***
Два брата-акробата просыпаются почти в одно время. В восемь утра их будит удар подушкой. Северный, будучи воспитанный Советским Союзом, встаёт сразу же после прикосновения мягкого патрона. — Южный, я тебя убью! Говорит он, не смотря на стрелка, однако, закинув подушку прямо в закрытую дверь, чуть успокаивается. Дверь открывают, и оттуда выглядывает мужчина лет двадцати. Флаг схож с флагом Южной и Северной Кореи, слитый. Короткие, белые, прямые волосы непослушно лезут в синие глаза. Мужчина явно смотрит с высока, так как рост его превышает рост братьев-азиатов, 172 сантиметра. Северный кидает озлобленный взгляд, но утихает. Устало потирает виски и садится обратно на кровать. — Ну, папа-а-а! Это несмешно! — А на мой взгляд, ещё как смешно. — Корейская Народная Республика, я просил разбудить моих внуков нормально! А не абы как! — Да, слушаюсь, отец, — закатывает глаза и уходит из чужой комнаты. Демократ встаёт с кровати и подходит к шкафу с одеждой. Он надевает серо-синюю футболку, чёрные штаны и спускается вниз умываться. Холодная вода мигом приводит Северного в чувства. Он выходит, направляется на кухню. За столом уже сидят Империя и Народная Республика. Не хватает лишь Южного для полной картины. КНДР садится и начинает завтрак. Через пять минут к корейскому семейству подключается Республика. — Доброе утро. — Доброе, — одновременно здороваются Империя и социалист. Южный садится за завтрак. Пока все едят, гуляет между ними тишина. Когда наступает время чая, Народная Республика окидывает всех взглядом, шумно выдыхает, привлекая к себе внимание. — Так, как ночь прошла? Отдохнули? — Нет, — отвечает за внуков Империя. — Я застукал их, когда пытались проскользнуть под кровом ночи в свои комнаты. — Чего? Дети, скажите, что ваш дедушка шутит. — Нет, он не врёт, — отвечает КНДР. — Вы пошли на работу? Но мы же вроде договорились. — Я им то же самое сказал. — Помолчи, пап, я хочу их услышать. — Да, мы пошли на собрание, хоть и не хотелось. — Тогда зачем пошли? — Пап, это моё личное дело, — одновременно говорят братья. — Хм, вы какие-то странные. Будто что-то скрываете. Вы решили объединиться? — Что?! — Что?! Нет, пап! — Да мы бы никогда!.. — Да? Жаль… Народная Республика наклоняет голову и пялится в кружку, на дребезжание воды в чае. Грустно исподлобья посматривает на старшего, будто умоляя того поговорить с младшими. — А почему вы не хотите обьединить наконец земли? — вмешивается златокрылый. — Он — западный приёмыш. — Он — пубертатная язва. Оба закатывают глаза на заявление друг друга. — Но почему же кому-то не передать свои земли на сохранение своему брату? — Я не хочу, чтобы по моим землям ступала нога американцев и всяких пе… — Молчи! — сквозь зубы шипит Южный, закрывая рот КНДР рукой. — Южный, отпусти Северного! Северный, не беси брата! — Да, папа, — говорит демократ. — Хорошо, папа, но это не отменяет, что я не против хождения диктаторского режима. — Ясно всё с вами. Хоть раз можете вести себя как семья? — Можем. Северный встаёт с места, быстро моет за собой посуду и уходит наверх. Прозападный остаётся с старшим поколением. Они втроём спокойно разговаривают. Только вдруг в головушку стучатся нехорошие мысли. Южный мигом срывается с места. Со всех ног бежит в свою комнату. Открывает дверь, оглядывается, осматривает свои вещи. Всё вроде бы на месте. Выходит, закрывает за собой дверь. В этот же момент через дверь по правую руку ЮКа от выхода из комнаты открывается дверь. Оттуда выглядывает демократ и окидывает ЮКа с ног до головы. — Ты чего шумишь? — Да так, подумал, что ко мне решил зайти и пошариться в моих вещах, но, видимо, ошибся, извини. Ты прекрасно понимаешь, что я не лучшего о тебе мнения, однако, извини. — Да ладно, забей. Он уже начинает закрывать дверь, но Южный ставит ногу, чтобы дверь не закрыли. Северный серьёзно и вопросительно кидает взгляд прямо в розовые глаза Республики. — Погоди. Может ради деда и папы не будем ссориться? Давай также тихо друг друга ненавидеть, как на работе? — Они поймут, уже деда понял, что мы что-то скрываем. — Да, но может фильм вечером посмотрим? — Какой? — «Игра в кальмара»? С неловкой и кривой улыбкой произносит ЮК. Северный сощуривается, долгие пятнадцать секунд осматривает кривую лыбу брата, хоть добрую и искреннюю. — Тц, а давай. — Ура! — Я за пивом и чипсами сгоняю, а ты папу и деда предупреди. — Ок. Так и порешали. Оба выполнили свои обязательства, и всей семьёй собираются на диване в гостиной. Демократ приносит немецкое пиво и чипсы из России, просто он знает место, где их много, а стоят мало. Располагаются и включают телевизор. Находят этот чертовский сериал и начинают просмотр. Почти восемь часов они смотрят сериал. К пяти вечера беспрерывный сериал заканчивается. Слегка подвыпившие браться решают, какой фильм дальше поставят. Старшие тихо наблюдают за их спором. — Давай посмотрим фильмы Марвел. — Нет, эту пендоскую хрень я не буду смотреть. — Там нет ничего пропагандирующего. — Зато затянуто по-американски. Почему ты не хочешь советскую классику? — Из нас четверых только ты знаешь русский. — Вообще, я знаю русский. — Деда, молчи. В любом случае, английский все знают, да фильмы переведены на корейский, а советские не шиша. — Ты просто оправдываешься! — Внучата-дерьмята, может вы поставите русский фильм, раз не можете определиться? Ну, от РФ. Два брата-азиата хлопают глазами, переглядываются. — Вообще, это неплохая идея. — Было бы интересно. — Чего?.. — Чш-ш-ш, я тебе потом объясню. Шепчет Империя на ухо сыну. Тот непонимающе смотрит на старшего, но соглашается. — Ладно, что именно хотите посмотреть? — Давайте комедию “Холоп“? Мне её рекомендовали. — И кто же? — Сам прекрасно можешь догадаться, — подмигивает Южному. — Так мы будем смотреть “Холопа“? — Ну, давайте. —Его как раз перевели на корейский. — Да включай наконец! Не выдерживает Народная Республика. Все на него странно смотрят, но включают рекомендованный фильм. Позже ещё идёт фильм и ещё один. Всё близится к часу ночи. Всё ещё подвыпившие братья Кореи опять спорят насчёт очередного фильма. — Ну, давайте всё-таки посмотрим американский фильм. — Нет! Я не потерплю пендоса! — Он не пендос, а… — Точно! Пендостáн! — КНДР, хватить бесить меня! — Север, Юг, а вы не думаете идти спать? — Нет! Оба грубо отвечают Народному. Он злится, но глубоко в душе и пожимает плечами. Крылатый на него строго смотрит, а тот скукоживается под взглядом отца. — Внучат, может реально спать пойдём! — Погоди, деда. Может ты, братец, забыл на чьей территории находишься? — Ой, ой, ой, а это не твой дом! Мы в гостях у отца и деда! — И что?! — Мы недалеко от границы КНР и РФ находимся! — Что тебе это даёт? Отношения с Китаем у меня хорошие да с Россией тоже. — Зато Россия против затейщиков войны. Стóит тебя вывести, как потеряешь его доверие. — Да? И это говорит человек, который хранит полуголую фотку другого человека! — Откуда?.. — Стой, стой, стой! По записям помнится, он тебя даже спалил! — Всё-таки ты лазил у меня в вещах! Тогда тебе должно быть известно, что он не особо-то злился и разрешил оставить! — Чего?! Ты врёшь! Такого не может быть! — О-о-о… Тогда почему он спокойно меня вчера пригласил побеседовать? — Заткнись! КНДР набрасывается на брата. Завязывается драка. Дед подрывается и хватает со спины Северного. Народный хватает Южного. Младшие ещё брыкаются, стараясь выбраться из чужой хватки. — Да что на вас нашло?! — Он — тиран! — Папа, не слушай его! Этого извращенца! Северный вырывается из рук крылатого. Отряхнувшись, злобно кидает взгляд на брата. Складывается впечатление, что он врежет ЮКу в глаз, правда этого не происходит. Демократ разворачивается и направляется к входной двери. Империя подбегает к нему, кладёт руку ему на плечо, но тот грубо отдёргивает и открывает дверь. — Северный, иди быстро сюда! КНДР выбегает на улицу. — Пусть бежит. Всё равно вернётся. Тем более, узнаете, если телепортнётся, у вас же датчики телепортации стоит. Народный отпускает сына, Республика обидчиво отворачивается от двери выхода. Что-то бубня себе под нос, садится, сложа руки на груди. — И что это было? — выкрикивает Народный. — Он ушёл и вернётся. Я же уже сказал. — Эх, в чём смысл вашего спора?! От фильма вы перешли на личный диалог. — Вот именно, я ничего не понял из сказанного между вами. — Вы же сейчас не отстанете, так? Оба старших кивают, смотря на ЮКа. — Эх, ладно, я вам всё объясню. В последнее время мы ссоримся из-за одной страны. — Что такого делает эта страна, раз вы ссоритесь? — Пап, не перебивай. Он ничего не делает. Он просто есть. М-м-м… Видели бы вы Российскую Федерацию! Сильный, скрытный, добрый, хоть и хладнокровный. Одно лишь снятие маски может меня осчастливить! Пока младший что-то там ещё говорит, крылатый наклоняется к сыну и шепчет: — Одержимость. — Надеюсь, Северный не помешан настолько, если не больше, — отвечает Народная Республика. — …также в него влюбленны не только я и мой братец, но ещё девятнадцать стран, партия, армия и организация. — Что?! В голос выкрикивают старшие. Южный вопросительно на них смотрит. — То есть… Ну, не может же быть на столько идеален, чтобы в него… две… три… двадцать четыре личности втюрились! — Может. — Звучит, как чья-то больная фантазия. — Так, может назовёшь его достоинства, как ценности расположения или… — А! Его территория самая большая. Довольно много у него древесины, содержится нефть, газ, поля и хорошие плодородные почвы. Много выходов к морям и к некоторым океанам. Имеет самое мощное оружие в мире. — А! Теперь понятно, причины очевидны. — Время идёт, а ничего не меняется. Ладно, я спать. — Спокойной ночи, деда. — Спокойной ночи, пап. — Да, да, и вам того же.***
Северный покидает дом сначала быстрым шагом, постепенно ускоряясь и переходя на бег. Да, ситуация глупая, но не всё и не со всеми идёт гладко, ну, согласитесь, у всех бывает абсурдные ситуации, просто поймите его. В явном гневе он направляется прямо. Со временем на пути встаёт стена на три метра. Без проблем перелезает через её и бежит дальше. Поскольку люди-страны более выносливые, чем автор уж точно, ну, и простых смертных тоже, страна бежит, пока не добегает до скромного леса, который располагается недалеко от преграды. Тут он останавливается и делает передышку. Пару раз глубоко вдыхает и выдыхает, оглядывается в округе. До него доходит, что не знает где он. Правую руку тянет к карманам штанов, но… О, Господи! Телефона нет. Всё, координаты Северный не узнает и до дома не доберётся. А вы думаете, просто захотел и оказался? Нет, надо вычислять, запоминать или добираться своим ходом до нужного пункта назначения. Лёгкая паника овладевает ним. Без техники он просто не сможет так легко выбраться. Глубоко в сознании Северный успокаивается, разворачивается на сто восемьдесят градусов и шагает обратно. Не успевает пройти десять метров, как со стороны небольшого леса доносится тихий рык. КНДР разворачивается в сторону звука, чтобы посмотреть на опасность, при этом пятясь назад. Через пару шагов он чувствует преграду. Только вот откуда она взялась, раз Корея далеко убежал? Резко он разворачивается и сталкивается с чужим взглядом. Знакомая маска, чёрный строгий костюм, белая рубашка и красный галстук встречают его. Несложно догадаться кто это. Недолго думая, КНДР успокаивается, делая серьёзное лицо. — Что ты делаешь на моей территории? — ни здрасьте, ни «забор покрасьте» от РФ не следует. — Привет, РФ. В смысле на твоей территории? — В прямом. Ты пересёк границу и здесь гуляешь. Моя разведка успела мне доложить. — Оу, правда? Прости, я этого даже не заметил. Я, я сейчас вернусь. — Поздно уже возвращаться. Ты время видел? — Нет. Кореец пару раз хлопает удивлённо глазами. Федерация быстро достаёт телефон и смотрит на время, и передаёт телефон КНДР. — Два ночи?! — Вот именно. Тебе повезло, что я отвлёкся от своих дел, а не Приморский Край. К тебе он всегда относится с подозрением и даже опаской. Поговорил бы с тобой не так мягко. — Приморский Край?.. — пару секунд думает. — То есть один из твоих сыновей? — Да, тигрёнок стоит на стрёме. Кх! Хорошо, давай тебя провожу до границы, и мирно разойдёмся. Азиат кивает, но явно недовольно. Разумеется, Россия замечает странное выражение лица. Неожиданно кладёт руку на плечо корейца, тот аж слегка подпрыгивает. — У меня складывается впечатление, что ты обиделся из-за отказа. — Нет, не в этом дело. — В чём же тогда? — Ну-у-у-у… — пару минут молчит и даже не замечает, как Федерация его уводит. — Эх, я сейчас гостил у отца и деда, Южный был со мной. Поспорили, а обида осталась. Не хочется что-то возвращаться да шуметь. Тем более, ключи у себя забыл. — Из-за чего повздорили? — Сначала из-за фильма, потом перешли на… более болезненную тему для нас двоих. — Теперь ясно. Ну, что мне с тобой делать? Пожимает плечами в ответ. — Ладно, координаты всё равно не знаешь. Россиянин быстро перемещается вместе с КНДР. Кореец удивлённо оглядывает помещение, в котором оказался. До чёртиков здесь темно, однако силуэты он различает. — Где мы? — По правилам, я не должен тебе рассказывать, но нужно тебя успокоить, на всякий пожарный. Мы в ближайшей тайной базе, где могут перекантовать мои солдаты. — Т-ты сказал „…в ближайшей базе…”? То есть недалеко это располагается от моей границы. — Проехали. Ложись спать, пока у тебя есть возможность. Ничего не говоря, подходит к ближайшей койке, снимает верхнюю одежду и ложится. Тут же раздаётся звонок телефона. РФ поднимает трубку и переходит с английского на русский. — Ало? — Пап, ты разобрался с ядерным соседом? — слышит в ответ голос подростка. — Не совсем, но я уладил проблему. — Ладно, ты сейчас вернёшься? — О, нет, прости, Край, я потом подпишу документы, а сейчас спать пойду, а то у меня ночь, да устал давно, ты это ведь прекрасно знаешь, как и твои братья. — Хм… Странная отговорка у тебя в этот раз. Ладно, спокойной ночи, пап. — Пока, тигрёнок. Отключается. — Это тот самый Приморский? РФ от неожиданности вздрагивает, как только до его уха доносится русская речь. Он резко оборачивается. — Ты знаешь русский? — продолжается диалог на русском. — Ага, учил. — Когда? То есть… — Прости, я не хотел подслушивать. И если я пьяный, это не значит, что ничего не понимаю. — Эм… Ясно всё с тобой. Когда ты выучил? — Ну, когда был в семье Совета. В 1946 году я оказался у него. На моё удивление он знал корейский, поэтому с ним я мог общаться, но с его детьми… Надеюсь, ты понимаешь, что одиночество мало кому идёт в радость. Поэтому выучил, до сих пор пользуюсь этим языком. Хочешь, каждый раз при нашей встречи буду на этом языке общаться? — Было бы классно, а то английский уже надоедает. — Согласен. Недостаточно выражает мысль. — Если ты про мат, то этого «добра» много, но это не значит, что им я разбрасываюсь направо и налево. — Я не про грязные слова, а в общем про масштабность языка. — Так, давай философствовать утром, ночь нам сегодня не подруга, спи. — Хорошо. Корея лучше укутывается, отворачивается к стене и засыпает. РФ в свою очередь осторожно снимает свой офисный костюм, аккуратно вешает на спинку койки и сам ложится спать. На утро сладко спящий кореец еле слышно посапывает в подушку. Точно прекрасный сон прерывается после знакомого, но чётного и командного голоса: — Рота, подъём! Корея мигом вскакивает, не понимая где он, что происходит и так далее. Когда его сонный взгляд встречает знакомую фигуру, Федерацию, сразу просыпается. — РФ, что ты делаешь у меня дома?! — спрашивает на английском. — И тебе доброе утро, — спокойно здоровается на родном языке. — Видимо, много вчера выпил, раз ничего не помнишь. Северный открывает рот, чтобы что-то предъявить, но оглядывается в округе. — То есть это не сон?! —спрашивает скорее себя, чем масочника, на русском. — В смысле сон? Ты что-то помнишь? — Смутно. — Расскажешь, пока одеваешься? — Да, конечно… КНДР идёт надевать верхнюю одежду, а РФ усаживается за стол, где стоят две кружки с горячим чаем. Одну из кружек он берёт, снимает маску и начинает довольствоваться чёрным чаем с лимончиком. — Я помню, что с семьёй смотрел фильмы и сериалы. Потом с братом поссорился. Последней каплей оказался т!.. та самая преграда между нами, которая недавно между нами появилась. Эх… А мы хотели, почти всё сделали для объединения. — У-у-у, ссора с близкими. Нужно вам помириться. — Да знаю я! Ещё помню, что бежал и пересёк, вроде, забор, потом оказался здесь, ты сказал, что мне повезло, пришёл ты, а не твой сын… А так же я пообещал с тобой общаться на русском языке. КНДР спокойно обувается и садится за стол к России. Берёт кружку с чаем делает пару глотков. — Значит, ты был не так уж пьян. Давай, пей чай, и до границы тебя отправлю. — Хорошо, не скажешь ли, который сейчас час? — Шесть, тридцать восемь. — Фух, мои скорее всего ещё спят. — Отлично, тогда прогуляться успеешь. В следущий раз подумай, куда бежишь. Может тебе не повезёт и встретишь Приморский Край. — Я это понял. Спасибо тебе. — Да за что? Я почти ничего не сделал. — Спасибо, что появился в моей жизни. Федерация вопросительно поднимает бровь и слегка непонимающе смотрит на соседа по границе. Тот отводит взгляд, слегка краснея, из-за пристального осмотра чёрно-синего глаза. — Северный, без обид, но вы, братья-корейцы, стали вести себя странно. Не знаю, что на вас так повлияло, но, пожалуйста, держите себя в руках, а то выглядит немного странно. Хорошо? — кладёт руку ему на плечо. — Хорошо. Слегка улыбается уголками губ. Федерация кивает скорее для себя, чем для него. Оба допивают чай, РФ берёт КНДР за руку и перемещается к его границе. Кореец перелезает через неё и оборачивается к спасителю. — Что ж.. Пока, РФ, увидимся, скорее всего, только на собрании. — Хорошо, до встречи. Россиянин пропадает, а Северный бежит в сторону предполагаемого дома. В голове у него каша, думает: „Нет уж, ничего не передам Южному. Пусть продолжает себя вести неадекватно, мне это на руку. Просто так я не позволю заполучить РФ. Мне стóит делать первые шаги, пока есть шанс и конкуренция маленькая!” Наконец прибегает к дому. Останавливается прямо перед входной дверью, стучит. За ней слышится бег и поворот ключей в замочной скважине. Дверь открывает Корейская Империя. — Северный! Заключает его в объятия, младший не понимает как реагировать, в итоге обнимает своего деда. — Где ты был?! Мы все переживали! — Точно? — с сомнением и сарказмом переспрашивает. — Да точно, точно! Твой брат до пяти утра не спал, ждал тебя и вырубился. Твой отец всё время ночью просыпается, плохо спал, я встал где-то в пол пятого. Прошу, не делай так больше! — Ладно, ладно. — Так где ты был? — Я… Я у друга по границе. Не заметил и пересёк, а он предложил мне переночевать. — Ясно. Ну, теперь всё хорошо, пойдём-ка в дом и позавтракаем. — Хорошо, деда.