Солнце пробиралось сквозь пурпурные лёгкие занавеси небольшой комнатки. У окна стояла двухспальная кровать, возле неё с обеих сторон находились тумбочки со всякой мелочью: стакан воды, магический светящийся камень, пару книг и таблетки...
Пенелопа лежит с бледным, как первый выпавший, нетронутый снег. Тяжело дыша, она испепеляющей смотрит на ухмыляющуюся горничную. Тело горело так, что было невозможно понять жива она или уже на краю перед смертью. Хочется кричать и вопить, звать на помощь, но осознание, что ей никто не поможет больно резало по сердцу.
Юная Эккарт простудилась.
Только вчера она преспокойно ходила по поместью и радовалась, что на удивление у неё всё хорошо,как уже на следующий день она слегла с болезнью.
Сглазила.
Затуманенный взгляд прошёлся вдоль комнаты девушки,остановившись на рабочем столе,где в данный момент лежала открылся книга по истории иностранных государств. Так же на столике стоял такой же светящийся камень, как и на тумбочках у кровати, рядом с камнем стоит чернильница, а в приоткрытом ящике, как обычно, лежит её фиолетовая перьевая ручка. Рядом со столом стоит большой шкаф, а левее, ближе к окну, зеркало в рост.
Пустой уставший взгляд вновь переметнулся на горничную, которая до сих пор стоит у дверей помещения.
Пенелопу мучает жажда. А Эмили, так зовут горничную, она не попросит о помощи. Не так её воспитывали эти шесть лет. Герцогиня с огромным трудом и не без ошибок, смогла приподняться на локтях. Положив свою хрупкую спину на спинку кровати, трясущимися руками Эккарт тянется к руках. Казалось бы, вот, совсем чуть-чуть и она сможет сделать заветный глоток, как вдруг резкий и совершенно неожиданным движением она талкает стакан с водой и тот разбивается о пол с громким греком.
От неожиданности горничная подпрыгивает на месте и устремляет взгляд на источник звука. Рука Пенелопы бессильно опустилась на кровать, а сама она была готова расплакаться из-за собственной беспомощности. Эмили раздражённо цыкнул языком и направилась к кровати, собирать осколки. Остановившись у ложе своей леди, горничная уже было открыла рот, чтобы отчитать её, как дверь в комнату мгновенно открылась:
— Что за шум вы тут устроили? — в дверях помещения стоял высокий парень, чьи волосы были оттенка распущенной сакуры.
Второй сын Эккарт — Рейнольд.
Укоризненно осмотрев комнату и поняв, что беды нет, его взгляд переместился на сводную сестру. Она же в свою очередь смотрела на него затуманенными глазами, почти не моргая. Дыхание парня прервалось, а глаза округлились.
Она была словно неживая.
— Какого... Фальшивка, что с тобой?! — Рейнольд мгновенно сорвался с места и подбежал к девушке. Стальной хваткой схватил её за плечи и слегка потряс, она на этот жест лишь издала глухой кашель. — Почему нам не передали, что Пенелопа больна? — на этот раз гнев был устремлён на Эмили, которая неподвижно стояла т смотрела на происходящее. — Стража! Уведите её отсюда и позовите кто-нибудь отца и лекаря!
Горничная издавала громкие книги и возгласы, мол: "Это не я!", но второй брат девушки не слышал и половины того, что ему кричат, нет смысла. Он ошарашенно смотрел на хрипящую девушку, что камнем лежала на промокшей от пота кровати и с болью смотрела на него. Её глаза так и молили о помощи.
Рейнольд взялся за спинку стула и подставил его себе у кровати. Как бы он сейчас не отрицал, ему было больно смотреть на неё. Сейчас, в данную секунду,она была столь хрупка, что казалось,будто от одного касания она разобьется на милльоны оскольков. Он никогда её такой не видел. Странно смотреть на человека, что так гордо вёл себя при всех и так убита, пока она одна.
«А она хоть раз по-настоящему жаловалась?» — невольно всплыл вопрос в голове второго брата. —
«Единственные жалобы, которые он слышал от неё — у неё устаревшие украшения и давно немощные наряды».
Никогда в голове парня не вставал вопрос: “
Как она себя чувствует?„
Через минуту прибежали, да, именно прибежали герцог и семейный доктор. У обоих на лице были шок с примесью удивления, волнения и страха.
Мёртвый взгляд Пенелопы устремился на них. Она не поздоровалась, не смогла,сил не было.
Это не первый раз, когда она себя так паршиво чувствует. Скоро всё пройдёт. Но... если появилась такая возможность и прибыл даже герцог, то...
Позволь хоть раз испытать семейное тепло и увидеть, как за тебя переживает родня.
❧❧❧
После тщательного осмотра, выяснилось , что это обычная простуда. Никто не ожидал, что девушка так тяжело переносит даже такую болезнь.
— Надо же... какое счастье. — прошептал герцог. Мужчина еле стоял на ногах, но радость того, что его, пусть и народная, но всё же, дочь не больна чем-то смертельным, помогает ему держаться и не подавать виду, что тот устал.
— И когда она поправится? — поинтересовался Рейнольд, пустыми глазами смотря на пол. Локти его уже как час покоились на коленях, а руки он держал на затылке.
— Точно сказать я не могу. По госпоже видно, что она плохо питается, а это уже говорит о том, что до выздоровления ей долго. Так она ещё и простуду сейчас переносит так тяжело. Конечно, было бы хорошо, если бы мы могли следить за её рационом питания и чтобы она после каждого приёма пищи пила таблетки. Но если вспомнить, что сказал молодой господин по поводу её личной горничной, то смею предположить, что и вся остальная прислуга будет смотреть на госпожу сквозь пальцы и не заботится о ней. Я могу о ней позаботиться, но у меня и без этого работы много, Вы сами понимаете, герцог. — наконец закончил на выдохе Грегори, кладя всё необходимые лекарства на тумбочку.
— Я могу сама о себе... позаботится, кха-кха! — проскрежетала Пенелопа, прежде чем у неё опять случился приступ кашля.
— Дура, да ты встать нормально не может, какое может быть лекарство! — вставил свои пять копеек Рейнольд, а после уже обратился к доктору, — В последнее время у меня довольно много свободного времени. Я могу позаботится.
— Что ж. Давайте обо всём договоримся в коридоре. Пациентке нужен отдых.
❧❧❧
Спустя примерно пятнадцать минут в комнату зашёл один только Рейнольд и присел на его,тепнт излюбленный стул. Парень сам не понимает, почему решил так поухаживать за нелюбимой сестрой, просто в голове всплыл мутно знакомый момент,будто подобное уже случалось, но с точностью да наоборот.Будто маленькая Пенелопа заботилась о нём, только у того был перелом ноги.
Пенелопа начала возиться в кровати, а после тихо, почти неслышно прошептала имя своего брата:
— Рейнольд...
— Я здесь. Что такое? — парень напрягся, ожидая услышать просьбу.
— Решил заделаться хорошим старшим братом? — она тихо-тихо посмеялась, — У тебя не получится, я не приму тебя.
Глаза Эккерт округлились. Он уже слышал эту реплику. Встав с места,он заглянул в лицо Пенелопы. Оно исащало гримасу боли, но не физической, а моральной.
Он вспомнил.
Он говорил такое.
Он ранил её.
Он от неё отвернулся.
“Пенелопа, решила заделаться хорошей сестрой? Можешь не стараться, У тебя не получится. Я не приму тебя„.
Это был последний раз,когда он обратился к ней по имени. 
