Морсентур

Чума стала распространяться по всем улицам Морсентура. Многие кашляли, кто-то уже покрылся бубонами, а кто-то совершил самоубийство, не желая умирать с отёками на теле. Среди умерших была дочь Мэри Энджел. Малышка скончалась в муках, и разбитая мать долго плакала. Её дочь была единственным лучом солнца в её прогнившей жизни, и у неё практически не было бы шансов выжить, ведь потрошителю нужна грязная кровь. Однако неожиданно потрошитель позволил ей пересечь лес, и тогда Мэри решила написать записку следователю, что уезжает из Валахии раз и навсегда. В комнате следователя горел свет. Мэри, закрыв за собой входную дверь быстро поднялась по лестнице, вошла в комнату и громко закричала — прямо под её ногами валялся уже остывший труп Эверетта с выпученными глазами и кровью на подбородке. В руке он держал откусанную булочку с изюмом. Мэри сразу же догадалась, что это убийство, вот только где следователь? Он не оставил ни записки, забрал свой револьвер и взял перчатки. Мэри заметила доску, подошла к ней, изучила записи следователя и пришла в ужас: он разгадал личность потрошителя, и этим потрошителем являлась умалишённая, по словам Мефистофеля, Ишу. — Я брошу этот город! — крикнула Мэри и оставила мёртвого кучера в комнате, а сама ринулась прочь. Покинув отель, она побежала на рынок, увидев чью-то лошадь. Мужчина заметил запыхавшуюся женщину с заметным бюстом и отошёл в сторону, думая, что она бежит напрямик. Мэри вложила ему в руки один тур, умоляла отдать лошадь и едва не села на колени, но мужчина согласился отдать ей скакуна. Мэри села на лошадь и ринулась прочь из города, взглянув последний раз на особняк Анварис, возле которого она похоронила свою дочь. Несмотря на то, что один из членов этой семьи оказался убийцей, она не забудет их помощи и доброго отношения к Энджел. Анварис действительно могут быть добры к людям, и Мэри сомневалась, что это было лицемерием. Она благодарила Всевышнего за спасение и за то, что она не попалась на глаза потрошителю. Её душа чиста, несмотря на наличие вожделения и половой связи с мужчинами, после рождения ребёнка потрошитель посчитал, что Мэри достойна начать жизнь с чистого листа, и она начнёт её в Венгрии. Следователь не обнаружил Ишу в особняке, и обойти все комнаты ему не позволил Мефистофель, державший в руке кинжал. Домочадцы сбежали из особняка и спрятались в конюшне по приказу Миланте. Данте пытался образумить девушку не идти против своей воли и выполнять чудовищные задания господина, но она отказалась, написав на салфетке, что не хочет в очередной раз лишиться всего семейства из-за ошибки предка. Внутри особняка было холоднее, а на полу лежал следователь со вспоротым животом. Миланте собрала из его карманов записки, бросила их в горящий камин и вытащила из кобуры револьвер на случай обороны. Миланте давно исполнила его указания, и господин обещал покинуть этот мир и попасть в небытие, но что его держит здесь?! Сколько ещё можно мучить бедную девушку?! Записки Адель окончательно сгорели в камине, а на тело следователя сползлись многочисленные крысы, поражённые чумой. Личность потрошителя не сможет узнать общественность, — но почему господину всё ещё мало крови? Миланте не знает личности своего господина, по почему-то ей кажется, что при жизни он никогда не был человеком, и что призрак — лишь одна из его форм. Это существо может быть кем угодно, но явно не разозлённым призраком. По дороге к комнате, в которой Миланте встречалась с господином была рассыпана соль, а в воздухе источал запах благовоний. Дверь в спальню Мораны была открыта, и Миланте забежала туда, не увидев на стене распятия. Миланте стала звать её по имени, думая, что кукла ответит. Не услышав куклу, она побежала на запах канифоли, и обнаружила Морану на полу с оторванной головой. Изо рта у неё текла смола. В комнате господина она услышала, как что-то упало и ринулась к ней. Затем в коридоре разбилось зеркало, за ним непроизвольно заиграло фортепиано, а на полу остались следы босых ног. Подготовившись к отлову призраков, Морана рассыпала на полу и соль и муку, но не учла, что не выживет. Миланте не успела добежать до комнаты господина, как дверь сама открылась и тут же закрылась. Миланте ощутила головную боль, достала первую попавшуюся куклу Вуду и поняла, что достала куклу Мефистофеля — уже почти сгоревшую прямо около её бедёр. — Ты не можешь так поступить со мной, Мефистофель! — услышала Миланте за дверью и поняла, что Ишу в опасности. Её искажённый голос являлся предвестником скорейшей поломки, и если ей не помочь, она погибнет прямо там. «Кики! Помоги ей, ради меня! Умоляю тебя, Кики!» — попросила Миланте, догадавшись, что разбитое зеркало и непроизвольная игра на фортепиано — проделки разозлённой Кики. Будто услышав просьбу, Кики без разрешения Ишу проникла в неё, и тогда её голос изменился. — Хорошая игра, сестра Миланте. Вот только ты влезла не в своё дело, — крикнул Мефистофель, распахнул дверь и моментально получил пулю в ногу. — Мефистофель сошёл с ума! — крикнула Ишу и выбежала из комнаты, захватив скрипку. Ишу выбежала в коридор и вооружилась смычком, провела им по струнам и не услышала своей музыки. Попробовав ещё раз и ничего не услышав снова, Ишу хотела бросить скрипку, пока не вспомнила, что ей ни в коем случае нельзя оставаться с пустыми руками. Мелодия Ишу действительно могла причинить вред кукле — вот только той, внутри которой находилось потустороннее существо. Мефистофель, убивший кучера и следователя, был вознаграждён господином и получил возможность управлять предметами силой мысли. С её помощью он сжёг соль у двери и смог переступить порог, зажечь все свечи в доме и вынудить Ишу бросить из рук смычок. Скрипку отшвырнуть в сторону ему не удалось, но он не стал терять минуты и, оттолкнув сестру, бросился к Ишу. Девочка успела подобрать смычок и почти провела им вдоль шеи Мефистофеля, но он ловко увернулся. — Вот кто настоящий убийца... — догадалась Ишу и попробовала ударить Мефистофеля. — Все куклы служили дьяволу! — Господину Самаэлю, глупая девка! — поправил Мефистофель, взмахнул рукой и направил поток огня прямо на Ишу. Он не поразил её полностью — коснулся шеи и щёк, в результате чего фарфор треснул, а Ишу едва не погибла. Ишу убежала от Мефистофеля, и он ринулся за ней, пуляя по дороге огненные шары. Ишу решила выиграть время, чтобы Миланте смогла взять необходимые вещи и помочь ей уничтожить обезумевшую куклу. В спальне Мораны было множество благовоний, на полу лежала библия с закладкой, а на кровати валялись два крестика. Миланте не было позволено надевать крест, отчего она схватила библию, взяла в охапку благовония и свечи и, внезапно, почувствовала запах гари. Выбежав из спальни Мораны, едва не раздавив куклу, она обнаружила, что загорелся красный ковёр. В первую очередь она решила вытолкнуть отключённую куклу на улицу. Схватив её за одну руку, Миланте поволокла её по полу, переступая через ямы в полу и мёртвого следователя. Лишь когда Миланте вынесла её из дома, она крикнула домочадцам, чтобы те забрали куклу, а сама ринулась на помощь Ишу. Крысы её не тревожили. На втором этаже Ишу, не глядя на струны, одновременно спасалась и пыталась убить Мефистофеля. Когда её мелодия придумана, она не может угадать, будет ли от неё толк. На Мефистофеля не действовали никакие проклятия, не действовала скорость и агрессивность игры. После неудачных попыток, Ишу перестала бессмысленно управлять смычком. Она решила зациклиться только на одном — на убийстве Мефистофеля. Её мысли были беспорядочными, что мешало добиться желаемого результата. Миновав диван и обронив люстру, Ишу, не отрывая взгляда от Мефистофеля, провела смычком по струне. Неровными движениями правой руки она создала скрипучесть, быстротой — искажение и необходимую для получения результата скрипучесть. Для Мефистофеля подобные звуки словно пенопласт по стеклу, отчего он не мог долго идти прямо — у него могла дёрнутся голова или пошатнуться ноги. Отпускать смычок ещё рано — Мефистофель не остановился. Внезапно Ишу оказалась в неправильной позиции, отчего моментально получила огненным шаром прямо в ладонь. Боль привела её в возбуждённое состояние, и она продолжила смотреть на Мефистофеля и идти назад. Она чувствовала постройки за спиной — то ли хорошо запомнила, где что находится, то ли Кики помогала ей — не известно. Под влиянием Кики и не способность Мефистофеля видеть её, он оступался, а огонь в его руках иссякал, что злило его. Неожиданно он остановился, шипя от боли — Ишу почти была у цели, теперь ей ни за что нельзя отводить от него взгляда. Она настолько сконцентрировалась на нём, что не почувствовала, как Кики покинула её тело и улетела подальше от приближающейся Миланте с благовониями. Стоило ей поджечь их, как Мефистофель взревел, а Кики, к собственному удивлению, не почувствовала запаха камфоры и вернулась к Ишу с теперь уже явным осознанием, что причина, по которой она все ещё не выполнила свою цель заключается в живом Мефистофеле. Она ошибалась, думая, что последней её целью будет Ишу — большим грехом являлся Мефистофель в силу своего происхождения. Пока Миланте держала Мефистофеля с помощью благовоний и распятия, Ишу заканчивала мелодию и готовилась отпускать смычок, но внезапно Кики словила его и, обхватив его рукой Ишу, вонзила Мефистофелю в голову. Из Миланте что-то вышло наружу, и она смогла вдохнуть. Ишу, увидев мёртвого собрата, бросила скрипку и побежала к выходу. Миланте ринулась за ней, сняв с Мефистофеля его не сгоревший красный бант и ценную скрипку. Если бы Дизель был жив, в первую очередь она спасла бы его. Мефистофель призвал чуму, из-за него были убиты люди и морально разбита Ишу, считавшая себя убийцей, выполняющей приказы умалишённой Кики. Со смертью Мефистофеля прекратился пожар, но первый этаж был полностью чёрным. Не уцелели картины, шторы, а лампочки в люстре лопнули. Миланте убила собственного брата. Осознав это, она закричала, и на её крик сбежались домочадцы. Взглянув на второй этаж, Миланте не увидела тела брата и осознала, что он лопнул. Данте подбежал к возлюбленной и крепко обнял её. Стоило Миланте прижаться к мужской груди, как она закричала в неё и взывала брата, надеясь услышать его голос у себя в голове. Данте решил не показывать своей радости её вернувшемуся голосу, ведь это было неуместно. Миланте смогла освободиться, но это стоило многочисленных смертей. Воскресить куклу после мелодии Ишу уже невозможно — Миланте потеряла брата раз и навсегда, и вряд ли она решится снова создавать его куклу после всего произошедшего. Она приняла решение хранить о нём память и никогда не предпринимать попыток создать его куклу. В столкновении Ишу выжила, но, оказавшись рядом с родителями, она села на пол и отключилась — Мефистофель сильно повредил её кожу и шарниры. Амалия не выдержала очередной поломки уже ставшей родной куклы и громко заплакала, прикрыл лицо ладонями. Фридрих прикрыл кукле глаза, положил её на пол и взял в руки холодную ладонь. Это была последняя допустимая поломка Ишу, и у её хозяйки больше не было шансов починить её. Все марионетки Миланте погибли.