* * *
Впрочем, они всё же дали друг другу отдохнуть, сходили в ванную (по отдельности) и приготовили ужин, тщательно делая вид, что ничего не случилось. Получалось у них неплохо, учитывая, что они вернулись к разговору о происшествии в Хогвартсе. А темы, касающиеся Воландеморта, совсем не способствовали повышению либидо. Но Грюм всё равно смотрел на неё слишком пристально, держался ближе и, кажется, даже фантазировал о ней чересчур громко, хотя Гермиона и близко не пыталась использовать легилименцию. Так что не успела она убрать помытую посуду на полку, как атмосфера снова изменилась. На этот раз прижимать к мебели он её не стал, поцеловал практически нежно и увел наверх, позволив идти на своих ногах. Но второй раунд устроил полноценный, так что ни о чем, кроме его рук (и других частей тела) она думать не смогла. А, вымотавшись, отключилась, кажется, даже раньше него. Вот только с раннего утра Аластору нужно было на работу, так что проснулась Гермиона в одиночестве и сразу же начала делать то, что он ей запретил. Конечно же усиленно размышлять, загоняя себя в царство тревожности. На самом деле ей и самой очень не хотелось бы этого делать, но, к сожалению, никакая окклюменция не могла позволить ей совсем не мыслить. А все её мысли сейчас крутились только вокруг Аластора, неё и Северуса, конечно. Не могла она не рассуждать о том, что снова всё усложнила. И что придется рассказать об изменении статуса их с Грюмом отношений Снейпу. Как бы он теперь к ней не относился, опять таиться и не договаривать ей не хотелось. К тому же, он мог подумать чёрти что или… Она всё же заставила себя не делать прогнозы относительно поведения других людей и перевернулась на живот, уткнувшись в подушку и подавляя желание закричать. В теле чувствовалась приятная усталость, как после занятия спортом. Впрочем, даже учитывая, что она не то чтобы активно двигалась ни в первый, ни во второй разы, это было недалеко от истины. А ей-то всё казалось, что это молодой Северус доведет её до истощения. Не было ли это всё просто секундной слабостью из-за боязни одиночества? Попыткой в каком-то смысле найти утешение на фоне всех их проблем с актуальным Снейпом и его нынешней холодностью? Что, если ей просто хотелось доказать, что она уже больше не зациклена на нем, что в любом случае желанна, с ним или без него? Или это и вовсе была самая что ни на есть примитивная похоть. Грюм ведь действительно был весьма привлекательным мужчиной и оказывал ей недвусмысленные знаки внимания не раз и не два. Наверное, нужно было просто пустить всё на самотек, раз уж она и так ступила на эту кривую дорожку. Дать волю страсти с Аластором, поставить Северуса перед фактом, и пусть время их рассудит. Уж что-что, а судьей оно было суровым, так что смысла изводить себя до вердикта не было никакого. Если окажется, что она поступила неправильно и только всё разрушила, её и так покарают фигурально, а может, и вполне реально. Она повернула голову на бок и посмотрела на шкаф, где лежали личные вещи Рона. Он, наверное, закатил бы глаза от её драм так глубоко в череп, насколько это вообще физически возможно. И вдоволь поиздевался бы над её тягой к мужчинам постарше. Ей так его не хватало. Гермиона вздохнула и села на край кровати. Решено, по крайней мере сегодня она будет жить как человек, не склонный к бесконечной рефлексии, устроив выходной от самой себя. И к выполнению этого плана она приступила незамедлительно. Сначала натурально сбежала из-под формального надзора, под которым находилась, как недавно оправившаяся от «болезни», просто трансгрессировав на условно безопасную в послевоенное время Косую. Посетила там банк, обналичив и закрыв ставший уже неактуальным зарплатный счет. Прошлась по всем магазинам, которые попались ей на глаза и хоть немного заинтересовали. Без лишних накручиваний съела парочку тематических хэллоуиновских блюд, что уже ввели в меню в кафе. И проторчала битый час в книжном. Тратить деньги было жаль, но, в самом деле, она экономила весь год, и при этом не то чтобы нуждалась, чтобы был смысл так себя ограничивать. Найдет новую работу и жилье, как только все устаканится с крестражами, а пока можно и воспользоваться расположением Дамблдора. Правда, примеряя несколько дорогих, но весьма симпатичных вещиц у «Твилфитт и Таттинг», она слишком ярко представила то, как они с Аластором могли бы продолжить то рандеву в магазине мадам Малкин, если бы она отказалась от идеи навязываться Северусу до последнего, и опять разнервничалась. Правда, уже несколько в ином смысле. До её сознания снова достучалась мысль о том, что Грюм был, как ни странно, совершенно неизведанной территорией для неё. Насколько серьезно он относится к их связи? Реально ли он ревнив? Она обвинила его в этом, не удосужившись даже узнать его точку зрения. Но в любом случае, как теперь изменится его отношение к Снейпу? Стоит ли ей переживать, что он подденет Северуса тем, что «отбил» у него девушку? Мерлин, они же могут устроить ту самую драку, о которой она переживала на Пасху. И… Придет ли он сегодня ночью к ней, если будет свободен? Из-за всех этих нервотически-эротических переживаний она неприлично задержалась в примерочной, поэтому купила всё, что подошло, чтобы сохранить лицо. Хотя, наверное, консультантам и дела не было до придирчивого клиента, которых тут было через одного — в основном сюда ходили чистокровные. Но в любом случае позволить себе потратить ещё больше она совершенно точно не могла, так что поспешила домой, закончив этот прекрасный безмятежный день. Грюм поджидал её. Гермиона обнаружила его на кухне, как только вернулась в дом. Он суетился у плиты, сняв наконец плащ и жилет и оставшись в одной рубашке. Это выглядело бы даже мило, если бы она не знала кошмарный уровень его кулинарных способностей и не побаивалась слегка перспективы пробовать эту стряпню. — Куда ты ходила? — неожиданно спросил Аластор, когда она уже решила, что он её не заметил. — На Косую, по магазинам. И ничего плохого не произошло, я в полном порядке. — Я не скажу об этом Альбусу, но больше так не делай. — Не беспокойся, я не собираюсь скрытничать. Зайду к нему и доложусь завтра, когда отправлюсь в Хогвартс на встречу с Северусом. Мы договорились продолжить обсуждать мое прошлое будущее. Если Грюм и напрягся, по спине его эмоции Гермиона определить не смогла. — Я хочу рассказать ему о нас, — выдала она скороговоркой. — О том, что мы переспали. — Ему вряд ли понравится эта новость, — хмыкнул Аластор, сполоснул руки и, наконец, повернулся к ней, вытерев мокрые ладони просто о штанины. — Наверняка, — Гермиона привалилась к косяку и опустила взгляд, принявшись разглядывать пол. — Но я так устала пытаться всё наладить. — И не собираешься терзаться мыслью, что до вечного счастья вам не хватило сделать лишь шаг? — кажется, он повторил где-то услышанное, как цитату, и быстрым шагом подошел в упор к ней. — И не побегу к нему, если он вдруг позовет, — она посмотрела ему в глаза, наклонив голову в сторону. — А с лишними размышлениями мне можешь помочь справиться ты. Грюм обхватил её талию сразу двумя руками, притягивая к себе. — И какие же вопросы тебя ещё беспокоят? — Какие позы в сексе ты предпочитаешь? — будничным тоном продолжила Гермиона, положив ладони ему на плечи. — Когда женщина сверху. Так не страшно, что я её раздавлю. — А ещё можно скинуть всю работу на неё, — фыркнула она. — Не такой уж ты и большой. Прозвучало слегка двусмысленно, и Аластор осклабился, но ненадолго. Она потянулась к нему, так что он сразу переключился и набросился на неё, принявшись терзать и так зацелованные вчера губы. А до Гермионы вдруг дошло, что вообще-то она была действительно влюблена в Грюма. В смысле, она все сравнивала его с этим Снейпом, отдавая предпочтение последнему, так как чувства к нему ей казались более сильными. Но правда состояла в том, что их отношения с Северусом долгое время были, по сути, чистым сексуальным влечением, полным лжи, а не какой-то пресловутой настоящей любовью. И всю глубину их связи придавал её опыт со старшим Снейпом, о котором этот Северус не знал и учитывать его в своем поведении до недавних пор не мог. А когда узнал, то наоборот закрылся ещё больше. Так что все это было лишь в её голове. Аластор же привлекал её даже не просто сам по себе, а вопреки тому образу Грозного глаза из будущего, который прочно укоренился в её памяти. И при этом от Грюма у неё уже относительно давно не было никаких тайн, но его это не отвратило. В общем, её чувства к Аластору были иными, но они определенно не были хуже или проще. Уж любимой ею драмы между ними точно хватало с лихвой. — Кажется, у тебя там что-то подгорает, — хихикнула она, чувствуя, как его ладони уже скользят по голому телу, забравшись под все слои одежды. — Не страшно, — отмахнулся Грюм, не отвлекаясь от изучения её изгибов, хоть стоя это делать было не очень удобно. — Это изначально вряд ли можно было есть.Глава 48
28 апреля 2022 г. в 20:46
Начал накрапывать противный холодный дождь, Гермиона попыталась прикрыться чарами, но вскоре попрощалась с Роном. Всё равно сказать было уже нечего. В ожидании просветления она трансгрессировала в дом на Баркер и сразу направилась на кухню.
— Ты долго, — голос Аластора заставил её вздрогнуть, несмотря на то что она знала, что он скорее всего будет здесь.
Грюм подошел откуда-то сзади, когда она уже схватилась за первую попавшуюся кастрюлю.
— Дела в Хогвартсе подзатянулись. Два слизеринца подрались и… Долгая история.
— Я не тороплюсь.
— У старшего аврора Грюма в кои-то веки нет дел?
— Сегодня не моя смена следить за Лестрейнджами, а больше никаких приоритетных задач у меня пока действительно не стоит. Можно и послушать рассказ.
Гермиона поспорила бы, припомнив Кэрроу, который всё ещё был на свободе, но волновало её сейчас совсем другое:
— Насчет Беллы и всего этого, — начала она аккуратно, якобы увлеченная раздачей магических приказов кухонной утвари. — Мы с Северусом поговорили, и он изъявил желание как-нибудь помочь, так что…
— Так что, ты переживаешь, что если он придет к Альбусу, а тот отправит его в конце концов ко мне, то я отыграюсь на нём, — усмехнулся Грюм.
— Аластор, он не боец и не тайный агент, — по крайней мере на данный момент времени. — Не требуй от него слишком многого из-за предвзятости, даже если искренне считаешь, что он обязан расплатиться за свои ошибки.
— Я не возьму его на операцию, как раз потому что не доверяю, и сильно сомневаюсь, что он сможет рассказать что-то полезное, учитывая, что у нас есть гостья из будущего, знающая по некоторым темам даже больше Альбуса, так что можешь на его счет сильно не беспокоиться. Но, Гермиона, серьезно, перестань отыгрывать роль мамочки и подтирать своему благоверному сопли. Дай ему возможность отрастить яйца, если хочешь получить обратно своего мужа.
— Не думаю, что он когда-нибудь им станет, — тихо отозвалась она, не желая устраивать с Грюмом очередной бесполезный спор о Северусе.
— Ты наконец рассказала ему всю правду, — с удовлетворением в тоне прокомментировал Аластор. — И что, это финал вашей прекрасной истории любви?
— Возможно, — её голос был ровным. И ей даже не пришлось налегать на окклюменцию ради этого. — Или начало чего-то нового.
— Мне всё же стоит подарить тебе цветы? — тоже спокойно отозвался Грюм, но вряд ли это далось ему так же легко.
— А смысл? Я не могу запретить тебе чувствовать, но, Аластор, подумай сам. То, что я перестану бегать за Снейпом, и мы окончательно расстанемся, не значит, что я вдруг его резко забуду. Всё это всё равно останется между нами. Ты будешь это знать, я буду знать, что ты знаешь. Ревность и бесконечные скандалы — вот что нас ждет, Аластор.
Если между ними с Северусом стояла идеология и прошлое, то между ними с Аластором чего только не стояло (и пошлые шуточки тоже). Ей куда проще было бы начать отношения с посторонним, тем, кто не знал всей подноготной. Это, возможно, было бы не слишком честно по отношению к тому человеку, но зато определенно куда комфортнее в целом. В общем-то, тот интерес, который она выразила по отношению к Грюму изначально, и был чем-то подобным — попыткой переключиться.
— Справедливо, — всё ещё ровно ответил Аластор. — Но ты как всегда все переусложняешь.
— Мы не сможем быть вместе — это факт. Или это уже дело принципа? Я для тебя как не достигнутая вершина? Не взятый рекорд? Предлагаешь не замахиваться на длительные отношения, а просто переспать с тобой?
Он стоял совсем близко, но всё ещё держался позади, вне поля зрения. Опять на неё открылась охота, на которую она сама дала отмашку, и вряд ли у Грюма добавилось терпения за эти несколько месяцев. Правда, они слишком сблизились, чтобы всё началось и кончилось на сексе, что бы он там не говорил.
— Может, тебе не понравится, так и смысл строить долгоиграющие планы? — судя по тону, вариант с её недовольством даже не рассматривался всерьез.
— Не забывай, что ты ещё должен мне пару извинений, и цветы тебе в этом не помогут, — Гермиона отложила полотенце в сторону и обернулась к нему.
— Я знаю способ получше, — он вновь использовал избитую фразу.
И прикоснулся к ней тоже вполне ожидаемо, положив руку на талию и легко притянув к себе. Это был до смешного примитивный знак внимания, ещё один в череде тех, которые она стоически игнорировала. И, конечно, Гермиона и на этот раз хотела возмутиться и скинуть ладонь, но вспыхнула и замешкалась, почувствовав совершенно внезапное предательское возбуждение. Истинные желания её тела опять не совпадали со словами. Хотя, наверное, по отношению к нему они не совпадали вообще никогда, просто она сознательно отрицала все сигналы. Да и было из-за чего! Да, конечно, она была нездорово зациклена на Снейпе с того самого момента, как увидела его в коридоре Хогвартса. Но Аластор сам всё испортил, проявив к ней грубость, когда имел возможность добиться расположения одной лишь этой его непробиваемой настойчивостью.
А сейчас всё вдруг так запуталось. Конечно она всё ещё любила Снейпа, не только своего мужа, но и актуальную версию. Но он начал встречаться с ней, подыграв её одержимости по приказу Лорда. И хоть позже раскаялся и проявил искренний интерес, оказался косвенно виновен в гибели Рона (впрочем, как и она сама). А узнав правду о ней, и вовсе дистанцировался. И Гермиона приняла всё это, поняла и простила, делая скидку на скелеты в собственном шкафу, решив начать все с чистого листа, дав им ещё один шанс. Вот только это подразумевало, что на сей раз Северус должен был сам сделать шаг навстречу и обозначить наконец свои чувства к ней более явно. Так сколько ей ждать? И действительно ли она хочет продолжения?
Грюм склонился к ней в напряжении, как бегун на старте, ожидающий выстрела сигнального пистолета.
— Аластор, — прошептала Гермиона странно умоляющим тоном.
Но так и не отстранилась. Это было неправильно и невовремя. Она только взяла передышку в череде страстей, так что было бы крайне неразумно влезать в относительно новые отношения прямо сейчас, не поставив хотя бы печальной точки в предыдущих. Но Аластор не заставлял её ждать, не обманывал… Может, кроме самого начала, когда следил за ней из-за подозрений Дамблдора. Но и тогда она была ему симпатична, Мерлин, да она всегда его привлекала, даже когда он считал её своим врагом. Почему вообще она так упорно отталкивала его? Изначально — понятно, но сейчас… Неужели дело было только в том, что он знал всю правду про неё и Северуса, и это заставляло её чувствовать себя уязвимой?
Грюм не дал ей загнать себя в яму рефлексии, просто надавив на затылок. Видимо, её нерешительность уже дала ему ответ на невысказанный вопрос. Гермиона, несмотря на все рассуждения, конечно же всё равно выразила протест против этой поспешности, укусив его за губу. Кажется, довольно сильно, пусть и не до крови. Но это только раззадорило Аластора, и он дал себе больше воли, сгребя её в полноценные объятья и сбив дыхание жадностью ласк. Всё же он действительно уже сейчас был психом. Она потянулась выше, пытаясь выпутаться из захвата и вцепилась в чужие волосы, оттянув их назад. В ответ его ладонь легла ей на задницу. Она ахнула от наглости и пнула его по голени, но заехать в пах не успела — он поднял её за бедра, подсаживая на стойку, так что Гермиона просто на автомате обхватила ногам торс Грюма и вцепилась в плечи. На автомате, да, совершенно ни о чем не думая.
— И кем я буду, Аластор, если позволю тебе это? — прошептала она, воспользовавшись кратким перерывом.
Он, впрочем, тормозить не собирался, опять затянув её в поцелуй. Восхитительно пошлый и влажный, от которого создавалось впечатление, что Грюм хочет съесть её, не меньше, и еле сдерживается. Наверное, в других обстоятельствах и с другим человеком такая плотоядная аналогия заставила бы её неприязненно поморщиться, но с Аластором она ощущалась уместной. Ей также определенно нравилось, как он прикасается к ней, как пахнет, как царапает кожу щетиной. Кажется, она делала ту же ошибку, что и тогда в примерочной.
— Счастливой женщиной, — наконец отозвался Грюм и хмыкнул.
А его ладони уже нырнули под и без того задравшуюся мантию и под свободную юбку, в процессе покупки которой он тоже, кхм, поучаствовал, и принялись гладить ноги, прикрытые ещё и теплыми из-за холодной осени чулками.
— Ты слишком много на себя берешь, — поддела Гермиона.
— Профессиональная привычка, — по-деловому сухо отозвался он.
И расстегнул первую застежку на её мантии, начав снизу. В голове тут же проскочила крамольная мысль о том, что надо было раздеться перед тем, как хвататься за готовку. Сейчас было бы куда удобнее. Теперь не только тело, но и мысли предали её собственные принципы. Подвели даже голосовые связки: Гермиона тихо застонала, когда Аластор легко прикусил кожу на шее и сжал грудь в ладонях, едва распахнув верхнюю одежду. Ткань блузы натянулась, косточки бюстгальтера съехали с положенных мест, а соски налились, посылая приятно-томительные импульсы, отзывающиеся в паху. Кажется, они тайно ждали этого с самой Пасхи.
Всё это время её пальцы бессмысленно хватались за плащ, пытаясь смять грубую кожу то на плечах, то на вороте, так что она постаралась приложить ответные усилия и взялась за пуговицы на его жилете и рубашке. И ей хватило всего несколько штук, чтобы добраться до середины груди и осознать, насколько сильно Аластор отличался от Северуса. Сравнивать было, конечно, не слишком уместно и даже немного стыдно, но так как раньше она не прикасалась подобным образом ни к кому, кроме Снейпа, выводы сформировались в голове сами по себе. Гермиона сказала бы, что физически они были полными противоположностями, если не считать роста — долговязый Рон легко обходил их обоих. Кажется, её вкусы имели очень широкие рамки.
Мышцы под исследующими руками напряглись, и Аластор вытянул полы рубашки из под ремня, чтобы дать ей больше простора. Ему определенно нравилось доминировать, но то, что она проявляет ответный интерес, а не просто безынициативно постанывает, наверное, давало ему надежду, что теперь-то они точно дойдут до финала без эксцессов. Впрочем, в долгу он не остался, тут же сравняв счеты. Пока Гермиона изучала его пресс, задумавшись о том, сколько волос на теле мужчины ей в принципе нравится, Грюм распахнул блузку и, заведя руку ей за спину, в два счета разобрался с застежкой бюстгальтера.
И секунды не прошло, как широкие, горячие ладони обхватили её ребра, а сосок оказался в не менее горячем рте. Она натурально всхлипнула, чувствуя, как от сумасшедшего вожделения поджимаются пальцы на ногах, а всю её трясет в нетерпении. Из-за этого и учитывая, что прикасаться к Аластору в такой позе ей было неудобно, Гермиона оперлась о столешницу обеими руками и откинулась назад. Затылок ударился о дверцу навесного шкафа, посуда внутри него зазвенела, а она опять издала звук, на сей раз громко ойкнув.
Аластор резко выпрямился и прижал пострадавшую голову к плечу, утешая. А потом, недолго думая, снова подхватил её под задницу, поднимая, но уже основательнее, чем в прошлый раз. Она вцепилась в него руками и ногами и не стала задавать дурацкие вопросы, тихо и покорно повиснув на нем. И так было понятно, что он делает. Грюм шагнул в сторону от кухонной стойки, держа её с такой легкостью, будто она ничего не весила. Хотя, конечно, при подъеме по лестнице его бицепсы и прочие мышцы отчетливо напряглись — она почувствовала это даже сквозь плотный плащ.
Искать спальню Грюму было не нужно, он распахнул вторую дверь слева, толкнув её ногой, и отпустил её уже только на кровать. Застыдиться Гермиона не успела, так как он тут же навис над ней, снова целуя и пытаясь на ощупь найти молнию на юбке. Лечь на неё всем весом Аластор, видимо, не решался, хотя, честно признаться, ей этого подспудно хотелось. Оказаться под ним и расслабиться в безопасной беспомощности.
— Сними, — закапризничала она, понимая, что ей в жизни не стянуть с него этот чертов плащ самостоятельно.
Грюм тут же подчинился, встав между её разведенными ногами на колени и избавив себя сразу и от верхней одежды, и от жилета с рубашкой. Гермиона приподнялась на локтях, уставилась на его обнаженный торс, понимая, что вручную составила далеко не полную картину имеющегося, и неловко скользнула взглядом на топорщащуюся ширинку. Должно быть он испытывал в связи с этим дискомфорт. Аластор, впрочем, жаловаться не стал, а стащил уже с неё сначала правый ботинок и чуть позже, сделав перерыв на то, чтобы отстегнуть чулки от пояса, левый. То, что мантия, рубашка и болтающийся на одних бретельках бюстгальтер всё ещё были на ней, его очевидно не смущало. А вот из чем-то не угодившей ему юбки он её ловко вытряхнул, заодно расправившись и с кружевным бельем.
С плотными чулками пришлось повозиться чуть дольше, но, судя по всему, ему жизненно необходимо было поцеловать её в обе голые коленки. Это почти невинное действие вогнало её в краску, и Гермиона с полным пониманием осознала, что лежит перед ним полностью, в интимных местах, голая. Грюм, вроде как, ещё в прошлом октябре видел её в неглиже, а потом и прикасался по-разному. Однако сейчас кровь со всеми этими гормонами, секретами и магглы знают, чем ещё как-то уж очень резко ударила ей в голову. Она перестала тянуться вверх и легла полностью на спину, закрыв глаза.
Матрас сбоку от неё прогнулся, свободная рука легла на грудь, снова принявшись массировать сосок, дыхание опалило висок. Гермиона решила, что вот сейчас-то они и перейдут непосредственно к делу, но Аластор решил растянуть прелюдию. Он сдвинулся ниже, а его язык прошелся по впадине между ключицами, переключился на грудь и направился к животу.
— Мне нужно в душ, — сообразила она, пока он прихватывал губами нежную кожу прямо над лобком.
— Не нужно, — отрезал Грюм, разводя её бедра шире.
Она резко выдохнула, чувствуя смущение, когда он попробовал её на вкус и даже не подумал остановиться. Куннилингус Аластор делал примерно так же, как и целовался, с поправкой на анатомию. И эта грубая ненасытность заставляла её стонать и течь, как ненормальную. Впрочем, когда это она была нормальной? Уж точно не сейчас, когда пыталась притянуть его ещё ближе, как будто это было возможно, обхватывая ногами и то и дело хватаясь за волосы.
Единственное, чего ей не доставало — чувства наполненности. Грюм ласкал только орально, совсем не используя пальцы, всё это время придерживая её за бедра обеими руками. Не то чтобы это не могло довести её до оргазма само по себе, но, если уж начистоту, содержимое его штанов слишком сильно не давало ей покоя, чтобы откладывать это на сладкое.
— Ал-ластор, — еле выговорила Гермиона, запрокидывая голову и на сей раз, слава Мерлину, касаясь затылком только мягкого одеяла.
Он остановился, прижав колючую щеку к внутренней стороне бедра и заставив мурашки разбегаться по коже, чтобы, видимо, оценить её состояние. Или своё. В любом случае, вскоре она почувствовала, что он снова сел, судя по звуку, снял ботинки, а потом подтянулся выше и наконец взялся за ремень. Металлическая пряжка коснулась её ноги, а головка оказалась у входа во влагалище.
Гермиона не смотрела и не могла оценить его параметры визуально, но понять, что член был несколько толще, чем она привыкла, оказалось не сложно. При всей её готовности принять его, она чуть сознание не потеряла от ощущений, когда он оказался полностью в ней. И, кажется, увидела светлое будущее под плотно сомкнутыми веками, когда Грюм исполнил тайное желание и подмял её под себя, прижав к матрасу так, что стало трудно дышать. Хор ангелов запел через пару секунд, как только он начал активно двигаться, естественно, полностью в соответствии со своим грубым, но страстным нравом. Так, словно, они только что взяли банду контрабандистов, и он решил трахнуть её прямо на тайном складе где-то между коробок, действуя на чистом адреналине. В общем, на то, что они занимались любовью в уютной спальне на удобной кровати было как-то не очень похоже.
От этих дурацких сравнений или потому что она уже была за полшага от эйфории, Гермиона улыбнулась и поцеловала Аластора куда-то в грудь, насколько могла дотянуться. Он, правда, воспринял это как мольбу о помощи и немного приподнялся, давая ей вздохнуть полной грудью. Впрочем, простор для маневров позволил ему нарастить амплитуду, так что это скорее заставило её захлебываться стонами ещё сильнее. Плюсом к этому Грюм просунул между ними руку и легко надавил ладонью ей на низ живота, будто хотел почувствовать сквозь кожу и мышцы, как член двигается в ней.
С мыслью о том, что она и понятия не имеет о его предпочтениях в постели, которые наверняка миссионерской позой не ограничивались, Гермиона выгнулась, непроизвольно сжимая чужие бока коленями и стягивая к себе и без того потревоженное покрывало. На сей раз под веками случился ещё и салют, пересохшее горло свело так, что на пару секунд она отказалась от идеи дышать полностью, а голова мгновенно стала приятно пустой. Аластор замедлился, поняв, что она расслабилась, став податливой, словно тряпичная кукла, но ненадолго. Его желание ещё не было удовлетворено, так что быстро прийти в себя ей не удалось. Зато хватило самосознания, чтобы прижать его ближе, когда он вознамерился резко выйти из неё. Учитывая состояние её здоровья, его перестраховка была излишней.
Грюм, сделав несколько последних фрикций, замер, опять навалившись на неё всем весом. А Гермиона снова поцеловала его, на сей раз в плечо, почувствовав на губах соль. Теперь его личный, мужской запах стал острее, но нотки ментола и хвои всё ещё ощущались на фоне.
— Теперь можно и в душ, — внезапно объявил Аластор, освобождая её от захвата.
— Теперь я хочу есть, — парировала она и повернулась на бок, наконец-то стягивая с плеч скомканную одежду и опять прижимаясь к его груди.
Он полежал какое-то время без движения, а потом будто в нерешительности медленно пригладил её спутанные локоны.
— Не думай, — выдохнул Аластор.
— О чем? — удивилась Гермиона.
— Ни о чем том, о чем ты обязательно захочешь подумать.
— Все проблемы между нами я обозначила изначально. И пока рано ещё рассуждать о чем-либо ещё.
Его пальцы зарылись в волосы, а вторая рука легла на поясницу. То, что она была покрыта испариной, его не смутило.
— Ты хочешь, чтобы я остался сегодня здесь, — с неясной интонацией сказал Грюм.
— Это вопрос или утверждение? — уточнила Гермиона и непроизвольно потерлась о его до сих эрегированный член, который упирался ей в живот.
— Ты уже дала ответ.
Ладонь опустилась ниже и огладила ягодицы.