Last Cristmas

- Боб. Бобби. Боб, Боб, Боб. Милый ты мой, самый хороший, самый любимый. Ты мой самый родной. Боб, Боб. Джеймс гладил лежащего у него на коленях котика, бесконтрольно роняя катящиеся по щекам слезы в его тепло-рыжую шерстку, не ощущая их кожей лица. Так же, что больше ничего не чувствовал его Боб, его сердце, его родной шерстяной клубочек. Не замурлыкал в ответ на ласку, впервые. А шерстка уже была теплой только оттенком окраса. Сколько он с ним так сидел? Джеймс не знал. Он ничего больше не знал. Ничего не чувствовал, как если бы тоже умер. - Дружище мой милый, родной мой человечек, Боб, малыш ты мой, Боб, Боб, я тебя люблю, так сильно люблю, Боб, очень-очень-очень сильно. Ты знаешь, Боб. Знаешь же, да, верно? Говорят, что у кошек девять жизней, какой кретин это выдумал? Жизнь всего одна, совсем маленькая, по сравнению с человеческой. Это было понятно и известно заранее, что он переживет своего кота, если, конечно, чего-нибудь не случится, мало ли что, всякое бывает, например, всемирно известная гордость Великобритании, двухъярусный лондонский красный автобус с Вестминстерского моста упадет, прямо в Темзу. Лишь бы Боба с ним в этот момент не было! Понятно было, страшным шоком все равно стало, ударом, к которому Джеймс совершенно не был готов. Хоть Боб и был уже стареньким по человеческим меркам, и стал не таким активным и игривым, как раньше. Все равно казалось, что этого никогда не случится. В смерть того, кого любишь, невозможно полностью поверить, как в собственную смерть, в то, что ты однажды просто умрешь, раз и всё, так же, как для всех до тебя, а затем для каждого после. - Ты мой сказочный кот, Боб. Ты ко мне пришел из волшебной сказки, рыжий кот, приносящий удачу и счастье. Моя жизнь и изменилась, будто по волшебству, потому что в ней был ты. Ты… Боб... был… На этих словах Джеймс громко, отчаянно разрыдался, прижав к разрывающемуся от горя сердцу свой родной комочек огромного счастья. Продолжая говорить с ним сквозь слезы, глотая их и слова, одно горше другого, почти не понимая, что он говорит. Он всегда разговаривал с Бобом вслух, почему это должно было измениться теперь? С появлением в его жизни Боба, каждый из прожитых затем дней был наполнен счастьем, которое постоянно полуголодный, затюканный обстоятельствами уличный музыкант не всегда осознавал в полной мере, но в глубине души все равно ощущал его солнечно-рыжим теплом, насколько бы беспроглядно-черным не выдавался какой-то из дней. Он был самым счастливым человеком в мире, пока в этом мире у него был его кот. Кот по имени Боб. Самый лучший, самый любимый, самый потрясающий кот на свете! Кот, который любил его, сразу же ему поверил, ему и в него, и никогда не оставлял своим теплом. Только бы никто из его друзей или родных не сказал что-нибудь вроде «Заведи другого кота», вполне искренне желая ему добра. Никакого другого кота нет и быть не может, Боб был один, как один он, Джеймс, сколько бы еще Джеймсов, мужчин, англичан не было на земле! Ему нужен только его кот. Уличный кот по имени Боб. Ставший не одному ему родным и близким, очень сильно любимым… человеком. Рыжий кот Боб согрел, как пушистое солнышко, не одно только его сердце. И согревать все равно продолжит, и дальше, всю жизнь каждого, кто его узнал и полюбил.