Ты похож на крысу или новый шанс на жизнь

Срыв показ мод нанес не такой сильный урон по Мицуи, как подожженные наряды после. Глаза круглые, пустые и в них отражается огонь с ярким пламенем из-за тканей. Вонь стояла на заброшке ужасная, будто стены ею пропитались, почувствовали удушающую горечь парня, который продолжает не моргать, влажной ладонью в розжиге хватается за бедро, будто это приведёт туманную голову в порядок. Короткий вдох, стиснутые зубы и зажмуренные глаза помогают ненадолго, тяжёлая липкая вина обратно ухает внутри и теперь не собирается покидать бывшего командира второго отряда даже на секунду. Огонь согревает грудь и ноги, лицо слегка покраснело из-за близкого нахождения, а волосы дергаются в сторону, когда из окна без стекол подул ветер. Ткани уродливо тлеют, камни уже почернели и теперь лежат рядом с костром, а запах становится удушливее, дурманнее. Резкие позывы рвоты застают врасплох, живот крутит, а ноги несут в сторону импровизированной урны из хлипкого ведра, чтобы оставить рвотную массу на мусоре месячной давности. Пальцы влажные и в розжиге, помочь себе же нельзя было, что говорить о Доракене? Слабак. — Ты бы еще обоссался, — Ханма стоит рядом с закатанными руками и кривится, поворачивая голову вбок подальше от такой жалкой картины. Мицуи трясет на бетонной плитке, ладони еле сжимают потертые джинсы у колен, а голова и без того едет в ту же сторону, куда отворачивается Ханма. Бледных щек Мицуи касаются тонкие холодные пальцы, похожие на лягушачьи лапы. В голове сравнение проходит удачнее. Рот с грубой силой вытирают, а потом вливают воду в горло, чтобы привести в чувства. Прохладная жидкость иронично медленно доходит до желудка, смачивая все раздраженные участки и угрожая вторым раундом тошноты. Кажется, это единственный бой, который Такаши проиграл. Спазмы в желудке и горечь во рту после рвоты никак не улучшают состояние, голова плывет и сил нет. Ни моральных, ни физических. — Меньше пить надо, — шипение донеслось до уха будто через огромное пространство, в котором звуки глохнут навсегда, но только Ханма вряд ли сейчас сделает такую великую услугу и замолчит. Внутри органы завязались в тугой комок и поднимались по пищеводу, рискуя выбраться наружу по третьему кругу. Мицуя рвет с новой силой, парень хватается за Ханму ладонью и сжимает чужое запястье, пытаясь удержаться на ногах и не упасть. Взгляд расфокусировался, а силы полностью покидают тело, когда спина касается твёрдой опоры в виде холодной стены. У Ханмы желания возиться с ним ноль, а причин еще меньше, но почему-то стоит над Такаши и кидает в сторону пробку от бутылки, чтобы не мешала. — Ты жалок, Такаши Мицуя, — Шуджи показательно кривит губы и делает шаг назад. Легкий взмах руки и вся вода оказывается на Такаши, бутылку с противным звуком сжимают ладонью и последние капли опускаются на грязно-белые волосы командира, немного приводя в чувства, — на мокрую крысу похож. — Какого хуя ты здесь? — тихий жалкий рык проносится по пустому этажу, в котором даже костер потух слишком быстро. Так же быстро, как и жизнь одного любимого шкафа с татуировкой дракона на голове, с хвостиком таким прикольным и ладонями большими, в которых можно было утонуть. Боль в груди засела плотно, она обволакивает сердце и теснее сжимает, не дает простора, чтобы выплеснуть все. Провал, полнейший провал. А Ханма молчит. Смотрит презрительно и резко выдыхает, будто на него неожиданно напали. В его глаза не хотелось смотреть, там слишком огромное нечто, в котором запросто утонуть, сгинуть на века. Такаши убедился в этом.