***
Ведьмаки известны всему миру своей не только улучшенной физической силой, скоростью и стойкостью к эликсирам, но и повышенной чувствительностью, особенно к звукам, даже самым тихим. Именно поэтому для них поход в увеселительные заведения, а особенно в караоке и танцевальные клубы, были сродни пытки пилой по голове, и им приходилось обходиться тихими пабами на окраине, ну или же, что происходило чаще, попойкой дома в гордом одиночестве. Однако Геральту, будучи в Темерии по исключительному заданию правительства, выбирать не приходилось. До непосредственного официального визита к главе государства, Геральт решил собрать некоторую предварительную информацию, провести, так сказать, небольшое личное расследование. Одним из его близких и доверительных контактов уже некоторое время являлся эльф-бандит, нынешний глава темерского подразделения «Скоя’таэлей», и именно он назначил ведьмаку встречу в столь неприятном его уху месте. Клуб под звучным и одновременно довольно лаконичным названием «Яма» находился на одной из центральных исторических улиц Вызимы, со всех сторон окружённый древними памятниками и низкими домиками. Это было одно из немногих заведений на Севере, которым управлял не человек, не краснолюд, и даже не полуэльф, а чистокровный Aen Seidhe, который явно до бесконечности сильно гордился своим привилегированным положением. Однако именно по причине владельца информатор Геральта выбрал данное заведение, ибо он был уверен — даже если их диалог и подслушают, то до силовых структур сказанное так никогда и не дойдёт. Внутренние помещения «Ямы» были яркими и запоминающимися, разительно контрастируя с тем, чего именно можно было ожидать от подобного названия: яркий неоновый фиолетовый свет бил из продолговатых ламп словно лезвия секиры, ритмичная повторяющаяся музыка проникала во все возможные углы помещения, сосредотачиваясь на круглом танцполе, где все присутствующие забыли о расовых предрассудках ещё после первого глотка крепкого алкоголя, а бар полнился разнообразными причудливыми коктейлями, с вмешенными туда алхимическими ингредиентами. Геральта не особенно сильно интересовали танцы или выпивка, он редко посещал подобные заведения, и это было заметно издалека: все его движения, напряжённые мышцы, недовольное лицо и ярко-жёлтые глаза, ищущие конкретную персону, выдавали в ведьмаке нажимную бомбу, которой оставалось лишь немного давления для взрыва. Расслабился он лишь тогда, когда среди всех людей и старших рас заметил нужного ему эльфа, половину лица которого закрывала ярко-алая повязка на один глаз, вместо обычного для таких ситуаций натурального глазного протеза. Эльф подозвал ведьмака к себе жестом, как только их взгляды встретились, и Геральт, решив не испытывать судьбу и терпение своего информатора, поспешил к нему. В VIP-комнате, отделённой от основного зала лишь тонкой перегородкой, вместе с информатором находилось ещё несколько эльфов, вооружённых искусно гравированными трёхзарядными револьверами, и четыре девушки, явно работницы клуба. Девушки, как минимум одна из которых была полуэльфкой, старательно и крайне внимательно слушали вооружённых эльфов, явно пытаясь делать вид, что они и впрямь заинтересованы, и смеялись лишь тогда, когда этого требовала нить разговора. — Не обращай на дам внимания, — махнул рукой информатор, заметив заинтересованный взгляд ведьмака, — Ни одно наше слово не покинет стены этой комнаты. А если даже и покинет, то в плоские уши полиции всё равно не попадёт. Если хочешь, то можешь присоединиться, — эльф расслабленно и без особого напряжения указал рукой на пустое кресло рядом с диваном, на котором и расположились все присутствующие бандиты; Геральт качнул головой, отказываясь, — Твоё дело, Белый Волк. — Что случилось на границе, Йорвет? — ведьмак больше не мог терпеть эту музыку, разрывающую его барабанные перепонки, а потому без церемоний перешёл к самому главному, на что эльф лишь засмеялся. — Ещё лет двести назад, ты бы так со мной не общался, ведьмак. Но сейчас не «двести лет назад», поэтому я могу тебе это простить, — Йорвет знал, что на данный момент именно он являлся абсолютным хозяином положения, и пользовался этим, как только мог, — Странное дело, скажу я тебе. Там же убили трёх ваших ведьмаков, я прав? Пограничники в своих отчётах особенно не распространялись по этому поводу, официальной причиной убийства они записали «незаконное вооружённое пересечение государственной границы», — эту статью эльф знал лучше, чем любую другую Уголовного кодекса, много кто из его собратьев стремился выехать в Нильфгаррдскую Федерацию, и много у кого это не получалось. — У ведьмаков же есть свободный пропуск на пересечение любой границы любого государства, — решил блеснуть своими познаниями Геральт, складывая руки на груди и недоверчиво прищуривая глаза, будто бы в попытке лучше рассмотреть своего собеседника и понять наверняка, врёт тот или нет. — Есть, — не без раздражения подтвердил чужие слова Йорвет, параллельно поднимая с круглого стеклянного стола бокал с какой-то алой жидкостью, предположительно Нильфгаардским вином, и делая из него небольшой глоток, — Вот только по факту их убили как будто бы после ожесточённой драки. Темерские судмедэксперты скрыли тот факт, что помимо пулевых ранений на ваших людях обнаружили несколько крупных синяков на лицах и в районе живота. К тому же, у одного из них оказалось даже одно ножевое. Предрекая твой вопрос, я понятия не имею, что там между ними произошло, но могу дать имена убийц. Завершив свой монолог, Йорвет легко пожал плечами и сделал ещё один глоток алкоголя, всем своим видом показывая, что больше информации он предоставить то ли не может, то ли банально не хочет. Геральт на это согласился, ибо самое главное он получил — общую картину и настоящие имена убийц. На данном этапе этого с головой хватит для того, чтобы суметь отобрать правдивую информацию от лживой, когда он прибудет к администрации Фольтеста. — Долг вернёшь чуть позже, — бросил вслед ведьмаку Йорвет, когда мужчина только-только переступил порожек VIP-комнаты, — Я дам знать, когда, — у Геральта не оставалось выбора, кроме как согласно кивнуть; эльф победоносно улыбнулся своему новому партнёру в спину.***
Маленькие дети всегда активные. Даже в лет одиннадцать-двенадцать они всё ещё любознательные и открытые для новых возможностей. Они любят лепить, любят строить, любят вышивать и играть в мяч. Они легко обучаются новым правилам детских игр, схватывают налету любые слова, произнесённые взрослыми и их не оторвать от книжки со сказками. Они делают всё то, чего Филиппа Айльхарт никогда не понимала. На самом деле, она и не пыталась, потому что считала это пустой тратой времени. Зачем пинать с друзьями мяч во дворе, когда в это время можно изучать историю Редании? Зачем строить куличи в песочнице, когда ещё не прочитал ни одной главы в учебнике по физике? Зачем смеяться с друзьями, когда ни один из базовых магических фокусов даже не начал изучаться? Филиппа знала, что обычные люди не живут как она, по несколько сотен лет, и именно из-за этого факта у них нет времени на пустую и бесконечно бесполезную ерунду. А потому она как могла пыталась передать это своему ученику. Однако её ученик постоянно лез в неприятности. Однажды он пришёл в квартиру весь избитый и с кровавыми костяшками — подрался со сверстниками, вновь запятнав репутацию отца. Он чуть не плакал, но держал всё внутри, как мог, от лечащего заклинания тоже отказался, лишь бы казаться более сильным. Единственное, что спросила Филиппа у мальчика — кто победил. В другой раз он пришёл на их еженедельное занятие по основам монстроведения на пол часа позже, чем обычно. Когда мальчик всё-таки появился на пороге, то начал оправдываться любым способом, пытаясь соврать своей преподавательнице в каждом предложении. Как оказалось, задержался он из-за обычной пробки на дороге. Филиппа пыталась отучить его от этих своевольностей, но обычно это ни к чему не приводило, мальчик лишь ещё чаще начинал врать, даже по самым мелким пустякам. Однако, со временем, может, к годам четырнадцати, он переставал делать всё лишь потому, что ему так захотелось, и начал трижды думать, прежде чем говорить. Филиппа оказалась этим довольна. Конечно, терпеть постоянное враньё было тяжело, но он хотя бы наконец-то принялся использовать свою голову, вместо инфантильных эмоций. Он становился умнее, и Филиппа гордилась, что её труды не проходят даром. В пятнадцать у мальчика больше не осталось друзей. Филиппа заметила это, когда он стал практически всё своё свободное время проводить дома, погружённый в учебники. Днём он слушал лекции Филиппы, ночью закреплял всё чтением. Он поглощал знания с завидной скоростью, если он начинал читать очередной том «Истории развития магии после Сопряжения сфер», то его практически невозможно было остановить или даже прервать. Начни он так себя вести в одиннадцать, то к этому времени мальчик был бы уже на уровне университета, а может даже и выше. Его невероятная способность к получению знаний не могла не радовать. Однако всё не могло продолжаться так же хорошо, как было раньше. Будучи уже шестнадцатилетним, юнец ввязался в очередную драку, которая привела к тому, что одну из его бровей отныне рассекал уродливый шрам, который Филиппа решила не заживлять в назидание. После недолгих расспросов, стало понятно, он кого-то защищал от злых подростков. На вопрос женщины «Кого?», юноша не ответил, но Филиппа узнала. Животное, которое он пытался защитить от напавших на него детей, на следующее утро он нашёл уже мёртвым. В университете Филиппа более не занималась его обучением и воспитанием, но она знала, куда он поступил. Третогорский Государственный Университет, на факультет политологии и правоведения, самый престижный, который только существовал во всей Редании. Его оценки были одними из лучших, и он, закономерно, закончил его с красным дипломом и целой горой грамот за всё, что только можно было придумать. Филиппа знала — это всё произошло благодаря ей, и без неё он всё ещё был бы тем самым ничего не умеющим и не знающим мальчишкой. Она пришла к нему на выпускную линейку, однако он, лишь холодно окинув её взглядом, покинул здание университета навсегда. В следующий раз она увидела его лицо через пять лет на предвыборной листовке с агитацией: «Радовид Цепеш, ваш кандидат номер один».***
Федеративная Республика Нильфгаард стала первым государством, которое свергло монархию и стало в последствии полноценной президентской республикой с парламентом и конституцией. Королевство Темерия же, в противовес, до сих пор являлось последним оплотом монархии на всём континенте, в основном благодаря стараниям короля Фольтеста и его отца. Они, предрекая скорые и коренные изменения, решили пойти им навстречу, создав правительство и написав конституцию до того, как в стране полетели бы их головы. Вместе с формой правления страна сохранила и вид своих административных зданий: Геральт прибыл не в среднестатистический трёхэтажный дом с минимальными украшениями на фасадах и простой архитектурой, но в самый настоящий замок, пусть и слегка модернизированный и видоизменённый под современные тенденции. Внутри же он выглядел довольно пустоватым, учитывая эти огромные коридоры с массивными колоннами и очень незначительное количество людей, которые их посещали. Семья у короля была небольшая, всего-то двое детей, поэтому особого скопления людей ожидать и не приходилось. Ведьмака сопровождал один-единственный охранник, который служил скорее проводником, нежели защитником правопорядка, да и оружие Геральту пришлось оставить на КПП при входе в замок. Пройдя несколько резких поворотов и закрытых комнат, мужчины оказались перед стандартной, казалось бы, деревянной белой дверью. Ничего особенного её не выделяло: ни вид, ни цвет, ни величина, а потому Геральт слегка напрягся, ожидая, что его всё-таки привели не к королю лично, а к одному из чиновников Парламента. Однако, как только Геральт переступил порог помещения, то все его сомнения моментально развеялись — перед ним сидел на богатом бархатном кресле никто иной, как сам Король Темерии Фольтест II. Это оказалась его личная приёмная палата, которую, на удивление, украсили не только двумя стульями и кофейным столиком, но и большим количеством цветов на комодах, очевидно пустых. Король, прямо под стать окружавшей его комнате, выглядел обыденно, что включало в себя наличие строгого серого костюма, тонкого галстука и одних лишь выделяющихся запонок с темерскими лилиями на манжетах. — Вы можете присаживаться, господин Ведьмак, — Геральт отказывать правителю не стал, а потому выполнил просьбу, однако сделал он это как-то уж совсем неловко, скорее всего из-за того, что ранее Фольтеста он видел исключительно на экране телевизора, — Вас должно было прийти двое, если я не ошибаюсь, — не вопрос — утверждение, которое не так уж сильно и застало Геральта врасплох. — Мне пришлось прибыть в одиночку, ваше Высочество, — ведьмак решил не вдаваться в подробности и рассказывать причины такого решения своего высшего руководства, однако Фольтеста такой ответ, похоже, устроил, ибо он лишь коротко кивнул и продолжил вести диалог на обыденной ноте: — Я понимаю, что вы волнуетесь о своих павших собратьях, Геральт, и я вам глубоко соболезную, — несмотря на слова, которые произносил Фольтест, в его голосе сострадания ощущалось маловато, — И я дам вам возможность проследить, чтобы правосудие было достигнуто в самом лучшем виде. Однако, как вы сами можете понимать, в одиночку вы дело до конца не доведёте, — Геральт сразу понял, к чему именно клонил король, а потому напрягся, ибо в его планы совсем не входило делить информацию с полицией Темерии, — И я совсем не сомневаюсь в ваших способностях. Однако в целях соблюдения всех формальных норм, с вами это дело будет вести наш главный и самый светлый ум следственного комитета — Вернон Роше. Надеюсь, вы не против. — Нет, — сухо и абсолютно неискренне выдал ведьмак, однако Фольтест вновь будто бы не обратил на его слова никакого внимания, при этом без особых жестов нажимая на небольшую настенную кнопочку, находившуюся всё это время прямо у его стула, которая вызвала стоящего за стенкой мужчину; на этом их диалог с королём официально завершился, и Геральт, проглотив подступившие к горлу возражения, удалился из помещения, чуть не забыв перед этим ему поклониться. На выходе из здания его уже ждал тот самый Вернон Роше: по стилю в одежде точная копия своего правителя, только в дополнение к костюму серебряного цвета шла чёрная шляпа с небольшими полями. В общем и целом, Вернон выглядел довольно внушительно и даже внешне соответствовал описанию «самый светлый ум следственного комитета», однако сама идея его присутствия во время расследования Геральту всё ещё не нравилась. Вернон курил сигареты местной темерской марки, которая пахла для сверхчувствительного нюха ведьмака просто ужасно, но протестовать против курения Геральт не стал, лишь отмахнулся от зависшего над детективом клуба дыма. До следственного комитета мужчины доехали на машине ведьмака, во время поездки не обмолвившись ни словом. Вернон точно также, как и Геральт, явно не горел желанием сотрудничать, однако особо раздражённым всё равно не выглядел, скорее уставшим и апатичным. Их союз уж точно будет плодовитый, в этом Геральт не сомневался.***
— Ну уже, Ольгерд, пошли скорее. Не заставляй толпу ждать, — молодой человек под кличкой Рысь практически тянул за запястье более сильного и натренированного мужчину за собой, проталкиваясь через идущих им навстречу бойцов предыдущих раундов, всех избитых до крови. Ольгерду, по правде говоря, на толпу было всё равно. Ему и на Рысь было всё равно, даже на деньги, которые он получил бы после боёв, его мысли занимало кое-что другое — его нынешний противник. Ольгерд знал мужчину благодаря его непосредственной славе как наиболее выносливого и жестокого бойца на ринге из всех тех, кто регулярно на нём выступал. Бой между ними обещал случиться крайне интересный, ибо Ольгерду придётся менять свою обычную тактику, покинув зону комфорта, всё это время приносившую ему победы во многих поединках. Он спокойно и уверенно шёл по слегка затемнённому из-за недостатка ламп коридору, параллельно затягивая бинты на руках и пальцах немного потуже, и все его мысли были заняты лишь предстоящим поединком. Ольгерд знал, что никогда не проиграет и выйдет победителем в любом случае, однако ему всё равно было крайне интересно хотя бы понять, что из себя представляет его противник. Возможно, Ольгерд ему даже поддастся, хотя случится это, скорее всего, в самом крайнем случае, если противник его по-настоящему сильно впечатлит. Толкнув находившуюся перед ним дверь рукой и оказавшись в тесноватом квадратном помещении, в центре коего расположился простенький без особых изысков ринг, Ольгерд оглядел присутствующих: около тридцати человек плотной толпой собрались вокруг арены и только и ждали, когда же на неё выйдут люди, которых они всё это время так сильно ожидали. На самом же деле ожидали эти люди лишь одного — крови. Подпольные бои без правил заманивают к себе лишь кровожадных существ без морального компаса, и Ольгерд мог поклясться, что среди них должны были быть вампиры, хотя бы пара. Более не задерживая свой взгляд на своих зрителях, мужчина перелез через резиновые границы ринга и оказался прямо перед лысым мужчиной лет тридцати с ростом чуть выше самого Ольгерда и горой мышц буквально везде — перед ним предстал самый настоящий ведьмак, Ольгерд не мог ошибиться. Эти яркие горящие лимонным светом глаза невозможно было ни с чем перепутать, да и обычное человеческое тело явно столько мяса на себе не выдержало бы. Такой вид оппонента должен был напугать Ольгерда, вот только мужчина совсем не испугался, и ведьмак без сомнений это заметил. Усмехнувшись самому себе, ведьмак напал первым. Ведьмаки сами по себе на подпольных боях против их человеческих соперников оказывались скорее редкостью, чем обычным делом, ибо зрителям всегда было абсолютно ясно, кто в такой ситуации победит. Однако, похоже, что на Ольгерда у хозяев ринга существовало слегка иное видение, чем на обычного человека. Они, очевидно, считали, что мужчина и сам пользуется помощью магов или даже непосредственно магии, и это было не так уж и далеко от истины, с учётом его заключённой кое-когда сделки. Нападал соперник Ольгерда резко и точечно, мужчина еле успевал блокировать его неимоверно быстрые атаки, однако он всё равно пытался держаться как можно более крепко. У него это даже какое-то время получалось, вот только на одной тактике защиты победы в бою не получить, а потому ему срочно нужно было её менять. Удары им было решено наносить в первую очередь по ногам, так как явной и особо выдающейся устойчивостью они не обладали, что возымело свои плоды лишь первые пару раз. Потеряв равновесие на короткий промежуток времени, ведьмак открыл себя для точного удара в ключицу, и это действие не прошло незамеченным — оппонент начал заметно подавлять рвущийся наружу кашель, что позволило Ольгерду совершить ещё несколько ударов кулаком прямо в лицо ведьмака. Сам ведьмак рад этому, конечно, никак не оказался. Больше удары по ногам нисколько не помогали, соперник слишком быстро к ним адаптировался, и Ольгерд более не понимал, что ему следует делать — все его прямые удары были слишком слабыми для прошедшего мутации ведьмака, да и ловкости мужчине не хватало, чтобы вовремя уворачиваться от моментальных атак. В этот самый момент, когда на его лице было уже несколько кровавых синяков, а руки и ноги ломило от сдерживания чужого напора, он подумал, что по-настоящему проиграл впервые за несколько лет боёв. Некоторые из его поединков, естественно, были подставными, потому ему приходилось проигрывать, но это не тот случай: Ольгерд, несмотря на заключённый им контракт, вот-вот потеряет последние свои силы и упадёт прямиком на пропахший потом и кровью пол ринга. Вот только он не упал. Правым глазом, ибо левый опух и слишком плохо видел, Ольгерд заметил, как его оппонент, будто бы его неожиданно остановило что-то невидимое, перестал наносить удары и позволил Ольгерду начать отвечать. Ужаса в глазах ведьмака Ольгерд не видел, зато заметил кое-что похожее на свои ощущения, когда он впервые посмотрел на себя в зеркало и увидел за спиной чужую фигуру в жилетке и стрелочных штанах — непонимание. Если даже ведьмак, очевидно, понятия не имел, что за существо его остановило, то какой шанс есть у Ольгерда его разгадать и расторгнуть контракт? Поединок закончился, когда ведьмак окончательно перестал подыматься с пола ринга, и зрители, всё это время истошно крича и подбадривая бойцов, победоносно воскликнули, начав хлопать с жаждой ещё большей крови, которую Ольгерд не особо сильно хотел утолять. В некоторых случаях, когда бойцы оказывались на слишком сильном кураже, подобные бои вполне могли закончиться смертью одного из участников, и тогда толпа платила вдвое больше, однако Ольгерд считал данную меру слегка чрезмерной, несмотря на то, что не все его противники были такими уж ангелами. Ведьмака же он убивать тем более не стал. В комнатах для переодевания они вновь встретились, уже без намерения набить друг другу лица. Ведьмак выглядел слегка сконфуженным, он всё ещё не понимал, что именно с ним произошло, и тот факт, что в помещении они находились абсолютно одни, помог ему без проблем начать задавать вопросы по поводу произошедшего. Скорее всего, в этот раз у него сработало особое профессиональное то ли чутьё, то ли непосредственно деформация, однако Ольгерд был не против поделиться некоторой информацией, если ему в итоге помогут со всем этим справиться. — Я знаю одного местного реданского ведьмака, который может тебе помочь, — несмотря на недавний поединок, в котором он с некоторым позором проиграл, ведьмаку словно не было никакой разницы, — Геральт Ривийский. Вы, северяне, его знаете больше как Геральта из Ривии, небольшая разница. Насколько я знаю, он лучше всего подойдёт для подобного рода работ, поэтому свяжись с ним. — А ты? Почему ты не можешь взяться за это дело? — левый глаз Ольгерда всё ещё плоховато видел, и скорее всего такое его состояние продержится ещё пару дней, однако зла на ведьмака он всё равно не держал — на данный момент он не мог ощущать злость физически, равно как и подавляющее большинство времени. — Я из другой школы, моя работа в Нильфгаарде, — просто по виду ведьмака невозможно было сказать точно откуда он, медальона на нём не наблюдалось, а внешность их особо друг от друга отличить оказывалось сложно, иных особенностей кроме глаз и волос ни у кого не было; такое краткое объяснение было достаточно понятным — у каждой страны были свои школы и их ведьмаки редко когда брали заказы в других. — Геральт из Ривии значит, — а может и впрямь стоило попытать с ним удачу, всё равно другие варианты у Ольгерда просто-напросто заканчивались, новых всё не появлялось, а на хвосте уже давно сидели, выжидая правильного и самого отвратительного момента для атаки. Следовало обратиться напрямую в школу.