Как родилось добро.

Полет проходил нормально. Дети спали. Вдруг самолёт Сергея поравнялся с другим и генералу вновь показалось, что он увидел в иллюминаторе своего погибшего сына Сашку. Генерал обернулся. Но это было очередное видение. Алексеев чуть опустил голову и почувствовал, как по его щеке катится слеза. Россия не спал, в отличие от своих братьев и сестер. Он держал на руках Германию, толи засыпающую, толи теряющую сознание. Русский крепче обнял немку, убирая с её лица светлую прядь волос. Тем временем Кайли, едва шевеля бледными губами повторяла в бреду: "Израиль! Израиль! Израиль..... Россия.." Что? Почему Россия? Малышка приоткрыла глаза и столкнулась взглядом с РСФСР-ом. Туман в глазах рассеялся и немка теперь смогла разглядеть славянина. Яркие синие глаза, русые волосы, флаг в три цвета на лице и светлая, почти бледная кожа на остальном лице. Несмотря на темноту, Германия разглядела повязку на щеке России. — Ты как себя чувствуешь? - спросил он. Немка промямлила что-то неразборчивое про Израиля. Сам мальчонка сейчас лежал на больничной койке, рассматривая трещины на потолке. — Ну, как ты, страдалец ты наш? - спросила его медсестра-студентка. — Хорошо... Но, знаешь, я хочу скорее вылечиться. Я хочу к своим. — Не переживай. Ты быстро поправишься, крошка. - девушка подошла к его койке и погладила еврея по голове. — Когда я вырасту, я тоже стану врачом! Как ты, тетя Маша! — Правда? Ну, это хороший выбор... О к тебе гости! В палату заглянул паренёк немецкой внешности с ярко-фиолетовыми глазами. В руках парня виднелись букетик цветов и книжка. — Привет, Израиль. - сказал паренёк. Его добрый, ласковый голос разносился по палате пением птиц. — Ты пришёл! - воскликнул малыш. Парень прошел в палату и, как только оказался возле постели Израиля, тот потянулся к нему до ужаса худыми ручонками. — Дядя Пауль, я так скучал! — Да, крошка, я тоже рад тебя видеть. - немец смущённо улыбнулся и легонько обнял "страдальца". — А я уже почти совсем-совсем здоров! - быстро проговорил Израиль. — Я и не сомневаюсь. - Пауль осторожно погладил его по ещё коротким, черным волосам. — Он сильный малыш. - подметила медсестра. - Оглянуться не успеете, как снова будет бегать. Пауль подмигнул фиолетовым глазом и вручил девушке букетик цветов. — За ваш тяжёлый труд. — Ну что вы, - смутилась та. Немец опустился на стул возле койки и раскрыл книжку. Заметив это действие, Израиль лег в постели и перевел взгляд на парня. Пауль убрал с лица коричневую прядь и принялся читать очередную сказку... Всё, что было сейчас в голове маленькой Германии, это тот еврей. Хотя, последнее время, её мысли стал навещать и Россия. СССР дремал, но сквозь сон слышал разные посторонние звуки. Ах, если бы это было пение птиц и журчание ручья... Нет, это были душераздирающие крики и стоны умирающих на поле боя людей, треск орудий, грохот танков, лязг металла, рев моторов самолётов... Социалист не заметил, как быстро намокли его щеки от катящихся из глаз слез. Дети переодически просыпались от внезапного всплеска боли в определенных точках их тел. Утро. Самолёт пересёк границу Советского Союза. — Вот мы и дома... - вздохнул Россия. — А мне б до Родины дотронуться рукой... - пропел Сергей. Дети загалдели. От этого шума Германия проснулась и спросонья пыталась понять, что происходит. РСФСР прижал девочку к себе и немка чуть успокоилась. Союз сидел с каменным лицом и смотрел вперёд. То же выражение было у Сергея. — Пап, - позвал Россия, коммунист обернулся. Германия немного оживилась и продолжила рассказывать о том, как они играли с Израилем, до того рокового дня. Советы пожал плечами и прикрикнул на детей, чтобы не шумели так. Тем временем Германия замолкла, поняв, что уже повторяется, прижалась к груди России. — Я ненавижу отца, - вздохнула Германия. Тем временем в тюрьме Рейх словно услышал фразу дочери. — "А ведь она права"... - раздался голос Австро-Венгрии. — Мамочка? - позвал Рейх. Надзиратель обернулся. — Ты тронулся? С сокамерниками поговори, тут как раз твои дружки. Рейх замер. Он и забыл, что его мама обладала телепатией. — "До чего ж ты докатился." - произнесла Австро-Венгрия. — "Мамочка, это ты?" - спросил Рейх про себя. — "Да, сынок, это я". — "Мама, где ты?". — "Успокойся, я жива. Вовремя же я ушла от твоего отца.". — "Мамочка! Я не верю! Я так скучал по тебе!". — "Я вот всё думаю... - сказала она, - где же я допустила ошибку, когда растила тебя... Может, я была слишком добра к тебе? Может я избаловала тебя? Может не объяснила нормы морали и совести?" — "Совести нет — её придумали евреи!" - рефлекторно подумал он. Эту фразу он услышал от кого-то из партии. Австро-Венгрия ахнула. — "В кого ты превратился?! И этот человек — мой сын! Нет! Ты не человек! Ты Дьявол! Осатаневший от крови выродок!" Рейх дёрнулся. — "Но, я... Я лишь хотел сделать Германию великой! Мамочка!" — "Нет! Не зови меня "мамой"! Я не хочу знать тебя, как своего сына! Лучше я умру, чем буду жить с этой мыслью! Мой сын — убийца! Подумать только! Ты позоришь весь немецкий род! Посмотри на себя! В кого ты превратился?! Ты просто весь в своего отца!" Рейх обхватил колени руками и положил на них голову. Своего отца — Германскую Империю — он ненавидел, кажется, больше всех на свете. "Ты права, мамочка! То есть Австро-Венгрия..." - Рейх вздохнул, толи в отчаянии, толи в ярости - "И ты, и Германия, и Союз! Вы все правы! Я - выродок! Конечно!" Самолёт Сергея подлетал к Смоленску Германии не становилось, ни лучше, ни хуже. Россия нежней обнял её. — А как тебя зовут, кстати? - подал голос Литва. — Г-Германия... — А, понятно. Тут раздался голос Сергея,отчего все вздрогнули.