***
Кас проснулся от звука воды и облегченного вздоха друга. Потер лицо, чтобы прочистить мысли от последних остатков приятных снов и тепла, которое все еще сохранялось в их общей постели. Он знал, что должен проснуться. Во всех смыслах этого слова. Пришло время взглянуть правде в глаза, он больше не мог ее игнорировать. Открыв глаза, Кас забыл, как дышать. Дин был голым в ванне, протирался губкой. Закрыл глаза, а вода стекала с его мокрых волос на лицо и слегка приоткрытые губы. Кас следил взглядом за дорожками капель, которые каскадом стекали по груди и твердым соскам мужчины. Ангел почувствовал, как у него пересохло во рту, он поднялся с кровати без какого-либо сознательного решения, как будто тело ему не принадлежало. — Тебе нужна моя помощь? — голос прозвучал более грубо, чем обычно. Дин испугался, это было видно, но потом черты лица расплылись в улыбке. Он протянул губку. — Можешь потереть мне спину? Кас взял губку и окунул ее в мыльную воду. — Конечно. Дин повернулся к нему спиной, и Кас осторожно провел губкой по правому плечу. Вода стекала по веснушчатой коже Дина, следуя изгибу его позвоночника вплоть до расщелины на заднице. Кас массировал плечо Дина губкой, время от времени опуская ее обратно в воду, чтобы побольше вспенить. Продвигаясь все ниже и ниже по спине Дина, Кас заметил, что дыхание друга изменилось. Он задавался вопросом, находит ли Дин этот опыт таким же возбуждающим, как и он сам. Он уже заметил, как твердеет его собственный член. Кас прижал губку к расщелине задницы Дина, с интересом наблюдая, как отреагирует его друг. Дин выпустил тихий вздох и потянулся рукой за спину, схватив Каса за запястье. Все еще удерживая его, охотник развернулся к Касу лицом, глаза его горели, а зрачки расширились. Затем он осторожно поднял руку Каса к своей груди и оставил там. Зеленые глаза метнулись вниз, заметив чужую эрекцию. Дин приподнял бровь. — Это у тебя пистолет в кармане, или ты так рад меня видеть? — дразнящий вопрос был подчеркнут игривой улыбкой на губах охотника. Кас облизал собственные губы. — Я определенно рад тебя видеть. Его поразило осознанием того, что это их последнее утро, последний общий миг перед тем, как они должны расстаться. Кас хотел извлечь из этого максимум пользы, но не был уверен, что Дин хочет того же. — Надеюсь, это… — он посмотрел на свой стояк и продолжил: — тебя не беспокоит. Вместо слов Дин ответил губами, притягивая Каса к себе в нежный поцелуй. Охотник положил руку на заднюю часть шеи Каса, мягко лаская затылок, прежде чем зарыться в его волосы. Кас вздохнул в поцелуй, наклонившись вперед, чтобы коснуться груди Дина. О губке он давно забыл. Опустил руку ниже, скользя по груди мужчины к животу, и осторожно коснулся его члена. — Всё нормально? — голос прозвучал чуть громче шепота, пока Кас целовал Дина в челюсть и горло. — Очень даже нормально, — прорычал в ответ охотник. Низко, почти на выдохе, вторя собственным желаниям. Это побудило Каса обхватить пальцами член Дина, лаская плавными, размеренными движениями. Он хотел бы оставить на шее Дина засос, но ошейник мешал. Не в первый раз Кас надеялся, что Дин будет готов продолжать — что бы между ними не происходило, — когда они вернутся домой. Он не знал, насколько реалистично продолжать исследовать этот новый аспект их отношений, когда они вернутся. Но понимал, что будет скучать по этому, скучать по таким прикосновениям к Дину и по звукам, срывающимся с его губ, по тому, как он произносил его имя, словно молитву. Касу будет не хватать объятий с Дином ночью и его приветственной улыбки по утрам. Все мысли улетучились, когда Дин взял его член в руку и начал ласкать в такт его движениям. Впервые Касу хотелось большего. Но он запретил себе думать об этом. Это уже слишком, это нарушит грань, которую они не должны пересекать. Того, что происходит сейчас, достаточно. Должно быть достаточно. Другой рукой Кас обхватил Дина за шею и притянул ближе, затягивая в горячий и глубокий поцелуй. Это не продлится долго, но, может, и к лучшему. Желание Каса и стремление вытащить Дина из воды, чтобы… Нет! — Дин… — голос стал таким, будто Кас не разговаривал уже несколько столетий. Мольба в устах возлюбленного подводила его к завершению, помогая не думать о большем. Свободной рукой Кас уже не единожды тянулся к заднице Дина, прежде чем уловил его неосознанное движение и сосредоточился на том, чтобы ласкать его член. Охотник дышал урывками между сдавленными стонами. — Кас… я… я собираюсь… Кас зарычал, впиваясь в его плечо зубами, прежде чем успокаивающе осыпать это место мягкими поцелуями. — Кончи для меня, Дин. Он знал, что долго не продержится, особенно, когда почувствовал, как Дин изливается ему в кулак. Охотник вскрикнул, пока кончал, а Кас продолжал вести его сквозь вспышки освобождения. Это было опьяняюще. Дин снова поцеловал его, увеличивая темп, другой рукой скользнув ниже, поглаживая мошонку. Кас шумно задышал от интенсивности ощущений и закусил губу, когда оргазм захлестнул его приливной волной. На мгновение показалось, что он утопает в белой горячей пустоте. Как будто он потерял способность чувствовать то, что его окружает, все свелось лишь к насыщенному удовольствию и имени, эхом отзывавшимся в голове, словно молитва: «ДинДинДин». Только вот Кас не знал, о чем именно молился. Когда мир медленно вернулся в фокус, он почувствовал, как Дин вздрогнул под его прикосновением. Вода остыла. Кас поцеловал его в лоб. — Тебе следует вылезти из воды. Дин ухмыльнулся. — Вообще-то, я только что это сделал*. Кас закатил глаза, улыбнулся и покачал головой. — Тебе нужна помощь? — Разве не твоя помощь довела нас до этого? — Дин подмигнул. — И это плохо? — спросил Кас, лишь наполовину поддразнивая. Он действительно надеялся, что не перешел черту, которую Дин бы не одобрил. Дин, казалось, задумался на секунду, поджал губы и посмотрел вверх. Наконец, спустя какое-то время он сказал: — Неа… думаю, я тебя не отпущу. — Повезло мне, — сухо заявил Кас, обняв Дина за плечи одной рукой, а другой подхватил под колени. — Думаю, я тебя тоже не отпущу. Дин непристойно взвизгнул, когда Кас поднял его из ванны и пронес, как невесту, через всю комнату. Дин хлопнул его по плечу. — Опусти меня, Майо. Я не фабричный рабочий! Кас закатил глаза, недоумевая, почему Дин продолжает использовать отсылки, которые, как сам знал, он не поймет. Он бросил его на кровать, наслаждаясь видом обнаженной и мокрой кожи мужчины, растянувшегося на шелковых простынях. Кас взял полотенце, висевшее на стуле, и швырнул его Дину в лицо, заметив самодовольную ухмылку. Дин сел и схватил Каса за запястье, потянув на кровать, прямо на себя. Друг начал извиваться, пытаясь перевернуться и поменять их местами. Кас схватил его за запястья и сцепил руки Дина над его головой, прижимая к мягкому одеялу, чтобы он не мог пошевелиться. Дин продолжал бороться, хотя и бесполезно. — Ты смухлевал, — он надулся. Кас поднял бровь. — Где я смухлевал? — Ну, ясно, что ты воспользовался моментом, пока я слегка прифегевший после оргазма… Кас усмехнулся. — Я тоже, — он наклонился и нежно поцеловал прекрасную улыбку Дина. — Но я всё равно тебя поймал. — Ты снова мухлюешь, — поддразнил Дин. Кас скользнул языком по губам Дина, сильнее впиваясь в его запястья, чтобы удержать на месте, когда почувствовал, что друг пытается высвободиться из хватки. Он прикусил верхнюю губу Дина, а потом посмотрел на него. — Я не мухлюю. Дин ухмыльнулся Касу, извернулся и прикусил его за левый сосок. От шока Кас отпустил запястья Дина. Охотник воспользовался этой возможностью, вырвался и успешно перевернул их. Изменив положение, Дин оседлал бедра Каса и завел его руки над головой. Странно знакомая позиция. Охотник самодовольно ухмыльнулся. — Зато я мухлюю. — Ты поймал меня, что теперь собираешься со мной делать? — притворно невинно спросил Кас. И в этот момент лицо Дина стало серьезным, он скользнул взглядом по лицу Каса. — Я собираюсь… — он перехватил запястья Каса одной рукой, — защекотать тебя! — Дин пытался найти самое уязвимое для щекотки место на теле Каса. После нескольких минут абсолютно нулевой, помимо изогнувшейся брови, реакции Дин вздохнул и отпустил чужие руки. — Наверно, это было глупо… — Дин… ты, кажется, забыл, что это тело, хотя и принадлежит мне уже какое-то время, оно всего лишь сосуд. Я полностью контролирую все ощущения. И могу решить, сколько позволяю себе чувствовать. Ты не сможешь меня защекотать, пока я не позволю себе это почувствовать. — Ну а если я сделаю так… — Дин наклонился вперед и заморгал, касаясь ресницами щеки Каса. — Разве не чувствуешь? — Похоже на прикосновение крыльев бабочки к коже. Я чувствую это, потому что хочу чувствовать тебя, Дин. Хочу испытать все, что мы делаем вместе. Это вызвало мягкую улыбку на губах охотника. — Серьезно? Кас никогда не слышал, чтобы охотник говорил так робко. Кас кивнул, развернул их на кровати и крепко поцеловал Дина. — Да, я… Дин, мне это нравится, — он снова поцеловал его, прежде чем Дин успел ответить на его хриплое признание. Их прервал тихий шум за дверью. Кас нахмурился, поднял голову и увидел одного из домашних слуг, тот стоял на коленях и почтительно склонил голову. — Мой Господин желает поговорить с вами. Сопровождение уже ждёт. Показалось, как будто ледяная рука сжимает сердце. — Я скоро буду, — ответил Кас на енохианском, наблюдая, как слуга практически выбегает из их комнаты. Дин вздохнул. — Пора встретиться с реальностью. Кас кивнул и медленно соскользнул с кровати, чтобы взять одежду. — Я приду за тобой через пять дней. Я… я попытаюсь что-нибудь узнать о покупателе Сэма, пока тебя не будет. Надеюсь, все это скоро закончится. Пожалуйста, будь осторожен, Дин. — Разве я не всегда осторожен?***
Кас пообещал себе, пообещал то, о чём Дин не подозревал; что не спустит с него глаз, пока они находятся на этом уровне. Обещание, которое теперь он должен был нарушить. Эта мысль едва ли не сломала Каса. Пять дней. В уме это звучало как вечность. Слишком многое может случиться за пять дней. Особенно в Лимбе. Дин обещал быть осторожным, и Кас знал, что охотник может о себе позаботиться. Но не мог перестать волноваться. Он чувствовал себя более раздраженным и агрессивным, чем обычно, побочный эффект, который этот уровень оказывал на его эмоциональное состояние. Побочный эффект, который обернется последствиями тем быстрее, чем дольше они остаются в Лимбе. Кас взмахнул крыльями, не смог удержаться, чтобы продемонстрировать их полный размах, когда отдал цепь одному из охранников, которым было приказано увести Дина. Это была тихая угроза позаботиться о Дине по дороге в школу. Угроза, которая, он знал, была встречена уважительными взглядами, что они бросили на него. Кас не мог смотреть. Не потому, что они забрали Дина. Кас боялся, что попытается остановить их. Поэтому развернулся и вернулся на виллу, чтобы использовать свободное время для поиска новой информации о местонахождении Сэма. Кас не мог позволить себе отвлекаться. Ему нужно было сосредоточиться и верить, что Дин знает своё дело.***
Дина провели по всему городу через уличные каналы, которые пересекали всю великолепную архитектуру. Они, наконец, добрались до элегантной арки из полированного мрамора цвета оникса; проход был широким, вероятно, вмещающим ангельские крылья. Скорее, походило на изогнутую треугольную форму, чем традиционный овал, с выгравированными мерцающего серебристого цвета енохианскими символами. Второй район; Похоть. Как и в первом, улицы вымощены камнем, а большинство зданий открытого типа, колонны, разнообразные фонтаны и скамейки. Единственное отличие — довольно существенное — несколько частично разделенных ниш с разложенными чрезмерно толстыми бархатными подушками. Подобными тем, на которых сидел Кас в ночь пиршества. Пока вооруженные ангелы продолжали тащить Дина по улицам за цепь, прикрепленную к ошейнику, он понял, для чего на самом деле используются эти ниши. Дин предположил, что это очевидно, учитывая, что в этом районе располагалась школа секс-рабов, но все же был слегка шокирован, увидев женщину-ангела, орально совокупляющуюся со своей рабыней практически у всех на виду. Не то чтобы кто-то из прохожих обращал внимание на их действия. Они были частично закрыты стенами алькова, но расшитые портьеры, элегантно подобранные по бокам перегородками, оставляли мало простора воображению. Публичный секс, по-видимому, был обычным явлением, особенно в этом районе. У Дина вспыхнули щеки, когда он стал свидетелем такой эротической картины, что развернулась с абсолютным безрассудством, совершенно без стеснения свидетелей увиденного. Дин всегда считал себя довольно смелым в сексуальном плане, но этот уровень заставлял его чувствовать себя ханжой. Когда он успел превратиться в репрессированную домохозяйку 50-х? Они миновали еще три пары — те были заняты половыми актами различного характера, — прежде чем, наконец, прибыли к зловещему зданию. Оно больше походило на тюрьму, чем на школу. В то время как большинство зданий в городе были инкрустированы элегантной резьбой и украшениями с золотой или белой отделкой, это было пустым. Насколько Дин мог судить, темное матово-серое здание достигало четырех этажей в высоту, и единственными окнами, которые он видел, были крошечные иллюминаторы, расположенные на самом верху. А единственное пятно цвета в здании — это темно-красная крученная веревка, свисающая с потолка закрытого проема рядом с двумя огромными дверями из кедра. Один из ангелов дернул за веревку, и по округе раздался оглушительный звук гонга. Хах. Это дверной звонок. Дверь открыла пожилая женщина, лет шестидесяти, с суровыми чертами лица и длинными седыми волосами, собранными в тугой пучок. На ней был ошейник, серебряный, с россыпью мелких рубинов по краям. Женщина, должно быть, была рабыней, но Дин был немного удивлен, когда заметил, как она смотрит на двух ангелов с презрением и изогнув бровь. Она бросила им что-то на енохианском, и низкорослый ангел отстегнул цепь от ошейника Дина. Они кивнули женщине и ушли. Когда большие двери с тихим грохотом закрылись, она обратила внимание на Дина. — Твой Господин согласился на переобучение вместо традиционного наказания за твои прегрешения. К счастью, слуга пострадал намного хуже за гораздо меньшие проступки. Дин прикусил язык, всеми силами желая поспорить. Может, из-за ее скупого тона, может, из-за ханжеского отношения к другим, а может, из-за того, что она считала его защиту своим товарищем-рабом преступлением. Проклятье, он ненавидит это место, серьезно. Хотя какая-то его часть не хотела найти своего брата в подобном месте, Дин все же надеялся, что Сэмми где-то в пределах этой психушки. Чем раньше они найдут Сэма, тем скорее смогут вернуться домой. Вместо ответа он почтительно склонил голову перед женщиной. Он должен играть по их правилам, если хочет вернуться к Касу целым и невредимым. И их правила просты: подчиняться и повиноваться. — Скоро тебя отведут в твои покои. Там ты облачишься в подготовленные одежды, и вскоре после этого начнем твой первый урок. Прежде чем он успел что-то спросить, женщина развернулась на каблуках и вышла из прихожей через одну из четырех дверей, ведущих из круглого вестибюля. Стены были пустыми, даже не окрашены. Темно-серый цвет камня представлял основной уровень декора. Единственной примечательной частью комнаты был богато украшенный восточный ковер, покрывавший большую часть пола. Дин бродил по комнате, сопротивляясь желанию начать распахивать двери, чтобы все здесь вынюхать. Кас подчеркивал потребность в раболепии, так что открывать двери, чтобы разведать обстановку, было, вероятно, совершенно неправильным поступком. А последнее, что ему нужно, это приговор прозябать в этой проклятой адской дыре дольше пяти дней, которые ему пророчили. Пять дней, в течение которых он будет обучаться всем тем способам, которыми секс-раб должен быть обучен для своего хозяина. Что это ещё, черт возьми, за уроки? Он видел что-то наподобие демонстрации презервативов в старшей школе. Что-то типа клинического и очень несексуального метода обучения? Или его окунут в самое сердце ангельских удовольствий? Дин замотал головой. В любом случае это не имело значения, ему придется играть по этим правилам. Кас рассчитывал на него. Сэмми рассчитывал на него. Мыслительный процесс Дина прервал молодой темнокожий мужчина с простым металлическим ошейником на шее, одетый в мерцающую светлую рубаху и подходящее к ней длинное нижнее белье, похожее на священные одежды мормонов. Ну разве не иронично? Он утешительно улыбнулся Дину. — Если вы последуете за мной… Дина провели через вторую дверь в левой части комнаты по коридору, который напоминал психушку, куда Сэмми как-то попал много лет назад. В конце зала они остановились перед круглой простой дверью. Она напомнила Дину что-то типа входа в дом Фродо Бэггинса. Молодой раб вытащил кольцо со связкой старых металлических ключей. Довольно впечатляюще, как быстро он нашел правильный, учитывая, что с того места, где стоял Дин, все они выглядели одинаково. Комната была простой. Небольшая кровать с бежевым постельным бельем, таз для умывания, деревянный стол и один стул, а также небольшой комод. Это действительно напомнило ему тюрьму. Дин смотрел, как парень выдвинул ящик комода и положил на кровать одежду, похожую на ту, что была на нем. — Здесь вам разрешено минимальное уединение, за исключением времени отхода ко сну. Но, если хотите, я могу выйти, пока вы переодеваетесь? Дин опешил. За исключением Грегори, большинство рабов этого мира относились к нему либо с пренебрежением и отвращением, либо, в лучшем случае, с холодным равнодушием. Немного странно, что ребенок проявил к нему хоть какое-то подобие скромности, учитывая, что они оба прекрасно знали, зачем Дин здесь. Он пожал плечами. — Все круто*. Ответ встретили изогнувшейся бровью. — Здешний климат обычно не требует предметов тепла, но я уверен, учитывая ранг вашего Господина, мы могли бы предоставить вам дополнительное одеяло… Это заставило Дина рассмеяться. По-видимому, окружение кучкой членов, буквально, заставляет воспринимать вещи слишком прямо. — Я хотел сказать, что не против, если ты останешься в комнате. Когда Дин облачился в одежду, то повернулся к парню. Не желая обращаться к нему «слуга» или «чувак», он сказал: — Я Дин, кстати. А тебя как зовут? Он прищурился в сторону Дина, по-видимому, оценивая его. Возможно, пытался понять, насколько он серьезен. Спустя какое-то время он, наконец, ответил: — Тибо. — Родители над тобой здорово подшутили? — он улыбнулся. Тибо покачал головой. — На самом деле это довольно распространенное имя в моей родной стране. Парень прекрасно говорил по-английски, с американским акцентом, и хотя Соединенные Штаты довольно обширны, Дин был почти уверен, что никогда в жизни не встречал ни одного Тибо. — Ну не знаю, чувак, мне кажется, твои родители могли солгать тебе об этом… Тибо усмехнулся. — Я родился во Франции, — пояснил он. — Ты вырос в Штатах? Он покачал головой. — Нет, я жил и умер в своей стране. Либо этот парень его подкалывает, либо Дин вдруг начал понимать французский. И он сильно сомневался в последнем варианте. — И ты по случайности идеально говоришь по-английски? За этот вопрос Дин был вознагражден веселой улыбкой. — Вы не так давно здесь, не так ли? — С чего ты так уверен? — Дин ненавидел то, как оборонительно это прозвучало. Но каждый раз, когда он говорил или делал что-то, что заставляло других понимать, что он не отсюда, это выводило его из себя. Дин чертовски усердно пытался не поставить под угрозу миссию, но каждый раз говорил или делал что-то настолько вопиюще очевидное, что выдавало его неуместность. Тибо подошел к нему и осторожно взял за руку. — Не волнуйтесь, это просто случайное наблюдение. И отвечая на ваш предыдущий вопрос: причина, по которой вы слышите, как я говорю на идеальном английском, в том, что на этом уровне все человеческие языки универсальны. Вы слышите диалект, который вам знаком. Слышите, как я прекрасно говорю по-английски, а я слышу, как вы говорите по-французски. На самом деле довольно круто. И объясняло, почему все рабы могли общаться и понимать друг друга. Тибо отпустил его руку, и Дин последовал за ним из комнаты.***
— Ты получил приглашение от владыки района Похоти. На охоту. Я буду сопровождать тебя, разумеется. Асмодей просто хочет украсть тебя для собственной выгоды, — откровенно заявил Баракиэль, прежде чем откусить грушу, сок которой стекал по его подбородку. Он вытер лицо приглашением и смял его, отшвыривая на землю. Раб тут же его поднял. Кас одарил его усталой улыбкой. — В этом нет необходимости. Я знаю Асмодея. И поверь мне, предпочитаю твое общество. Но тебе не о чем беспокоиться, Баракиэль. Я очень благодарен за твою дружбу и гостеприимство и обязательно помогу во всем, что ты планируешь против него. Кас умел ублажать Баракиэля речами, ангел уважал и боялся его, в то время как ему нравилось делать вид, что они одного уровня. Асмодей же, с другой стороны, был другим. Он непредсказуем и жесток. Кас пытался избежать аудиенции, но он был правителем района Похоти, это неизбежно. Конечно, он уже слышал, что Кас отправил своего раба в школу в его районе и теперь отправил приглашение поучаствовать в охоте. Баракиэль окинул Кастиэля оценивающим взглядом. — Ты хорошо знаешь наши политические взгляды, брат. — Бальтазар был моим другом. Он вспомнил все их разговоры… или, точнее, монологи, которые ему приходилось выслушивать от Бальтазара в свое время. Его друг особенно интересовался политикой этого уровня, рассматривая ее как отвлечение или забавную игру, чтобы скоротать время. Тогда Кас не оценил увлечение Бальтазара, но теперь был благодарен ангелу за то, что он об этом не умолчал. Теперь Кас лучше понимал положение дел в городе и как может использовать свое влияние, чтобы вернуть Дина и Сэма в целости и сохранности домой. - Был? — сочувствующе спросил Баракиэль. — Он погиб за правое дело… Хотя тогда я этого не понимал. Он был настоящим другом, и меня очень опечалила его смерть, — Кас слегка покачал головой. — Но не будем зацикливаться на прошлом. Как думаешь, чего Асмодей хочет от меня? — Если ты примешь участие в его охоте и добьешься успеха, он получит больше влияния в собрании семерых. Он сможет продемонстрировать, что обладает полным контролем над своим районом и может справиться с мятежными рабами. — Понимаю. А кого поддерживаешь ты, помимо себя? — Марбаса, владыку района Гордыни. Мы с ним понимаем потребности друг друга, — Баракиэль доел остатки своих фруктов, и Кас надеялся, что Дин получал достаточно еды в школе. Он мало что знал, что на самом деле происходит за теми стенами. Знал только, что там свои способы сломать сознание людей. Он закрыл глаза и прикусил нижнюю губу. — Он вызвал меня, поэтому я не могу отказаться от приглашения. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Баракиэль уперся рукой в плечо Каса. — Поучаствуй в его празднованиях и охоте и держи ухо востро, чтобы не пропустить полезную информацию на его счёт. Я слышал, он не соблюдает баланс душ, как это принято в каждом районе, переправляет к себе больше, чем разрешено. Даже людей с Земли. Пока это только слухи, но, может быть, если ты что-нибудь услышишь… Если использовать эту информацию правильно, это могло бы помочь Касу узнать местонахождение Сэма. — Возможно, тут ты прав… Я не был полностью откровенен с тобой, Баракиэль… — Кастиэль изобразил виноватый вид. — В основном потому, что не хочу вмешиваться в ваше царство. Уверен, ты способен помочь мне в одном деле. Я разыскиваю ангелов-изгоев с Небес, которые захватили людей и перенаправили сюда. Они нарушили баланс. Если я найду попавших сюда людей, а ты примешь участие в раскрытии замыслов Асмодея, это окажет огромное влияние на собрание семерых. Может быть, ты даже сможешь восстать и захватить район Асмодея. Кас разглядел гордость в глазах Баракиэля, он внезапно сел прямо с улыбкой на лице. — Ты мне нравишься, Кастиэль. Ты многообещающий. Можешь рассчитывать на мою поддержку в своих поисках.***
Когда Дина провели по лабиринту коридоров, он предстал перед большой комнатой, которая чем-то напоминала танцевальную студию. Пустые стены, если не считать огромного зеркала в задней части. Он бы поспорил на свою Детку, что эта штука была двусторонней. Посреди комнаты стоял длинный каменный стол, набор разных масел, кольца различных размеров, нити стеклянных бусин и… У Дина кровь похолодела. Разной формы и размера, стеклянные и силиконовые дилдо и анальные пробки. Твою ж за ногу! Кас говорил, что тут никто не будет его трахать. Видимо, дело было в другом. Тибо подвел Дина к простой каменной скамье напротив стола и предложил место на выбор. — Я вернусь после вашего урока, чтобы проводить обратно в ваши покои. Дин молча кивнул, волосы на затылке встали дыбом, когда за молодым человеком закрылась дверь. У Дина было плохое предчувствие насчет этого места; типа «Здоро́во! Тупица!» Сидеть перед кучей разных секс-игрушек, может, и было бы весело или захватывающе, при любых других обстоятельствах. Но в этой пустой комнате, за которой, возможно, наблюдали из-за зеркала, он чувствовал себя грязным. Время, казалось, тянулось, хотя Дин и не мог знать наверняка. Он просидел тут уже бог знает сколько времени, и до сих пор никто не вошел. Неужели про него все забыли? И тут он услышал шум за дверью. Дин мгновенно вскочил на ноги, подходя к ней, чтобы попытаться вычислить звуки. Он услышал болезненный крик, за которым последовали непрерывные мольбы остановиться. К черту это рабство, он должен проверить, не нужна ли этому человеку помощь. Дин открыл дверь и увидел зрелище, которое, вероятно, никогда не сможет выбросить из головы. Тибо держали у стены в конце зала, сорвав с тела одежду. Крупный ангел, выше и шире Каса, держал мальчишку за шею, уткнув лицом в стену, а свободной рукой направлял свой член к входу раба. Сухому, неподготовленному. Дин с ужасом наблюдал, как он с трудом пытался войти, Тибо хныкал, слезы текли по его лицу. Дин знал, что именно вмешательство и привело его сюда в первую очередь, но не собирался смотреть, как этот хрен воспроизводит сцену в душевой из «Американской истории Икс». Совершенно не задумываясь, Дин бросился к ангелу, дернув того за плечо. Этого оказалось достаточно, чтобы удивить ангела, заставив его сосредоточить внимание на Дине и отпустить молодого раба. Пока Тибо пытался одеться, Дина швырнули в противоположную стену, удерживая за ошейник в паре дюймов над землей. Ангел прошипел ему что-то на енохианском, дыхание было едким и горячим, слюна брызнула Дину на лицо, пока существо продолжало шипеть слова, которых он не понимал. Дин бывал и в худших ситуациях и мог справиться со всем, что этот мудак на него обрушит. Он проигнорировал рычание существа и посмотрел мимо него, на дрожащего у стены Тибо. — Уходи отсюда! — рявкнул на него Дин, пытаясь вывести бедного парня из вызванного травмой оцепенения. Сработало, Тибо бросил на него искренний взгляд, прежде чем выбежать из коридора. Ангел придвинулся ближе, оскалив зубы, как дикая псина. Вот вам и теория Каса о том, как в этой школе обращались с рабами. Существо быстро перевернуло Дина, поставив его в то же положение, в котором он нашел Тибо. Крепкая хватка за ошейник пришпилила левую щеку к каменной стене, когда Дина наклонили вперед. Мать моя, ну почему самосохранение не было чертой Винчестеров? Когда существо спустило свои мерцающие кальсоны, Дина шарахнуло реальностью ситуации. У него было два варианта на выбор: подчиниться и допустить эту ужасную сцену, чтобы продолжить свою миссию, или сражаться изо всех сил, попытаться выбраться и понести последствия своего наказания, прежде чем встретить свою смерть. Ну что за пиздец: изнасилование или смерть? Это никакой, блять, не выбор. Ангел пнул Дина по лодыжкам, заставляя раздвинуть ноги. Сердце заходилось в груди, то ли от адреналина, то ли от гнева, Дин не был уверен. И тогда он пообещал себе, что если выберется отсюда, то вернется выпотрошить этого мудака. Что-то уткнулось в его дырку, и Дин зажмурился, пытаясь перенестись в счастливое место, унестись куда-нибудь как можно дальше от ада, в котором оказался. Не стоило удивляться, что этим счастливым местом оказалась Детка; Кас, Сэм и их мама отправляются в путь. Дина вырвало из его ментального безопасного пространства резкое: — Этого будет достаточно, Нецах. Ангел ослабил хватку на ошейнике и бедре Дина, так и не войдя внутрь. Когда Дин обернулся, его встретила холодным взглядом женщина, которая открыла дверь, когда он впервые пришел. Ангел стоял рядом с ней, скрестив руки на груди, и небрежно сказал ей что-то на енохианском. Разговаривал с ней так, как будто не она только что наткнулась на него, собирающегося изнасиловать раба уважаемого Господина. Женщина огрызнулась на него, и парень ушел. Затем она посмотрела на Дина, раздраженно изогнув бровь. — Следуй за мной, раб. Она вернулась в ту же комнату, из которой Дин выскочил в своей неудачной попытке спасти положение. Стоя в стороне, она молча указала Дину вернуться к каменной скамье. Он сделал, как велено. Когда он сел, женщина подошла и встала напротив него за столом. — Ты понимаешь, почему оказался здесь? Неуверенный, должен ли говорить, Дин кивнул головой. Она усмехнулась. — Очевидно, нет. Если бы ты понимал, то воздержался бы от вмешательства и не попал в подобное положение. Нецах имел полное право сделать это. Это был твой первый тест, и ты его провалил. Ни одному рабу не пристало противиться нашим или любым другим Господам этого царства. Было бы разумно помнить, что мы их слуги. Какой бы личной системе убеждений с предыдущего уровня ты не следовал, здесь она неприменима. Дин понимающе кивнул, прикусив язык, чтобы воздержаться от спора. Если он хотел выбраться отсюда, придётся играть по правилам. — Очевидно также, что ты склонен к жертвенности. Традиционное наказание с тобой не сработает. Таким образом, наказание за сегодняшний твой проступок перейдет к твоему Noquod, рабу, которого ты пытался защитить. Если продолжишь так себя вести и не признаешь свое место, он будет предан смерти. Дин побледнел. Ему хотелось закричать, но если бы он это сделал, то бог знает, какие пытки пришлось бы вынести Тибо. Блять. Женщина подошла к концу стола с маслами. Схватила богато украшенный зеленый бутылёк прямоугольной формы с серебряной отделкой по краю и поставила перед Дином. — Тебе необходимо научиться требованиям ублажать своего Господина в дополнение к соответствующему поведению, которого от тебя ожидают. Знаешь, для чего оно? Дин покачал головой, хотя было ощущение, что, для чего угодно, но уж точно не для выпечки. — Я так и подозревала. Сегодня ты научишься готовиться. Как раб, ты несешь ответственность за то, чтобы доставляемое тобой удовольствие было максимально безболезненным и гладким для твоего Господина. Если бы Нецах взял тебя, такое трение могло бы привести к болезненному раздражению. Быть неподготовленным к своему Господину неприемлемо. Дин пытался воздержаться от смешка. Очевидно, для того ублюдка было бы без разницы, насколько болезненно прошел бы анальный секс на сухую. Дин понимающе кивнул, молча понося каждого ангела на этом богом забытом уровне. Женщина указала в угол, позади Дина. — Сядь на кушетку. Начнём инструктаж. Дин оглянулся, как это он не заметил элегантную кушетку в углу? Схватив бутылку, он направился к обитому бархатом месту и сел. Она изогнула бровь и цокнула языком. — Сними одеяние и ляг на бок менее доминирующей руки. Скромность давно вылетела в трубу, учитывая, что женщина и глазом не моргнула от устроенного ей же самой зрелища чуть ранее, но ее краткие и бесстрастные инструкции вызывали у Дина легкое беспокойство. Он никогда раньше не делал с собой ничего подобного, и, похоже, его первый опыт пройдёт под бдительным присмотром и опекой старой суровой женщины. Как он до такого докатился? Когда Дин полностью обнажился, то растянулся на кушетке на левом боку, левой рукой обхватив правую, спиной к женщине. Он предпочел бы не смотреть ей в глаза, если она действительно собиралась научить его тому, что он собирался делать. — Учитывая, что твой опыт и понимание в целом ограничены, можно ли с уверенностью предположить, что в этих действиях ты также новичок? Теперь Дин молился, чтобы под ним пол разверзся и сожрал его целиком. Женушка гребаного Хранителя Склепа собиралась объяснять ему, как растягивать свою дырку для подготовки к анальному сексу. Он покачал головой, даже если бы ему разрешили говорить, он не был уверен, что сможет. — Во-первых, тебе нужно расслабиться, насколько возможно. Дин чуть было не расхохотался. «Расслабишься тут, пока какой-то совершенно незнакомый чел наблюдает, как ты забавляешься с собственной задницей. Посмотрел бы я, как бы вы справились, дамочка», — с горечью подумал он. — Покрой маслом любой палец, который захочешь использовать, и вставь его внутрь. Удерживай его на месте, пока не почувствуешь, что мышцы сфинктера начинают расслабляться. У Дина щеки пламенем загорели, когда он открыл бутылёк и капнул немного масла — более близкое к желеобразной консистенции, чем настоящее масло — на указательный палец правой руки. Лишние остатки он использовал, чтобы размазать по краю и вокруг, прежде чем сделать глубокий вдох и надавить. Было немного странно, но не неприятно. Первоначальное давление стало неожиданным — автоматическая реакция к попытке сопротивляться вторжению. Дин сделал, как велела женщина, и удерживал палец на месте. Спустя какое-то время и несколько глубоких вдохов он физически почувствовал, как расслабляется. — Хорошо, теперь можешь медленно начать растягиваться. Первое: аккуратно води пальцем круговыми движениями по входу, если получишь удовольствие от процесса, что совсем не является чем-то неслыханным, можешь поэкспериментировать с различными способами растяжки. Как и было сказано, Дин начал медленно растягиваться. Он чувствовал, как кольцо мышц становится все более и более податливым от его движений. Дин согнул правую ногу вверх для доступного положения. Когда он смог толкнуться глубже, до костяшек, то не удержал стон, вырвавшийся наружу. Дин мгновенно напрягся, внутренне наказывая себя за то, что почувствовал хоть какое-то удовольствие от этой унизительной ситуации. — Удовольствие — это естественная реакция, в то время как удовольствие твоего Господина должно стоять на первом месте. Рабов часто выбирают из-за их восприимчивости к таким действиям. Скромность не их забота, она не должна быть твоим критерием, — впервые ее тон был мягким и ободряющим. Дин мог сделать это, он мог сыграть раба. И, черт возьми, раз уж пришлось оказаться в таком компрометирующем положении, он мог бы попытаться получить от этого удовольствие несмотря на то, каким грязным себя чувствовал. Дыхание стало отрывистым, когда Дин начал погружаться внутрь; глубже, быстрее. — Если согнешь палец вверх по направлению к области пупка, то доберешься до простаты. Это сделает процесс более приятным для тебя. И если почувствуешь, что готов, можешь вставить еще один палец и растянуть себя больше. Слегка смущало, как до отвратности безэмоционально женщина говорила ему, что делать. Дин мог бы поклясться, что перед глазами взорвались звезды, когда он согнул указательный палец и коснулся маленькой округлой железы. Он никогда в жизни не испытывал такого сильного чистого удовольствия. Какого хера он никогда не пробовал этого раньше? И в этот момент Дин представил, как бы себя чувствовал, если бы Кас растягивал его, заполнял его своим членом, ударяя по этому пучку нервов. Дину пришлось закусить губу, чтобы сдержать стон, рвущийся из груди. Когда второй палец, наконец, пробился сквозь вход, Дин снова удержал их неподвижно, чтобы привыкнуть к вторжению, позволяя себе расслабиться. Когда он смог вставить третий палец в свою дырку, продвинувшись намного дальше, чем вообще считал возможным, женщина откашлялась. — Отлично, раб. Ты можешь остановиться. Дину пришлось сдержать жалобный стон, но реальность этого места, того, что он делал, и его аудитория; волнение и возбуждение, затуманившие разум, быстро рассеялись. Женщина протянула ему влажное полотенце. — Приведи себя в порядок. Он повиновался и оделся, неловко стоя перед ней. Немного погодя она протянула Дину маленькую бутылочку с маслом и силиконовую пробку. Брови Дина взметнулись вверх в замешательстве. — Тебя сопроводят обратно в твои покои до завтрашнего урока. Ты должен быть растянут и готов, когда придешь, это поможет тебе оставаться открытым, когда подготовишься. Если придешь неподготовленным, твой помощник будет наказан. Я ясно выразилась? Дин молча кивнул, почтительно склонив голову перед женщиной. Он старался не думать о том, почему не Тибо пришёл забрать его.***
Асмодей был так же прекрасен, как Кас и помнил владыку Похоти. Его черные доспехи резко контрастировали с молочно-белой кожей и почти мальчишескими чертами лица. Глаза цвета электрик, обрамленные длинные блондинистые волосы выдавали его истинный возраст и говорили об опасном интеллекте и жестокости; то, чем он, как известно, наслаждался больше, чем любой другой ангел. Кас знал, что для большинства Асмодей был загадкой; другие ангелы Лимба боялись его, но в то же время страстно желали. Хотя в его районе находилась школа для рабов, он был известен как единственный ангел, который никогда не брал оттуда учеников. Молвили, что он спал только с другими ангелами и никогда не знавал человека. Его голос струился медом, когда он кружил вокруг Каса как змея, а глаза наполнились желанием. — Кастиэль, приветствую тебя, как луна встречает ночь. Ты почтил мой дом своим присутствием. Кас попытался подавить дрожь, когда почувствовал холодные руки Асмодея на своем плече. Он наклонился над ним сзади и прошептал на ухо: — Ты присоединишься ко мне на моей охоте? Его длинные светлые волосы упали на плечо Каса, мягко лаская его обнаженную грудь. Кас почувствовал, как все тело напряглось под прикосновением Асмодея. — Я приму твое любезное приглашение. Асмодей тихонько усмехнулся ему в ухо, прежде чем скользнуть руками под крылья Каса, обнимая поперек живота, чтобы притянуть ближе. — Я жаждал увидеть тебя снова… До сих пор помню, как ты зарезал того мятежного ангела, за которым охотился здесь, как его кровь окрасила твою прекрасную кожу. Продолжая говорить, Асмодей провел пальцами по груди Каса, заставив того напрячься и с сожалением закрыть глаза. Там, где другой ангел находил удовольствие в акте убийства, Кас чувствовал только раскаяние. «Зарезал» подходящий способ описать содеянное. Тогда он не чувствовал угрызений совести, потому что Лимб уже глубоко вонзил свои когти в его эмоциональную стабильность, Кас совершенно не сдерживал ярость, когда сражался с тем ангелом. Задачей было вернуть его, а не убить. Но ангел не оставил Касу выбора. Он знал, что именно финал этой битвы и стал одной из причин, по которой его так уважали в этом королевстве. Это была физическая демонстрация его превосходящей силы, которой обладал каждый ангел Небес по сравнению со своими собратьями из Лимба. А поскольку Кастиэль был воином, это произвело даже большее впечатление, чем он рассчитывал. Он также вспомнил, как другие ангелы заставили его чувствовать себя после того, как он убил своего брата. Как они трепетали перед ним или даже боялись его… Как он гордился этим фактом. Он знал, что так себя чувствовать неправильно. Он был солдатом и должен был выполнить свой долг. Гордыня — это эмоция, которая привела к непослушанию. До того, как встретил Дина, Кас был идеальным маленьким солдатом. Эмоции опасны, каждый ангел Небес это знал. Кас ненавидел то, как это царство пробуждало в нем такую тьму. Теперь он был еще более восприимчив к этим эмоциям, потому что со времени своего пребывания на Земле научился чувствовать. — Мне будет так приятно наблюдать за тобой на охоте. Видеть, как твои прекрасные перья рассыпаются по твоей добыче, когда ты убиваешь ее, — прошептал Асмодей, прежде чем вплести пальцы в крылья Каса, прямо в мышцы под лопатками, где ангелы наиболее чувствительны. Кас не смог сдержать стон, сорвавшийся с губ, когда ангел прикоснулся к нему столь интимно. Он отстранился от Асмодея, который игриво поднял бровь. — Ты слишком напряжен, Кастиэль. Позволь мне помочь тебе. — В этом нет необходимости. Когда начнется охота и какова наша цель? Кто-то из питомцев Барбатоса снова сбежал с арены? — Кас попытался отклонить ухаживания Асмодея, обратив его внимание на одного из его известных соперников. Похоже, сработало, потому что Асмодей откинул голову назад и рассмеялся, и смех его звучал приятно и заразительно. — Ты все еще помнишь? Какой славный был день, наблюдать, как его людей и бойцов разорвал в клочья тот самый василиск, которым он так гордился. Ему понадобились месяцы, чтобы восстановить повреждения на арене. Асмодей взял Каса за руку и повел в свои личные покои. — Мы охотимся не на зверя. Мы охотимся на слугу, который нарушил Ohorela. Каса охватила внезапная волна гнева и беспокойства за Дина. Он знал, что человеческая душа, о которой говорил Асмодей, это не Дин. Но также знал, что он вполне может оказаться в том же положении, если в этой миссии что-то пойдёт не так. — В чем преступление этого слуги? — спросил Кас, пытаясь сохранить ауру безразличия. Асмодей встал перед Кастиэлем и оттолкнул его на кровать позади. — Он снял ошейник. Ангел скользнул к Касу на колени и начал массировать его плечи. — Что ты делаешь, Асмодей? — голос Каса звучал более раздраженно, чем он себя чувствовал. Он ненавидел то, насколько прикосновения Асмодея заставляли его чувствовать себя более расслабленным. Асмодей знал, что делает, как прикасаться к его крыльям в нужном месте, чтобы Кас стал податливым и спокойным. Такие познания могли быть только у другого ангела. — Я помогаю тебе расслабиться. Отправляемся в горы на рассвете. Хочу, чтобы ты победил и был рядом со мной, — Асмодей уткнулся носом Касу в щеку, с привычной легкостью покачивая бедрами. — Хочу, чтобы ты хорошенько отдохнул, хочу позаботиться о тебе. Кас чувствовал губы ангела за своим ухом, его голос нашептывал слова похвалы. — Ты такой сильный, Кастиэль. Ты знаешь, как безумно я желал тебя с тех пор, как впервые увидел. Раздели со мной постель сегодня и позволь позаботиться о тебе.***
Когда Дина вернули в его покои, безмолвно и без какого-либо подтверждения со стороны бесстрастной рабыни, он вздохнул с облегчением, когда дверь закрылась с ее уходом. Бросив пробку и масло на стол, он подошел к кровати и рухнул на нее, свернувшись калачиком на боку, прижимая лишнюю подушку к груди. Дин прижал подушку к лицу и закричал, когда воспоминания о прошедшем дне заполонили разум, в искаженном замедленном темпе, во всех подробностях. Это место — просто ебанутый пиздец. А что хуже всего, Дин понятия не имел, как собирается выяснять, не застрял ли Сэм в этой адской дыре. Он должен повиноваться и подчиняться, если не хочет окропить руки кровью Тибо. При этом он вынужден подвергать себя гнусным унижениям в виде сексуальных уроков. Дин подумал о Касе, ему нужно сосредоточиться на чем-то хорошем. Где бы он ни был, Дин надеялся, что дела у него идут лучше. Кас. Идиот, который не понимал, что делает чувства Дина намного более сложными и реальными. Их объятия этим утром, сопровождающиеся потрясающей дрочкой и поцелуями. Секс был потрясающим, но для Дина это было нечто большее. Это была форма близости, выходящая далеко за пределы физического удовлетворения. Это была их игра, легкое товарищество между ними. Это несправедливо. Это охуеть как нечестно. Кас не должен был так небрежно соглашаться пересечь эту черту. Потому что, когда наступят неизбежные последствия, Кас будет в порядке, а Дину настанет полный пиздец. Как, черт возьми, он мог снова стать просто друзьями после всего, что произошло в Лимбе? Сейчас он отдал бы все, чтобы оказаться в объятиях Каса. Это место тяготило Дина, и он отчаянно нуждался в утешении и присутствии своего друга. Дин начал молиться. Надеюсь, ты в порядке. Я… я в норме, насколько это возможно, наверно. Я просто… я скучаю по тебе Дин заснул с именем Каса на губах.***
Надеюсь, ты в порядке. Я… я в норме, насколько это возможно, наверно. Я просто… я скучаю по тебе Кас закрыл глаза и вдохнул свежий ночной воздух. Он не мог уснуть и вышел из комнаты на балкон с видом на город. Он скучал по Дину. Касу хотелось ответить на его молитву и позволить ему услышать несколько слов утешения. Кас оглянулся на пустую кровать в гостевой комнате, которую Асмодей приготовил для него, когда Кас отверг ухаживания ангела, сославшись на то, что слишком устал и хочет спать… один. Он знал, что следующие дни в компании ангела будут тяжкими. Асмодей не славился тем, что с лёгкостью воспринимал отказ или так легко сдавался. Касу следовало быть осторожнее с ангелом, но также он не мог позволить себе сделать его врагом. Если Сэм действительно в его школе, Асмодей мог бы приказать покупателю продать его Касу. Как и Дин, Кас должен сыграть свою роль. Притвориться тем, кем он не был. Ему придется напомнить себе об этом факте, когда завтра они начнут охоту. Кас провел руками по лицу. Дин возненавидел бы его, если бы он убил невинного человека. Кас понимал, что должен испытывать больше любви к человеческой душе, но все, о чём он мог думать, что эта душа стоит на пути безопасного возвращения Дина и Сэма на Землю. Кас знал, что сделает все для Дина, даже убьет невиновного, чтобы защитить его. Он не испытывал за это угрызений совести. Просто не мог. Убийство — это часть его жизни. Чувство раскаяния приведет к обратному эффекту. Но каким-то образом зеленые глаза Дина преследовали Каса во сне, умоляя поступить правильно.