Je t'aime (Я тебя люблю)

      Чонгук проводил долгим взглядом очень быстро исчезнувшую станцию. Такое, чтобы ехать одному и в такую даль — у него это было впервые. И Гуку хотелось напитаться всеми этими волнующими ощущениями на полную.       Чтобы затем рассказывать младшим братику и сестричке обо всем, что видел, где был и что узнал. А они бы, захлебываясь от переполняющих их эмоций, наперебой задавали бы ему миллион вопросов. И он бы ответил на них все.       Ну, вот, не успел уехать, а уже скучает по ним. Чонгук сам себе укоризненно покачал головой и усмехнулся. И как он собирается провести целых три месяца без этих сорванцов?       Эта поездка — нечто очень важное, очень ценное для него и всей его дальнейшей жизни. Если Гуку удастся проявить себя и ему посчастливится войти в пятерку лучших стажеров — ему предложат работу, а, значит, больше ни о чем беспокоиться не придется.       О том, что с таким работодателем ему не придется ни о чем переживать, говорит хотя бы то, что ему выдали билет на крутой экспресс класса "люкс". Роскошнейший поезд "Royal Express", который, словно стрела, мчался к своей цели без остановок.       Здесь всё было по высочайшему разряду, и если честно, Чонгук даже не представлял, что у них в Корее существуют такие поезда.       72 двухместных и 12 одноместных премиум-купе с богатыми интерьерами и 24-часовым обслуживанием, словно в лучших гостиницах мира.       Каждый вагон отличался своим индивидуальным интерьером и стоящей за его убранством особой историей.       Дизайн поражал, как и используемые в отделке материалы: от вишневого дерева до шлифованной стали с вкраплениями из горного хрусталя, включая инкрустацию по дереву и филигранную мозаику.       Все купе имели собственные кондиционеры, ванные комнаты с душем, туалетными принадлежностями и свежими полотенцами. Кожаные кресла, в которых можно расслабиться, рабочие столы и кокетливые чайные столики, а в некоторых — даже большие удобные кровати.       В вагоне-ресторане проходили неспешные обеды, меню для которых разрабатывали шеф-повара, традиционные послеобеденные чаепития и вечерние коктейль-вечеринки.       Недостатка здесь не было ни в чем. И всё это — не включая великолепных видов из окон поезда.       Конечно, в таком экспрессе путешествуют только очень состоятельные люди, которые без проблем могут выбросить огромную сумму денег. Не за дорогу — нет. За комфорт.       Так что Чонгук, так неожиданно попавший в это царство роскоши, был в высшей степени воодушевлен тем, что его путешествие начиналось настолько ярко, непредсказуемо и необычно.       Проводник, проверив его билет, провел Гука в один из таких премиум-купе и, пожелав приятного времяпровождения в "Royal Express", быстро вышел.       Пока что роскошное купе на двоих пустовало, и Гук очень надеялся, что так и будет. Чтобы иметь возможность почувствовать себя полноправным хозяином этой движущейся комнаты с поразительными, хоть и быстро сменяющимися видами из окна.       Когда поезд тронулся с места, Чонгук не смог сдержать счастливой улыбки — второй пассажир так и не явился.       Первый час он бездумно пялился в окно и делал сто тысяч фотографий мест, через которые проезжал пролетал экспресс.       Дорога занимала восемь часов, так что Гук, чтобы не скучать, захватил с собой из дома книгу, которую уже давно хотел перечитать, и бенто, собранное ему сестрой. Конечно же, посещать местный вагон-ресторан он не собирался.       Так что после первого часа наслаждения видом из окна, Чонгук решил почитать и перекусить.       Но только он открыл бенто, раскрыл книгу на первой странице и приготовился вкушать пищу для ума и тела, как дверь в купе внезапно распахнулась. Гук едва не вздрогнул от этого резкого звука, и опасливо посмотрел на вошедшего.       Так, чтобы уверенно, входят либо начальники, либо сильные мира сего, или всё вместе. На пороге стоял молодой мужчина. Заметив Гука, его взгляд с хмурого сменился на хмуро-удивленный. Насупив брови, он вышел за дверь и еще раз проверил номер купе, чтобы затем вернуться и окинуть своего соседа еще одним внимательным и подозрительным взглядом.       — Восемь? — спросил он, продолжая медлить и не торопясь закрывать дверь.       Чонгук быстро кивнул. Подумав, он сунул руку в карман и протянул свой смятый билет. Незнакомец скользнул по нему незаинтересованным взглядом. После чего всё же закрыл дверь и сел на противоположное от Гука место.       Пока он копошился, раздраженно бросая на столик какие-то флаера и поправляя на себе одежду, Чонгук незаметно за ним наблюдал.       Он любил это — рассматривать незнакомых людей, а затем сочинять историю их жизни. Обычно Гук подбирал всего лишь три слова для общей характеристики. Но так, чтобы даже эти три слова полностью отражали того, за кем он наблюдал.       Эпатажный — это слово бы точно подошло его соседу. Самоуверенный. Красивый.       Такие смотрят на всё вокруг с легким безразличием. Потому что всё вокруг значительно уступает им и миру, к которому они принадлежат.       Возраст? Скорее, ближе к тридцати. Хотя, неизвестно. Возможно, незнакомец тщательно ухаживает за своей будто высеченной из дорогого мрамора кожей. И тогда ему больше лет. Или, наоборот, часто уходит в загулы, и тогда он всё же младше тридцати.       Стиль незнакомца как бы непринужденно-повседневный, но в то же время кричит о том, что у его обладателя толстый кошелек и отменный вкус.       Вид презентабельный, одежда качественная, дорогая и, безусловно, хорошо подобранная. Туфли — коричневые монки от Santoni. Длинные ноги в бежевых брюках прямого покроя от Bugatti — небрежно заброшены одна на другую. Из-под кремового вязаного свитера, подчеркивающего плавные рельефы его тела, виднелся коричневый кожаный ремень Dunhill с замысловатой гравировкой. На шее небрежно наброшенный длинный изумрудный шарф. Прекрасно уложенные густые темные волосы и легкий, придающий сияние лицу, макияж.       Ни больше ни меньше: ожившая скульптура ангела Микеланджело.       — Насмотрелся? — услышал Чонгук, и тут же перевел взгляд на своего соседа. Тот смотрел на него холодно и отстраненно.       — Извините, — пробормотал Гук и уткнулся в свою книгу.       Прочитал он под мерный стук колес страницы четыре, уже почти увлекшись вихрастыми стихами, когда незнакомец заговорил снова.       — Треш.       Помедлив, Чонгук поднял взгляд на соседа.       — Извините?..       — Треш. Твоя книга — треш.       — Вам не нравится Бодлер? — удивился Чонгук. Французский поэт-гений не мог не нравиться — в этом он был убежден на все сто процентов. А уж чтобы так отзываться о легендарных "Цветах Зла"...       — "Средь шума города всегда передо мной наш домик беленький с уютной тишиной…" — язвительно процитировал незнакомец. — Я же говорю — треш, — почти выплюнул он и полез в карман.       — Здесь не курят, — быстро сказал Гук, едва тот достал мундштук.       Точно любитель эпатажа — кто в наше время использует мундштук?       Сосед задумчиво повертел мундштук своими длинными изящными пальцами. И снова Чонгук залип — в этот раз уже на них.       А незнакомец в это время с интересом наблюдал за Гуком. Усмехнувшись, он взял мундштук в другую руку и нежно провел кончиками пальцев по всей его длине. Один раз, второй, третий, постепенно наращивая темп. А затем, помедлив, слегка потер подушечкой большого пальца по самому его кончику. И не сдержал смешка, когда зрачки Чонгука расширились.       Гук, смутившись, снова уткнулся в книгу, хотя не видел в ней больше ни строчки.       А сосед уже, даже не думая прятаться, откровенно разглядывал покрасневшего парня.       — Угостишь? — снова нарушил он тишину, не отрывая взгляда от сочных губ соседа.       Гук сглотнул. Он чувствовал на себе этот потяжелевший заинтересованный взгляд. И знал, что тот гипнотизирует им его губы.       — Чем? — Чонгук всё же нашел в себе смелость посмотреть в ироничные глаза напротив.       Но сосед молчал, и только легонько провел пальцами по своим губам.       Вопреки любой логике, вместо неудобства или страха Гук ощутил, как где-то внутри разгоралось беспокойное пламя. Дышать стало трудно, потому что воздух вокруг становился всё гуще и гуще.       — Бенто, — в конце концов, негромко сказал собеседник, вдоволь напитавшись состоянием своего соседа.       — Ах… — выдохнул Гук. — Я и не понял вначале, о чем вы… Конечно, угощайтесь…       Чонгук отложил книгу и протянул коробочку с обедом. Но сосед, вместо того, чтобы взять ее, поднялся на ноги и сел возле Чонгука. Да еще и так, чтобы плотно упереться своим бедром в бедро Чона.       Ситуация становилась всё более смущающей. Но, судя по всему, смущала она только Чонгука. Потому что незнакомец, беря коробочку из рук покрасневшего Гука, не упустил возможности коснуться его руки. Из-за чего тот покраснел еще больше.       Сомневаться не приходилось — Чонгука соблазняли. Бесстыдно и стремительно. И здесь было два варианта: либо незнакомец от скуки просто играл с ним, и на этом всё закончится, либо...       — Занимался когда-нибудь сексом в поезде?       Гук едва не задохнулся от этого предложения.       Но вместо того, чтобы возмутиться или отодвинуться от натянутого легкой тканью брюк бедра, только отрицательно покачал головой.       Незнакомец усмехнулся.       — Всё когда-нибудь бывает впервые.       Он продолжал с интересом наблюдать за каждой быстро сменяющейся эмоцией на лице Гука.             Чонгук перед этим читал книгу. Но он и не догадывался, что сам здесь и сейчас был самой бесхитростной и открытой книгой.       — В жизни должно быть место всему — и приличным деяниям, — лениво протянул незнакомец. — И неприличным историям. Тогда нескучно жить. И тогда не о чем будет жалеть.       Грудь Чонгука вздымалась быстро и тяжело, возбуждение быстрым потоком бежало по венам. А сам он замер, как лесник-неудачник, в надежде, что опасный медведь обнюхает его и уйдет, посчитав безнадежно мертвым.       Незнакомец стянул с себя шарф и набросил его Чонгуку на шею.       — Шарф — крайне занятный аксессуар, — между тем, продолжил его сосед, с нарочитой медлительностью обматывая шарф вокруг шеи несопротивляющегося Гука. — Он сам по себе — уже незаменимая для интимной любви деталь. Им можно завязать глаза, — и приложил ткань к глазам Гука, тот только сглотнул. — Шарф может стать отличным кляпом во рту, — и снова продемонстрировал это на Чонгуке, коснувшись мягкой материей его губ. — Им можно обездвижить. А еще — развести руки и ноги в разные стороны, и затем связать, — Гук шумно выдохнул, потому что в белье стало опасно распирать. — Им можно дразнить затвердевшие и ноющие без внимания соски... — сосед с интересом рассматривал красного и ерзающего на своем месте Чона. Его бедро всё еще упиралось в бедро Гука. Он покачал головой. — Честно, я бы попробовал с тобой каждый из этих вариантов. Но больше всего, — незнакомец наклонился к алому уху Чонгука и захватил губами мочку с колечком в ней, — я бы хотел привязать тебя на своей большой кровати, разведя твои руки и ноги в стороны... Надеть на твой член кольцо и не давать тебе кончить часами. Чтобы умолял.       Он немного поиграл сережкой Чонгука в своем рту, а затем отстранился.       Чонгук вскочил на ноги и бросился в ванную. Запершись, он опустил крышку унитаза и сел на нее.       Что вообще происходит?!       Что делать?? Что, мать его, делать??...       Это всё было таким бесстыдным, таким возмутительным... И таким возбуждающим...       Вот так, видимо, и рождаются те самые истории, которые в старости вспоминают с лукавой и мечтательной улыбкой. Но которые никому не рассказывают. Истории, когда ведут себя не так, как принято... А безобразно-свободно.       Прошел, наверное, час, когда Гук решился выйти, готовый к любым развитиям событий.       Кроме одного — того, что в купе будет пусто.       Сев на свое место, Чонгук сцепил руки на коленях и принялся ждать, когда придет его сосед.       Но шли часы, а Гук всё так же был в купе один.       Поезд приехал в точку назначения, но и тогда сосед не вернулся.       Чонгук в нерешительности посидел еще несколько минут. Но смысла оставаться здесь больше не было.       Он поднялся, взял свою дорожную сумку, забросил на плечо рюкзак, еще раз осмотрел роскошное купе и вышел.       Пока выбирался из поезда, пока проталкивался сквозь толпу на перроне, когда выходил за пределы вокзала — он постоянно оглядывался, надеясь увидеть высокую фигуру незнакомца из купе.       Тщетно.       На его шее оставался забытый соседом зеленый шарф. Как знак, что всё это было на самом деле: роскошное купе, оживший Аполлон и то, что Чонгук едва не совершил ошибку.       Гук попытался запрятать куда-то глубоко червячка разочарования, который его неутомимо грыз. Ничего не произошло — ну, и хорошо. Значит, всё случилось именно так, как и должно было быть.       Так что Гук постарался выбросить всё ненужное из головы и сконцентрироваться на том, зачем он сюда вообще приехал.       В этом небольшом городке находилась одна из самых больших фабрик в стране по пошиву одежды, принадлежащая модному дому "KTH". Эта марка одежды была знаменитым корейским брендом, узнаваемым во всем мире.       Чонгук проработал в Сеульском офисе компании — "Модном Доме KTH" — около полугода. И директор компании — Мин Юнги, выбрал его одним из стажеров, который, если сумеет пройти стажировку, получит место в основной дизайнерской группе.       Было решено, что будущая весенняя коллекция будет создаваться непосредственно на фабрике, которая размещалась в небольшом городке, окруженном лесами и горами. Поэтому сюда съехалась рабочая группа численностью десятка три человек. У всех у них было задание: за последующие три месяца создать коллекцию с нуля, тестируя ее пошив здесь же, на фабрике.       Сразу с вокзала Чонгук отправился в местное представительство компании, где должна была состояться небольшая приветственная встреча.       Волнение от этого совещания перебивалось событиями, произошедшими (или почти произошедшими) в поезде.       Весь в растерзанных чувствах, Чонгук добрался до места назначения, где сразу же столкнулся с директором Мином.       — Сэр Мин! — обрадовался Гук, увидев знакомое лицо.       Чонгук отлично понимал, что попал в группу стажеров только благодаря тому, что директор Мин ему благоволил, и считал, что с талантами Гука того в будущем ждет блестящая карьера в фэшн-индустрии.       — Чонгук-а! А вот и ты... — Юнги замолчал, уставившись на шарф на шее Чона. Кашлянул и продолжил. — Почти все уже собрались. Зал заседаний в конце коридора.       С остальными стажерами Гук знаком почти не был. И хотя было немного неудобно со столькими незнакомцами на один квадратный метр, но врожденное позитивное настроение всегда помогало Чонгуку сиять и заводить друзей.       Хотя, наверное, всё же не в этом случае.       Каждый стажер смотрел на других как на потенциально опасных соперников, поэтому возможность завести себе здесь новых приятелей равнялась практически нулю.       Чонгук уже проигрывал остальным — все выглядели какими-то томными богемными особями, случайно попавшими в рабочую обстановку. В то время как Гук был совершенно обычным — в джинсах, футболке с веселым принтом и да, на его шее красовался дорогой изумрудный шарф.       Он сел в углу, достал свой скетчбук и по памяти стал делать наброски незнакомца из поезда, когда пришел Юнги и жестом попросил всех заткнуться, потому что встреча официально началась.       — Прежде всего, хочу поздравить всех стажеров, прибывших сегодня к нам сюда. У нас есть три месяца на создание крутой коллекции. А у вас — три месяца на то, чтобы поразить. Поразить, между прочим, не меня, — с усмешкой заметил Юнги. — К нам пожаловал основатель нашего модного дома, а также, по совместительству, наш главный модельер, который последние годы проживает во Франции.       "Ким Тэхен", — подумал Гук.       Он давно мечтал познакомиться с тем, кто был тем самым "KTH", что с названия компании, и который создавал удивительные наряды и был идейным вдохновителем многих молодых дизайнеров.       Чонгук жадно всматривался в каждого, кто был в зале, пытаясь понять, кто из них — тот самый Ким Тэхен.       Но Ким Тэхена здесь не было — это Чон понял, когда глава их модного дома, резко распахнув дверь, зашел в зал заседаний.       Глаза Гука в панике расширились, как только он увидел изящную фигуру, которую буквально за несколько секунд до этого рисовал в своем скетчбуке.       Фаааак!       Эпик фейл...       Побледневший Чонгук как можно тише стянул шарф со своей шеи и запихнул его в карман.       Если Ким Тэхен его узнает, Гуку не видать этого места. Тот никогда не возьмет в свою компанию с беспрекословно высочайшей репутацией человека с настолько низкими моральными качествами. Того, кто едва не позволил совершенно незнакомому человеку трахнуть себя в поезде.       Да, именно так. Чонгук не привык себе врать, и он понимал, если бы сосед вернулся тогда в купе, Гук бы перед его чарами не устоял. Потому что хотел всего того, что предлагали холодные, насмешливые, но такие порочные глаза незнакомца. И тот это прекрасно осознавал.       Если Ким Тэхен его узнает — Чонгуку никогда не стать одним из тех счастливчиков, которых возьмут в главную дизайнерскую группу.       И поэтому Гук сидел, словно на раскаленных иголках, пока сэр Мин рассказывал о целях их встречи, и не мог думать ни о чем другом, только о том, как же сильно он сам себе напакостил. Столько работать, столько сил вложить, бессонных ночей и бесконечных проектов, чтобы застыть согласным на всё идиотом перед соседом по купе, который с ним от скуки просто-напросто играл.       После приветственной речи Юнги каждый из стажеров представлялся и немного рассказывал о себе. Когда дошла очередь до Чонгука, он, внутри молясь всем возможным богам, медленно поднялся на ноги. Гук очень боялся взглянуть на Кима и увидеть огонек узнавания. Но ничего не произошло, тот смотрел на него так же, как и на остальных. Безразлично.       — Чон Чонгук. Мне 24 года... Окончил курсы при университете Хонгик... — послышались смешки других стажеров. Каждый из них полноценно окончил учебу в одном из самых престижных университетов Кореи, таких как Сонгюнгван, национальный университет искусств или университет Чунан. И хотя университет Хонгик — один из пяти самых лучших учебных заведений страны в области дизайна и искусств, но всё, что Чонгук смог себе там позволить — всего лишь тематические полугодичные курсы. И только сейчас, слушая биографические справки остальных, он осознал, что с его-то данными и без связей... Как он вообще попал в список стажеров?       — Чонгук-а — один из лучших специалистов по тканям, — вмешался Юнги. Тэхен еще раз скользнул незаинтересованным взглядом по Чону — таким же, как когда смотрел в его билет, — и опять уткнулся в свой ipad.       Когда Гук сел обратно на свое место, облегчение птицей в клетке стучалось в его сердце.       И в то же время было слегка досадно — Ким Тэхен его не узнал.       Чонгук понимал, что, скорее всего, эпатажный модельер на постоянной основе соблазняет своих соседей по купе. И для него это совсем не в новинку, и совершенно не то, что стоит запоминать... Но всё равно было немного обидно.       Вся последующая беседа прошла для Гука как в тумане, несмотря на то, что он честно пытался концентрироваться на том, что говорил сэр Мин. Ким Тэхен преимущественно молчал, и только быстро пролистывал какие-то бесконечные страницы в своем ipad.       Через час эта пытка под названием "знакомство", наконец, завершилась. И можно было сбежать отсюда, чтобы обдумать всё то, что произошло.       Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Чонгук не выскочил в первых рядах. Но всё же излишне замешкался, собирая свои вещи, когда неожиданно осознал, что в комнате они с Кимом остались только вдвоем.              Гук очень тихо, чтобы его не заметил Тэхен, всё еще залипающий в свой гаджет, направился к двери.       Он уже почти вышел из комнаты, как вдруг услышал негромкое позади себя:       — Верни шарф на его законное место, — Чонгук оцепенел, а после этого еще и побледнел. Его всё же узнали. И модельер хочет забрать обратно свой аксессуар. Чонгук потянулся к карману, но застыл, когда Тэхен добавил: — На свою шею.       Предательский жар разгорелся где-то во внутренностях Гука и стремительно побежал по каждой из кровеносных дорожек его тела. Сердце стучало как бешеное. Кончики пальцев на руках и ногах покалывало. Томление медленно оседало где-то внизу живота. Чонгук с трудом выдохнул и выскочил за дверь.       И что с ним теперь будет?..