кивнул Нил, — как и придется перестать принимать решения за меня. Эндрю, прошли те времена, когда было необходимо впрягаться. Оставь это, ладно? — Как же. Сам ты, смотрю, охуенно справляешься. Твой нервный срыв сегодня сказал о многом, Джостен. Ты не знаешь, что вытворяешь. Прилетел сюда без плана, без вещей, как отчаявшийся кретин. Это то, как ты доказываешь самостоятельность? — Даже не смей, — кулаки Нила сжались в карманах толстовки. — Ты не представляешь, что мне пришлось пережить за это время. Попробуй меня судить, когда докажешь собственную вменяемость во время принятия решений. — И что это значит? — возмутился Эндрю. — Хочешь поговорить о Денвере, о моем нервном срыве и отсутствии плана? Тогда сначала я хочу послушать о том, как прошел твой разговор с Вальтерсоном три месяца назад. Джостен устал скрывать правду. Раз уж все так норовили его глупенького вразумить, следовало сделать следующий ход. Открыть этому миру истину: Нил Джостен — обычный человек, который, как и все, может ошибаться, принимать поспешные и неверные решения. — Давай, посвяти, как тебя поставили перед фактом, что играть будешь до Рождества. И как в твоей уникально умной голове созрел план о расставании, чтобы вынудить меня остаться в Денвере. Мне стоит тебе доверять, Эндрю, мм? Миньярд хлопал глазами, не выражая ни единой эмоции. Никакой злости, любви, растерянности или ужаса. Пустой белый лист. Он развернулся, легонько подтолкнул дверь, чтобы оставить Нила наедине со своей гребаной правдой, и ушел. Джостен мешкался: идти следом или нет? Благо, свой эмоционально переполненный сосуд он расплескал еще во время перепалки с Кевином. Все, чего ему хотелось в эту секунду — услышать от Эндрю подтверждения. Нил дернулся с места и без приглашения показался на кухне. Миньярд сидел на подоконнике, свесив одну ногу, а вторую подтягивая к груди. Он прожигал глазами улицу и обхватывал длинными пальцами сигарету. Диван уже был разобран, на нем, скомкано и без простыни, лежали подушка и одеяло. Картина окончательно остудила лаву в кратере Джостена. — Эндрю, я не хочу осуждать тебя. Я просто защищаюсь, потому что мне обидно. Меня одновременно восхищает и ужасает твое стремление отдать мне все самое лучшее в этой жизни, — Нил опустился на спинку дивана. — Но я прошу тебя остановиться. Твоя защита переходит все границы. Ты делаешь мне очень больно... Миньярд молчал, выражая будничное безразличие, но Джостен знал это поведение наизусть. Он знал, что именно в такие моменты Эндрю слушает особенно внимательно. Облизнув пересохшие губы, Нил решил двинуться дальше по дивану, размещаясь неподалеку от ног Миньярда, но не касаясь и не нарушая его личного пространства. — Я смогу прожить без тебя, — пожал плечами Джостен. — Но ты же любишь проценты, Миньярд, так вот прикинь: без тебя моя жизнь — это где-то шестьдесят три. Этого числа хватит, чтобы вставать по утрам, заботиться о котах, может, даже перекидываться пустыми фразами с кем-нибудь. Хватит и на то, чтобы улыбаться, когда смотрю «Футураму», хватит, чтобы выходить на поле и выполнять задачу, но... — Нил прервал себя. Дрожащими пальцами он попробовал коснуться свисающей голени Миньярда. Парень резко дернулся и, кажется, с полминуты боролся с собой, чтобы не убрать ногу. Когда пальцы более уверенно обхватили холодную голую кожу, Нил смог выдохнуть и продолжить. — Но с тобой — это сто тридцать четыре процента, Эндрю. Представь, разрыв в семьдесят один процент. И знаешь, на что его хватит? — он мягко улыбнулся и прошептал. — На все. Миньярд смерил его уставшим взглядом из-под опущенных век. Он затушил приличный остаток сигареты о стеклянную пепельницу, а затем обхватил руками согнутое колено, укладывая сверху подбородок. — Мне надо объяснять, что значит «все»? — Нет, избавь меня от душещипательной триады. Это был его Эндрю. Вечно возмущенный размышлениями Джостена о великом. Тем более, если этим великим оказывался он сам. Нил рискнул двинуться еще раз, забираясь на подоконник к Миньярду и разглядывая его скучающую браваду. Смог ли Джостен изменить хоть что-то?

«Благодарен, что мне повезло.

Говорю, на потом не откладывая:

ты — мое второе крыло.

Может — самое главное...

Но когда разбираюсь в былом,

боль пронзает как молния:

стал ли я для тебя крылом?

Стал ли?

Смог ли я?»

Нилу предстоял огромный путь. Он должен был разобраться со своей жизнью, со своим будущим, но если бы Миньярд был рядом, все казалось бы не таким сложным и пугающим. Сидя на маленькой темной кухоньке, освещенной лишь уличными фонарями через окно, они смотрели друг на друга. И было уже не так опасно протянуть руку, прикоснуться к заросшей щетине, мягко поглаживая. Миньярд прикрыл глаза. Он наслаждался. — Какой в последний раз был процент моей ненависти, — пробубнил Эндрю. — Кажется, переваливал за сто семьдесят. — Хм... Как-то быстро прогрессируем. Уже двести семнадцать, Джостен. Нил ничего не ответил. Просто разглядывал с жадностью любимые черты лица и парил где-то над облаками. Когда Эндрю раскрыл глаза, сдвинув брови в недоумении, Джостен едва смог удержать смешок. — Что? — Я тебя тоже, — мягко ответил Нил. — Я ничего тебе не говорил, — возмутился мужчина. — Нет, я сильнее, Эндрю. — Ты идиот, — снова шикнул Миньярд и рассыпал защитную конструкцию из собственных рук и ног. Он двинулся навстречу Нилу, но замер в паре сантиметров от распахнувшихся в ответ губ. — Да или нет? — Да и только, да! Этот поцелуй был в тысячу раз лучше, чем любые блага жизни. Кутаясь в чужое тепло, словно в махровый плед, Нил осознавал насколько сильно его душа была переплетена с душой Эндрю. Может, это было совершенно неправильно по канонам всех здоровых взаимоотношений, о которых так часто твердил современный мир, но это была их чертова вселенная лебединой верности. Горячее дыхание сбивало с толку. Миньярд, кажется, был везде: на губах, на шее, зарывался в волосы, прикусывал нежную кожу скул, и Джостен основательно поплыл. Они все еще сидели порознь, но языки жадно и безжалостно толкались друг в друга, будто именно от этого поцелуя зависело их выживание. — Тормози, — шикнул Миньярд, крепко хватая Нила за воротник кофты. Когда Джостен распахнул глаза и отодвинулся подальше, он заметил, что мужчина тяжело дышит. Веки его были сомкнуты. Лучшим решением в этот момент было просто затихнуть и не шевелиться до тех пор, пока Миньярд не пришел бы в себя. Нил пытался двигаться из пункта А — мы начали целоваться — в пункт Б — я сделал что-то не так, и нашел подтверждение своим догадкам: пальцы все еще лежали в паре сантиметров от паха Эндрю. Видимо в порыве страсти Нил просто не заметил, как скользнул туда без предупреждения. Прошло много лет с тех пор, когда Нилу требовалось в обязательном порядке задавать вопросы о теле Эндрю. О доступных для ласк частях тела. Но иногда, в особенно тревожные дни, на мужчину обрушивались кошмары и Нил старался не трогать его без разрешения. Прошлое можно оставить позади, но не стереть из памяти навсегда. — Иди спать, — сухо произнес Миньярд, наконец, открывая глаза и стаскивая свое тело с подоконника. Нил наблюдал за тем, как мужчина потянулся к граненному стакану и открыл кран, чтобы набрать воды. — Возьми что-нибудь для сна в вверхнем ящике комода. Без разницы. — Спасибо, — неловко шепнул Нил и соскочил с подоконника. Он решил не смущать Миньярда лишний раз, поэтому полез к выходу по той же дороге — через диван. Грудная клетка заныла от нефизической боли. Это душа Нила билась об твердые ребра, потому что не могла помочь любимому человеку справиться с накатившим неврозом. Ухудшало положение и то, что Нил сам стал причиной этого состояния. — Ты будешь в порядке? — зачем-то сорвалось с губ, хотя правду он и так знал. Эндрю не ответил. Лишь проводил мужчину раздраженным взглядом и снова вернулся на прежнее место. Нил кивнул, будто получил то, чего хотел, и вышел из кухни. Сна ни в одном глазу. Он все ворочался, комкая под собой мягкие простыни и вдыхая запах порошка от наволочек. Лучше бы Миньярд не перестилал белье. Теперь Нилу вообще не за что было зацепиться. Матрас под ним ощущался иначе, окно было не с той стороны, из-за чего приходилось все время отворачиваться на нелюбимый бок. Одеяло вообще по-дурацки странное: в коконе жарко, а если скинуть — конечности стыли. Это был чужой дом. Хотя, по большей части, он знал вещи, которые в нем находились. Глаза Джостена метались под опущенными веками, будто упорно пытаясь что-то разглядеть в чертогах разума. Эта ночь существовала не для сна определенно. Переживания за Эндрю, полнейшее непонимание, что их ждет после кухонного поцелуя, надоедливое напоминание, что его карьера вот-вот разлетится к чертям собачьим. Сахарная пудра, неуместно высыпанная на овощной пирог, — вот какой был привкус у этих мыслей. Они сопровождались и десятками других, вроде: «Вернусь ли я в этот дом снова? А если вернусь, то как гость или хозяин?» Оба варианта закручивали желудок в спираль. Чужой дом. Одинокий. Холостяцкий. Им обоим здесь не место. Эндрю появился в дверях комнаты, кажется, спустя час или полтора. А, может, из-за бессонницы время ощущалось особенно вязко. Нил ничего не сказал — просто отодвинул угол одеяла, приглашая Миньярда к себе. Тот не раздумывая нырнул в тепло. Они пролежали так достаточно долго: на разных концах кровати, сохраняя чрезмерную дистанцию. Оба пялились в потолок, пока Нил не сдался и не перевел взгляд на взъерошенного и задумчивого блондина. Он не мог заговорить первым, боялся, что спугнет и без того напряженного мужчину. В конце концов веки потяжелели и Джостен провалился в сон. Лестница — шаг. Лестница — шаг. Лестница — шаг, и пустота потянула вниз, обхватывая за плечи. Грудь сдавило тисками, пальцы на ногах и руках сжались намертво. «Вот и все», — промелькнуло в голове. Джостен содрогнулся всем телом и разлепил глаза. На улице все еще темно. Желтый, почти даже оранжевый, свет от фонарей нагло проникал в комнату. Он вытянул дрожащие пальцы вперед, чтобы осознать реальность происходящего. Всего лишь сон: он не падал и не умирал. Видимо Эндрю почувствовал короткий приступ паники, поэтому придвинулся ближе, почти соприкасаясь грудью со спиной Нила, и прижал ладонь к сердцу мужчины. Оно клокотало. Как сумасшедшее клокотало, но длинные пальцы Миньярда действовали словно морфин. Дыхание начало восстанавливаться, веки снова потяжелели. Однако этой ночью им, действительно, не суждено было выспаться. Видимо Эндрю, вырубаясь, и сам потерял контроль. Его бедра тесно придвинулись к чужой заднице, а теплое сопение игриво защекотало затылок голубоглазого. Нельзя было с ним так. Даже если и неосознанно. Тело требовало тепла и ласки. Нил чуть не умер от стыда, когда ягодицы дернулись навстречу Миньярду. Он не специально, сознание ведь давно блуждало где-то между сном, параллельными вселенными и размышлениями о ничтожности новой жизни Джостена. Эндрю качнулся навстречу. Но он спал, определенно точно спал, судя по размеренному дыханию. Терять уже было нечего. Нил попробовал двинуться еще ближе и дыхание сзади на этот раз изменилось. Минярд выдохнул слишком много горячего воздуха в шею. Мурашки побежали по всему телу, оставляя приятные покалывания на кончиках пальцев и не менее приятную тяжесть внизу живота. Его губы распахнулись, хватая воздух. Рука Эндрю, расслаблено лежащая там, где не так уж давно успокаивала сердце Нила, начала сонно цепляться за тонкую ткань старой спортивной футболки. Движения бедер участились. Джостена снова окотило словно из ведра. Разве можно было так поступать с Миньярдом? Возбуждать сонное тело мужчины, который переступил через свои желания остаться в одиночестве, и доверился Нилу. Пока рыжеволосый утопал в возбуждении и перепалке со своим внутренним Я, член Эндрю уже не на шутку начал упираться между ягодиц. Такое желанное, утерянное возбуждение, из-за которого рыдать хотелось. Нил был счастлив ощущать это снова. Стон сорвался с его губ. Ужасно пошлый и требовательный. В этот же момент Миньярд сзади затих. В кромешной тишине Джостен мог отчетливо услышать, с какой скоростью шаркали чужие ресницы по подушке. Скорее всего Эндрю пытался осознать происходящее и уже продумывал план того, как изолировать назойливое рыжее создание от самого себя. — И кто это начал? — сонно и хрипло пробубнил Эндрю. — Не знаю. Я сам ничего не понял, — в какой-то степени он даже не соврал. В какой-то. Миньярд глубоко вздохнул, перевалился на спину и, судя по звуку, начал нервно водить пальцами по волосам. Джостен не мог потерять его. Только не сейчас. И вообще никогда. Он плавно перевернулся на бок, жалобно рассматривая напряженное лицо блондина. — Не уходи, — шепнул Нил. Шурша накрахмаленной наволочкой, Эндрю обернулся и раздраженно глянул на мужчину. Он сверлил его своими темными уставшими глазами, и в эту секунду Нил был счастлив оранжевым огням уличного освещения. Они подарили ему самый лучший вид. Блондин мог злиться на него хоть тысячу лет, мог связать по рукам и ногам, лишь бы тот перестал приставать. Или просто запретить касаться, но спустя столько времени без этого угрюмого лица... Пусть ненавидит, но не запрещает смотреть. Влюбленно, жадно, цепляясь за каждый сантиметр кожи. — Я начну умолять, если двинешься с места. — Только попробуй, Джостен, — сурово захрипел блондин, — и я тебе быстро подыщу ближайший мотель. Нил прохлопал глазами, а затем приподнялся на локтях, чтобы скинуть с себя одежду. Возможно, это совсем не то, чем стоило бы усмирять буйный нрав Миньярда, но сейчас Нил сам распадался на части. Старая футболка Эндрю упала на пол, за ней проследовали и спортивные мягкие шорты. Все это время он закипал под напористым взглядом блондина сильнее и сильнее. Накинув на себя одеяло, Нил снова улегся и показал обе ладони. — Я не дотронусь до тебя. Обещаю. Только не оставляй нас... — Нил сглотнул и перевел взгляд на стояк Эндрю под одеялом, — вот так. Все, что было у Нила Джостена — надежда. Может, даже вера. Иногда слепая и никому не приносящая удовлетворения, но по-другому он уже не мог. Им с Эндрю он всегда давал шанс. Как учил Ваймак — на один больше, чем дали бы остальные. Рыжеволосый нападающий отвернулся к окну, пытаясь восстановить сцену, из которой они вышли несколько минут назад. Миньярд не шевелился, но Нил набрался терпения. Столько, сколько потребуется. Лишь бы он подлатал разбитое сердце и растерзанную душу. Лишь бы новый тренер «Лисов» тоже походил в вопросах шансов на Ваймака. Дрожь пробежала от взбаламученной макушки до напряженных пальцев ног. Миньярд вернул свое тепло на прежнее место. Мягкие губы коснулись трапеции, а пальцы ухватились за резинку белья. Он дернул ее с силой, выбивая нервный вздох из груди Нила. Всего на пару секунд он потерял тепло родного тела — полка прикроватной тумбочки зажужжала, выкатываясь и тут же закатываясь обратно, — а затем Миньярд снова оказался рядом. Джостен не хотел разглядывать силуэты танцующих от ветра деревьев, поэтому прикрыл глаза, закусил нижнюю губу и начал визуализировать каждое движение Эндрю. Зашуршала обертка презерватива, глухо соприкоснулись зубы, разрывая крошечную упаковку. Послышался липкий, жирный звук, с которым Миньярд раскатал защиту по члену. Щелкнула в тонких пальцах крышка лубриканта и содержимое плевком вылетело на ладонь. И вот холодный, мокрый палец, наконец, коснулся входа. Видимо Эндрю поднялся на локоть, потому что вторая рука силой заставила прижаться к кровати и выгнуться в пояснице. Нил зашипел, когда палец двинулся внутрь. Так ощущалось отсутствие Эндрю в его жизни — затянувшееся жжение. Думалось Нилу, что только лишь в Миньярде могли умещаться грубость и умение не перейти черту. По пальцам одной руки можно было пересчитать, когда Эндрю был нежен в постели. И, скорее, это была не нежность, а пассивность после изнурительных тренировок или недавней простуды. В остальные же дни он валил и трахал. И Нилу такой расклад был по душе. Ровно, как и сейчас, когда Миньярд аккуратно, но настойчиво растягивал его, чтобы дать больше. Недолго первый палец был в одиночестве, к нему слишком скоро подоспел второй, а за ним и третий. Эндрю толкался как можно глубже, чтобы расслабить мышцы и задеть простату. Сквозь тянущую тугую боль, ложка меда голубоглазому не мешала. Когда пальцы выскользнули, оставляя после себя леденящую душу пустоту, Эндрю мгновенно занял его мысли. Блондин теперь нависал над Джостеном, одной рукой оглаживая, а затем звонко шлепая по упругой ягодице. И все-таки Миньярд должен был быть благодарен ежедневным пробежкам Нила. Джостен хватал воздух ртом при каждом таком шлепке, который становился все ярче и мощнее. А, может, так ощущалось на фоне пылающей кожи. — Мгх... Эндрю, — забормотал мужчина словно в бреду. Голова тут же оказалась прижата к подушке намертво. Если бы он в ней задохнулся — это была бы не самая худшая смерть. Крышка лубриканта снова щелкнула. Эндрю обильно размазал прохладную смазку по презервативу и головка члена соприкоснулась с задницей Нила. Мужчина снова глухо зашипел в подушку. Когда член начал заполнять Нила, Эндрю протяжно замычал. Мышцы крепко обхватывали ствол, заставляя замедлять движения и входить-выходить лишь на пару сантиметров. Джостен готов был потерять сознание от возбуждения. Хотелось поторопить Эндрю, попросить забить на осторожность и начать вбиваться как дикий зверь. Может, и хорошо, что его рот был плотно вжат в подушку. Наконец, Миньярд вошел в него полностью. Одной рукой он обхватил изогнутое бедро, а второй, той, что прижимала к подушке, он впился в плечо. Теперь Нил мог дышать, кричать и реветь при необходимости. Только лишь от счастья. Вот, какой Миньярд нужен был Нилу в эту ночь. Жесткий, требовательный, втрахивающий сочную задницу в новенький матрас этой чертовой холостяцкой берлоги. Он двигался внутри Нила так быстро, насколько позволяло полусидячее-полулежачее положение. — Эн-дрю... Мгх... Эндр-ююю, — бормотал Нил, пока Миньярд не переместил пальцы с плеча на горло. Он не пытался его заткнуть, просто прекрасно знал, что стоит за этими немыми просьбами. — Ндаа... Бо... же! Да! Наконец, Миньярд сдался. По всей видимости, мордашка Нила играла не последнюю роль в возбуждении вратаря. С мокрым звуком мужчина вышел из Джостена и хлопнул того по заднице, привлекая внимание. Нил прижался спиной к мягким простыням, моментально прилипая из-за проступившего пота. Теперь и он мог видеть возлюбленного. Задыхающегося, дрожащего, расплавляющего своим взглядом. Нил не знал, в какой момент Миньярд все-таки решил остаться без ночной рубашки, но эта картина отправила Джостена на самый верхний ярус облаков. Белоснежная рельефная грудь, присыпанная веснушками, которые едва были различимы в темноте, и еще кое-что новенькое — черный тонкий шнурок. На нем болталась, кажется, маленькая серебряная пуля. Нил прищурился. — Хватит, — все еще задыхаясь, буркнул Миньярд. Он обхватил украшение пальцами и закинул за спину, чтобы отвлечь внимание. — Извини, я не специально. Просто... что это? — Что непонятного в слове «хватит»? — Эндрю резко раздвинул ноги Джостена и уместился посередине. После такого жеста вопросов задавать уже не хотелось. Миньярд стащил край одеяла, подоткнул под спину Джостена для лучшего изгиба, и двинулся вперед, снова соединяя их воедино. Нил ухватился руками за спинку кровати. Мокрые пальцы все время соскальзывали, но он был готов отвлекаться на это, нежели сражаться с бешеным желанием вцепиться ногтями в бедра Миньярда и прижать к себе еще сильнее. С этой задачей справились его переплетенные вокруг талии мужчины ноги. Блондин даже завалился вперед от такой неожиданной напористости, матерясь себе под нос, но позволяя Нилу продолжать нажимать. Теперь Эндрю был, кажется, всем доволен. Он с упоением смотрел на собственные пальцы, сдавленные на горле Нила, и на прыгающий от каждого толчка член голубоглазого. Он разглядывал его, как самую желанную в мире картину. Вдохновлялся, будто Сальвадор Дали Галой. Нилу до ужаса хотелось, чтобы блондин излился внутри него. Чтобы теплая, вязкая сперма медленно вытекала из тела, напоминая о ярком оргазме. Но раз Миньярд был в презервативе, оставалось лишь жалобно выть что-то вроде: «Кон-чи... нааа... меня». И Эндрю кончил. Прижался раскрытым ртом к середине груди Нила и залил теплым семенем чужой живот и член. Восстановив дыхание в коротком, легком поцелуе лишь одними губами, он уселся на колени и довел до оргазма Джостена. — Как думаешь, — тяжело забормотал Нил, — когда-нибудь... ох, черт... когда-нибудь будет не так круто? Миньярд улегся рядом, выдыхая носом и запуская пальцы в спутанные волосы. Нил не стал дожидаться ответа, потому что вопрос даже ему показался слишком абстрактным, чтобы Эндрю тратил время на дополнительные уточнения. Он перевернулся на бок и оперся головой на ладонь, разглядывая сверкающее от пота тело мужчины. — Я имею в виду... мне хорошо с тобой. Всегда. И это странно... учитывая, столько лет мы вместе. — А толку, — беспечно бросил Миньярд, — дело не в годах. Мы как на пороховой бочке: от тебя одни неприятности. Я рассчитывал, вообще-то, что однажды станет спокойнее. И даже готов ради этого пожертвовать оргазмом. — Ты серьезно? — нахмурился Джостен, хлопая глазами. Осознание того, что он никогда не давал Эндрю желанного спокойствия, начало болезненно сжимать внутренности. Неужели между ними все было так ужасно? Только спустя пару минут Миньярд сдался: закатил глаза и цокнул. — Господи, Джостен, ты сейчас лопнешь от напряжения. Выдохни. — Идиот, — фыркнул он, откидываясь на спину и кутаясь в одеяло, — придурок, блять. У меня чуть сердце не остановилось. — Эй, не пачкай мне кровать, иди сначала отмойся. Миньярд начал стягивать с мужчины одеяло. Они боролись и ворчали друг на друга до тех пор, пока блондин не перехватил запястья Нила, заводя их за голову. Джостен расслабился под чужим весом, а затем губы Эндрю нашли свою цель и вовлекли в поцелуй. Неторопливый, утягивающий в пропасть. Второй раунд не заставил себя долго ждать.       Нил проснулся слишком рано, учитывая вчерашнюю пьянку и ночной марафон удовольствия. Тело приятно ломило. Он обернулся на Эндрю и улыбка поползла кверху — тот сладко спал, зарывшись в подушку. Светлые волосы прилично отросли, пока они не виделись. Теперь у мужчины было время, чтобы подумать об этом. Все время мира. Пальцы потянулись к местам, на которых расцветали синяки от укусов и слишком азартных поцелуев. Все это ласковым осознанием ложилось на плечи и успокаивало. Он не знал, как будет дальше, но он знал, что «дальше» — будет. А это самое главное. Выскальзывая из постели, Нил услышал сонное тарахтение Эндрю и поспешил его успокоить. Вещи, в которых Нил прилетел, стопочкой лежали на стуле. Он подхватил их и отправился в ванную. Не хотелось будить Миньярда, не хотелось объясняться и о чем-то рассказывать. Нилу просто нужно было немного решительности и свежего воздуха. Он выскользнул из холостяцкого гнездышка Эндрю, даже не оставив записки.