ОМЕГАВЕРС

Течка еще не настала, а голова так кружилась и сердце так стучало, что казалось, еще немного и Нориаки намокнет. Нужно было успокоиться и ложиться спать. Нет, сначала нужно было завести на утро будильник. Но первым делом нужно было позвонить Джотаро и попросить о встрече. Раньше Нориаки сам бы подумал, какая глупость - неужели нельзя решить такой вопрос в переписке и сэкономить всем кучу времени - но внезапно проникся идеей сообщать важные новости только при личной встрече. Джотаро не отвечал на звонки. Сначала Нориаки распереживался, решив, что после их некрасивого прощания друг больше не хочет ничего о нем знать - и он сам собственной грубостью разрушил дружбу, которой, в общем-то, очень дорожил, - но позднее, когда он уже засыпал, Джотаро все-таки перезвонил. - Извини, я был за рулем. Конечно, Джотаро ведь водил машину. Джотаро вполне мог быть не дома после десяти вечера. У Джотаро была совсем другая жизнь. - Мы можем встретиться завтра? Может, позавтракаем вместе? - сразу предложил Нориаки и замер в тревожном ожидании отказа. - Конечно. Куда хочешь сходить? Они договорились встретиться в том же кафе, где завтракали в прошлый раз. Нориаки пришел раньше и набрал себе пирожных - тех, которые так долго соблазняли его с крутящейся витрины, пока он, глядя на них, считал в уме, сколько у него останется до зарплаты после покупки подавителей. Теперь, когда мистер Брандо в их последний визит в клинику купил ему несколько пачек подавителей, Нориаки поддался соблазну и сразу же испытал стыд из-за того, что его так легко купить - но пирожные были такими вкусными, что долго корить себя он не мог. Когда пришел Джотаро, Нориаки снова занервничал - то ли боялся, что друг всерьез на него обижен, то ли опасался, что снова начнутся рассуждения об истинности и совместимости на таких уровнях, которые Нориаки не в состоянии понять, но Джотаро был как всегда сдержан и серьезен. - Как ты, - спросил он прежде, чем заказать себе кофе. - Ты о чем? - Ну, ты… Твое… - Джотаро бросил выразительный взгляд в то место, где Нориаки упирался ребрами в край стола. Так себя иногда вели его родители и даже мистер Брандо - как будто сам его вторичный пол являлся какой-то угрозой здоровью. - Я ничем не болен, - успокоил его Нориаки. - Омега - это не болезнь. Джотаро многозначительно на него посмотрел, и Нориаки прочитал в этом взгляде то, что и его самого заставляло сомневаться. Если не болезнь - то почему каждый месяц у него случаются болезненные приступы потери контроля над собой, которые не дают жить нормальной жизнью? Если не болезнь - то почему он вынужден постоянно принимать таблетки, чтобы его тело нормально функционировало, а потом убеждать друга, что ему не о чем беспокоиться? - Со мной все хорошо, правда. Просто я хотел с тобой встретиться, чтобы извиниться. Джотаро немного удивленно посмотрел на него поверх кофейной кружки. - Брось, Какеин, Все в порядке. Нориаки почувствовал укол раздражения вместе с облегчением. То, что Джотаро ценит их дружбу и не обижается из-за повышенного тона, конечно, обнадеживало - но, с другой стороны, эта его отмашка звучала так, будто он не воспринимает Нориаки всерьез. Подумаешь, у омеги случилась истерика. Перед течкой они и не такую дичь творят, у них же из-за гормонов мозги напрочь отказывают. - Я не должен был так себя вести, кричать на тебя, - конечно, может, Джотаро и не считал его полоумной шлюхой, которая от недотраха ничего не соображает, но Нориаки чувствовал необходимость объясниться. - На самом деле я разозлился, потому что понимал, что ты прав. Джотаро поставил кружку на стол и серьезно на него посмотрел. Ощутив неловкость от внезапно сгустившейся атмосферы, Нориаки продолжил: - Понимаешь, все, что я говорил… Я сам не был в этом уверен. И когда ты сказал, что я для мистера Брандо всего лишь проблема, ошибка, которую он вынужден решать… В глубине души я знал, что это правда, но боялся ее признать, потому что иначе получилось бы, что я… - Именно, Какеин, - мрачно кивнул Джотаро. Нориаки помолчал, съел еще кусочек пирожного. Пирожное было сладким, почти приторным - но ему такое нравилось. - В общем, я на тебя накричал из-за того, что ты пытался открыть мне глаза на вполне реальное положение вещей - и за это я прошу у тебя прощения, - подытожил Нориаки. Джотаро помолчал, ожидая какого-то продолжения. - Так что изменилось? Ты все-таки прислушался к голосу разума и решил свести свою метку к чертям? - Нет, просто теперь я больше так не считаю. - Не считаешь как, Какеин? Джотаро выглядел спокойным, но Нориаки чувствовал, что тот сдерживается от какого-то очень деструктивного порыва - оставалось надеяться, что он хотя бы не швырнет в него кружку. - Он совсем не такой человек, как ты думаешь, Джотаро, - пустился в путанные объяснения Какеин, не в силах убрать с лица не совсем уместную улыбку. - И ему не наплевать на меня, я точно это знаю. Раньше я на это только надеялся, хотел бы, чтобы это было так, но то были в основном мои фантазии, понимаешь? Я даже не был уверен, что и вправду об этом думаю, потому что сначала меня все это пугало, потом мне было все равно, потому что казалось, у меня нет выбора, а потом… - Давай поговорим об этом, когда ты удалишь метку, и посмотрим, как изменится твое мнение. Твой мистер Брандо все еще собирается это сделать, он сам мне об этом сказал. - Ты что, говорил с мистером Брандо? И вы обсуждали меня? - Не сердись. Да, я должен был узнать, что он собирается делать. Это ничего бы не изменило. Теперь Нориаки действительно был раздражен, но вдруг подумал, что сердиться нет никакого смысла. То, о чем Джотаро общается с мистером Брандо - не его дело. Он знает то, что касается лично его - и только это имеет для него значение. - Знаешь, это неважно, - заявил он, снова чувствуя душевную легкость. - Я уверен, мистер Брандо примет любое мое решение. - Ты с ним уже это обсуждал? - Нет, но мы обязательно поговорим. Кажется, Джотаро хотел ему еще что-то сказать - вполне вероятно, что-то резкое, но вместо этого допил кофе и молчал, пока выражение его лица не сгладилось. - Что ж, поговори, Какеин. Если беседа закончится не так, как ты хочешь - ты знаешь мой номер. Даже если Джотаро и пытался его задеть, он выбрал слова, которые не звучали, как провокация, - и за это Нориаки был ему благодарен. Сейчас ему казалось, ничто на свете не может омрачить его настроение или поколебать уверенность. - Не волнуйся, Джотаро, - сказал он с улыбкой. - Все будет хорошо. Они договорились встретиться с мистером Брандо в центре и куда-нибудь поехать - Нориаки очень надеялся, что поедут они к мистеру Брандо домой. Было бы серьезным допущением сказать, что он совсем не нервничал - Нориаки все еще прекрасно осознавал, что является парадоксально неопытным для своего возраста омегой, который, к тому же, о чувствах и отношениях знает лишь то, что почерпнул из фильмов и художественных романов - и это, как и раньше, заставляло его испытывать неловкость - но теперь он уже не сомневался, что мистер Брандо не будет ни проверять его, ни оценивать - а скорее наоборот станет для него поддержкой. Нориаки сам удивился, насколько проще стала жизнь вместе с этим открытием. Мистер Брандо остановился около сквера, где его ждал Нориаки, и пригласил сесть в машину. Нориаки поприветствовал его некстати севшим голосом, с нескольких попыток пристегнулся. Он волновался не меньше, чем обычно, но теперь не мог убрать с лица улыбку. - Ты хочешь куда-то поехать? - спросил мистер Брандо. - Нет, сэр. То есть… Я хотел с вами поговорить. Не имеет значения где. Глупо вышло - как всегда, при мистере Брандо Нориаки не успевал соображать прежде, чем что-то скажет. Теперь тот вполне мог бы предложить ему поговорить прямо в машине, пока они едут в направлении к его дому, чтобы высадить Нориаки где-то по пути - но даже это уже казалось не таким плохим вариантом. - Тогда, может, заедем ко мне? Голос окончательно сел, и Нориаки смог только кивнуть. - Ты в порядке? - спросил мистер Брандо, не отрываясь от дороги. Нориаки отвернулся к окну, чтобы в зеркале заднего вида было не так заметно, что он покраснел. Мистер Брандо беспокоится о нем, это нормально, в этом не должно быть ничего удивительного - но Нориаки все равно чувствовал себя так, будто выиграл в лотерею с чужим билетом. - Да, сэр, все хорошо. Дома у мистера Брандо по-прежнему было чисто и просторно. Нориаки присел на край дивана в холле, ожидая намека или сигнала, когда можно будет начать разговор. - Хочешь выпить? - мистер Брандо включил свет на кухне и с чем-то там возился. - Можно мне воды, сэр? Выпить Нориаки бы не отказался, но опасался, что в нелегкой миссии объясниться алкоголь заведет его не туда. Мистер Брандо подошел к нему с двумя стаканами воды - и Нориаки сильно сомневался в том, что именно этим способом его начальник утоляет жажду вечерами. - Сэр, вы можете выпить, я совсем не против, - поспешил заверить его Нориаки из опасений, что мистер Брандо изменяет своим привычкам из-за его присутствия. - Вам не обязательно отвозить меня домой, я могу добраться на такси. - Мне будет спокойнее, если я довезу тебя сам. Нориаки в очередной раз покраснел и опустил глаза. Потом почувствовал на своем плече руку мистера Брандо и покраснел еще сильнее. - Мистер Брандо, - начал он, сделав несколько больших глотков воды. - Я подумал еще немного и хотел вам предложить… Точнее, я хотел спросить у вас… Вы говорили, что это неважно, есть на мне метка или нет - и я просто подумал, что… В какой-то момент Нориаки засомневался, что приходить сюда было удачной идеей - но мистер Брандо ободряюще погладил его по плечу, и это сработало. - Как думаете, мы можем оставить все как есть? Мистер Брандо смотрел на него взглядом, который Нориаки никак не удавалось прочесть. Потом он переместил руку к его шее и провел пальцами по метке - и все тело Нориаки пронзило внезапное сладкое чувство. Он сжал зубы, чтобы случайно не издать какой-нибудь звук. - Хочешь, чтобы мы были вместе? - прямо спросил его мистер Брандо. Нориаки сам не знал, какого ответа ждал, но к такому готов не был и немного запаниковал. - Нет, сэр, я не имею ввиду, то есть, вам не придется… - пустился он в путанные торопливые объяснения. - Я не прошу вас встречаться - только раз в месяц, когда цикл… Я ведь понимаю… Вы уважаемый человек, и вам не полагается… - Не полагается, - эхом повторил мистер Брандо и снова погладил его по шее. - Дорогой, если бы я делал то, что “полагается”, то ты уже давно сидел бы здесь на цепи. Нориаки не понял, в чем именно заключается смысл этих слов - его мозг все еще обрабатывал “дорогой”, сказанное так, будто мистер Брандо обращался к кому-то очень близкому. - Я обещаю, я не буду доставлять проблем, мистер Брандо, - пробормотал он, чувствуя, как горит лицо. - Если хочешь встречаться - учти, что меня зовут Дио. Нориаки поднял глаза и увидел, что мистер Брандо смотрит на него с улыбкой. - Дио, - попробовал он, и это имя слетело с языка неожиданно легко. В ту же секунду, будто это было заклинание, Дио наклонился к нему и поцеловал. Нориаки потерялся в ощущениях и окончательно запутался - чувство вседозволенности смешивалось с облегчением и переполняло его эйфорией. - Значит, ты не против? - спросил он, уже с трудом контролируя голос. - Как бы сказать - я мечтал о том, что ты решишь остаться со мной, - прошептал Дио, и Нориаки вдруг понял, что уже до предела возбужден. Непонятно как, он оказался у Дио на коленях, то целовал его, запуская пальцы в шелковистые волосы, то подставлял шею, откидывая голову назад, то прижимался к литому прессу Дио пахом, пока не осознал, что позволяет себе совсем уж бесстыдные вещи. Как только он смущенно замер, Дио положил ладонь на его пульсирующую промежность. - До моей течки еще где-то неделя, - пробормотал Нориаки. - Но, если мы встречаемся, нам ведь можно делать это не только в течку? Нориаки с трудом сфокусировал взгляд на лице своего альфы. Тот как будто ждал от него ответа. Нориаки попросил позволения сначала принять душ - и Дио не возражал, хотя вскоре стало ясно, что толку от этого немного: из него текло так, будто цикл достиг самого пика фертильности, но, в отличие от обычной течки, не было ни боли, ни дезориентации - только возбуждение и удивительно комфортное чувство принадлежности. Подумать только, он прямо сейчас, не имея никаких оправданий вроде течки, собирался заняться сексом с альфой - только лишь потому, что хочет этого. Со своим альфой - поправил Нориаки сам себя, будто эта деталь полностью снимала с него всю ответственность. Дио избавил его от неловкости, подхватив прямо у входа в спальню - Нориаки даже не заметил, как оказался в постели, невыносимо близко к богоподобному телу - и буквально таял от прикосновений, поцелуев, случайных нежных слов. Когда Дио отстранился, чтобы надеть презерватив и взять смазку - в которой Нориаки не видел особой необходимости, потому что был и так настолько мокрым, что рисковал промочить постельное белье, - он собирался повернуться, чтобы занять привычное положение, но в этот раз Дио ему не позволил. В этот раз Нориаки наблюдал его член во всех деталях - и был неожиданно удивлен тому, что уже несколько раз умудрялся принимать в себя такой агрегат. О расширителе в кабинете доктора Абдула больше можно было не беспокоиться. Дио закинул одну его ногу к себе на плечо, поцеловав косточку, и Нориаки почувствовал, что еще совсем немного, и ему придется умолять Дио скорее выебать его до беспамятства. Дио немного подготовил его, несмотря на сведения, почерпнутые Нориаки из самых разных источников, о том, что в этом нет нужды - это же омега, бери и трахай - он пытался предупредить, что, хоть он сейчас и не на пике цикла, этот этап можно пропустить, но каждый раз, когда он открывал рот, не мог издать никаких звуков, кроме стонов удовольствия. “Ты так сладко пахнешь”. Дио целовал его - то нежно, почти невесомо, то со страстью, которая рисковала оставить следы - и Нориаки заранее знал, что каждый из них будет потом рассматривать, каждым будет дорожить. “Ты самый красивый мальчик на свете”. Нориаки держался за Дио, обнимал его за шею, бездумно водил руками по рельефной спине, хватался за его крепкие бедра, будто силы толчков было недостаточно - и ему казалось, что ни одна омега в бесчисленных сериалах, фильмах, пьесах и бульварных романах никогда не испытывала ничего подобного. “Ты делаешь меня таким счастливым. Что мне сделать для тебя?” Абсолютное счастье. Безграничная любовь. Желание отдаться своему альфе целиком, без остатка. Нориаки сам не заметил, как на глазах выступили слезы. - В чем дело, милый? Я сделал тебе больно? - Дио не остановился, но замедлился - прекрасный и богоподобный, с мягким красивым голосом, который оседал на коже нежностью, как его поцелуи. Нориаки с улыбкой покачал головой, и слезы скатились к вискам, оставив мокрые дорожки. Какие глупости, Дио просто не мог сделать ему больно - даже если бы попытался, он принял бы все с готовностью и благодарностью. - Мне еще никогда не было так хорошо, - признался он. Еще одна слеза не удержалась в уголке глаза и съехала вниз. Дио погладил его по щеке и поцеловал - и Нориаки снова унесло потоком удовольствия, он совершенно забыл о том, что за сексом может последовать болезненная вязка, перестал считать, сколько испытал оргазмов, совсем растворился в наслаждении, в согревающем чувстве, что больше он никогда не будет одинок. Должно быть, в итоге он все-таки лишился чувств от переизбытка эмоций и ощущений - и пришел в себя в объятиях Дио, который гладил его по голове. Единственным признаком жизни, который смог подать полностью расслабленный Нориаки, была слабая улыбка. - Выпей воды, - Дио приподнялся вместе с Нориаки на своей груди и подал ему стакан. Только сейчас Нориаки понял, что и правда хотел пить. - Умница. Все хорошо? - Да, - с последним глотком на Нориаки навалилась абсолютная усталость - будто все силы он потратил на питье - и, опустив потяжелевшую голову обратно на грудь Дио, он спросил: - Можно мне остаться на ночь? - Конечно. Оставайся, сколько захочешь. Дио лег в постель, позволил Нориаки лежать рядом, закинув на него ногу. Нориаки не чувствовал ни малейшего дискомфорта от того, что засыпает не в пижаме, не чувствовал никакого смущения из-за собственной наготы - его переполняло удовлетворение и радость. Он вдыхал мягкий, слегка землистый запах, будто прямо за окном цвел розовый сад, и чувствовал себя самым счастливым на земле. Он собирался пожелать Дио спокойной ночи, может быть даже признаться во всех своих чувствах, но, закрыв глаза, почти сразу уснул крепким сном.