Трикстер

      Стайлз проснулся со смутным ощущением тревоги и жаром, который казался слишком интенсивным. Он издал слабый стон и с трудом скинул с себя одеяло, с наслаждением чувствуя прохладный воздух. Горячая линия чужого тела за спиной всё ещё обжигала его более холодную кожу, но лежать так, без тяжёлого одеяла и с сильной рукой, обвивающей его талию, было приятно.       Теперь, вспоминая прошлый день и все события, которыми этот день был насыщен, Стайлз не нашёл в себе сил расстроиться из-за инцидента с Химиком и реакцией Скотта. Ногицунэ и совместный душ увлекали его куда больше.       Стайлз развернулся лицом к лису, с трудом перемещаясь в тесном пространстве, которое создавали объятия Ногицунэ, и наткнулся на сощуренный, хитрый взгляд. Улыбка сама собой растеклась по лицу, и Стайлз подался вперёд, не в силах противиться желанию оставить на красивой, гладкой коже парочку поцелуев. Его губы коснулись острой линии нижней челюсти, скользнули к шее, а затем — к виску. Стайлзу пришлось приподняться на локтях, чтобы добраться до мест, которые его привлекали, и Ногицунэ не мешал ему исследовать. На самом деле он удивительно отзывчиво поворачивал голову и обнажал шею перед ним, открывая больше пространства.       — Доброе утро, — прохрипел он, когда руки Ногицунэ, наконец, обхватили Стайлза за бёдра и потянули вверх, укладывая его поверх тела лиса.       — Искорка, — почти небрежно выдохнул лис, завороженно водя пальцем по всем местам, где кожа Стайлза была открыта.       Стайлз прикусил губу и на пробу толкнул бёдра вперёд, встречая своим уже твёрдым членом, такого же готового Ногицунэ.       Лис зарычал и перевернул их, нависая над Стайлзом и водя руками по его телу, забираясь широкой ладонью под мягкую футболку и слегка опуская край пижамных штанов — так, чтобы были видны тазовые косточки.       — Это то, чего ты хочешь? — промурлыкал Ногицунэ, щекоча кончиком носа кожу на его шее.       Стайлз сглотнул и почти отчаянно кивнул.       — Да.       Ногицунэ не стал медлить. Он был напорист. Стайлз знал, что у него было мало опыта, но он действовал так, словно его совершенно не смущало своё незнание. Лис уверенно обхватил его подбородок рукой и сильно сжал бёдра, немного поерзав.       Стайлз проглотил стон, когда Ногицунэ впился в его губы своими и начал исследовать, так, как это делал всего минуту назад Стайлз, но куда более уверенно. Он изучал новые ощущения, твёрдо стоя на своём, когда Стайлз пытался поторопить события и приступить к самому главному. Ногицунэ водил языком по языку Стайлза, его губам и деснам, но совершенно игнорировал его пульсирующую эрекцию.       Стайлза почти трясло от того искреннего любопытства, которое чувствовал лис, целуя Стайлза.       — Ты мог бы сказать, что мы можем делать так. Это довольно приятно, — заметил Ногицунэ, ни капли не смущаясь и не понимая причину вмиг покрасневших щёк Стайлза.       Стайлз ничего не ответил. Он притянул отстранившегося лиса обратно, уже соскучившись по ощущению его мягких губ на своей коже и уверенных пальцев на шее.       Ногицунэ провёл дорожку поцелуев от уголка рта Стайлза по щеке и к виску, уткнулся носом ему в шею о глубоко вздохнул.       — Ногицунэ…       — Мы должны поторопиться, — с сожалением прервал его лис. Он ещё раз поцеловал Стайлза, зубами оттягивая его нижнюю губу и со склонённой набок головой наблюдая за тем, как укушенная им плоть краснеет и слегка припухает. — Кира сегодня в городе. Нам нужно подготовить почву, ты же знаешь.       — Да, — легко согласился Стайлз, совершенно его не слушая.       Он поёрзал, пытаясь потереть ноющую эрекцию о бедро Ногицунэ, но лис соскользнул с него, бросив взгляд на дверь.       — Твой отец.       Стайлз прислушался и действительно услышал шаги отца. Ногицунэ отвлёк его, иначе он заметил бы их раньше.       Ногицунэ исчез, но уже в следующее мгновение Стайлз почувствовал его внутри себя и это чувство, как ни странно, немного утешило Стайлза, разочарованного отсутствием потрясающего оргазма. Он накинул на колени одеяло, скрывая своё плачевное состояние, и через несколько секунд в его дверь постучали. Стайлз разрешил войти.       — Стайлз.       Его отец выглядел как обычно, уже переодевшись в одежду для сна, готовый отдохнуть после ночной смены, но Стайлз кожей чувствовал его желание что-то обсудить или сказать.       — Доброе утро, папа, — сел в постели Стайлз, подтягивая колени к груди. Шериф сделал несколько шагов вглубь комнаты и замер, не став запирать за собой дверь. Стайлз отвёл взгляд, когда напряжение, сквозившее в глазах отца, стало слишком интенсивным. — Скотт сказал тебе.       Ноа кивнул, не выглядя тем не менее так сердито или разочарованно, как Стайлз ожидал.       — Я хочу, чтобы ты познакомил нас.       Стайлз секунду не мог понять смысл услышанного.       — Что?       — Ты меня слышал. Я хочу знать того, кто является столь большой частью жизни моего сына, лично, а не с твоих рассказов. Я не буду лгать, малыш, я совершенно не понимаю того, что с тобой происходит. Я никогда не встречал миссис Юкимуру, о которой рассказывал Скотт, и не знаю, насколько её слова правдивы. Также как я не знаю, насколько честен с тобой Ногицунэ. — Шериф сделал паузу, а Стайлз смотрел на него, широко раскрыв глаза. — Но он так или иначе… дорог тебе. И мне бы хотелось узнать его лучше, чем просто со вторых рук.       Стайлз несколько раз открывал и закрывал рот, не уверенный, что хочет сказать.       — Его внешний вид может тебя напугать. Или рассердить. Или просто сделать всё неудобным.       — Если у него есть какие-то травмы, которые оставили…       — Нет, — покачал головой Стайлза, издав смешок на неверную догадку отца. — Он…       — Что ж, если он похож на инопланетянина или Лохнесское чудовище, я всё ещё смогу смириться с этим, если вы дадите мне пару минут.       — Пап! — фыркнул Стайлз, не в силах подавить смех. Ногицунэ тоже не сдержал смешка. — Нет, он выглядит как человек. Но… Что ж.       — Давай же, Стайлз. — Его отец скрестил руки на груди, когда Стайлз больше ничего не сказал, опустив голову и нервно сжимая ткань одеяла в руках. — Он не красив в традиционном смысле? Я не могу придумать никакой другой причины.       — Наверное, это применимо, но я имел в виду не это.       — Он имел в виду, что я позаимствовал его облик для своего нынешнего воплощения, — раздался протяжный, ровный голос Ногицунэ, который материализовался прямо на письменном столе Стайлза. — И ты прекрасен, Стайлз, в традиционном и нетрадиционном смыслах. То, что я вообще выбрал тебя из многих тысяч, должно было поднять твою самооценку выше проклятых небес. Меня всё ещё удивляет, как мало ты о себе думаешь.       Стайлз покраснел, а шериф резко повернул голову в сторону лиса, рассматривая его с чем-то, похожим на ужас, в глазах.       — Ну что ж, — хрипло сказал он, когда смог взять себя в руки. — Полагаю, я не должен был так удивляться.       Стайлз махнул рукой в сторону Ногицунэ и опустил ноги с кровати, отбрасывая одеяло в сторону.       — Папа, это Ногицунэ. Ногицунэ, это шериф Стилински. Уверен, вам обоим приятно познакомиться друг с другом.       Шериф проглотил первое, второе и третье, что ему захотелось выпалить, и, хорошенько обдумав всё, кивнул.       — Так и есть. Я в неоплатном долгу перед вами за то, что вы спасли моего сына.       Ногицунэ подался вперёд. Он сидел на столе, качая ногами, и уперевшись руками в край столешницы.       — Мой вам совет, шериф: никогда не признавайте перед лисой долга. Это может плохо кончиться.       Мужчина медленно кивнул, принимая слова Ногицунэ к сведению.       — И всё же, я благодарен.       Ногицунэ снисходительно улыбнулся и бросил на Стайлза быстрый взгляд, после чего сосредоточил всё своё внимание на шерифе.       — Мои цели были исключительно эгоистичны. Я хотел Стайлза для себя. И я излечил его, чтобы оставить его себе.       Лицо мужчины приняло такое выражение, что Стайлз поспешил вмешаться.       — Он имел в виду, что я стал ему дорог и он сохранил мне жизнь, потому что не хотел меня терять. — Стайлз немного поник под тяжёлым взглядом отца, но не сдался. — Ты знаешь, ему вроде как сотни лет. Думаю, в его возрасте никто не видел бы смысла придерживаться социальных норм в разговорах.       Шериф сделал глубокий, успокаивающий вздох, но два одинаковых лица, смотрящих на него с совершенно разными выражениями, не помогали ему взять себя в руки.       — Какие бы цели ты не преследовал, ты всё же спас его. Спасибо.       Ногицунэ склонил голову набок, молча принимая его благодарность.       — Ну что ж, пап, ты познакомился с ним. Теперь ты не хочешь…       — Ему обязательно нужно быть с твоим лицом? — не выдержал шериф, и Стайлз скривился, предугадывая, что должно было произойти после этого вопроса.       — Мне нравится это лицо. Да и всё тело, если говорить откровенно. — Ногицунэ оглядел Стайлза и мягко улыбнулся. — Хотя над гардеробом мне всё же пришлось поработать.       — Ты сноб.       — Тебе нравится моя одежда.       — Ты всё ещё сноб.       Ногицунэ вздохнул, словно устав спорить со Стайлзом, но нежная улыбка на губах выдавала его с головой.       Шериф понаблюдал за ними ещё несколько минут и, покачав головой в немом изумлении, вышел, попрощавшись и прикрыв за собой дверь. Он зашёл в эту комнату с твёрдой убеждённостью в том, что будет разочарован и зол после разговора с Ногицунэ, потому что жестокость духа, который захватил его сына, была очевидна, и он был бы дураком, если бы не понял этого. Но то, как он говорил со Стайлзом, как смотрел на него… Шериф тряхнул головой, стараясь выбросить из мыслей образ лица своего сына, который смотрел в точно такое же лицо со слепым обожанием.       Стайлз когда-нибудь сведёт его с ума.

***

      Стайлз позвонил Кире и, убедившись, что она в городе и свободна, попросил о встрече. Она, как и её мать, ещё не знали о местонахождении Ногицунэ, но это не помешало бы им начать выстраивать между ними доверительные отношения. Когда Ношико потеряет свою силу, её дочь останется без наставника, способного держать её под контролем при обучении. Украсть у древней кицунэ помимо могущества ещё и дочь казалось Ногицунэ сладкой мыслью.       Они направились в ванну сразу после ухода шерифа. Стайлз почистил зубы, принял душ и, завернувшись в полотенце, направился в комнату, чтобы одеться для встречи с Кирой. Он открыл шкаф и замер напротив большого зеркала во весь рост.       Ногицунэ проследил за взглядом Стайлза, что был направлен на его отражение, и едва не цокнул от разочарования, как какой-нибудь жалкий плебей.       Дело было в том, что Стайлз был прекрасен. Ногицунэ видел это ясно, любовался и иногда не мог оторвать от него глаз. Он был совершенством, идеалом, который лису повезло найти среди миллионов посредственных смертных. Его ум, тело, характер, способности, желания — всё в нём очаровывало. И потому ему трудно было понять, почему Стайлз не мог любить себя также сильно, как его любил Ногицунэ. Он часто принижал свои уникальность и красоту, и это не могло не расстраивать.       — Открой глаза, — прошептал он, когда Стайлз стоял перед зеркалом, закрыв их, устало оперевшись о полку, на которой были сложены джинсы.       Стайлз безропотно послушался, посмотрев в зеркало и почти автоматически отводя от себя взгляд. Ногицунэ материализовался позади и Стайлз увидел в зеркале двух близнецов, что одновременно и успокоило его и пробудило странное, неправильное возбуждение, рождённое мыслью о том, что он мог заниматься сексом с самим собой (могло ли это быть формой инцеста? Или стоило говорить о сексе со своим близнецом?). Одна часть его всегда твердила, что глупо переживать из-за такой малости, как внешность. Куда разумнее было бы обратить внимание на то, что его партнёр являлся древним духом, питающимся болью и жаждущим хаоса. Вторая же часть уверяла, будто он занимается чем-то извращённым и неправильным — тем, о чём стоило переживать куда сильнее, чем переживал Стайлз.       — Мы красивы, Стайлз, — мягко взял юного лиса за подбородок Ногицунэ, поворачивая его голову обратно к зеркалу.       Он встал сзади, бесстыдно прижимаясь обнажённым телом к Стайлзу и хищно ухмыляясь.       — Вопрос перспективы, — не согласился Стайлз, с прищуром рассматривая родинки, портящие его бедную кожу, длинные неловкие конечности, излишнюю худобу. Он не был красив, хотя у Ногицунэ, который имел идентично тело, получалось преподносить себя так, что он в действительно казался привлекательным. Конечно, свою роль играли харизма, природное очарование, аура тысячелетнего существа. Ногицунэ был божественно прекрасен, что бы ни делал и что бы ни надел.       Стайлз же был просто человеком.       — Мы красивы, — более настойчиво повторил Ногицунэ, на этот раз хмурясь. — Я тебе покажу.       Он нежно ухватил Стайлза за подбородок и повернул его лицом к себе. Ногицунэ оставил несколько небрежных поцелуем у уголка губ, на щеке, под правым глазом и закончил долгим целомудренным поцелуем в лоб. Стайлз прикрыл глаза и откинул голову назад и в сторону, обнажая горло перед лисом.       Глаза Ногицунэ удовлетворённо заблестели, он был доволен такими покорностью и доверием. Лис наклонил голову под более удобным углом и медленно провёл языком горячую полосу от плеча до уха, пробуя кожу Стайлза на вкус. Ногицунэ удовлетворённо уткнулся носом в место, где его слюна блестела на шее Стайлза, и глубоко вдохнул их смешанные запахи.       Руки Ногицунэ сжались вокруг Стайлза, лис прикусил нежную кожу на горле, вызвав у возбуждённого подростка дрожь.       Когда твёрдый член Ногицунэ прижался к бедру Стайлза, оба выдохнули, всё ещё удивлённые новым положением вещей, физической вседозволенностью, интимной близостью.       Лис зарычал, и этот звук так возбудил Стайлза, что все мысли мигом покинули его голову. Всё, что имело значение, — это то, что Ногицунэ прижимался к нему. Он мог бы разобраться с остальным миром позже, всё могло подождать.       Рука Стайлза поднялась, чтобы поиграть с мягкими волосами лиса на затылке, которые немного отросли с тех пор, как Стайлз впервые увидел его воплощение. Сам Стайлз обрезал отросшие сантиметры, но Ногицунэ пожелал оставить волосы нетронутыми. В любом случае держаться за его волосы было приятно.       Лис мягко отстранился и развернул Стайлза к себе лицом, после чего прижал его к стене напротив зеркала. Взгляд Стайлза упал на их отражение и он увидел своё раскрасневшееся лицо, блестящую дорожку слюны на шее и обнажённую спину Ногицунэ. Он тут же посмотрел в сторону, чувствуя себя неловко. Руки Ногицунэ скользнули вниз к задней части бёдер Стайлза и легко подняли его. Стайлз тихо застонал, обхватив ногами талию Ногицунэ — ему нравилось, когда лис показывал свою невероятную силу. Это открывало в Стайлзе что-то глубоко потаённое.       Стайлз тяжело дышал, фокусируя взгляд на Ногицунэ. Он мог видеть ухмылку, которую тот подарил ему, прижимая его к стене и легонько потираясь о него бёдрами.       — Господи… — выдохнул Стайлз, его руки вцепились в плечи Ногицунэ, крепкие и широкие. Такие же, как и у него.       — Смотри на себя, Стайлз, — прошептал лис ему на ухо, опаляя раковину горячим дыханием. Все прикосновения лиса казались невероятно горячими, что было, как знал Стайлз, следствием того, что ему выпала участь ледяного кицунэ, но дыхание — особенно. — Смотри на себя, на нас, когда я ласкаю тебя. Когда ты разваливаешься у меня на руках и стонешь. Смотри, как ты прекрасен.       При первом прикосновении к головке члена Стайлз выгнул спину, с трудом сдерживая стон.       — Я-я не… — Стайлз не смог договорить, отвлечённый горячим поцелуем у самого соска и широкой ладонью, переместившейся с бедра на поясницу.       — Открой глаза, — раздался низкий, повелительный голос. — Лучше ничего не пропускать, искорка. Я хочу, чтобы ты увидел, как ты идеален. Идеален для меня.       Стайлз с трудом открыл глаза, не помня, когда успел их закрыть. Его взгляд метнулся к зеркалу, и он покраснел от той картины, которую они собой представляли.       Ногицунэ целовал его и целовал-целовал-целовал, изредка поглаживая по возбуждённой плоти и шепча слова любви и восхищения. Стайлз принимал все его прикосновения, ловил каждое слово и дрожал от искренности лиса и чувства принадлежности.       Когда Стайлза охватил оргазм, он подумал, что это стоило того, чтобы подождать. Придя в себя, он снова посмотрел в зеркало и увидел своё раскрасневшееся, одурманенное удовольствием лицо и не нашёл в себе сил для презрения к собственным недостаткам.       — Мы красивы, Стайлз, — вновь припал к его губам Ногицунэ, и Стайлз открылся для поцелуя, уже успев понять, что это теперь новое любимое занятие Ногицунэ.       Он поверил его словам. Потому что Ногицунэ как-то пообещал никогда ему больше не лгать.