С любовью, Лили Эванс

«Дорогая Алиса, Судьба смеется мне в лицо. Она издевательски насмехается… Только-только зарубцевались шрамы от потери отца, только-только я посеяла в себе зерно надежды, только-только научилась верить в чудо, что все обязательно будет хорошо и добро победит, как жизнь дала мне горькую пощечину. Алиса, сегодня ночью погибла мама Мэри Макдональд. Пожиратели напали на их дом в Аймуте. Отец был на дежурстве. Завтра в 15:00 пройдет прощание. Лили, 20.10.1976» Ровно в двадцать два часа двадцать второго октября я ступила на мягкий ковер в кабинете профессора Макгонагалл. Именно она, пользуясь связями в министерстве, организовала для меня безопасный путь до Хогвартса через каминную сеть. После похорон я пробыла еще день у Мэри, оставить подругу одну я не могла. - Добрый вечер, профессор, - тихо проговорила я, взглянув на Макгонагалл в плотном клетчатом халате. Она листала какой-то толстый фолиант, стоя у окна. Сразу же стало понятно, что это было чисто техническое действие, и мысли профессора были далеко от этого кабинета -Мисс Эванс, как добрались? - обеспокоена проговорила она. -Все хорошо, мэм, еще раз спасибо Вам за помощь, - искренне отозвалась я. -Не за что, ступайте отдыхать, дорогая, вы очень бледны, - снова обеспокоенный взгляд. Я уже почти толкнула дверь, как голос Макгонагалл меня достиг. -Мисс Эванс, чуть не забыла, я попросила мистера Люпина провести вас в Гриффиндорскую башню, он как раз сегодня дежурит. Не стоит ходить одной в столь поздний час. -Спасибо, профессор, - я радушно улыбнулась декану. На душе стало тепло от ее заботы. Несмотря на образ непоколебимой и грозной учительницы, у Макгонагалл было очень доброе сердце. Закрыв за собою дверь, в конце коридора я сразу же увидела силуэт Люпина, прислонившегося к статуе белого рыцаря. Помещение почти не освещалось, а за окном барабанил сильный дождь, что вкупе представляло совсем не уютную обстановку. Хотелось поскорее оказаться в теплой гриффиндорской гостиной. Наверняка, многие уже разбрелись по своим комнатам, оставив бархатный диван пустовать. За этими мыслями я подошла к парню, и в свете одинокого факела я увидела, что это был Джеймс. Небрежно накинутая мантия поверх простой футболки и джинс, и такая теплая улыбка на губах, от которой защемило в сердце. Я не смогла сдержать слез, все напряжение и боль минувших дней вылилось наружу. Можно было снять маску, не быть сильной ради других, а просто дать волю чувствам. Выплеснуть все то, что тугим узлом сжималось в районе груди. Я плакала как маленькая девочка, уткнувшись в плечо Джеймса. Не знаю, сколько прошло времени, минута или целая вечность, я как будто провалилась в другой мир; мир, который укрыл меня от всей боли и злости. Немного успокоившись, я просто взглянула в глаза Поттера. Немой вопрос - немой ответ. Он нежно заправил выбившуюся прядь, и утер дорожки слез, все также глядя мне в глаза: -Я тебе обещаю, - он снова прижал меня к груди, его подбородок касался моей макушки, а я глупо смотрела куда-то вдаль, вслушиваясь в его голос, исследуя полутона и тембр: то было не объятие влюбленных, то был глоток жизни, его голос сбивался, - Лили, я уберегу тебя от этого, поверь мне, прошу… Я снова взглянула ему в глаза, так цепко, будто утопающий, который ищет спасение на берегу. Слова были излишни, мне не хотелось ничего говорить, я просто была благодарна ему за то, что он есть здесь и сейчас, за эту силу, которую он мне дарил. Я снова уперлась головой ему в плечо, впервые за долгое время наслаждаясь спокойствием, пусть и минутным. -Пойдем в гостиную, тебе надо отдохнуть, - он легонько приобнял меня за плечи, и протянул руку, в которую я без колебаний вложила свою. Мы шли в башню, держась за руки, Джеймс что-то мне рассказывал о Филче и его кошке, а я невпопад негромко смеялась, с надрывом, как это бывает после долгого плача. В гостиной почти никого не было, за столом у окна сидели два третьекурсника, устало склонившись над каким-то эссе, а в кресле у торшера девчушка с белыми косичками, кажется ее звали Шарлотта, читала толстый сборник «Грибы и травы магической Шотландии». Я сбросила с плеч промокшую мантию, и уселась напротив камина, протянув руки к огню, пока Джеймс поднялся в комнату с обещанием скоро вернуться. Языки пламени дарили тепло, и я, довольно быстро отогревшись, безучастно начала листать забытый кем-то учебник по прорицаниям. На шестом курсе я перестала учить этот предмет, который мне казался весьма бесполезным. На форзаце было написано «Энн Лэйкерс». Я прикрыла глаза, мне очень не хотелось возвращаться в спальню, где меня поджидали Энн и Сьюзан. После того, как Поттер отказал Лэйкерс в походе в Хогсмид, последняя нашла причину этого несчастья во мне, от этого жизнь в одной комнате с отвергнутой Энни слаще не стала. Из этих мыслей меня вырвал странный звук, я резко повернула голову в сторону лестниц, и увидела там Поттера, который левитировал маленький чайник и тарелку с тыквенным пирогом, на другой руке у парня висело полотенце. Он выглядел очень смешно и я прикрыла лицо руками, пряча улыбку. -Мисс, - он наигранно отвесил поклон, будто эльф-домовик, и поставил на столик серебряный поднос, - прошу Вас отужинать в прекрасном ресторане «Башня Гриффиндор», авторская кухня, лучший сервис, скидки красивым дамам. -Спасибо, - я от души улыбнулась. -Я подумал, что ты будешь голодна, поэтому ограбил «Три метлы»! -«Три метлы»…но как? -Секрет Мародера. Я принялась уплетать любимый пирог, потому что, на самом деле, ничего не ела целый день. При этом мой «официант» рассказывал мне удивительную историю, как мадам Розмерта, положила глаз на Сириуса, я только и успевала удивленно расширять глаза. -Спасибо тебе, Джеймс, - протянула я, когда с ужином было покончено, и мы стояли на лестнице, ведущей в спальни. -Пустяки, - отмахнулся юный ресторатор. -Я не про пирог, - опустив глаза, начала я, - спасибо за все, - я снова обняла его, и робко, как ребенок, поцеловала в щеку. Я увидела в его глазах огонь, он крепче сжал мои руки, но лишь улыбнулся, и в голове зазвучали слова Мэри «кажется влюбленный Поттер совсем не храбрец». Влюбленный. Да. Внутри зашевелились бабочки.