Бочжань Сквозь Годы / Yizhan Through The Years

И вот настал тот день, которого все ждали. День, когда собирались снимать кульминацию. Сцена самоубийства после того, как все сумасшествие достигло своего апогея, и Вэй Усянь просто рухнул и потерял всякую волю к жизни. Ибо стоял напротив Сяо Чжаня, пока им поправляли грим и парики. Сяо Чжань выглядел несчастным и совершенно потерянным, пока готовился к сцене. Ибо знал, что это часть его процесса подготовки к действию, но все же, увидев его таким, Ибо захотелось броситься к нему и спрятать его от всего мира. Когда режиссёр прокричал «мотор», слезы Сяо Чжаня, которые уже некоторое время наполняли его глаза, пока он терпеливо ждал камеры, медленно потекли. Сяо Чжань сначала уронил несколько капель, когда он смотрел на землю, удрученный и одинокий. А затем последовал первый диалог этой сцены. Искренняя просьба Лань Ванцзи. — Вэй Ин… вернись… Сяо Чжань чуть не задохнулся от слез, увидев испуганные беспомощные глаза, уставившиеся на него. Ему хотелось подбежать к Ибо и заорать, что он никуда не уходит, что он никуда не хочет идти, что он никогда никуда не пойдет. И это случилось. Именно тогда он позволил себе отпустить себя и позволил слезам течь свободно. Камера приближалась все ближе и ближе, но все, что он видел, было испуганное лицо Ибо, ожидающего, затаив дыхание, возвращения Сяо Чжаня. — СНЯТО! — Резкий крик привел Ибо и Сяо Чжаня обратно в себя. — Это было прекрасно! Давайте приступим к следующей сцене. Резко вздохнув, Сяо Чжань попытался остановить поток слёз. Он не двигался. Он не поднимал глаза. Он просто ждал, пока съемочная группа подготовит его для следующей части сцены. Ибо наблюдал, как Сяо Чжань показал себя в этой сцене, а затем закрылся в себе, держа эмоции внутри после того, как режиссер объявил «СНЯТО». Он собрался подойти к нему, когда его снова отвлекли чтобы поправить его волосы и макияж, поправить костюм, указать его следующие позиции. И прежде чем он сам понял, они были готовы к следующему эпизоду. Ибо приготовился играть свою роль, но он не был готов к тому, что он почувствовал, когда увидел, как Сяо Чжань снова поднял глаза, плача, закрыв глаза в полной безнадежности, а затем медленно позволив своему телу упасть, сдавшись пустоте. Сердце Ибо перестало биться, и ему почти не пришлось играть, когда он протянул руку, чтобы остановить происходящее. Его несло вперёд на растяжках, заставляя его чувствовать себя летящим. В самый подходящий момент ему удалось схватить Сяо Чжаня за руку, когда тот начал падать. Ибо чувствовал напряжение в руке, в которой он держал запястье Сяо Чжаня, когда тот упал вниз. Сяо Чжань позволил себе повиснуть безвольно и безжизненно, закрыв глаза, позволяя себе чувствовать только тепло от крепкой хватки Ибо на его запястье. Он чувствовал тяжелое дыхание Ибо над собой, и ему не нужно было открывать глаза, чтобы понять, как Ибо, должно быть, сейчас смотрит на него. — Снято… — К их облегчению, крикнул режиссер. — Я так… вы, ребята… отлично справились! — Они услышали паузу в голосе директора. Ассистенты помогли Ибо подняться и сняли с него ремни для прыжков. Сяо Чжань, однако, должен был оставаться в своих ремнях, свисая с платформы до конца сцены. Ибо снова опустился на землю и снова взял Сяо Чжаня за запястье. Сяо Чжаню удалось поднять глаза и слабо улыбнуться ему, на что Ибо попытался улыбнуться в ответ. По крайней мере, они были в этом несчастье вместе. И как только это закончится, и они будут полностью истощены, они будут восстанавливаться вместе. Когда съемки возобновились, Сяо Чжань снова повис на краю, и Ибо вцепился в него изо всех сил. Сяо Чжань посмотрел на него, слезы вернулись, и слабое выражение счастья пробежало по его глазам, за ним последовало выражение глубокой симпатии, а затем снова уныние. — Лань Чжань… — прошептал он с такой болью, — Лань Чжань… отпусти меня… Слова были не просьбой, а душераздирающей мольбой. Мольба, на которую Лань Ванцзи никогда бы не поддался, мольба, которую Вэй Ин отчаянно просил его исполнить. Любовь Лань Ванцзи подвергалась испытанию. Дал бы он любви всей своей жизни то, чего тот так отчаянно хотел и в чем нуждался, и положил бы конец его бесконечным страданиям, или стал бы бороться за него, даже когда он сам не хотел бороться за себя, просто чтобы удовлетворить свою потребность сохранить Вэй Ина живым? Ибо не мог не спросить себя, что бы он сделал в такой ситуации. Что бы я сделал, если бы Чжань-гэ попросил меня отпустить его? Позволил бы я ему уйти? Боролся бы я за него? Буду ли я бороться за... нас? Есть ли вообще мы? Сяо Чжань позволил словам медленно выскользнуть из его рта, умоляя своего Лань Чжаня позволить Вэй Ину спокойно умереть. Что-то в нем надломилось в этот момент. Отпусти меня. Я не знаю, что происходит. Я не могу понять это. Я не знаю, что это такое. Почему я испытываю все эти эмоции внутри меня. Кто ты для меня. Что мы значим друг для друга. Отпусти меня. Но когда его ремни немного ослабли, и Ибо дернулся, чтобы поймать его снова и сильнее сжать его руку, один взгляд на Ибо перевернул что-то еще и в Сяо Чжане. Кого я прошу отпустить меня? Хочу ли я, чтобы меня отпустили? Хочу ли я отпустить? Когда на этот раз режиссер крикнул «Снято», никто из них не двинулся с места. Никто из них даже не моргнул. Члены съемочной группы хотели подойти к ним, чтобы поправить ремни и внешний вид, но директор удержал их. — Не выключайте камеры, — мягко сказал он, — дайте им прийти в себя. Сяо Чжань посмотрел в глаза Ибо. Он грустно улыбнулся, и слезы потекли по его лицу. Ибо держался за Сяо Чжаня так, словно от этого зависела его жизнь, и, увидев, как тот снова отпускает себя, у него сами собой потекли слезы. Оба молча смотрели друг на друга. Ни один был пока не готов отпустить другого. Сяо Чжань и Ибо поняли, что режиссер дал команду «снято», только когда он сам подошел и очень мягко заговорил с ними. — Молодцы, ребята, — он дал знак ассистентам снова опустить Сяо Чжаня на уступ. — Это было прекрасно. Но сейчас тебе нужно сделать перерыв. Пока команда готовила Чжочэна к его роли, ни Сяо Чжань, ни Ибо не проронили ни слова. Ибо сидел на земле, рядом с уступом, на котором стоял Сяо Чжань, оба пытались успокоиться в компании друг друга, насколько это было возможно, учитывая, как они были эмоционально истощены. Как только все было готово, они снова заняли свои позиции: Сяо Чжань повис на ремнях безопасности, а Ибо снова вцепился в него. Диалог Чжочэна был произнесен, его меч сделал свою работу, и Ибо дернулся, когда Сяо Чжань потянул его за руку и позволил ремням опуститься вниз. Мы неплохо справились. С облегчением подумал Ибо. Теперь остался только эпизод, где я выкрикиваю его имя после того, как он падает. Я могу это сделать! Когда режиссер закричал «мотор», Ибо представил, как Сяо Чжань падает в бездну, и издал отчаянный крик, зовя его по имени. — Давайте ещё раз попробуем, — сказал режиссер, и Ибо согласился. Сразу после второй попытки режиссер подошел к нему. — Мне нужно, чтобы ты прочувствовал эту сцену глубже, Ибо, — сказал он. — До сих пор вы отлично справлялись с этой сценой. Но сейчас ты остался один, и я знаю, что ты можешь это сделать. Посмотри туда, — он указал на Сяо Чжаня, сидевшего внизу, наконец-то высвободившегося из своих ремней. Он сидел в углу, опустив голову, ни с кем не разговаривая. — Видишь его… — продолжал режиссер. — Это твой Вэй Ин. Он твоя любовь. И он разбился насмерть. Его сердце разбилось на столько частей, что он не смог с этим справиться. Он потерял волю к жизни. Ты его больше никогда не увидишь. До конца твоей жизни ты его больше не увидишь. Ты будешь искать и искать... но больше никогда его не увидишь. Ибо чувствовал, как его сердце сжимается с каждым словом директора. Увидев, как изменилось выражение его лица и то, как его взгляд был прикован к Сяо Чжаню, режиссёр медленно попятился и дал всем знак быть готовыми. Очень мягко он скомандовал «мотор». Когда эпизод закончился, вся съемочная группа замолчала. А Сяо Чжань встал и уставился на Ван Ибо, который только что издал душераздирающий крик. Его крик о Вэй Ине был полон отчаяния, смятения, неверия и любви. Так много любви. Сяо Чжань посмотрел на парня. Даже с такого расстояния он мог сказать, что Ибо дрожит. Он поднялся наверх к нему и почтительно поклонился, когда режиссёр похлопал их обоих по спине. — Вы оба были… совершенны, — мягко сказал он. Сяо Чжань позволил легкой улыбке появиться на его лице и продолжил смотреть на Ибо, который, наконец, вышел из своего застывшего состояния. Сяо Чжань протянул руку и нежно погладил руку Ибо, его улыбка стала шире. Ибо наконец глубоко вздохнул и улыбнулся в ответ. Когда режиссер ушел, Ибо и Сяо Чжань позволили своей команде увести их. Следующие два часа прошли как в тумане. Люди толпились вокруг них, когда они стояли перед зеркалами в гримерке. Кто-то снимал парики, кто-то очищал лица от грима, кто-то осторожно снимал с них костюмы. Все это время их взгляды были прикованы к отражению друг друга в зеркале. Когда они наконец добрались до своей комнаты той ночью, ни у кого не было аппетита есть ужин, Сяо Чжань закрыл за собой дверь и встал лицом к Ибо, который молча стоял посреди комнаты. Они посмотрели друг на друга, и у обоих были слезы на глазах, которые они больше не сдерживали. Они двинулись одновременно, как будто читая мысли друг друга, и вскоре их руки обвили друг друга, притягивая друг друга ближе в крепких объятиях. Они стояли неподвижно. Время остановилось. Хотя воздух вокруг них застыл в тишине, их мысли метались. Я не думаю, что готов отпустить его. Подумал Сяо Чжань, сжимая Ибо ещё крепче. Я не думаю, что готов отпустить тебя, Бо-ди. Я люблю тебя, Чжань-гэ. — подумал Ибо и позволил притянуть себя в объятия. Я искренне, безумно, глубоко влюблен в тебя.