ОМЕГАВЕРС

Нориаки Какеин считал, что ему очень повезло. Образование, переезд, стажировка в крупной корпорации и должность в другой серьезной компании - пусть стартовая и без особых перспектив, но в его положении и это было едва ли не пределом мечтаний. Нориаки Какеин был омегой. Это выяснилось случайно, некстати и очень поздно - ему было уже семнадцать, он жил за границей, получал образование, и в его окружении много лет не было омег. У большинства вторичный пол определяли в возрасте до четырех лет, оставшихся отсеивали на последующем тестировании до десяти - и омег своевременно сепарировали. В социально-прогрессивных странах уже существовали классы для совместного обучения - где все дети обучались вместе и одинаково, без упора на гендер, но Нориаки заканчивал школу в Японии, где с этим все было однозначно: с ранних классов детей разделяли и отправляли альф учиться в специализированных учреждениях с профильной подготовкой, бет - получать базовое среднее образование, а что происходило с омегами, он даже не представлял. Нориаки учился как бета. Известия об особенностях своего организма Нориаки получил уже после переезда - американский контроль здоровья отличался от того, к которому он привык. Никто не сообщил ему о том, что его состояние не совсем типично для беты. Никто не предупредил о том, что он сдает анализы не для общего чек-апа, а с прицелом на гормоны. Он ничего не подозревал и не успел даже заранее разволноваться. Медсестра вручила ему распечатанный листок с таблицей, заполненной какими-то словами и цифрами, но единственное, что Нориаки там понимал, это помещенный в углу значок омеги - так, будто это не какая-то ошибка, будто он и должен там находиться. Такое случается - особенно с юношами. Признаки вторичного пола выражены очень слабо. Репродуктивная система бывает плохо развита, иногда вообще рудиментарна. Но никаких сомнений быть не может. Нориаки Какеин, семнадцать лет, омега. Нужно поменять физические оригиналы документов, удостоверение личности - запрос в соответствующие инстанции больница подала сразу при получении результатов анализа. Скрывать вторичный пол незаконно и не имеет никакого смысла - это принципиально важная информация, особенно, когда дело касается здоровья. Нужно записаться в регистратуре к андрологу, разобраться с циклом и подобрать подходящие подавители. Медсестра разговаривала с ним, растягивая слова и с раздражающей интонацией, будто привыкла иметь дело только с тупыми детьми. К андрологу Нориаки не записался. Течек у него никогда не было. Сам он даже не понял, относиться к этим новостям как к ничего не значащему диагнозу, или как к приговору - в жизни ничего качественно не изменились, об омегах Нориаки было известно не больше, чем всем остальным, знакомым лишь с их медийным образом. Родители сначала настаивали на его возвращении домой и почему-то были убеждены, что вскоре Нориаки исключат из колледжа - но законы большинства штатов в Америке были гибкими даже в отношении образования омег. Из руководства с ним никто не связался. Спустя время одобрили стажировку в корпорации Джостар Компани. Родители стали звонить очень редко. На стажировку Нориаки возлагал большие надежды - но именно там впервые ощутил на себе гендерное неравенство. Ничего из ряда вон выходящего не произошло, он и раньше знал, что абсолютное большинство руководящих и хоть сколько-то значимых постов занято альфами - лучше приспособленными для этого, лучше подготовленными, безусловно более одаренными. Просто теперь, когда Нориаки время от времени ловил на себе ободряющие взгляды и принимал сомнительные комплименты, это понимание постепенно подкрадывалось ближе, облепляло со всех сторон. Среди нас находится также омега - давайте покажем ему, что в нашей компании нет места сегрегации. Это правильный выбор, в современном мире омеги должны существовать на том же уровне, что и остальные. Мы очень горды приветствовать вас в стенах Джостар Компани и сделаем все, чтобы вы чувствовали себя здесь комфортно. Чем чаще Нориаки убеждали, что он здесь на своем месте, тем больше он об этом задумывался - и иногда начинал сомневаться. На стажировке он познакомился с Джотаро Куджо - высокий и широкий в плечах красавец, о котором безостановочно шептались девочки, - после очередного комментария о том, с какой готовностью Джостар Компани распахнула двери перед омегой, Джотаро громко вздохнул и закатил глаза. За все время, проведенное в Америке, Нориаки еще ни к кому не чувствовал такой необъяснимой благодарности. Джотаро первым подал ему руку - в конце каждого дня он задерживался у корпуса, чтобы выкурить пару сигарет, и Нориаки, сам не зная зачем, остановился рядом. - Лицемерные кретины, готовы обдрочиться от того, что пустили к себе омегу. Сутки напролет пиздят о равенстве, но все еще думают, что это какой-то немыслимый подвиг. Ну и ну… - сказал ему Джотаро, будто извиняясь за всех альф. То, что Джотаро альфа, было видно сразу - дело было даже не в широких плечах, притягивающих взгляд, что-то было в выражении его лица, во взгляде его ярких аквамариновых глаз - твердое, несокрушимое, то что сам Нориаки никогда не смог бы изобразить. Он слышал, что Джотаро не раз затевал с кем-то драки, не терпел посягательств на свои убеждения, утверждал свои права, не стесняясь включать агрессию - но с Нориаки всегда вел себя спокойно, даже скромно. Выяснилось, что Джотаро тоже из Японии и у них немало общего. Общаться с ним было приятно и легко. Только подружившись с ним, Нориаки остро ощутил, как был до этого одинок - не завел никаких знакомств в Америке, так ни с кем и не сблизился дома. Потом он задавался вопросом, в чем была причина его отчуждения - может, на самом деле всегда чувствовал, что с ним что-то не так? Нориаки мог сколько угодно жить в мире своих иллюзий и радоваться ему - но рано или поздно все обязано было встать на свои места. Стажировка подошла к концу, и вместе с ней закончилось радушие Джостар Компани, которым кураторы с канцелярской вежливостью обрызгивали перспективного и подающего надежды омегу. Разумеется, о постоянной работе говорить было пока рано. Нужно закончить обучение. Нужно определиться с направлением деятельности. Нужно получить больше релевантного опыта. Но мы очень надеемся, что знания, которые вы здесь получили, пригодятся вам в дальнейшем. Искренне желаем успехов. Джотаро получил должность в научно-исследовательском центре синтетической биологии. Чего и следовало ожидать. - Это все сплошное сраное шоу. Ты знал, что я из семьи Джостаров? Просто мать взяла отцовскую фамилию. Здесь у меня со всех сторон были преимущества, - признался Джотаро в их последний день, когда повел Нориаки в бар. - Не бери в голову, поверь мне, ты бы захотел уволиться из этой помойки уже через месяц. Я и сам не планирую задерживаться, просто выбрал легкий старт. Джотаро говорил больше и немного быстрее, чем обычно. Кажется, уже подозревал, что их пути на этом месте расходятся вопреки обещаниям, и пытался успеть сказать как можно больше. - Все в порядке. Неужели ты думал, что я рассчитывал вот так сразу устроиться на работу? С зарплатой, которая выше месячного дохода обоих моих родителей, - Нориаки и вправду совершенно не чувствовал обиды. - Все правильно, мне действительно нужно начать с чего-то еще - но это было здорово. По-моему, то, с чем ты будешь работать - это сложно, но очень круто. Правда. Глаза у Джотаро были невероятные - завораживающие, как искрящаяся морская гладь. Глядя в них, Нориаки было легко улыбаться. Рядом с Джотаро он чувствовал себя удивительно комфортно. Они поболтали совсем недолго - к Джотаро должны были присоединиться друзья и его девушка, чтобы отметить окончание стажировки и трудоустройство. Несмотря на просьбу остаться, Нориаки ушел и оставил Джотаро в баре одного - к компаниям он не привык и не любил шумных посиделок. Джотаро ни на чем не настаивал. После этого они не встречались и не созванивались. Одиночество снова потекло в жизнь Нориаки и быстро заполнило ее целиком - но он настолько к нему привык, что толком ничего не заметил. *** Чуть ближе к пониманию своего положения Нориаки приблизился, когда взялся за поиски работы - в связи с недавними поправками в своде трудовых законов работодатель не имел права указывать, что будет выбирать среди соискателей определенного вторичного пола, без достаточных на то оснований - но никто не мог запретить придумывать какие угодно отговорки, чтобы не брать на работу омег. В кадровом агентстве Нориаки говорили, что у него неплохие шансы и нужно быть настойчивым, а по правилам рекрутер никогда не озвучивает окончательное решение лично кандидату прямо на интервью - но по холодным улыбкам Нориаки прекрасно понимал, что если компания и готова взять омегу, то это должен быть не студент-имигрант, а какой-то исключительный вариант. Никто даже не обещал ему перезвонить. После приблизительно десяти собеседований везучему Нориаки опять улыбнулась удача - и поначалу у него хватало наивности полагать, что причиной послужили его персональные достижения. Его пригласили на собеседование в юридическую компанию “Брандо и партнеры”, о которой Нориаки ничего не знал, но, погуглив, очень быстро выяснил, что это название в соответствующих кругах было постоянно на слуху. В юриспруденции Нориаки совершенно не разбирался, но “Брандо и партнеры” искали ассистента серверного администратора, и эта должность прельщала его гораздо больше, чем более доступные омегам перспективы. Если подумать, он знал ничтожно мало омег, добившихся успеха - их имена и истории тиражировали вовсю, но если посмотреть на вещи глобально, становилось ясно, что это парадоксальные исключения из правил. Представители творческих профессий - писатели, дизайнеры, художники, звезды шоу-бизнеса - все без исключения дети влиятельных родителей, партнеры или ставленники успешных альф. Пара ученых, примечательных по большей части тем, что сумели получить несколько образований, будучи омегами, и теперь могут играться в науку вместе со всеми. И, конечно, самая большая прослойка омег, добившихся признания, приходилась на эротическую индустрию. Думая об этом, Нориаки только острее чувствовал отчуждение - он не считал себя таким, как они. Всю жизнь он прожил совершенно другим и даже не допускал мысли, что однажды придется сравнивать себя со звездами веб-платформ для взрослых. Собеседование вел альфа - безупречно одетый, но совершенно неприветливый, он будто оставил вежливость и дежурное заискивание за дверью комнаты, в которой посадили Нориаки, чтобы не растрачивать на какого-то соискателя качества, за которые ему платят более серьезные люди. Его звали мистер Айс - и Нориаки так сильно нервничал, что боялся ошибиться даже в такой короткой фамилии. Мистер Айс подробно опросил его, внимательно выслушал, забрал документы и предложил выпить кофе, пока отлучится сделать копии. За исключением высокомерной прохлады в его тоне, все было вполне себе мило. С Нориаки все были предельно вежливы, он чувствовал себя вполне комфортно. В этой стране научились создавать очень правдоподобную видимость равноправия. Когда Нориаки пригласили на второе собеседование, он в очередной раз обрадовался своему везению. Вел его снова мистер Айс, все такой же отстраненный и немного раздраженный, будто его отвлекли от каких-то важных дел. Сначала Нориаки немного путался, терял нить, когда мистер Айс сложными словами говорил о вынужденных зыбких положениях трудового договора, возможных обязанностях вне основного соглашения, принципах и преимуществах работы в компании, потом в обход всех правил объявил, что они готовы принять Нориаки, если он согласен подписать договор прямо сейчас и приступить в понедельник. Договор был составлен так замысловато, что Нориаки не мог осилить ни одного абзаца, совершенно забывая, о чем шла речь в начале, стоило ему добраться хотя бы до середины. В итоге он оставил эти попытки, прекрасно понимая, что юридическая фирма в любом случае сможет отстоять свои интересы - и либо он пойдет на их условия, либо отправится обратно на биржу труда. Подписывая договор, он думал только о том, что, возможно, ему рано хоронить мечту построить хоть какую-то карьеру. Он на все согласился. *** С оформлением на официальную работу Нориаки потерял место в общежитии. В агентстве недвижимости ему сообщили, что по правилам не могут сдать омеге комнату, и договор можно оформить только на съем целой квартиры. Разумеется, глупые законы и бессмысленные формальности, конечно, мы живем не в том обществе, где омега, арендующий жилье вместе с бетами и альфами, может быть подвергнут опасности - но сейчас ничего нельзя сделать. Возможно, позднее. Он снял маленькую студию, ежемесячная плата за которую была совсем немного ниже его зарплаты. Одно из альтернативных медиа второго плана даже взяло у него интервью как у современного молодого омеги, трудоустроенного в крупной компании - но при публикации его имя изменили и все сильно порезали. В “Брандо и партнерах” никто ни разу не заявил Нориаки, что омегу рады приветствовать в стенах учреждения. Только в первый день, когда руководитель отдела по связям с общественностью заходил за подписью на очередном соглашении о конфиденциальности, он упоминал, что Нориаки здесь не единственный омега. Этот руководитель просил называть его Терри, был приветлив, перекинулся с Нориаки парой слов о видеоиграх, когда тот заметил логотип “Часа волка” на чехле его дорогого телефона. Терри был немногим старше Нориаки - и, естественно, альфой. Других омег Нориаки не видел. Работа была однотипной, но не сложной - довольно быстро Нориаки понял, что теперь, когда мистеру Айсу нужно сделать копии каких-то документов во время собеседования или совещания, то вызовут его. К Нориаки обращались, когда ломалась оргтехника, когда был занят курьер, когда нужно было подготовить переговорную или конференц-зал - по любым мелким поручениям, так часто, что оставалось мало времени на основную работу. Если кто-то и допускал грязные шутки, связанные с его гендером, то Нориаки этого на себе не ощущал. Все были с ним сдержанно, по-деловому вежливы. Некоторые даже запомнили его имя. Самого мистера Брандо Нориаки никогда не видел, только слышал, как переговариваются коллеги в его опенспейсе - у босса сегодня встреча с владельцем банка, мистер Брандо уже здесь, его машина на месте, к Дио пока лучше не соваться - утром уже объявил кому-то выговор. Дио Брандо был для Нориаки таинственной и недосягаемой фигурой - было сложно себе представить, что он находится с таким влиятельным человеком в одном здании, ходит по тем же коридорам, дышит одним воздухом. Нориаки видел его только на фотографиях, когда изучал информацию о “Брандо и партнерах”. На тех фотографиях был альфа, на все сто соответствующий общепринятому представлению о них - сильный, уверенный, безупречный. В реальности Дио Брандо проще было сомневаться, чем поверить, что такой человек существует на самом деле. *** День, когда Нориаки впервые увидел Дио Брандо живьем, начинался совершенно обычно, и впоследствии Нориаки вспоминал его с трудом, потому что изначально не был внимателен к деталям. Незадолго до обеда позвонил Айс и вызвал его в переговорную - у босса совещание с какими-то важными людьми, нужно проверить соединение с большим экраном на стене, чтобы все могли посмотреть материалы дела. Никаких проблем. Мистер Брандо прошел мимо Нориаки по коридору вместе с какими-то мужчинами - тоже похожими на альф с обложек журналов об успешных людях. Сверкающие часы, сшитые по фигуре костюмы, идеальная осанка. Нориаки узнал мистера Брандо сразу же - и не понял, что его больше удивило - невероятное сходство с фотографиями, или же наоборот разительное отличие от плоского статичного изображения. Мистер Брандо и его коллеги прошли мимо Нориаки, не прерывая беседы, даже не скользнув по нему взглядом, когда он прижался ближе к стене, чтобы не путаться под ногами. Никто не обращал на него никакого внимания, но все равно было немного страшно, как будто Нориаки тайно пробрался на чужую территорию в своих полиуретановых туфлях-дерби и кто-то вот-вот заметит, что ему здесь не место. Долго об альфах он не думал. В переговорной кто-то сбил все настройки периферийного оборудования, и Нориаки возился с экраном до самого обеда, выкинув посторонние мысли из головы. После обеда у Нориаки заболело горло - как будто немного отекло, было неприятно сглатывать. Он пожалел, что пил холодную содовую. Решил после работы зайти в аптеку и купить на отложенные деньги каких-то лекарств, чтобы не разболеться - больничный сейчас был бы еще большим ударом по бюджету. Потом ему стало хуже - пальцы на руках начали мерзнуть, как случается, когда поднимается температура. Ноги пару раз свело легкой судорогой, разболелась голова, будто Нориаки подхватил какой-то быстро развивающийся вирус. Следовало бы отпроситься и отлежаться дома, но нужно было закончить работу с реестром данных, а у него никак не выходило сосредоточиться. Дыхание стало горячим, веки тоже как будто нагрелись, и это чувствовалось, когда он моргал. Хотелось пить, но не было сил встать и дойти до кулера. Встать все же пришлось, когда позвонил мистер Айс - альфы все еще обсуждали что-то в переговорке и им нужно было посмотреть какое-то видео со звуком. Мистер Айс просил срочно подойти и включить динамики. Оказалось, пока Нориаки сидел на месте, симптомы проявляли себя лишь отчасти - стоило только встать, как волна слабости прокатилась по всему телу от ступней до макушки, голова потяжелела и закружилась, язык как будто приклеился к небу. При ходьбе приходилось сосредотачиваться, чтобы не шататься. Некоторые сотрудники, попадавшиеся по пути, провожали его обеспокоенными взглядами. Кто-то уточнил, все ли у него в порядке, и Нориаки с трудом улыбнулся и пробормотал, что он в норме. Свет резал глаза, и он даже не понял, с кем говорит, но был уверен, что этот сотрудник не знает, как его зовут. На этаже с переговорными коридоры пустовали - это была территория руководства, и сюда праздно шатающихся офисных червей не заносило. Нориаки вздохнул с облегчением - он чувствовал, что у него горят щеки и совсем не имел желания снова отмахиваться от чужой неискренней заботы враньем, что он в полном порядке. Вздох буквально обжег ему горло. По ощущениям температура уже подскочила за 38. Он едва не прошел мимо нужной переговорной - голову начало буквально сдавливать так, что пульсировали виски. В ожидании возобновления просмотра аудио- и видео-файлов, альфы отвлеклись, пили минеральную воду по цене в половину зарплаты Нориаки за бутылку и расслабленно болтали. Мистера Брандо среди них не было. На Нориаки никто поначалу не обратил внимания. Нужно было просто открыть панель управления, зайти в настройки воспроизведения и включить синхронизацию звука - Нориаки на всякий случай проговаривал про себя эту простую операцию, боясь сбиться на любом из шагов - в ушах звенело, пальцы немели, на лбу выступил пот. Разговоры альф постепенно смолкли. Несмотря на недомогание, которое грозило вот-вот свалить с ног, Нориаки справился и поспешил прочь из переговорной, не в силах изобразить даже учтивую улыбку. Один из альф на него странно посмотрел. Нориаки чувствовал, как по виску неприятно скользит капля пота, чувствовал, как рубашка, которую он купил по скидке в дешевом магазине масс-маркета, липнет к спине. Живот резко скрутило спазмом, ноги на секунду так ослабели, что Нориаки едва не упал. Путь до лифтов показался непреодолимым, и он повернул в сторону офиса босса - на пути к нему была уборная, которой пользовалось руководство и важные шишки, которые здесь ошивались. В обычной ситуации Нориаки не пришло бы в голову туда зайти, но сейчас он не был уверен, что сможет дойти до своего стола за курткой, пока силы не покинут его окончательно. С каждым шагом его все сильнее бил озноб, внутренности сводило так, будто они обрели собственную волю и пытались разъехаться. Возможно, это был не вирус, а пищевое отравление. Преодолев буквально несколько метров до уборной, Нориаки испытал такую гордость, будто покорил горную вершину. Краем сознания он отметил, что это помещение просто роскошно в сравнении с туалетом на его этаже - здесь на длинной мраморной раковине были выставлены бутылки не только с жидким мылом, но и с лосьоном для рук и еще какой-то ерундой, сейчас разбираться не было возможности. Едва взглянув на себя в зеркало, Нориаки понял, что обмануть самого себя в том, что все в порядке, у него не выйдет. Лицо блестело от пота, волосы липли к нему мокрыми прядями, воротник рубашки потемнел от влаги. Дрожащей рукой он расстегнул верхние пуговицы. Живот снова повело болью, которая прокатилась по всему телу вместе с опустошающей слабостью. Нориаки согнулся, схватился непослушными руками за край раковины, не смог сдержать стон. Капля пота проехалась по его носу и соскользнула вниз. Рубашка так намокла, что ее теперь нужно было приводить в порядок под сушилкой для рук. Он был мокрым везде - чувствовал, как капли скатываются по позвоночнику, как трется намокшая ткань о поясницу, как скользко между ягодиц. Внезапная догадка могла бы привести его в ужас, если бы Нориаки не был и так напуган своим состоянием и не беспокоился по большей части о том, чтобы не сдохнуть на полу офисного сортира. Естественно, ребята в его школе, осведомленные о природе омег ничем не больше самого Нориаки, нередко шутили на эту тему. Тупой, как течная омега. Потекло, как у омеги из дырки. Что, трусы промочил, омежка? Знания были поверхностными, но мальчишкам в пубертате их вполне достаточно. Стоило только об этом подумать, как Нориаки буквально задницей ощутил что-то мерзкое и теплое, его снова зашатало от приступа слабости и боли. На глаза навернулись слезы, и Нориаки заскулил - от растерянности и обиды, от невозможности повлиять на происходящее, от жалости к себе. Нужно было сказать мистеру Айсу, что он заболел, и срочно ехать домой. Нужно было сходить к андрологу еще год назад, когда ему определили вторичный пол. Нужно было вернуться в Японию и не обманывать себя, что сможет спокойно жить, как бета. После очередного всхлипа горло перехватило, трясущееся тело снова бросило в жар, из задницы вытекла очередная порция чего-то горячего. Нориаки размазал по лицу пот и слезы - нужно было как-то добраться до туалетной кабинки, сесть на толчок и спустить штаны - для начала убедиться хотя бы, что это не кровь, потому что чувствовал себя Нориаки так, будто у него внутри перемололись все кишки и вызвали ректальное кровотечение. Он развернулся в сторону солидных дизайнерских кабинок, выполненных скорее как отдельные комнатки, и только теперь понял, что все это время был не один. Казалось, мозг от перегрева расплавился и стал вязким и дрожащим, как желе. Мысли с трудом зарождались и быстро тонули в очередной волне боли, которые накатывали уже почти без перерывов. На Нориаки сверху вниз смотрел мистер Брандо - он не шевелился, глубоко дышал, и во взгляде его карих глаз было что-то странное. Своим размягченным, почти бесполезным умом Нориаки подумал, что мистер Брандо, кажется, разозлился. Потому что Нориаки не на своем рабочем месте. Потому что пришел в офис с температурой. Наверное, заболел, нужно будет зайти в аптеку… Возможно, он и в обычном состоянии не успел бы понять, что произошло - теперь, заторможенный и слабо соображающий, тем более. Каким-то образом он оказался в кабинке - еще и сильно приложился плечом и лицом о кафельную стену. Ослабленный течкой ум воспринял это как что-то логичное и закономерное - было больно внутри, теперь болит еще и снаружи. Все стремится к балансу. Свое тело он чувствовал слабо - слишком много внимания на себя оттягивал блуждающий где-то в животе очаг боли - но понял, что с него содрали штаны и трусы. Нужно было посмотреть туда и проверить, не покраснело ли все от крови, но повернуть голову не удавалось. Кажется, мистер Брандо крепко держал его за волосы и вжимал в стену. Нориаки попытался двинуться и запротестовать, но из горла вырвался только жалкий скулеж. В области его промежности что-то происходило - быстрые слабые прикосновения ткани, что-то горячее, что-то очень болезненное. Нориаки даже не понял, откуда эта очередная вспышка боли, пронизывающая все тело до корней волос, ему было уже наплевать. Казалось, что такого количества боли он просто не выдержит - и тело как будто немного онемело. Из отрывочных ощущений он пытался сложить полную картину происходящего, но она постоянно рассыпалась, разваливалась на болезненные части. Он слышал дыхание мистера Брандо - очень близко, ощущал его кожей. Чувствовал неритмичные толчки, от которых еще сильнее бился о стену. Очаг боли почему-то начал превращаться в раскаленную точку, которая жгла изнутри все сильнее, будто еще больше повышая температуру - конечности так сводило судорогами, что тело не послушалось бы, даже если бы мистер Брандо дал ему возможность двигаться. Нориаки перестал что-либо чувствовать - не было ни облегчения от того, что боль отступает, ни страха из-за того, что его насилуют, ни отвращения из-за собственной беспомощности, ни надежды, что это вскоре закончится. Он просто позволил происходящему идти своим чередом - как будто отстраненно наблюдал за чем-то, на что ему было наплевать. Нориаки потерялся во времени, не знал, сколько это все продолжалось, не заметил, когда боль вернулась - тугая и тянущая, начала нарастать где-то внизу. Мало что уже казалось ему странным, но отчего-то стало трудно дышать, он задрожал, почувствовал, как в болевой точке сокращаются мышцы, о наличии которых он едва ли подозревал. Глаза непроизвольно закатились, и Нориаки показалось, что он вот-вот умрет. О природе своего состояния он догадался лишь по смутно знакомым отголоскам ощущений - но на оргазм это было похоже также отдаленно, как суп быстрого приготовления на сжиженный пропан. Нориаки понимал, что это унизительно, но артикулировать это все равно бы никак не смог, пока его так трясло, по лицу текли горячие слезы, а воспроизвести вербально выходило только жалкие всхлипы - которые горло выдавливало почти без остановки. Привести его в чувство не смогла даже очередная вспышка боли - уже не такая сильная, будто мистер Брандо оцарапал его, хватая за шею - к удивлению Нориаки, либо он немного привык к этим мучениям, либо действительно стало немного легче. На секунду к нему вернулась способность чувствовать, но все, на что хватило Нориаки - это приглушенная досада. Почему это произошло именно сегодня? Именно здесь? Именно с ним? Более неподходящего момента просто не существовало. Тугой горячий клубок в животе как будто стянулся еще туже, но по телу прошлись покалывающие мурашки, как по занемевшей конечности, и постепенно, очень медленно Нориаки начало затапливать облегчение, которое следом вымывалось полным бессилием. Чувствительность настолько притупилась, что он даже не понимал, что с ним происходит - держит ли его кто-то или прижимает к стене, падает ли он на пол, или это только чувство падения, вызванное внезапной опустошающей легкостью в голове - из всех физических ощущений осталась только саднящая боль на шее. Сознание опустело, радиус обзора начал быстро сужаться, пока обозримый мир не сжался до крошечный точки, которая потускнела и погасла. Нориаки Какеин считал, что ему просто ужасно не повезло.