Звонок из тьмы

Спать в темном подвале Винсент очень не любил, но другого выбора ему просто не оставили. Он очень боялся темноты, но у неё были свои плюсы. Во-первых — можно было не бояться внезапного появления посетителей и их кулаков. Во-вторых — в темноте не видно насколько плохо он выглядит «испортившись». Он любил свою внешность, но «портился» так быстро что разбил все зеркала в своей комнате чтобы не доводить себя до крайностей. В основном в его комнате лежали вещи которые, принадлежали ему при жизни и говорили сами за себя. Это было сделано чтобы он не так охотно хотел сбежать из неё когда придёт время. Кормили его в основном вечером, иногда ночью, когда он спал или просто когда он шёл куда-нибудь ночью. Каждый раз когда кто-то заикается о неприятном запахе он тут же спешит найти способ спровадить его. Вновь проснувшись он заметил что губы начинают постепенно синеть и вены на лбу набухать. «Нет! Нет! Нет! Я выпил достаточно крови чтобы мне хватило чуть больше чем на неделю! Даже на две!» — мысли спутались и он попытался как то успокоиться. Его тело выглядело не так уж и плохо, разве что слишком худым и длинным. Холодные конечности едва двигались, делая шаг через комнату он чувствовал что они дрожат. Когда Скотт пришёл к нему то его встретила лишь темнота и тишина. — Винсент? Опять сбежал! Ну и где его опять искать? Надеюсь не в обезьянике… Из темноты донеслось рычание, Скотт дёрнулся и почувствовал как какая-то страшная сила вдруг окутала его с головы до ног. — Нет просто я не хочу чтобы ты меня видел. Только без обид! Так вышло что я не всегда могу показаться в свете ламп. Скотт догадался что это Винсент, который все это время прятался под кроватью. — Тебе плохо? Могу чем то помочь? Я могу дать тебе крови, но немного! К тому же тебе предложили сфотографироваться на постер так что ты очень не вовремя решил тут загрустить. Винсент вылез из-под кровати и заковылял к нему. Скотт решил что теперь уже у него нет причин сопротивляться. Протянув ему запястье он отвернулся и в этот раз ничего не почувствовал, зато в его руку впились острые зубы Винсента, мгновенно растерзав половину кожи. Из его раны показалась кровь и Винсент с силой потянул её в рот, стараясь ухватить ещё и кусочек плоти. Скотт почувствовал как его начало трясти, но не от боли, а от страха. Хруст и клокотание в горле Винсента стали тише, а затем они перешли в какое-то тихое, но ритмичное урчание, от которого по всему телу Скотта словно пробежали мурашки. «Он ведь остановиться да?! Что там хрустит?! Он до костей прогрыз?! Я не могу посмотреть мне слишком страшно! Я не хочу смотреть!» — испуганно думал Скотт, но через секунду он понял, что все страхи напрасны. Винсент даже не пытался перекусить его руку, он только слегка тянул её к себе, зажав в зубах. Прошло несколько секунд. И вдруг все затихло, словно почувствовав, что его жертва больше не может терпеть. Он разжал челюсти, и рука Скотта бессильно повисла. Он тут же закрыл её платком чтобы не напугать ещё сильнее, а затем посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся. В крови была вся одежда и лицо, и выглядело это так страшно, что ему стало трудно дышать. — Только не пугайся все зарастет в течение часа если будешь в это время в ресторане. Но не уходи за его переделы сейчас! Подожди хотя бы минут тридцать. Скотт кивнул, стараясь унять дрожь в руках. Он поглядел в зеркало и действительно заметил, что его руки стали какими-то прозрачными. Кисти были почти не видны. — Беспокоишься за свой ланч? Хорошо хоть не доел, а оставил на потом. Почему я не чувствую боли? — с недоумением спросил он. Он осмотрел одежду, и увидел на рукаве красные пятна. От них вверх по руке расходились красные дорожки. Винсент снял свою рубашку, завернул её в простыню и спрятал в шкафу. — Не выгодно есть все сразу. Лучше есть понемногу и тогда надолго хватит! Шучу не надо шваброй бить! Я тебя загипнотизировал и ты ничего не почувствовал. Но питаться тебе следует получше, а то кровь такая горькая, что всё как-то вязнет в желудке. Они собрались перед этим конечно отмывшись, ибо перед агентством и его хозяевами было стыдно показаться в таком виде. День был теплый и не морозный, дул легкий ветерок и люди торопились по своим делам. Винсент с интересом рассматривал все вокруг. Им пришлось пройтись довольно далеко и уже становилось жарко. Прохожие поглядывали на Винсента, но они были ему чужими и вполне можно было забыть о них и дойти до намеченного места пешком. Винсент подходил идеально, но окружение подобрать было сложно. Одни были заняты своими делами, другие несли в руках тяжелые сумки, третьи делали вид, что читают газету, четвертые даже целовались на ходу. Для картины нужен был еще один человек, но его не было и тогда все повернулись в сторону Скотта мирно сидящего рядом с оператором. — Слушайте я совсем не подхожу! Посмотрите на меня! Какая из меня модель? Я зажат и ноги у меня кривые! — затараторил Скотт, но то что он услышал было настолько смешно и нелепо, что он не выдержал и принялся смеяться. «Для кадра нужна лишь нижняя часть вашего живота и не более!» — сказали ему надеясь что парень попадется на удочку. А это ведь на самом деле было смешно — когда смотришь на двух взрослых людей и понимаешь что они совсем не знают как себя вести. Скотта усадили на стул, а Винсента расположили между ног попросив уткнуться в область торса. Ему объяснили что так будет лучше и сначала он должен расслабиться, но сделать это без раздумий невозможно. «Вот это я конечно попал! Папочка прости меня, если они опубликуют этот позор во весь рост! Стыд какой! Я даже не целовался, а меня тут в эротику запихали!» — но под гипнотическим взглядом Винсента, следящего за камерой с озабоченным видом он постепенно начал расслабляться. Но это было не надолго ведь картина была слишком скучной и Винсента попросили провести кубиком льда по линии пресса, чтобы сделать образ динамичным. Скотт пунцовый как свёкла чуть не заплакал от стыда, но выдержал. Сделав достаточное количество снимков, операторы занялись светом для следующей части фотосессии. Винсент же укусил Скотта в живот с одной стороны и слегка ущипнул за другую. — Ну ты даёшь! Возбудился да? Понимаю тут сложно устоять! Ты такой тепленький можно я буду спать не на подушке, а на тебе? — спросил Винсент уже прекратив щекотать Скотта так что он едва успел удержать себя от смеха. — Закрой рот пока про нас не надумали чего лишнего! И хватит ноги мне раздвигать! Я не силен в шпагатах, а ты меня растягиваешь как… Тут он понял что его возмущения слышно всей студии и нажал на тормоз. Некоторые сотрудники начали оборачиваться и перешептываться. Скотт почувствовал что краснеет и быстро пошёл в уборную, дверь которой показалась ему самой безопасной. Винсент рассмеялся, глядя ему в след, а потом стал наводить порядок на гримерном столе. «Не получилось избежать пошловатых вещей у нас, но что поделать? Несчастный мой продюсер!» — подумал он с довольной улыбкой. Всю фотосессию Скотт недовольно фыркал и даже отпихивал ладонь Винсента, которой хватал его за руку, чтобы позвать с собой на выход. После съёмок он стирая лак с его волос ворчал, что ему нужно замочить их во фритюре, что он терпеть не может эту канитель и больше никогда не будет даже рядом с камерой стоять так же говоря о том что его окружают одни изверги. Винсент же ловил невероятное удовольствие от массажа головы в исполнении любимого продюсера, от длинных прохладных пальцев, которые легко касались его волос и едва уловимого запаха лосьона. «Как круто! Вот бы почаще так фотографироваться чтобы мне потом так за ушком чесали! Если я просто попрошу мне голову помыть потом как сильно он мне втащит? Наверное очень сильно, но кто я такой чтобы упускать возможность получить массаж» — думал он иногда тихо всхлипывая. Скотт быстро закончил с мытьём головы, привёл себя в порядок и помог Винсенту надеть свою повседневную одежду. Несмотря на то, что это было довольно утомительное занятие, Винсент сделал очень много снимков, мечтая чтобы их увидели как можно больше людей.