ОМЕГАВЕРС

Дио пытался не спать - хотел как можно дольше смотреть на спящего Какеина, ощущать его присутствие, осознавать его близость - собирался даже не спать всю ночь, но утомленный сексом и согретый уютным теплом Нориаки на своей груди уснул довольно быстро, и о своем поступке стал думать только утром. Утром у него была назначена встреча с Лизой-Лизой - проснувшись, он торопливо выключил будильник, но все равно разбудил Нориаки. Дио представил, каково бы это было - просыпаться рядом с ним каждый день. Смог бы он к такому привыкнуть - или каждый раз, как сейчас, чувствовал бы одновременно и эйфорию и острую вину? - Мне нужно съездить решить кое-какие вопросы, малыш. Поспи еще. Нориаки забавно пытался протестовать - но все равно уснул, стоило Дио плотнее завернуть его в одеяло и временно устроиться рядом. Он гладил мягкие рыжие волосы и совершенно не понимал, как кто-то может испытывать к этому созданию что угодно помимо безграничной нежности. Дио знал, что любит его, знал, что у него не хватит решимости сказать об этом, но понимал, что каким-то образом, Нориаки тоже это знает. Больше всего он боялся, что Нориаки скажет это первым - и тогда Дио окончательно сорвется. Тогда ошибка, которую он совершил накануне, станет просто незначительной мелочью, о которой можно забыть в свете ужасной жизненной трагедии. Он оделся, выпил кофе, оставил завтрак и ключи для Нориаки и вышел. Бросать его одного в квартире можно было без опасений - существовала возможность, что Нориаки случайно обнаружит у него свою футболку, которую Дио использовал для успокоения, когда желание сорваться с места и броситься куда угодно, чтобы оказаться рядом со своим омегой, становилось невыносимым - но это было уже неважно. Что бы Дэниел сказал, узнав, что Дио оставил омегу без присмотра в своей квартире, еще и снабдив его ключом? “Да ты просто псих, приятель, сразу видно, что по омегам ты не специалист. Эта потаскушка ограбит тебя и сбежит. Да, его найдут - они ведь все совсем без мозгов, не могут ничего нормально спланировать, но зачем тебе эта морока?” Наверное, не было смысла злиться на него или обижаться - раньше Дио и сам был таким. Раньше - но изменилось ли хоть что-то? Чем отличается его вчерашний поступок от того, что он сделал с Какеином при первой их встрече? Что бы Джотаро с ним сделал, узнав, что произошло - Дио ведь знал, к чему это все приводит, прекрасно понимал, в каком положении Нориаки сейчас находится - и все равно соблазнил его. “Соблазнил омегу? - снова зазвучал в голове насмешливый голос Дэниела. - О чем ты таком говоришь, это то же самое, что утопить рыбу! Нельзя соблазнить того, кто сам постоянно лезет к тебе со своей текущей дыркой и просит секса, это же полная бессмыслица”. Дио вышел из квартиры и тихо закрыл за собой дверь с чувством, будто сбегает. Он действительно поступил с Нориаки непростительно - уже в который раз - но сейчас у него хотя бы было оправдание, пусть оправдание слабого и никчемного человека. *** Лиза-Лиза назначила встречу в приватном зале кафе на территории киностудии - Дио помнил, что она замужем за кинорежиссером, но сомневался, что сумел бы поддерживать на эту тему разговор дольше пары минут - его Нориаки наверняка разбирался в этом гораздо лучше. Менеджером Лизы-Лизы была забавная миниатюрная итальянка - Дио был почти уверен, что омега. Ничего удивительного - но уже верный знак. - Прошу вас, мистер Брандо. Мисс Лиза вас ждет. - Благодарю. Мисс Лиза выглядела старше и солиднее, чем героиня боевиков и мелодрам, на которую юный Дио засматривался через экран, и одновременно все такой же красивой и сексуальной. По подсчетам Дио ей должно было быть уже больше пятидесяти, хотя верилось в это с трудом. Он вдруг понял, что не может вспомнить ни одной откровенно пожилой омеги или, по крайней мере с выраженными, признаками старения - в медийном пространстве их просто не было. - Мистер Брандо, - Лиза поднялась и довольно прохладно кивнула. - Элизабет, - Дио в соответствующем сухом приветствии поцеловал ее руку. - Рад с вами встретиться. Большой фанат. - Я польщена. Мистер Брандо, вы, как и я, занятой человек - поэтому предлагаю вам перейти сразу к делу. Сьюзи, моя помощница, объяснила мне, что вы хотите обсудить некий благотворительный фонд. - Сьюзи сказала все верно - эспрессо-тоник, будьте любезны. Я намерен предложить вам учредить благотворительную организацию по работе с омегами. Создание фондов для вас с супругом деятельность не новая, так что не буду вдаваться в ненужные подробности - со своей стороны я готов вложиться и организовать правозащитный сектор. Вы же, в свою очередь, получаете послабление по налогам. Как видите, все в выигрыше. Лицо мисс Лизы выражало скепсис - но вместе с тем и зачатки интереса. - Благотворительная организация, специализирующаяся на помощи омегам? - Именно. Мисс Лиза откинулась на стуле и скрестила на груди руки. - Кажется, я встречала в прессе упоминания о том, что ваша юридическая фирма трудоустраивает омег. Благородный шаг, мистер Брандо, - отметила она с таким недоверием, будто подозревала, что за этим трудоустройством скрывается подпольный бордель. - Если для вашего имиджа этого недостаточно, почему не учредите такой фонд под своим именем? Убеждать мисс Лизу в искренности своего мотива Дио не видел смысла. - Элизабет, вы знаете, сколько существует правозащитных организаций, работающих с омегами? Хотя бы в этом штате? - Не интересовалась этим вопросом, поэтому могу только предположить. - На самом деле количество не настолько существенно - хотя оно наверняка будет меньше предполагаемого. Лучше попробуйте догадаться, что все эти организации объединяет. - Прошу вас, мистер Брандо. - Просто это довольно забавный факт, ума не приложу, почему это абсолютно всем не кажется полным абсурдом - в руководстве всех этих организаций, нет ни одного омеги, - Дио сделал глоток эспрессо-тоника и невольно подумал, что Нориаки такое бы скорее всего не очень понравилось. - Да, я сказал, что это забавно, но на самом деле ничего смешного в целом здесь нет. Элизабет наконец посмотрела на него серьезно и внимательно. - Вы действительно готовы этим заняться, мистер Брандо? Вы хотите этого? - Элизабет, вы верно заметили, что я занятой человек. Я не стал бы тратить столько времени и усилий, чтобы потрепаться со звездой фильмов прошлого десятилетия - без обид, я и правда ваш поклонник, но тем не менее. Я готов подготовить всю документацию и собрать команду для этого проекта - но в случае вашего согласия. В противном случае я обращусь к кому-то другому. - Я еще не отказываюсь, мистер Брандо - звучит как действительно достойный замысел, если заняться этим всерьез. Могу я уточнить, в чем именно ваш интерес? Не беритесь меня разубеждать - я знаю, если бы дело было прибыльным, вы бы давно занялись омегами, а не альфами, которые готовы отваливать целые кейсы денег за то, чтобы вы решали их мелочные споры. Дио готовился к такому выпаду - но все равно оказался не готов. - Скажем так, я столкнулся с определенными аспектами жизни омег, которые обычно остаются вне поля зрения альф. Это был опыт, который заставляет немного пересмотреть жизненные приоритеты. - Я слышала, вы собираетесь ввести в “Брандо и партнеры” медицинскую страховку для омег - такие вещи разлетаются довольно быстро, мистер Брандо. Вот, какая вещь меня интересует: действительно ли ваше желание помогать омегам носит глобальный характер? Или же вас ведет желание выглядеть хорошим в глазах кого-то конкретного? Официант подошел, чтобы забрать стакан из-под эспрессо-тоника и предложил что-то еще, но Дио его не услышал. - Вы считаете, я очередной заносчивый альфа, который позволяет себе рассуждать о гендерном неравенстве, но на самом деле ни черта не смыслит о том, как на самом деле приходится омегам? Не стану с вами спорить - и наверняка так и есть - но что касается вас самой? Омега, воспитанная в семье потомственных богачей, замужем за успешным альфой, который достаточно ценит статусную жену, чтобы не вести себя, как большинство остальных. Думаете, вы, в отличие от меня, вправе судить о нуждах омег? Мисс Лиза, поджав губы, немного помолчала. - Почему я, мистер Брандо? - Разве это не очевидно? Известная публичная личность, омега - общественность воспримет вас всерьез. - Как вы сами резонно заметили, я знаменитость ушедшего десятилетия, и сейчас всего лишь собираю дивиденды с заработанной репутации. Есть куда более резонансные лидеры мнений. Тот же Цезарь. Дио не раз вел подобные переговоры и не мог не заметить, что при массе возможностей, мисс Лиза ни разу еще не сказала ему нет. - У вас сын, Элизабет. Альфа, если я верно информирован. Неужели вас не пугает то, кем он может вырасти в таком мире? По ее взгляду Дио понял, что попал в точку - понял, потому что сам в последнее время боялся этого все сильнее, думая о своем старшем сыне. О том, что этот смышленый ребенок, который любит природу и животных, вырастет и станет таким, как большинство альф - беспринципных, эгоистичных, совершенно невосприимчивых к проблемам гендера, что традиционно считается ими же не более, чем приспособлением для удовлетворения своих нужд. Боялся, что сын вырастет и станет таким же, как он, Дио. - Сьюзи свяжется с вами, мистер Брандо. Передайте ей все свои указания. *** Беседа с мисс Лизой заняла даже меньше времени, чем Дио рассчитывал, но возвращение домой он оттягивал как мог - знал, что по возвращении им с Нориаки предстоит разговор, в ходе которого ему придется признаться в том, что Дио утаивал от него со вчерашнего дня. Реакцию Какеина он предвидел - но от этого было вовсе не легче. Бездумно проходя квартал за кварталом, Дио вдруг обнаружил, что находится прямо перед дверью в церковь - массивной и бессмысленно огромной, как все в джостаровском доме, где он вырос. Не ожидая ничего конкретного, он приоткрыл ее и вошел. Внутри уже заканчивалась служба. Прихожан и так было немного, кто-то уже пытался незаметно выскользнуть наружу, кто-то неуверенно заглядывал внутрь - Дио без препятствий вошел и занял крайнее место. Когда он еще был подростком, такие службы были обязательным мероприятием едва ли не каждое воскресенье - и Дио помнил, что омегам на них разрешено сидеть только в боковых нефах. Раньше он вообще не придавал этому правилу значение - хотя, если подумать, правил для омег в церкви было едва ли не больше, чем за ее пределами, и соблюдать их полагалось неукоснительно, без поблажек, которые то тут, то там периодически допускал закон. Омега не может приближаться к алтарю. Омега не может войти в дом господень в дни стыда. Следовать за альфой. Преклонять колени. Не поднимать взора. Дио задумался, насколько тяжким грехом будет считаться несоблюдение всего этого по причине неведения о собственном вторичном поле, и едва не рассмеялся. Пастор рассказывал притчу об искушении Амина. Дио знал ее - о том, как был разграблен царский караван, сопровождавший девственную омегу Кану, которую отдали царю в качестве подношения, чтобы тот прекратил войну - жестокую и кровопролитную, в лучших традициях святых писаний - и святой Амин должен был привести спасенную Кану к новому владельцу. Четыре дня и три ночи Амин боролся с неописуемым соблазном, но все же доставил омегу невинной, за что царь вознаградил его аж тремя омегами из своего дворца - уже опробованные, они явно не котировались так высоко. Удивительно, что он не обращал внимания на это раньше - в религии, где каждый деятель бесконечно нудит о чести и нравственности, парня возводят в ранг святых за подвиг, который заключается всего лишь в том, что он не стал ебать девчонку, несмотря на удачно подвернувшуюся возможность. - Прошу прощения, сэр. Дио вздрогнул и понял, что служба окончена, прихожане по большей части разошлись, а извиняется перед ним юноша в черной церковной одежде, который проходил вдоль рядов со шваброй и, должно быть, задел его ботинок. Совсем молодой - наверное, даже моложе Нориаки. - Все в порядке. Вы тоже священник? - Нет, сэр. Лишь собираюсь им стать. Неловкий вопрос о вторичном поле отпадал сам собой. Собрался в священники - значит альфа или бета. Омегам здесь санов не раздавали. И вообще, судя по множеству священных источников, сам творец снял с себя обязанность слушать их молитвы. - И как, по-твоему, он справедлив? - Дио указал на потолок, где посредственная фреска изображала какой-то известный сюжет с кучей действующих лиц. Секунду его новый приятель был озадачен, но его лицо быстро обрело мягкое выражение понимания. Еще бы - Дио явно не первый заблудший и сомневающийся искатель истины в этих стенах. Хочешь быть священником - работай и с такой паствой. - Разумеется, сэр. Все сущее - Его замысел, - ответил он, будто читал по памяти заученный текст. - Вам кажется, что Он несправедлив к вам? Спроси он это немного раньше - Дио ни на секунду не усомнился бы в своем ответе - в том, что господь-творец, кем бы он ни был, просто держит его в качестве игрушки для издевательств. Всю жизнь Дио считал себя обделенным борцом с судьбой - когда все это время был тем самым ублюдком, перед которым открыты все дороги, одной из мерзких шестеренок машины, которая крошила в себе омег, небрежно отбрасывая их искалеченные останки. Казалось, он до сих пор до конца этого не понял. Казалось, что бы он ни делал, этого все равно будет смехотворно мало. - Нет, меня он обласкал так, что мне не на что жаловаться. Нет. Мне интересно, почему он так презирает омег. Юный диакон выглядел искренне растерянным. - Вовсе нет, сэр! - Меня зовут Дио. - Энрико. Дио, что бы ни побудило вас так считать, все вовсе не так! Омега - бесценный источник жизни, и в учении каждого апостола сказано о том, что омег нужно лелеять и беречь, не деля ни с гостем, ни с братом. То есть, да, формулировка немного странная, но это ведь перевод древних скрижалей… - Я все понимаю, Энрико, - Дио откинулся на деревянной скамье и уставился в потолок, на складки хитонов бородатых мудрецов с постными лицами. - Но если омеги настолько ценный ресурс - почему мы им самим не воздаем почести, вместо этого буквально превращаем в рабов? У какого-то пророка точно было что-то о том, что в рабовладении кроется корень зла - кажется, у того, в синем. - Каждый поступает по своей совести, сэр. Любая омега всегда вольна войти в наш храм - и здесь она получит любовь и защиту, - непреклонно заявил Энрико. - Вы ведь знаете, что омеги единственные среди нас всех наделены даром истинной любви? - Что это значит? - спросил Дио, воздержавшись от превентивного комментария касательно очередной сомнительной старой байки. - Омеги способны на настоящую любовь, - с готовностью пустился в объяснения Энрико. - Подобную той, которой Господь любит нас, - также и омега любит своих детей, безвозмездно и беспричинно, какими бы они ни были и что бы ни творили. Также омеги любят своих мужей, своих отцов - это великий и бесценный дар, недоступный для понимания нами. Омеги - сосуды любви, и мы безмерно ценим их за это. Дио перевел на него взгляд и понял, что парень, может и не безнадежен, но работать с ним пришлось бы долго - Энрико действительно верил, что это нелепое учение о том, что всякие лишения нужно терпеть ради мифической компенсации после смерти - это и есть истина в последней инстанции. “Это вопрос веры” - вспомнил он слова Стрейтса. Во что вы предпочтете поверить - в то, что за плотными облаками есть кто-то, кто непременно позаботится о каждом, или в то, что все мы живем в ненормальном уродливом мире, где слишком поздно пытаться что-то изменить? - Что ж, рад это слышать, Энрико. - Надеюсь, я хоть немного развеял ваши тревоги, сэр. - Да, мой сегодняшний визит сюда был полезен. - До свидания, Дио. Надеюсь увидеть вас здесь снова. Дио пообещал себе непременно вернуться сюда опять и поговорить с Энрико - из упрямства, из-за глупой убежденности, что оставлять все, как есть, нельзя: Энрико молод, значит, на его податливый ум должно быть не так сложно воздействовать. В этом был даже забавный соревновательный элемент - потягаться с самим господом по части вкладывания своей истины в эту голову. В следующий раз он должен быть готовым и заранее подобрать слова. Пусть даже для встречи с Джотаро и были объективные причины, все равно Дио не покидало смутное ощущение, что таким образом он опять оттягивает возвращение к Нориаки. Джотаро поначалу отнекивался, но Дио применил его же козырь - напомнил, что постоянная тема их бесед - Нориаки Какеин - вообще-то, его истинный партнер. Недовольный и раздраженный, Джотаро все-таки явился в кафе, где Дио снова и снова взбалтывал остывший кофе в кружке. - Что еще тебе от меня нужно? - спросил он, откровенно демонстрируя языком всего тела, что намерен лишь коротко обсудить основные вопросы и как можно быстрее ретироваться. Дио не помнил, чтобы хотел от него чего-то ранее, но решил не зацикливаться на мелочах. - Что ты намерен делать? - А что мне остается? - Джотаро без намеков и пояснений понял, о чем речь. - Его выбор, черт возьми. И я не могу повлиять на него, даже если этот выбор тупой и неправильный. - Он еще не сделал выбор. - Все он сделал. Иначе ты бы не выдернул меня вот так, чтобы лишний раз об этом напомнить. - И что теперь? Просто отойдешь в сторону? Забудешь о том, что у тебя есть истинный партнер и больше в его жизни не появишься? Джотаро посмотрел на него так свирепо, что это взгляд шел вразрез со сказанными словами: - Я не собираюсь ничего усложнять еще сильнее. Ты победил - пусть подло и нечестно - но я готов это признать. - Это, блядь, не соревнование, Джотаро! - Дио ненамеренно повысил голос и сделал пару вдохов, чтобы успокоиться. Только он решил, что Джотаро достаточно зрелый и адекватный, чтобы обсуждать с ним сложные темы, как он регрессировал до уровня обычного альфача. - Думаешь, таким образом ты проявляешь благородство? Уступить омегу другому и отпустить, да? - заговорил он уже тихо и вкрадчиво. - Как бы не так, Джотаро, все наоборот. Если ты его сейчас бросишь - значит, распишешься в том, что ты такое же животное, как и все они, с одними только случками на уме. Джотаро нахмурился, но промолчал. - Тебе не приходило в голову, что ему нужен друг? Что одной моей поддержки недостаточно? Что, в конце-концов, он в любой момент может передумать? - О чем ты? Дио устало вздохнул. Очевидно, Джотаро пытался объять разумом непривычную картину мира, которую перед ним набрасывал Дио - и ему было непросто. Дио на собственном примере знал, насколько это трудно, но был почему-то уверен, что Джотаро справится гораздо быстрее него. - Если бы он выбрал тебя… Если случится так, что он еще выберет тебя - что ты планируешь делать? Джотаро удивленно поднял брови - как будто только бровями и выражал большую часть эмоций. Вопрос о том, что делать с омегой, он явно считал риторическим. - Заботиться о нем, - ответил он, так, будто речь шла о чем-то очевидном. - Заботиться… В этом вы все: ваша забота - всего лишь очередной виток потребности продемонстрировать свое превосходство. - А ты что - не собираешься о нем заботиться? - Я собираюсь сделать так, чтобы он мог позаботиться о себе сам. В этот раз Джотаро не стал спорить и надолго задумался. Как Дио и предполагал, несмотря на все мнимое кретинство, этот парень все же был способен на гораздо большие умственные подвиги, чем другие альфы. - Заботиться… - Дио влил в себя остатки холодного кофе и заполнил затянувшуюся паузу. - Нам всю жизнь показывают, что омег надо опекать, будто они какие-то дрожащие комнатные собачонки. Да любая омега в течку проходит через такие муки, от которых тот же Теренс бы загнулся в первый же вечер, визжал и требовал медикаментозную кому. Ты вообще задумывался, как выживают омеги? - Концепция Гандикапа, - пробормотал Джотаро и развил мысль, когда Дио посмотрел на него с непониманием. - Гипотеза о выживаемости вопреки. У некоторых животных сохраняются признаки, которые откровенно снижают шансы на выживание - яркий окрас, большие рога, все такое. Кажется, что таким особям давно пора либо вымереть, либо эволюционировать во что-то менее проблемное, но они не меняются, сохраняют эти свои опасные признаки и продолжают бороться за жизнь. - И о чем это должно говорить? - О чем может говорить то, что павлин со своим выпендрежным хвостом как-то доживает до момента спаривания? О том, что этот сукин сын такой живучий, что с ним имеет смысл завести потомство. - Хочешь сказать, что в нашем мире все настолько ебануто и перевернуто, что даже репродуктивную конкуренцию самцы переложили на омег? - Это теория. Даже, когда речь о животных, не все с ней согласны. “Животные. Побеседовал бы ты с доктором Чоколаттой - я бы посмотрел на этот цирк”. - Не бросай его - вот, что я хочу сказать, - подытожил Дио вслух. - Ты что, пришел сюда, чтобы взять меня за руку и отвести играть со своим любовником, с которым никто не дружит? - насмешливо уточнил Джотаро, хотя за весельем чувствовалось напряжение. - А если он в итоге ко мне сбежит - что тогда? - Тогда, если понадобится, я приеду, чтобы лично проинструктировать тебя и натянуть на твой член резинку, - мрачно подтвердил Дио. Джотаро все еще смотрел на него так, будто пытался понять, где здесь западня. - В чем подвох? Ты хочешь быть с ним или нет? - Как бы я ни хотел быть с ним, это не главное, - признался Дио и удивился, насколько легко ему это далось. - Есть вещи гораздо важнее. Если он не будет счастлив со мной - то какой тогда в этом смысл? Он невольно вспомнил улыбающееся лицо Нориаки - каждую его улыбку Дио хранил в памяти, как бесценное сокровище. Нориаки улыбался не так часто, но каждый раз, когда это происходило, Дио чувствовал себя снова молодым. Чувствовал, будто вся жизнь у него еще впереди. Чувствовал себя способным на все. Дио с удовлетворением наблюдал, как Джотаро хмурится, бездумно глядя в пространство. Кажется, парня придавило осознанием ответственности - а ведь пока что на него свалился всего лишь кирпичик из исполинской метафорической стены. На телефон пришло сообщение от Аббаккио - что-то раскопал, но постеснялся беспокоить в выходной день. - Мне пора идти, - бросил Джотаро и поднялся с места, все такой же мрачный и задумчивый. - Увидимся. “Дар любви” - говорил Энрико, хотя больше было похоже на издевательское проклятие. Омеги рожают альф - зная на собственном опыте, что дети вырастут такими же злобными и жестокими, как их отцы - и воспитывают их, любят их, продолжают этот отвратительный круговорот. Что это, если не несовместимый с жизнью признак? Омеги прокляты этим ужасным наваждением, прелесть в котором могут увидеть разве что альфы, которые даром любви обделены - и оттого нуждаются в “сосудах любви”, чтобы черпать из них, пока совсем ничего не останется. Любил ли он своих бывших - женщин, с которыми его связывали иногда длительные, иногда сомнительные отношения? Дио считал, что любил, хотя, скорее всего, это было искаженное и мелкое чувство, потому что на большее он едва ли был способен. И его Нориаки - настоящий живой мальчик, которому нравится, когда в стакане больше льда, чем напитка, который прячет концы шнурков обуви под узел - точно такой же “сосуд”, готовый позволить Дио осушить себя до конца - потому что не может иначе, потому что это в его природе, потому что таким его создал господь - и сколько бы Энрико ни говорил о том, как он мудр и справедлив, у Дио уже накопилось достаточно поводов, чтобы подать на него в суд. Нужно было возвращаться к нему и поговорить - но Дио все еще не чувствовал себя готовым. Очень странно - любовь должна придавать сил, а не заставлять чувствовать себя совершенно беспомощным. Чтобы отвлечься, он набрал Аббаккио. - Добрый вечер, - поздоровался с ним офицер. - Вы просили сразу сообщать о любых находках, сэр. Я не был уверен, что вы не заняты. Черт возьми, уже и правда вечер. Нориаки весь день просидел у него дома один. - Говори, - лаконично бросил Дио в телефон и подхватил с вешалки тренч. - На самом деле ничего существенного. Я поднял законсервированные дела омег и нашел Шерри Польнарефф - но возобновить следствие будет непросто. Дело задвинули, потому что посчитали слишком сложным - кажется, злоумышленник был не один. - И что с того? Аббаккио замялся, подбирая слова. - Я просто сообщаю материалы дела - возможно, там ошибка, я не знаю - но упоминается, что, судя по оставленным следам, оба злоумышленника действовали одной рукой. - Что за бред? И такой чушью занимается ваше следствие - сочиняет сказки про одноруких насильников? - Сэр… - Можешь не отвечать, но что-то мне подсказывает, что если бы жертвой была не омега, ваши офицеры бы не фантазировали. Черт, если бы изнасиловали и убили альфу - вы бы отловили обоих этих ублюдочных инвалидов… Что-то настойчиво поскреблось из глубин подсознания - из-за беспокойства о Нориаки, облегчения после беседы с Куджо, воспоминаний о прошлой ночи - все еще волнующих и сладких, которые оставались с ним воодушевляющим фоном весь день. - Оба… Погоди, ты ведь упомянул, что их было двое, так? - Согласно материалам дела - да, сэр. Мысль - то ли какая-то глупая идея, то ли избитое воспоминание, всплывало на поверхность через слои забот и проблем последних часов, как отвратительный вздувшийся труп. Дио остановился посреди улицы. - А может ли быть так - если просто предположить - что это был один человек? Один человек с двумя правыми руками? На стороне Аббаккио что-то сухо щелкнуло, коротко затрещало и снова стихло. - Руки действительно правые, сэр, - подтвердил Аббаккио. Черт возьми, он ведь давно забыл и его имя и год, когда тот кретин торчал в суде под его защитой - даже лицо его Дио с тех пор не вспоминал и благополучно стер из памяти. Кто мог знать, что однажды он снова замаячит на горизонте? Он знал. Дио понял, что совершил ошибку еще тогда - когда забирал у подзащитного последний заполненный бланк с подписью о том, что никаких претензий к коллегии у него нет и он с чистой совестью отправляется на все четыре стороны. Почему-то тогда у Дио мелькнула мысль о том, что он только что выпустил на волю сраного убийцу, который откровенно не испытывает никакого дискомфорта от собственного нехитрого хобби - а значит, когда история с изнасилованием и убийством повторится - будет ли в этом и часть его вины? Тот момент он запомнил с парадоксальной точностью. - Гейл, - воспроизвел он убогую подпись на краю листа, которую принимал из некрасиво вывернутой руки подзащитного. - Имя не помню, но инициал Джи. Джи Гейл. - Сэр, у вас есть подозреваемый? - Аббаккио чем-то зашуршал, вероятно, приготовился записывать. - Не просто подозреваемый - я гарантирую тебе, это он. У этого сраного недоумка две правые руки - какая-то генетическая инвалидность, уродство, не важно. Он когда-то уже проходил по делу об убийстве омеги, но его оправдали, так что, может, никаких данных у вас на него нет - дела омег и тогда и сейчас велись через задницу… - Мы можем найти его, сэр. Две правых руки - неплохая примета. - Найди его. Придумай что угодно - подкинь наркоту, спровоцируй на драку - но задержи его. Это он. Сердце билось сильно и неприятно-быстро. Дио выровнял дыхание и постарался сориентироваться, чтобы направиться в сторону дома. - Будет сделано, сэр, - бесхитростно ответил Аббаккио на предложение значительно превысить свои полномочия. Дио наконец сообразил, что находится где-то в четырех кварталах от своего комплекса, хоть дома не было видно из-за высотной застройки. Вместе с нервным напряжением пришло облегчение, будто он избавился от тяжелого груза, хоть окончательно тревожность не ушла. - Как ты? - запоздало спросил он у Аббаккио. - Прекрасно, мистер Брандо. *** Нориаки встречал его. Стоило Дио зайти в дом, как парнишка явился в дверном проеме и робко застыл. Дио повесил тренч и протянул руку ему навстречу. Каково было бы жить так всегда - возвращаться домой, зная, что тебя ждут? Или приходить домой вместе? Даже находиться в пустой квартире, но помнить, что уже скоро не будешь один? Апартамент, которым он пытался компенсировать раннюю нищету, превратился бы в место, которое он бы считал настоящим домом. - Ты голодный? - спросил Нориаки, и Дио ощутил себя последним предателем. Дио поцеловал его в макушку, понимая, что все это бесполезно, потому что все равно не существует способа достойно отблагодарить Нориаки за заботу. - Нет, малыш, я в порядке. А ты? - Я поел, - сообщил Нориаки с улыбкой. Еще одна улыбка в копилку бесценных сокровищ. Если бы душевная боль вдруг превратилась в физическую, Дио бы умер от болевого шока. - Нам нужно кое-что обсудить, - как можно мягче сказал он и прошел к дивану в гостиной. - Иди ко мне. Пока Нориаки не выглядел встревоженным, даже остатки улыбки все еще играли на его губах, когда он присел рядом и с молчаливого позволения Дио взобрался к нему на руки. Дио предсказуемо не удержался и поцеловал его - целовал долго, пока Нориаки не начал вздрагивать от прикосновений и дышать прерывисто. - Препарат готов. Дио решил расправиться с задачей резко, словно решительно прыгнуть в ледяную воду. Нориаки выглядел озадаченным - раскрасневшийся и уже возбужденный, он явно с трудом соображал, о чем речь. - Доктор Абдул еще вчера утром мне сообщил. Прости, что не сказал сразу. Вышло… нехорошо. Нориаки все еще смотрел на него и непонимающе моргал. - Милый, ее нужно удалить, - Дио со всей нежностью провел пальцами по его шраму. Нориаки дернулся и накрыл метку ладонью, будто защищая от посягательств. - Нет… Нет, мы же договорились… - Мы договорились о другом. Ничего не изменится, я останусь с тобой, пока ты сам этого хочешь… - Тогда зачем ее убирать? Дио вздохнул и серьезно на него посмотрел. - Это ошибка, малыш. Моя ошибка. Она мешает тебе правильно воспринимать происходящее. Заставляет чувствовать то, чего нет. - Неправда. - Ты ведь и сам понимаешь - чувствуешь, что что-то не совсем нормально… - Неправда, - упрямо повторил Нориаки. - Я знаю, что чувствую. - Так и действует метка, Нориаки. Из-за нее ты думаешь, что я тебе нужен. Из-за нее ты тянешься ко мне. Нориаки дернулся, будто только сейчас понял, что с самого прихода Дио не отлипал от него ни на секунду, но Дио его удержал. - Я не хочу, - проговорил он совсем тихо. Дио чувствовал себя паршиво, почти как во время своих исследований в области обращения с омегами. Сейчас зрелище перед ним открывалось не менее жалкое - хотелось все это прекратить, сказать Нориаки, что это все шутка, что они поговорят когда-нибудь потом - но прекрасно знал, что ситуация будет только усугубляться и, скорее всего, выпутаться из нее Нориаки уже не сможет. Потерять свободу навсегда - это как потерять конечность, а значит, Дио был бы ничем не лучше сумасшедших клиентов, которые таскали своих партнеров к доктору Секко. - Так нужно. Это будет правильно. - Да с чего ты взял, что меня что-то не устраивает? Я же говорил, я же… - Нориаки сильно схватил его за воротник светшота, но буквально через пару секунд злость в его глазах сменилась отчаянием. - Я люблю тебя. Что мне сделать? Хочешь, я рожу тебе ребенка? Он предполагал, что будет непросто, что Нориаки расстроится - но на форменную истерику не рассчитывал. - Не говори так. Детей не заводят по таким причинам, Нориаки. Дело не в том, чего я хочу. - А в чем тогда? - голос Нориаки срывался, по щекам текли слезы, на которые он уже не обращал внимания. - Если то, чего хочу я, тоже неважно - то что тогда? Дио некстати подумал, какой он красивый, когда плачет. Абсолютная искренность, абсолютная чистота чувств - зрелище настолько же прекрасное, насколько душераздирающее. - Важно, малыш. Но сейчас твои желания продиктованы меткой, - снова повторил Дио. - А ведь важно то, чего ты хочешь на самом деле. - Она здесь ни при чем! Я знаю, все по-настоящему. - Тогда чего же ты так боишься? Нориаки затих, опустил глаза и как будто обмяк - словно его покинули последние силы. - Я не отказываюсь от своих слов, - Дио прижал его к себе, как безвольную куклу. - Я не бросаю тебя. Если без метки твои намерения не изменятся, я с радостью поставлю ее снова - но на этот раз мы все сделаем правильно. Нориаки вяло шевельнулся и обнял его в ответ. - Это должен быть твой выбор, - Дио погладил его по мягким волосам, вдохнул сладкий аромат, в котором начал улавливать вишневые нотки, и постепенно справился с собственным желанием разрыдаться. - Это твоя жизнь и выбирать можешь только ты. Ты согласен? Нориаки вздохнул, и его объятия стали немного крепче. Некоторое время он размышлял, но Дио почувствовал его ответ еще до того, как он прошептал ему в шею: - Да.