Морсентур

В тысяча восемьсот сороковых годах от чумы погибло много людей, но в городе все ещё оставались некоторые. Леди Магнесс внесла в город все свои средства, способствовала уничтожению болезни и вскоре была избрана губернаторшой. Новому правителю были рады все выжившие, и в честь этого события Магнесс устроила пир, приглашёнными гостями которого являлись обычные крестьяне и вампиры. Уже бездетные Анварис находились на торжестве лишь из-за вежливости, но их единственным желанием в тот день была смерть. Без детей смысл их жизни пропал. Под конец торжества, Магнесс заметила странное поведение Миланте и постоянное желание вырваться. Она думала, что девушка может быть в положении, но разве вампиры не бездетны? Они же восстали из могил и вполне могли потерять способность заводить потомство. Беременность Миланте подтвердил врач Магнесс. Тогда Анварис впервые за несколько месяцев обрадовались, но никто даже не мог предположить, что их счастье окажется недолгим. Миланте через девять месяцев смогла родить здорового мальчика и дать ему имя Фауст, но через пять лет он умер от туберкулёза. Семейство Анварис снова настигло горе. Были тщетны и попытки Амалии и Фридриха завести ребёнка. Четырнадцать раз у них не получалось, и они отбросили все попытки, решив жить с осознанием смерти Кимберли и Ишу. Восемнадцатого декабря тысяча восемьсот семьдесят первого года, когда в городе уже не было ни намёка на болезни, в город приехал кукловод из Венгрии. Миланте обратилась за помощью к кукловоду. Оказалось, что этот двадцати восьмилетний юноша умел делать человекоподобных гуманоидов куда лучше Миланте (уже потерявшей возможность создавать кукол по причине ухода господина в небытие, потому что создание кукол являлось его подарком, а не постоянным даром), и вместо человеческих органов он использовал биокомпоненты. Стоили эти гуманоиды ровно четыреста туров. Через две недели гуманоидов привезли в уже отреставрированный особняк Анварис с дополнительной инструкцией. В одной коробке лежала девушка-подросток в чёрном платье, с такого же цвета беретом, длинными чёрными волосами и в белых перчатках, во второй — беловолосый кудрявый мальчик девяти лет в белой рубашке с красным бантом, чёрных штанах и туфлях, в третьей — кудрявая шатенка с голубыми глазами, в белом платье, голубом берете и с золотым крестиком на груди. Каждая коробка была подписана. Мальчика, как и просила Миланте, звали Фауст, первую девушку — Ишу, вторую — Мориана. Четвёртого гуманоида ей не прислали лишь по той причине, что создание именного этого прототипа находилось под запретом. Нарушив правило пользования куклами, Миланте наказала юноше дать гуманоидам их старые имена и вместе с биокомпонентами всучила их мозги и сердца. Новые куклы смогут вспомнить прошлую жизнь, и при желании забыть что-то определённое. Миланте воспользовалась новой функцией гуманоидов и стёрла из памяти девушек погибшего Мефистофеля и их прошлые специальности. Морана больше не будет монахиней, а Ишу забудет о всех совершённых преступлениях. Город забыл о потрошителе, как и потрошитель забыл сам о себе. Единственной проблемой с тысяча восемьсот семидесятых годов являются благоприятный процесс образования монополистических промышленных организаций.

***

1930 год, Королевство Румыния, город Морсентур. После экономического кризиса население в Морсентуре упало — многие, кто был не способен прокормить себя и семью, кончали жизнь самоубийством. Не прекращающиеся смерти не прекращались до тех пор, пока в городе не появилась первая мануфактура, образованная Магнесс (она вампир, оттого до сих пор была жива). Всего за пять лет рост населения в городе поднялся, а люди стали зарабатывать настолько хорошо, что даже могли купить себе лошадь. По просьбе губернаторши вампиры предлагали людям работу у себя в особняках и с их разрешения выпивали немного крови, необходимой для нормальной жизни. Разбогатевшие мастера кукол-гуманоидов получали заказы от пожилых и молодых родителей с просьбой создать куклу для ухода. По всему Морсентуру ходили гуманоиды, которым не были страшны осадки и температура. С денег Магнесс было построено четыре школы, два детских приюта и устроены на работу свыше пятидесяти тысяч человек. Двадцать пятого марта Магнесс объявила всему городу, что с помощью Анварис открывает оккультный музей. Билеты покупали лишь те, кто сталкивался с паранормальным — вампиры. Обычные смертные не были заинтересованы в мистике, но работники музея (в основном люди), несмотря на отсутствие необходимых знаний, с любопытством поглядывали на стеллажи, полки и закрытые стеклянные шкафы с пометкой «не пытаться открыть, разрешено лишь смотреть». В музее основатели и гости распивали вина и наблюдали за экспонатами. Кому-то было интересно посмотреть на проклятые музыкальные инструменты, а кто-то не мог отойти от стеллажа с закрытым стеклянным шкафичком, в котором стояла фарфоровая кукла черноволосого мальчика. Возле куклы уже несколько минут стояла Ишу. — Милая, может тебе следует пройтись по другим стеллажам? — к Ишу подошла Амалия с бокалом вина в руке. Она была в чёрной меховой куртке, длинном чёрном платье и красных туфлях, а голову прикрывала чёрная шляпа с вуалью. — Мне нравится, как он выглядит. Почему эта кукла не подписана? Я бы прочитала о нём побольше. — Если это запретный объект, то наверняка никому не стоит знать, как зовут эту куклу. Говорят, она опасна, и когда в музее никого нет, она покидает свой шкаф, бродит по музею и играет на фортепиано. «Сам играет на пианино? Наверняка эта кукла в прошлом натворила много дел, отчего её заперли. А, может быть, в ней сидел демон, оттого она и пакостничала. Но у меня складывается ощущение, что у этой куклы есть имя, просто никто его не говорит...» — думала Ишу и не осознавала, что родственники ей врут. О Мефистофеле ведь не помнят только куклы, а вампиры тщательно скрывают от них, что в семье Анварис раньше жила одержимая кукла. Ишу собралась уходить от стенда, как к ней подошёл Фауст с вытянутой рукой, предупреждая о своём присутствии. — Ишу, ты всё просмотрела? — спросил он с улыбкой, и Ишу в миг изменилась в лице — она улыбнулась ему в ответ. — Сейчас пойду к музыкальным инструментам, — ответила Ишу и осмотрела Фауста. Мальчик успел где-то угваздать свою белую рубашку. Ишу показала на грязь пальцем, а Фауст ответил, что ототрёт это позже, ибо сейчас у него дела поважнее. Фауст и Ишу взглянули в коридор — на пришедших гостей. Судя по их манере речи, они не местные и приехали сюда по особому приглашению. Маленький мальчик смутил Ишу, и она сощурилась: под кудрявыми волосами он прятал не естественные красные глаза, а на ключице у него большой шрам. Фауст хотел было посмотреть на мальчика больше, но его привлекли родители, смотревшие на тех же гостей, только они были напуганы. Данте даже взял Миланте за руку, погладил её и своё обручальные кольца и шепнул что-то Миланте, что распознать могла только Ишу. Данте шептал жене, что ей показалось, и этот мальчик никого ей не напоминал. Но неожиданно Данте отпустил жену и подошёл к Фаусту. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, нежно поглаживая гладкую кожу сына. — Да, — серьёзно ответил Фауст и поймал на себе взгляд приезжего мальчика. Он язвительно улыбнулся и гордо усмехнулся, сложил руки за спиной и направился прямо к нему. Лишь когда Данте забрал Фауста и отвёл его к жене, мальчик пошёл прямо на Ишу. Девушка не понимала, отчего Анварис так забеспокоились и решила не пытаться у них спрашивать. Вместе с мальчиком к Ишу подошла Мориана, успевшая взять бокал игристого. — Вы знаете, почему этот мальчик так выглядит? Если вам показалось грубым моё выражение лица — прошу извинить. Моему учителю не нравится моя мимика, но я, к сожалению, родился с такой улыбкой. Он любит Гёте, и даже сказал, что этой улыбкой я похож на демона. — Этот мальчик, Фауст, кукла. Здесь известны человекоподобные гуманоиды, — ответила Мориана. — Фауст? — шепнул мальчик и рассмеялся. — Его хозяева что, тоже любят Гёте? — Родители, — поправила Ишу, — не хозяева, а родители. — Меня зовут Бруно. — Ты человек? — спросила Мориана. Бруно снова ехидно улыбнулся, будто его позабавило такое предположение. — Нет, szép lány, я человекоподобный гуманоид из Венгрии, а Бруно — название, — ответил Бруно и сменил выражение лица. — То есть у тебя нет имени? — спросила Ишу. — Igazad van, у меня нет имени. Parancsokat követek. — Бруно, undnoxious guminő, иди сюда! — крикнул учитель мальчика, отчего он откланялся, на прощание ехидно улыбнулся и направился к учителю, напоследок взглянув на спокойного Фауста и его обеспокоенных родителей. Ишу и Мориана увидели, что учитель Бруно отдал леди Магнесс кипу денег и показал пальцем на куклу позади девушек, которую ни в коем случае нельзя трогать. Ишу и Мориана думали, что Магнесс откажет мужчине в его безумной просьбе, но неожиданно она кивнула, улыбнулась ему и попросила людей у входа принести экспонат. С силой они подняли шкаф с куклой, вынесли из музея и погрузили его в карету венгров. К удивлению кукол Анварис, после того, как эту куклу вынесли из музея, им стало легче на душе. Маленький Фауст даже сказал родителям, что теперь он не ощущает гари в воздухе, и у него нет мысли, что за ним кто-то наблюдает. — Что это за кукла такая... — вздохнула Мориана и взяла Ишу под руку. — Не успели открыть музей, как уже нет одного экспоната. — Я слышала, что эту куклу давно готовили к продаже, но купить её решили именно сегодня, на открытии музея. Этот мужчина — коллекционер, и таких кукол у него на полках с десяток. Вот только... его не остановила рекомендация? — У этой куклы одна единственная рекомендация — никогда не давать ей имя, — сообщила Мориана. Венгры, не успев осмотреть все экспонаты, быстро покинули Морсентур. В карете мужчина вытащил куклу из шкафа, пощупал волосы и оглядел шарниры. Когда он положил куклу Бруно на колени, он сказал: — Ему запрещено давать имя. — Я знаю, хозяин. Но почему? — Потому что это собственность дьявола. — Тогда зачем Вы купили эту куклу? — Я же коллекционер. Если кукла начнёт буйствовать — я выброшу её. — У него улыбка, как у меня, хозяин. Он похож на... — Не смей произносить! — Мужчина прикрыл рот мальчика, и в миг замолчал. — Я знаю, на кого он похож. — Тогда это не удивляет, почему этот мальчик Фауст так внимательно на него смотрел. — Считай, Бруно, что мы купили эту куклу для того, чтобы обезопасить этот музей. Я знаю, как обращаться с такими, морсентурцы — нет. Вот я и взял её в хорошие руки. Со мной эта кукла побоится буйствовать. Мужчина перестал разговаривать с Бруно. Мальчик положил на куклу руки и всмотрелся в окно, не видя, что кукла состроила такую же гримасу, как у него.