Испытания Таргона

      Прибытие в Ионию было относительно тихим: портовый город жил своей жизнью, почти не отвлекаясь на приезжих. Некоторые махали рукой проходящему по улице боссу, свистя в след — и красногривый поднимал кулак в ответ, продолжая идти с таргонцем и девочкой дальше. Первая остановка была у дома милосердия Агнесс. Имя в его названии было больше рекламой, чем желанием пожилой женщины прославиться: за время войны рассказы о еë доброте ходили так же, как истории про непобедимую Ирелию. Множество детей внутри приюта с нескрываемым восхищением смотрели на своего живого кумира. Многие хотели быть как Сетт: стать настолько сильными, чтобы победить все невзгоды, как они слышали о его триумфах. Его знакомый привлекал внимание многим меньше — лунари словно тень бойца, незамеченным проходил сквозь столпившейся ребятни. Наставница сидела в общем зале, стараясь накормить с ложечки мальчика, что совсем не желал есть столь противную ему кашу. — Агнесс! — на голос женщина тяжело вздохнула, развернувшись на стуле к гостям. — Да, да — можешь не смотреть так недовольно. Я по делу пришëл, — хозяин арены замялся, не зная, как обратиться со своей просьбой. — Короче, я тут на Таргоне побывал, и… Привëл тебе подопечную, — на этих словах вастаи слегка подтолкнул девочку вперëд, но та смущëнно опустила взгляд в пол, цепляясь за большую руку. — Это самое неожиданное, что я могла от тебя услышать, Сетт, — воспитательница улыбнулась, переведя взгляд на девочку. — И как тебя звать? — Ли... Лира, — юной таргонке стало вдруг страшно, что она останется на незнакомой земле одна, в окружении шумных людей. Иноземец ни разу не обманул её: здесь действительно все дома — живые деревья, а люди громко и разговаривают друг с другом, не стесняясь смеха и весëлых криков. Неожиданно ей на плечо легла ладонь в перчатке, и на поднятый взгляд малышки лунари кивнул, жестами предлагая поговорить с пожилой женщиной. — Я с Таргона. Мою деревню прокляли, а лунные спасли меня. Но… Но потом он, — девочка покачала накаченную руку, что боялась отпустить, — сказал, что если мне там слишком страшно, то я могу жить тут. — И что там страшного, дитя? — удивлённая её рассказом, Агни положила руки на колени, показав особо шумным детям быть потише. — Монстр чуть не догнал меня, пока я была в повозке, куда я спряталась. Спасшие меня люди — живут в пещерах. И там всегда кто-то ранен, болеет. Они часто говорят о мёртвых, прося Луну помочь им и своим близким. А когда Сетт с Афелием пропали на испытании горы, все были уверены, что их придут и убьют. Сетт вернулся очень злым и долго болел, а Афелий весь в крови и… — Солари бы не убивали мирных жителей просто так, — из-за перегородки вышел пожилой жрец солнца, что так и остался на исконной земле помогать дому милосердия. Встретившись взглядом с хозяином арены и лунным убийцей, тот нервно сглотнул. Но его палач даже не шелохнулся приводить свой приговор в действие перед множеством детских глаз. — Если только их не зовут «лунари», дед, — боец ответил на его взгляд, заставляя того отвести глаза. — Ваши ребята решили меня на цепь посадить когда я просто с обозом наверх шёл. Молчу сколько людей было в катакомбах под тюрьмой, что сбежали из собачьих клеток и умирали без шанса выбраться на свободу. Посмотрел я на твоих друзей по вере — те ещё… Звери, — босс с трудом подбирал выражения, но дрожь в руке ребёнка усмирила праведный гнев. — Не хотел, чтобы малышка там оставалась — решил у тебя ей прижиться будет попроще. Если что надо — просто мне напишешь и всё порешим. Я не особо во всëм подобном разбираюсь, да и сейчас времени на это не будет: не удивлюсь, если моя арена без меня опять начала распоясываться. — А ты… И правда сильно вырос, зверёныш, — женщина похлопала по коленям, и девочка положила ей на ладонь свободную руку, которую морщинистые пальцы начали медленно гладить. — Не думала я, что даже у тебя под дикой натурой так сильны корни нашей земли. Ну что, Лирочка, останешься у меня жить? Я познакомлю тебя с другими детьми, будете вместе играть и петь. У нас многим сначала бывает непривычно. И у многих грустная история — но ты сможешь найти ей счастливый финал, — на её слова к столу подошёл мальчик, обожённой рукой показывая игрушку в форме белочки сначала черноволосому мужчине, что молча стоял за спиной брсса. Тот наклонил голову на бок и кивнул, и ребёнок показал свою игрушку новенькой, двигая её так, словно та сама скачет по столешнице. — Я… А я точно не буду мешать? — Никогда, дитя. Просто иногда надо будет играть потише, чтобы давать совсем маленьким спать. — А вы… — ребёнок грустно улыбнулся, смотря на двух своих проводников. — Уйдёте? Я вас больше никогда не увижу? — Да ну нет, что ты. Я обычно сижу вон в том большом булыжнике — Сетт присел к девочке, указывая на окно, в котором виднелась каменная арена. — Дел сейчас будет много, но иногда я смогу ходить к тебе в гости. — А я смогу? — Хм… Как подрастёшь, ладно? А то там часто толпится много людей и не особо смотрят под ноги. А подрастёшь — будешь письма носить. И мне тоже. — Хорошо. Я быстро расту! — Ну и отлично, — победитель бойцовской ямы искренне усмехнулся, поднимаясь обратно и отпуская руку. Девочка обернулась к безмолвному, тихо стоя некоторое время перед ним и смотря в пол. Тот также молча смотрел на неё в ответ, пока она не осмелилась и не обняла таргонца за ноги. — И ты тоже приходи иногда. Я знаю, ты занят сильно, но… Но не умирай, хорошо? Там очень многие надеются на тебя, правда, — тёмные перчатки аккуратно стёрли детские слёзы и он закивал, аккуратно касаясь растрёпанных волос. — Я буду ждать. — Так, малышка. А у меня для тебя будет ответственное задание, — он вытащил из кармана привычной накидки арены монетку. На корабле иониец переоделся в более знакомую одежду, решив свой «лютый прикид» оставить на особые случаи — например покрасоваться маме. Положив деньги в ладошку подопечной, он снова наклонился к ней. — Здесь есть совсем ма-аленькая малышка с полумесяцем на лбу. И думаю, ей понадобиться помощь, чтобы вырасти так же быстро как и ты. Присмотришь за ней, пока Афелий занят? А на эти деньги наберёшь всё, что нужно. Будет у тебя важная работа пока мы заняты. Справишься? — Я… Конечно! У меня в деревне было много малышей. Я даже колыбельные петь умею. — Вот и отлично. Будет у тебя, Агни, на одну помощницу больше. — Хорошо, Сеттрих, — наставница засмеялась, беря девочку под руку. — А по поводу Сандрия… — Забей. Он уже отжил столько разного, что ему теперь тут самое место. Афелий хочет нормальной жизни своему народу, а не заниматься судом над прошлым. Я уж нагляделся на то, как они живут. Если ты приняла его, и он тут уже как свой — пусть живёт и наконец радуется. А то там всем достаётся... Я прав? — босс обернулся на черноволосого, что кивнул в ответ, кланяясь своему давнему врагу. — Сама говоришь — что Иония рада принять всех, кто не хочет держать в руках меч. А он, — боец указал ладонью на старика, словно показывая подтверждение своих слов, — уже его в любом случае не удержит. Дочь Борка и Реи, с ней же всё нормально? — Да, — старик ответил, слегка откашлявшись и сделав несколько неуверенных шагов вперёд. — Она и хорошо кушает, и уже даже издаёт разные звуки. С ней… С ней тоже всё будет в порядке. — Ну вот и отлично. Теперь у меня в два раза больше поводов сюда заглядывать. Не проклинай всеми азаканами, Агнесс, — Сетт взял лунного за руку, и они пошли на выход, развернувшись в дверях и помахав на прощанье своей недавней попутчице. *** — Без её постоянных вопросов опять придётся привыкать к тишине, — боец улыбнулся, приобняв таргонца и неспеша проходя с ним по улице. — По-хорошему на арене меня кроме работы никто не ждёт, а до мамы мы уже отправили посыльного — думаю твой почерк она будет рада увидеть. Так что надо придумать, что будем делать… Хотя нет, я придумал. Не соизволите ли вы, о прекрасный господин, сходить со мной на свидание? — красноволосый внезапно развернулся, встав перед лунным и пародируя его поклон, после протянув руку. Афелий застыл на мгновение, а после улыбнулся, медленно проводя пальцами по раскрытой ладони, прежде чем положил кисть в руку своему парню. Сетт засмеялся от своего небольшого представления, поймав любимого в объятья и вдохнув родной запах волос цвета воронова пера и сплёл пальцы, ведя спутника в сторону первой части неожиданного плана. Босс не очень любил рестораны в центре города — осколки старых ноксианских привычек, но сейчас хотелось отвлечь стража луны от пережитых недель лишений и побаловать своего аскета, что каждый раз с нескрываемым любопытством смотрел на живой процветающий город. Он выбрал что-то среднее между привычным трактиром и ноксианским шиком — маленький семейный ресторан, где совсем не было крепкой выпивки, от чего там было немного людей, которые приходили на хорошую кухню их родной земли. Девушка стояла у входа, обворожительно улыбаясь людям на улице. — Сам Сетт к нам заглянул, такая честь. Вас тут нечасто можно встретить. — Да, всё времени не хватает до вас дойти. А мне наш бармен все уши проскакал, что это место обязательно стоит посетить. — О, Роланд? А как он? — Я думаю, как сыр в масле катается. Пока у меня была отлучка — они наверняка там каких-то дел наворотили. Вот и решил отдохнуть перед тем, как к ним вернуться. — Вам… Столик на двоих? — несмотря на большой, по меркам Ионии, город, он был всё так же тесен для слухов, особенно если у служанок, что их распространяет — очень длинный язык. Правда стоящая за стойкой не согласилась бы с описанием «холодного трупа», видя смущённый румянец на белом лице с характерном полумесяцем. Хозяин бойцовской ямы лишь шире улыбнулся, потянув руку в перчатке к себе. — Да, и желательно — где потише, мне незачем лишние зеваки. — У нас всегда тихо. Редко тут бывают такие значимые гости. Давайте я проведу вас к столику на веранде, если желаете. — Давай, — согласился полукровка, проходя с лунари за выбранный столик. Роланд даже сейчас умудрялся быть на два шага впереди — тихая увитая лозами беседка очаровала безмолвного, и тот не переставал разглядывать плетёную живую мебель и серёжки цветов, что опускались по ограде всеми оттенками розового. Ушастый кавалер отодвинул стул, усаживая таргонца, а после сел сам, уточнив не сильно торопиться принимать заказ. — Выбирай, что тебе интересно. Не смотри на меня так, я сам большую часть не знаю, так что будем вместе пробовать, — лёгкость, с которой те общались полужестами и улыбками грели душу разомлевшему зверю, что так давно хотел наконец побыть с его Афелием — не безмолвным стражем, бесстрашным убийцей или всеобщим спасителем, а с молчаливым парнем, что так мило краснел от любого комплимента. Официантка подошла только тогда, когда они позвонили в маленький звонок, озвучивая список блюд и вновь исчезла, оставляя их вдвоём и положив небольшой блокнот и перо с чернилами до того, как её об этом попросят. — Вот они все хитрые, да? Ещё ничего не сказали — а они уже всё сделали. А? Нет, просто она с Роландом общается и знает, что ты не говоришь. Как ты, сильно устал на корабле?       «Нет, всё хорошо. Просто я немного удивился такому месту, оно очень необычное. Странно, что люди специально делают дома для того, чтобы другие могли поесть и поговорить. Ещё тогда дом Несси был мне непонятен — я думал, что он что-то вроде приюта, а тут оказывается много разных специальных построек, не только таверны и твоя арена.» — Как же много мне ещё стоит тебе показать, — не без улыбки ответил Сетт. — Я теперь понимаю, почему тебя здесь столько всего удивляет. У вас всё — одни монастыри да храмы. У нас они тоже есть, тоже многие спрятаны - но лишь некоторые бывают враждебны. А есть и те, что стоят прямо посреди города — как моя арена. Но у нас в храмах немногие монахи и жрецы живут постоянно. По большей части это паломники приходят помолиться да попросить о чём-то совета. И есть например люди, что специально выращивают несколько домов и сдают на них ночлег за небольшие деньги — чайные домики называются. Хах, а теперь я тебе буду весь день что-то рассказывать.       «Если не хочешь, то я не буду спрашивать.» — Нет, наоборот, очень хочу. Спрашивай всë, что желаешь. Я же говорил, смотреть, как ты пишешь — зрелище непередаваемое, — иониец поднял руку с пером, коснувшись губами тыльной стороны ладони в перчатке и смотря на новый прилив смущения на лице стрелка. Шелест листьев привлёк внимание мужчин, и они уже ждали официанта, что принёс поднос с разнообразной едой и напитками. — Если будем необходимы — нажмите звонок. Не смею вас отвлекать, — и он исчез до того, как победитель арены успел сказать хоть что-то. Лунный пожал плечами и они начали есть — пробуя что-то из чужой тарелки и перекладывая самые вкусные кусочки друг другу. Кушали они медленно, рассуждая о каждом блюде, а к десерту таргонец вообще встал со стула, переставив его как можно ближе к боссу и ел с ним необычное пирожное с одной тарелки. Догадки босса по поводу неожиданных пристрастий Афелия оправдались: он не успел очнуться, засматриваясь на довольное лицо — как большая часть сладкого была поймана маленькой ложечкой и отправлена в безголосый рот. — Так вот почему ты у меня такой вкусный, — промурчал красноволосый, беря ложку крема и со сладостью во рту целуя своего парня. Тот сначала немного опешил, но быстро закрыл глаза, вылизывая языком десерт из чужой пасти. В ответ черноволосый наоборот, взял кусочек чёрного шоколада — и уже вастаи игрался в ротике возлюбленного, смешивая шоколад с мягким кремом. — Нет, даже горький шоколад не сделает тебя менее сладким, — иониец положил голову на чужое плечо, и вся звериная суть мурчала, растекаясь от игривых пальцев в отросших волосах. — Надо будет состричь все эти лохмы и нормально побриться, а то поцарапаю твою кожу своими колючками. А кто-то, чувствую, смог наконец расслабиться? — большая ладонь медленно прошла по накидке лунного, от чего тот выгнулся и тяжело выдохнул, прильнув к тёплым прикосновениям. Допив вместе чай и посидев в тишине, боец предложил им вместе добраться до источников. На непонимающее лицо таргонца оставил расписку в ресторане, отправив посыльного на арену и привлёк внимание извозчика, что катал людей за город в небольшой коляске, запряжённой быком. — Довези нас до бани, — победитель арены кинул пару медных монет и они поехали в сторону холма, на котором были горячие источники. Открывающиеся прекрасные виды снова и снова изумляли жителя гор, а Сетт раз за разом умилялся ярким звёздам в отражении чёрных глаз. Как в одном человеке было столько силы и чуткости до сих пор оставалось главной загадкой для полувастаи, которому хватало смотреть на восхищённое лицо его мальчика для того, чтобы быть по-настоящему счастливым. В банях также тепло приветствовали гостей, а её хозяин был давним фанатом «зверя-полукровки». Им предложили в аренду отдельный источник, который пробивался в отдалении и для которого был построен отдельный дом. В ответ на особое предложение босс размашисто расписался на одном из старых ноксианских сломанных щитов, что сняли с каменного здания с приходом Сеттриха в качестве нового победителя. Отдав большой комплект полотенец, пару халатов и пару смен белья мужчине пожелали удачи, с доброй улыбкой поглядывая на необычного партнёра своего кумира. В Ионии никогда не было вопросов к другим в делах сердечных — они лучше других знали, какая на самом деле магия прячется за каждым бьющимся в любви сердце. Ионийцы чувствуют любовь с самого детства — от самой земли, от добрых духов, что смотрят за ними, от каждого человека, что на исконной земле друг-другу почти родной. И мало кто поспорит, что именно эта любовь, как и ответная любовь детей к своим островам — спасла их земли от захватчиков, исцеляя теперь каждый вероломно сломанный уголок. К их приходу перед входом уже стоял небольшой поднос с закусками и выпивкой и большая шкатулка с разными средствами для мытья, что они внесли внутрь небольшого домика. Они разулись перед входом, убрав потёртую обувь на полку и надев удобные сандалии. — Думаю, нам тут хватит места, — рассмеялся полукровка, смотря на большой футон в сплетённом из веток гнезде. Сам источник был во внутреннем дворике, позволяя наслаждаться пейзажем далёких полей и мириадами звёзд. Юный месяц только проскользнул на небосводе, прячась в свете уходящего на покой солнца. Зверь арены оставил полотенца и халаты у выхода к купели, привлекая стрелка с подносом посмотреть вид во двор. — Смотри, тут даже небольшое светоцветное деревце растёт около родника. Пойдём? — красноволосый обернулся, а лунный уже снял накидку и украшения, сложив всё на тумбочку и подошёл к мужчине, кладя руку на плечи. Босс в ответ обнял любимого за пояс, прижавшись всем телом и боднув головой в шею. — Каждый раз не могу поверить, что ты у меня такой красивый… — смущённый парень слегка толкнул полукровку, и тот тихо мурлыкнул в ответ, снимая с себя накидку. Он хотел еë вместе со штанами просто бросить на пол, но Афелий тут же сложил сначала жилет с меховой оторочкой, положив его на другой комод, а потом сложил брюки, убирая под накидку. В ответ иониец спешно раздел самого немого, кинув его одежду поверх своей. — А теперь посмотри на своё отражение и попробуй сказать, что я не прав, — босс перехватил белую ладонь, поймав немого в свои объятья и подведя к воде. В отражении на него смотрел почти незнакомый ему человек — тёмные волосы закрывали половину лица, но вторая половина порозовела, смущаясь от невинных прикосновений хозяина арены. Тело, пусть и исполосованное тонкими шрамами — не горело с трудом заживающими ранами, плечи были приподняты, а грудь ходила ходуном, пока грубые пальцы нежно обводили красное лицо. — Смотри внимательно. Какой пронзительный взгляд, какие мягкие губки, острый подбородок, тонкая шея и мрррх, просто бесподобно дергающийся кадык, когда ты сглатываешь, желая что-то мне поведать, — ноги лунари начали предательски подкашиваться на бархатный голос его хищника, и боец подхватил возлюбленного на руки, спрыгивая вместе с ним в тёплую воду. Брызги воды продолжились, когда черноволосый вышел из ступора и начал обливать Сетта водой, выбивая из того громкий смех, и затыкая после его поцелуями. — О боже, хитрец мой. Вот заставлю тебя мне волосы мыть. Да, — сделав надутое лицо, иониец повернулся к стрелку спиной, сложа руки на груди. Только решив посмотреть назад, что задумал тихоня, как боссу на голову налили вязкой жидкости, начиная намыливать алые волосы тонкими пальцами, от чего голова приятно закружилась. Мужчина откинулся на край купели, давая рукам свободнее гулять по голове, что промывали непослушные волосы. — Ох… Придётся признать, я в полной зависимости от твоих пальчиков. Я даже пытаться думать не могу. Фель, почеши за ушком… — руки лунного послушно реагировали на слова мурчащего зверя, доставляя непередаваемый кайф. — Может там и ножницы есть? Подрежешь мне волосы, а то я до мамы ещё не знаю как скоро доберусь, — тихий лязг послышался над ухом, а немой привлёк внимание к отражению, спрашивая как его стричь. — Давай как тебе понравится, мне главное чтобы волосы лишнего шею не щекотили, — тихий металлический цокот ножниц не тревожил зверя, что обычно с большим недоверием ходил к цирюльникам, предпочитая использовать отросшие волосы как хороший повод навестить ещё раз мать. Но мягкие прикосновения и почти неощутимые касания металла устраивали мурашки по загривку и подёргивание ушей, которые таргонец аккуратно придерживал, опасаясь даже случайно задеть ножницами столь нежное место. В пылу битвы уши были либо высоко на макушке, либо прижимались к голове, не давая им быть лёгкой целью, но сейчас они двигались следом за прикосновениями, словно, как и сам хозяин, требуя к себе больше внимания. Стрелок похлопал по плечу и хищник опустился в воду, смывая колючки остриженных волос. Отражение было явно посвежевшим и ухоженным, когда следом его личный цирюльник показал на бритву, словно ожидая разрешения ещё и побрить своего единственного клиента. — Если вдруг перережешь мне горло — это будет самая приятная смерть, которую я бы мог придумать, — с хищной улыбкой он развернулся к молчуну, лизнув того сидящего на циновке перед источником в колено. Афелий улыбался в ответ, держа ещё колючие щёки ладонями и касаясь губами влажного лба. Его руки даже в таких деликатных вещах были точны до автоматизма, и полукровка даже не чувствовал опасной бритвы, не то, что боялся, что его порежут. Закончив всё и стерев лишнюю пену полотенцем, лунный попробовал губами свою работу, явно оставаясь довольным результатом. — Что, я теперь тоже получается красавец? Тебе нравиться? — лунари тихо засмеялся, продолжая зацеловывать лицо со шрамом на носу. В ответ силач потянул своего парня в воду, на что тот спрыгнул и был пойман в объятья с игривым вылизыванием широким языком. Заметив жёлтыми глазами на плече собственный укус, что остался мелкой россыпью шрамов, полукровка положил на метку голову, тяжело выдохнув. — Прости ещё раз, любимый. Мне каждый раз стыдно, что я не смог сдержать себя, — в ответ на его слова молчун развернулся, показательно укусив массивное плечо вместо ответа и оставив на нём засос, хитро улыбнувшись своей проделке. С тихим смешком принимая необычный ответ, в вастайском сердце лишь сильнее расцвел весь букет тёплых чувств, что наполнял широкую грудь. Взяв губку и мыло, теперь босс отмывал изящное тело, с нескрываемым восхищением комментируя каждую мелочь не теле лунного, которую он так любил — и сильные мышцы, и незаметные шрамы, и тонкую россыпь вен под прозрачной кожей, и натянутые как струны жилы. Каждая частичка Афелия была источником бесконечной любви, что уже не пугала сердце ионийца, а оберегало своей нескончаемой силой. Они долго оставались в воде, переминая поцелуи и прикосновения, смывая друг с друга тревоги и оставляя лишь нежно окутывающую усталость, что россыпью звёзд легла на плечи двух возлюбленных, не желавших даже на мгновение отходить друг от друга и слушая в общей тишине синхронное биение двух сердец. Закутавшись в одно непомерно-большое полотенце, они так и уснули вместе в сплетённом древом гнезде, как можно теснее прижимаясь в большой кровати и согревая друг-друга в тёплой ионийской ночи.