И вот я осталась одна.. Почти..

По улицам умирающего города плетется рыжая девушка. То тут то там слышен вой сирен скорых. "У них же там мест нету, зачем они ещё больных собирают.." - подумала она. В воздухе витал запах гари. Пепел падал с пасмурного неба. Серый свет наводил чувство адской тоски. Вскоре она увидела городскую аптеку - жалкое зрелище. Окна выбиты, шкафы опрокинуты, на полу валяется множество бумажек. Но рыжая все же заходит туда. В поисках хоть каких нибудь лекарств, она плозает по полу, роясь в кипах бумажек и пустых коробочек. Ничего не найдя, опечаленная рыжая идет домой. Какой-то старик в медицинской маске сидит у костра. Рыжая пригляделась к красному зареву. Тут она почувствовала тошноту, подступающую к горлу. В костре виднелся человеческий череп.. Она ускорила шаг, чтобы поскорее убраться подальше от этого ужаснувшего её зрелища. Вдруг из-за угла на большой скорости вывернула машина. Девушка испугалась и отпрыгнула в кусты. Сильная резкая боль пронзила правую ногу. За кустами был полуразвалившийся заборчик, и там были разбросаны доски с торчащими гвоздями. Рыжая вытащила длиннющий ржавую загогулину из туфли. На её месте появилась дырочка, из которой лилась кровь. - За что?! - прокричала Кендис, но её никто не услышал. Превзнемогая адскую боль, она доковыляла до дома. Бинтов не было, по этому ей пришлось замотать ногу платком. Зайдя в комнату Финеса, она обнаружила, что у него опять бред. Налив, в чашку холодной воды, Кендис стала тереть влажной тряпочкой его горячие руки, чтобы хоть как то сбить температуру. Но это помогало лишь не на долго - ему нужно было принять антибиотик. Но антибиотика не было. Его не было во всем городе. Почти сразу после пришествия этого вируса в город, заболел Ферб. Родители очень сильно заботились о нём, но ничего не помогало. Вскоре они сами тоже заразились, и их всех троих забрали в больницу. Никаких вестей от них не было. Кендис осталась одна с Финесом, который вскоре тоже заболел. Но мест в больнице больше не осталось, и Финес остался дома. Бьюфорд, Билджит и Ирвинг навешали его, пока сами не заразились. Изабелла за месяц до эпидемии улетала на самолете со своей мамой в мексику. Как она не рвалась в Денвиль к Финесу, влет в США был запрещен из-за карантина, введенного вскоре после пришествия этой чумы. Кендис оказалась самой стойкой, и все ещё была здорова, пока. Окончив процедуру, она спустилась вниз, на кухню. Из еды оставалось только пол пакета старой овсяной каши и пазовчерашняя буханка хлеба "Вкусный". Название никак не совподало с реальностью. Этот хлеб очень быстро высыхал. Когда это происходило, он становился как стекло. Твёрдый и крошащийся на мелкие острые крупинки. Процесс принятие в пищу этого "чуда" был ужасен. Твердые края ломтика хлеба впивались в десны и нёбо, разирая их до крови. Чтобы избежать участи быть с окроваленным ртом, можно было замочить на три часа в воде. Но после этакой процилуры, жидкость становилась густым киселём, жутко воняющим тухлятиной.. Но этот хлеб был хорош его ценой. Это единственное, что заставляло Кендис его покупать. Он стоил пятьнадцать центов, в отличие от других, цена которых составляла один доллар четыре цента. После того, как пришла чума, цены взлетели до небес, на всё, кроме этого хлеба. Как ни странно единственными предприятиями, которые продолжали работать остались магазины. Продавци сидели там в резиновых герметичных костюмах иностранного производства. По маркировке можно было предположить, что они выпускались в Укараине для ученых экологов, работающих в Чернобыльской Зоне Отчуждения. Они обладали отличной защитой от любых химических заражений, потому что были герметичны и оснащены системой внутренней рецеркуляцией воздуха. Кендис сидела за столом и с лицом, полным тоски жевала этот ужасный хлеб. Она ела это, бережа овсяную кашу для Финеса, ведь ему было гораздо тяжелее сейчас. Исхудалый утконос ткнулся мордочкой ей в ноги. Это означало, что Финесу опять стало совсем плохо. У Кендис болела голова, но она не обращая на это внимания, налила холодной воды в маленькую пластиковую мисочку и поднялась наверх. После окончания растирания Рыжику стало лучше, и его сетра вновь спустилась вниз, чтобы дожевать сухую краюжку "Вкусного". Внезапно в её горле сильно зачесалось, и она разразилась раскатами кашля. Взглянув на руки, она ужаснулась - они были забрызганы зеленой слизью. Кендис достала из длинной картонной коробочки тонкий стеклянный термометр. Пока она выжидало требуемое для нагрева градусника время, в её глазах помутнело. Руки Кендис начинали дрожать, а боль в ноге усилилась, так же появилось странное ощущение в спине. Когда телефон запикал, оповещая хозяйку, что время на таймере вышло. Дрожащими руками она вытащила градусник. Линия ртути четко доходила до деления с надписью тридцать девять целых пять десятых. Кендис чуть не выронила термометр. Когда она встала, перед её глазами всё закружилось. Девушка попыталась дойти до лестницы, но сильная боль сковала правую её ногу. Кендис потеряла равновесие и упала. Она еле доползла до валявшегося телефона. Ей стало очень холодно. На экране замигала надпись "Низкий уровень заряда батареи, два процента, предположительное время работы: пять минут, зарядите в ближайшие время". Кендис судорожно жала на кнопки, пытаясь найти номер хоть кого нибудь, кто бы мог помочь. Никого не было. Все были или больны, или без вести.. В самом конце был один номер. - Этот человек вряд-ли поможет.. Ведь я с ним едва знакома.. Нодо попытаться, ради Финеса.. - думала Кендис, посылая вызов. Через несколько секунд на том конце отозвался скрепучий голос. - Я же говорил вам! Это не аптека! Сколько можно мне звонить? - Но.. Но, - у неё пропадал голос, - постойте, я.. Яя Ккендис, вы ппомните меня, - девушка говорила уже шопотом, - пожалуйста ппомогите, прошу,сс хотя ббы моему брату сс! - она сильно дрожала. Телефон завибрировал и выключился.