Last Cristmas

Сколько на земле бездомных людей, а сколько уличных котов? Много, не сказать, кого больше, кто их будет считать. Кому они нужны. Джеймс и Боб оказались нужны друг другу, оказались друг для друга ближе и родней некуда. Стали близкими, любимыми друзьями для многих людей в самых отдаленных друг от друга краях земного шара, когда те узнали о них, оставшись лично незнакомыми. Джеймс и Боб не говорили на одном языке, но понимали друг друга, как если бы этой преграды между ними не было, и так же те, кто полюбили их, могли, в лучшем случае, с пятого на десятое понять лондонский выговор одного и не словечка по-кошачьи другого. Их невозможно было не принять в свое сердце, не улыбнуться находящемуся необозримо далеко рыжему котику так же, как ему всегда улыбался длинноволосый музыкант, у которого тот сидел на плечах, как влитой, будто сама природа именно так изначально для них задумала. Связанных душой и всей жизнью воедино с первого дня знакомства. Джеймсу с Бобом было тепло вместе даже когда в муниципальной квартире стояла практически такая же температура, как за обледенелым окном, потому что нечем было заплатить по счетам. Всем, кто их полюбил, включая тех, кто ни разу с ними не повстречался, кроме как в записи, становилось так же тепло на душе и на сердце. Всегда, когда они им вспоминались. С улыбкой и часто слезами, но счастья, настоящего. Так в мире стало больше любви… Хоть на каплю, в мировых масштабах. *** Бездомный двуногий и бездомный четырехлапый. Бродячий музыкант и бродячий кот. Родственные души, понимающие друг друга без единого слова. Заботящиеся друг о друге. Спасшие один другого. Ставшие как родные множеству людей по всему миру. Два британца в сердце Лондона. Не настолько знаменитые, как принц Чарльз, например, но любимые, горячо и искренне, гораздо более многими, из тех, кому про них известно. Много, много любви и желания одного лишь добра... *** "Кот Шредингера". Кот, который для кого-то все еще жив. До тех пор, пока его судьба остается неизвестной. *** Кошмарное чувство дежа вю. Пережитого дважды – второй раз в кинотеатре, на премьере фильма про нас с Бобом, чему я не в состоянии поверить полностью до сих пор, не говоря про тогда. Рыжий всего дважды за более, чем десять лет, сбегал от меня. Тот первый раз, когда, до смерти напуганный собакой, он кинулся прочь, не разбирая дороги, чуть-чуть не угодив под машину! Прямо на моих глазах. «Я не доглядел за ним» колотилось у меня в голове в унисон с только что едва не остановившимся от ужаса сердцем, все то время, пока я бегал повсюду, где имелся хотя бы малейший шанс отыскать Боба. «Я не доглядел за ним» озвучил с экрана играющий меня Люк. Я не доглядел за ним! Этого. Не может! Быть… Чтобы именно так!.. На третий раз. Как в страшной, кошмарной сказке, которая невозможна в реальности! Я это предчувствовал? Когда написал в своей последней книге про нас с Бобом, что знаю, как мало живут коты. Еще не зная, как мало ему осталось на самом деле, всего-навсего один год и все! Никаких двадцати и даже больше, потому что Боб домашний кот. Как я надеялся! Я буду счастлив, пока Боб будет со мной – написал я в самом конце, на последней странице. Боб, как же я без тебя, а?! Ты хоть представляешь?!! Маленький памятник рыжему коту, такой маленький - в его полный рост, у скамейки в сквере, Боб сидит в своем шарфике, в одном из тех многочисленных теплых, шерстяных маленьких шарфов, что для него связали, подарили ему те, кто его полюбил, те кто безудержно плачут, присев на скамейку, смотря на бронзового кота в бронзовом шарфике, Боб, я тебе на памятник в центре Лондона собрал, ты здесь, навсегда, где тебя так сильно любят, Боб, Боб, рыжий, я тебя люблю, это настоящее, как есть отцовское чувство, ты мой ребенок, Боб и я не доглядел за тобой!!! Уличный кот по имени Боб. Не домашний, нет. Умерший не в своей постели, а как уличный боец, можно забрать кота с улицы, но не улицу из кота. БОБ! Боже… Визг тормозов. Истошный крик. Боба, мой, чей-то еще? Рыжая молния, в самую последнюю долю секунды метнувшаяся в сторону от колес. - БОБ! Не одна жизнь, и не две, дюжина их промелькнула перед моими глазами в эту, одну из самых страшных минут моей жизни. Не только перед глазами, не только и не столько, в смертельно похолодевшей душе и вдребезги разбившемся сердце, еще больше. - Боб, Боб… Боб! Боб… Я рыдал взахлеб, грохнувшись на колени прямо посреди проезжей части, прижимая к сердцу дрожащее пушистое тельце моего кота, своего ребенка, самого умного кота в мире, догадавшегося не убегать от меня далеко на этот раз, дрожащее – живое! Разве что в каком-нибудь Зазеркалье Боба со мной больше нет… что я несу… боже... Какой я эгоист, раньше я думал только о себе, о том, как же буду без Боба я, а он без меня как?! - Боб, я буду жить долго-долго, обещаю тебе! Я не оставлю тебя одного, ни за что, клянусь! Какая разница кто еще, кроме Боба это услышал и что обо мне при этом подумали. Боб увернулся, Боб спасся! Боб, я за тобой пригляжу. Не сомневайся. - Я люблю тебя. - Мяу.