***
В это время Чонгук очнулся в той самой больнице, из которой он когда-то сбежал. Все те же знакомые стены с побитым кафелем и следом от трупа таракана. Парень думал, что Джин его предал и отдал снова плохим людям, чтобы скинуть груз со своих плеч. — Ну конечно… Зачем я ему… Альфа подросток… Без родителей… Без денег… Малолетка… Я сделал ему больно, и он решил, что так будет лучше… Альфа метался по комнате, а трое мужчин за дверью лишь посмеивались над ним, наблюдая за своим подопытным через маленькое окошко. А через несколько часов к Чонгуку выпустили маленькую течную девочку. — Кто ты? — хрипло спросил Чон, недобро глядя на сжавшуюся в комочек девочку в углу комнаты. Он, вроде, видел ее, когда она только появилась в этой больнице. — М-мия… — Зачем ты тут? — Ч-чонгук… Они хотят, чтобы мы… Мы с тобой сделали это… — Я не буду делать с тобой тоже, что и с хеном. — Пожалуйста… Иначе это сделают те трое… — шепчет девочка, испуганно глядя на дверь, а Чонгук вспоминает троих страшных альф со шрамами на лицах. — Хорошо. Чонгук брезгливо смотрел на раздвинутые перед ним ножки и мокрую промежность, когда девчушка улеглась под ним, стянув с себя всю одежду. В нос ударил едкий аромат стухшей рыбы, и Чон сморщил нос, касаясь наконец женского бедра пальцами и придвигаясь ближе. Первый толчок, и почему-то внутри разливается коварным змеем чувство тоски и предательства. Только на этот раз маленький альфа сам себя считает предателем. — Я не хочу этого делать, — Чон отпрыгнул от девочки, как от огня. — Но, Чонгук~и… Через несколько минут дверь в камеру открылась, а перед альфами стоял парень с окровавленными клыками. — Я не буду ни с кем ничего делать. У меня есть любимый Хён. Пустите меня к Хёну.***
В тот момент, когда Чонгук начал проникать в промежность течной Мии, сердце Сокджина чуть резануло тупой болью, и омега скривился, но через секунду прижимал пальцы к горящей метке на шее, которая постепенно чернела. Мужчина попытался встать, но рухнул на пол без сознания, а вся метка не переставала чернеть. К омеге подбежал врач с медбратом и через несколько минут тот уже был в палате. Правда, без сознания. — Хесон, у него метка черная. — Я вижу. Сокджин наморщил нос, чуть слышно простонав, когда организм почувствовал резкий запах нашатырного спирта, и приоткрыл глаза. — Господин Ким… Сокджин приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Но хотя бы тошнота прошла. — Господин Ким, как вы себя чувствуете? — Все тело ломит. — Пришли результаты анализов. — Что там? — Поздравляем, вы беременны! А, нет, тошнота не исчезла. Сокджин передумал вставать и вообще шевелиться. Койка в палате такая удобная. Мягонькая. Только выключите свет. Поэтому Ким перевернулся на бок и подложил ладошки под щеку. — Что? — Вы беременны. — Но как? — Вы, вроде бы, не маленький, а не знаете как дети появляются? — Я знаю, просто поверить не могу… Айщ… — шею все еще сильно пекло. — Ваш альфа вам изменяет? — Мой альфа? Изменяет? Так значит, Гук сам ушел… Нет, он не мог меня пометить и уйти… Но метка так горит. — Ну да, метка чернеет только в двух случаях. Либо он умер, либо изменяет. — Гук… Я должен спасти его… Спасти Гук~и… — Кто это? — Мой младший брат. — Брат? Но… Документы… — Какие? — По документам ваш брат пропал. — Поэтому я собираюсь найти его, — капитан очевидность мистер Ким. Правда на него смотрят, как на умалишённого, — Да что такое? — Вы понимаете, что должны заботиться о ребенке? — Но и брата я должен найти, пока живот не стал больше. — Хорошо, но будьте осторожны… Сокджин кивнул, а потом поспешил покинуть палату и больницу, чтобы начать наконец поиски самого милого кролика с глазами Бэмби.***
Чонгук как можно быстрее убегал из этого места, иногда перевоплощаясь, чтобы на камерах не было столь заметно. Все, чего сейчас хотел парень, найти Хёна и посмотреть, как он там. Ведь, он для него столько сделал, а Чон даже не извинился за свое поведение во время гона. Альфа несётся сломя голову, выбегая из подвала и прячась между мусорных баков. Когда охрана пробежала мимо, не заметив пушистика, Чонгук решил по-быстрому убежать в сторону жилых районов. И как же радостно он пищал, когда увидел***
Сокджин принес крольчонка-альфу домой и поставил на пол, а потом немного отошел, чтобы парень мог превратится в человека. Он никогда не перестанет восхищаться процессом превращения. Чонгук же, перевоплотившись, как обычно, прикрыл пах ладошками и посмотрел своими глазками Бэмби на Сокджина. И столько грусти было в этих глазах, что у омеги сердце сжалось. — Хён… Почему ты это сделал? — Сделал что? — Почему ты отдал меня им? — Я не отдавал. Я отвез тебя в больницу, там тебе поставили капельницу. Я с тобой час просидел, а потом меня выставили и сказали, что позвонят. Но так и не позвонили. — Они забрали меня… Снова… А ещё… Они хотели, чтобы я сделал тоже, что и с тобой, с той противной девчонкой. — Что? — Ким замер с бумагами в руках, которые уже в следующую секунду маневрировали на пол, — Поэтому метка почернела, а мне, будучи в положении, поплохело. — Прости… Стоп. Что значит «в положении»? — Погугли и узнаешь. Тебе все равно надо заниматься. Сокджин быстро все убрал и чмокнул парня в лоб, а после пошел за одеждой, которую оставил на комоде возле ванны, где скрылся альфочка. Правда уже в следующую секунду Сокджину резко захотелось блинчиков и пришлось идти готовить желаемое — А что ты делаешь? — уже чистенький Чонгук появился в проеме кухни, вытирая влажные волосы и шерстку на кроличьих ушках, и с улыбкой начал наблюдать за омегой. — Блинчики. — Понятно… — а потом шепотом, чтобы Сокджин не услышал, добавил, — У хёна в животе малыш? Наш? Чонгук отложил полотенце и подошёл к омеге, вставая перед ним на колени и поворачивая к себе лицом. Сокджин только и успел блинчик убрать со сковородки. Хорошо, что на тарелку, а не мимо. А то у Чонгука ушки чувствительные. — Что? Эй, ты чего? Вставай. — Он тут? — Чонгук положил ладошку на живот омеги, скрытый футболкой. — О ком ты? — Ты в положении. А значит тут наш малыш, — Сокджин моментально смутился, а потом еще больше покраснел, когда Чон наклонился и осторожно чмокнул в животик, — Мой маленький малыш. — Ты еще сам маленький. Тебе еще школу закончить надо. — Большой, — умиляется Чон на пытающегося быть серьезным Сокджина, а потом приложился ушком к пузику омежки, — Он ведь совсем малюсенький? — Это не отменяет факта, что ты тоже маленький, сударь. — Угу… Я закончу школу… — Эй, — Ким потрепал альфу по волосам, а когда последний поднял взгляд на мужчину, продолжил, — Чтобы не случилось, я не отдам тебя. — Но… Этот малыш… Я ведь тоже его папа? — Чонгук с надеждой уставился на омежку, а у второго уши покраснели от смущения. — Вероятно. Во всяком случае, меня раньше нагибала работа, а теперь будет ребенок. Чонгук совсем поник и встал, чтобы пойти за учебниками, когда Сокджин прижался к губам парня, повернув его к себе лицом. Чон застыл, боясь пошевелиться, а сердечко бедного кролика пропустило удар. — Я очень переживал, когда ты пропал, — омега крепко обнял, чувствуя, что стал ниже альфы, но потом все стало неважным, потому что объятия у Чонгука самые защищающие от всего мира и самые уютные, — Так ты меня обманул? Ты не мальчик? Ты выше и мощнее меня. — Да, но мне по-прежнему шестнадцать, — Гук дует губки, становясь еще младше своего возраста, — Так что я ещё ребенок. — Ты милашка. — Спасибо. Хён, а где учебники? — В нижнем ящике комода в зале. Но сначала поешь. — Я не голоден. — Чонгук, сядь и поешь, — сам же Сокджин уселся за стол и налил себе большую кружку крепкого кофе, которую тут же заметил Чонгук. — Не хочу, Хён… Так стоп! Хён, это кофе? — Мммм, — старший принюхался, блаженно прикрывая глазки, и чуть отпил, — Да. — Отдай, — Чонгук хмурится и уже тянется, чтобы отжать кружку с напитком у старшего, как Сокджин легкостью ласточки и маневренностью кота перемещается в другой конец кухни, — Я прочел, что нельзя беременным кофе. — Когда это ты успел прочесть? — Книга естествознания, четвертый год обучения средней школы, глава 8, страница 137. Отчеканил подросток, серьезно глядя на омегу. Сокджин поджал губы и отставил кружку, уходя с кухни в спальню, где начал замазывать черную метку тональником, если не видно, значит и нет ее, и тихонько ругаться, что отобрали вкусняшку. Только вот Чонгук пошел следом, прожигая взглядом метку и темную паутинку, которая украшала всю заднюю часть шеи омеги. — Хён, а почему… Это из-за меня, да? — Да. — Это можно как-то исправить? — дрожащим голосом спрашивает альфа, а вокруг него стелется тревожный феромон. — Не знаю. Мне метки раньше не ставили. — Прости… — Чонгук подходит и, несмотря на слой косметики, осторожно целует метку, отодвинув волосы омеги. — Мгх, — Ким тут же растекается лужицей, а жжение под кожей отступает. Чонгук приобнимает за тонкую талию, чувствуя, что старший может упасть. — Все хорошо? — омега ластится, как мартовский кот, и тихо мурлычет от приятного аромата альфы, — Какой милый… — Чон сладко улыбнулся, поднимая хёна на руки, а тот сразу уткнулся к младшему в шею и прилип всеми конечностями, пискнув от неожиданности, — И легкий, словно пушинка. — Поставь! — Зачем? — альфа принюхивается к шее, неосознанно ища новое место для метки. — Я тяжелый, и мне щекотно, — младший снова прижал к себе, почти выбравшегося Сокджина, и гортанно зарычал, сам от себя не ожидая такой реакции. Но еще больше не ожидал этого Сокджин, напугавшись, — Х-хорошо, раз так хочешь, то неси — Сейчас я вас покормлю. — Гук, не надо… — Почему это? Ты же готовил блины. — Ах… Это… Хорошо… — Значит… Я могу покормить тебя? — Угу… — Спасибо, — Чон светится от счастья, а затем приближается к шее омеги, снова ища носиком место для новой метки. — Х-хен, щекотно… Альфа приметил место и прикусил кожу возле запаховой железы клыками, оставляя частичку своего феромона в крови Сокджина. — Г-Гук, ты меня опять пометил? — Джин чуть отклоняет голову, взрогнув, пока Чон ласкает языком метку и чуть слышно порыкивает, — Почему ты рычишь? — Хён, ты только мой, — Чонгук обнимает омежку за талию, — И малыш… Мой (?). Прости, что я такой. Маленький, ни на что не годный мальчик. Но я обещаю, что буду делать вас счастливыми. — Это так странно. Будто взрослого парня запихнули в тело подростка. — Просто… Кролики, ведь, другие… — Внешне долго взрослеют? Меня будут считать педофилом. — Ты выглядишь чуть старше меня, хён, — Чонгук заметно лишь для себя улыбнулся и невесомо чмокнул омегу за ушком. — Мне почти тридцать. Ты в два раза младше меня. — И что? — А то, что меня могут посадить. — Н-но если я никому не скажу? — Даже если ты никому не скажешь, то не факт, что не скажут другие. У всего есть уши, крольчонок Гугу. — Но мы можем не раскрывать наши отношения… Тип, папа и приемный сын? — Я представил тебя врачам, как своего пропавшего брата. — Там не было врачей… Тебя обманули… — Нет, другим. Когда я приходил в больницу, чтобы навестить тебя, — омега вытирает слезки, которые не перестают бежать, и чуть отстраняется от Чонгука. — Хэй, Хён? Не плачь, ты чего? — Я боюсь, что наврежу тебе. И все узнают про нас. И метка постоянно горит, — Джин всхлипывает, кусая губы, пока Чонгук целует его в щечки, — Они же смогли выйти на тебя. — Нужно объявить, что я твой пропавший брат. Я буду ходить в школу в маске, чтобы никто меня не узнал… Мои волосы. Они немного отрастут и можно перекраситься… Я начну заниматься спортом, чтобы набрать мышечную массу… Только не плачь, я им больше не дамся. А с меткой… Мы сходим к врачу, хорошо? — Хорошо. А я представлю тебя акционерам завтра. Как своего брата. — А малыш… Пусть все думают, что он… Что ты забеременел для себя… — Малыш, — Сокджин положил руку на животик и тепло, по-семейному, улыбнулся, а после еще хихикнул, — Я представил кролика с кучей мышц, апхахахаха… Чонгук улыбнулся своей кроличьей улыбкой и закрутил Сокджина, придерживая за еще тонкую на раннем сроке беременности талию. Сокджин звонко смеется, а после утыкается носиком в шею альфы и обнимает за плечи, чтобы не упасть. — Ну и что? Подумаешь. — Мне почему-то с тобой уютно. Мужчина трется носом о шею альфы, а метка под маллетом, будто сжигая тональник, снова возвращается в прежний вид, но оставляет черную паутинку вокруг себя. Сокджин разве что не урчит от счастья. — Мне тоже… Не хочу тебя отпускать… Ким мурлычет, забираясь пальчиками в волосы альфы, а Чонгук осторожно касается губами пухлых губ омеги. — Мммм, — Сокджин чуть ли не тает и вцепляется в плечи Гука, ловя неумелые поцелуи альфы, — Я хочу кушать.