Пролог.
9 мая 2022 г. в 13:25
Фрэнка всегда учили слушаться старших. Быть хорошим, послушным сыном, не хранить секреты от родителей. Но к тринадцати годам мальчик узнал, что были секреты, которые нельзя рассказывать маме, а уж тем более папе.
Фрэнк жил с родителями в пригороде, в частном доме. Это был типичный американский район с кучей типичных домиков в ряд. Мальчик уже тогда мечтал, что, когда вырастет, обязательно переедет оттуда. Ему не нравилась тишина, которая целыми днями стояла на улице. Вокруг не было жизни. Всё как будто бы замерло. А в Нью-Йорке, который находился неподалеку, было по-другому. Совсем по-другому. Фрэнк знал это по рассказам своего двоюродного брата, который переехал туда жить с родителями. Он заканчивал последний класс и должен был идти в колледж в следующем году, и Фрэнк очень сильно завидовал ему. Мальчику хотелось бы жить, как он. Тогда жизнь брата казалась мальчику идеальной.
Идеальным казался и сам Джереми. Фрэнку нравилось, как он говорил и что говорил. Джереми часто рассказывал про девчонок, с которыми общался в Нью-Йорке, про их тусовки с друзьями. Фрэнк видел, что его брат счастлив, и хотел так же. Хотел толпу девчонок, хотел ходить гулять до утра с друзьями.
Джереми на слова Фрэнка, что у него лучшая жизнь, только улыбался, но ничего не отвечал. Мальчик очень злился на брата за это, потому что ему казалось, что тот просто не понимал, насколько ему повезло жить в таком большом городе.
Джереми приехал к семье Айеро всего на полтора месяца, и Фрэнка это не могло не расстраивать. Ему нравилось играть со старшим братом. Он не был похож на его друзей со школы, потому что те часто не понимали его. А Джереми был не таким. Мало того, что он рассказывал интересные истории про жизнь в Нью-Йорке, так ещё и разделял увлечения Фрэнка. Он учил его играть на гитаре, катался с ним на велосипедах. Они могли до вечера сидеть в кафе и есть мороженое, сколько влезет.
Джереми был кумиром Фрэнка. Он казался лучшим братом на свете, пусть и не родным. Мальчику не хотелось, чтобы парень уезжал, но время неизбежно близилось к его отъезду. Оставалось всего каких-то две с половиной недели, когда Фрэнк впервые почувствовал это чувство. Ревность.
Ему не нравилось, что Джереми часто общался с Лиззи. Она была на год младше его брата и тоже мечтала переехать в Нью-Йорк. Фрэнк видел, что Джереми не оставался равнодушен к простодушной и немного глупой девушке, и это мальчика больше всего раздражало. Он не понимал, почему Джереми выбирал Лиззи, когда рядом был он. Фрэнк ведь был лучше её почти во всем: он понимал шутки Джереми, которые Лиззи не нравились, и всегда был готов прокатиться на велосипеде или сходить в их любимое кафе, чтобы наесться сладкого до тошноты. Фрэнк считал, что он был лучшим человеком, с которым можно было провести время, и почему брат предпочитал ему блондинку в платьях, цвет которых иногда был настолько ярким, что резал глаза на них смотрящего, ему не было ясно.
Джереми спал с Фрэнком в одной комнате, и мальчик замечал, как тот уходил из дома ночью. Обычно парень возвращался к утру, но один раз пришёл лишь под вечер. Фрэнк встретил его возле дома. Джереми поцеловал Лиззи в губы, после чего вышел из машины, помахав девушке, которая выехала со двора дома семьи Айеро.
Фрэнк стоял, как вкопанный, смотря на улыбающегося Джереми, идущего в его сторону. Парень помахал мальчику, но тот лишь сжал губы, развернулся и побежал, куда глаза глядят.
Порой Фрэнку казалось, что Джереми чувствовал то же самое по отношению к нему. Иногда они закрывали дверь в их комнату — теперь мальчик считал, что это была именно ИХ комната, а не только его, — и садились под одеяло. Джереми читал Фрэнку страшные истории, от которых мальчик очень сильно пугался и хватал его за руку. В такие моменты, когда Фрэнк был очень сильно напуган, Джереми двигался ближе, заключая его в самые нежные объятия, и целовал в лоб, гладя по волосам. И Фрэнк переставал бояться. Он думал лишь о том, как его сердце сжималось, начиная биться быстрее, гоняя кровь по телу. Мальчик даже боялся дышать, чтобы не спугнуть это чувство, так настойчиво рвущееся наружу, дающее знать о своём существовании всякий раз, когда они были рядом.
Все это было ново для Фрэнка, ведь он не испытывал этого даже по отношению к девочкам. Никогда.
Хотелось обнять Джереми ещё крепче, хотелось поцеловать его. Фрэнк завидовал Лиззи, ведь той можно было делать всё это, и она даже не понимала, насколько ей повезло, что такой, как его брат, позволял ей касаться его губ, щёк, мужественных рук.
Фрэнк хотел, чтобы Джереми сам понял о его чувствах к нему, чтобы понял, как ему нравились его ямочки и вьющиеся волосы, как ему нравились его истории и шутки, и смех. Фрэнк так сильно хотел рассказать об этом брату, но боялся, что тот не поймёт и примет его за странного. Это и правда было странно, что он любил парня. Своего двоюродного брата. Мальчик не был глуп, чтобы не знать, что это было плохо. Двойной грех. Фрэнку становилось стыдно и жалко самого себя за свои отвратительные желания. Он наплевал на всё, даже страх перед отцом его больше не тревожил. А ведь Фрэнк прекрасно знал, что, если бы тот узнал, избил бы его до полусмерти, заперев в подвале, чтобы его сын больше никогда не смел даже допускать мысли о любви к мужчине.
Фрэнк направился в лес, который находился рядом с домом. Он бежал, пока ноги не забились, а воздуха стало не хватать. Мальчик хотел убежать подальше от как будто бы ничего не понимающего Джереми, от злого отца и безвольной матери, от своих мыслей и чувств к собственному брату. Уже в тринадцать лет он думал о том, каким был мерзким и неестественным. Фрэнк не знал, что ему было делать, одной из идей было признаться папе, чтобы тот выбил из него все эти глупые и смешные надежды на что-то.
Джереми не был таким, как Фрэнк: ему нравилась Лиззи. Может быть, Лиззи понравилась бы и самому Фрэнку, если бы он не ревновал её к Джереми.
— Фрэнк! — парень выбежал из дома, когда увидел в окне брата, всего измученного и грязного, только что вернувшегося обратно. — Я так сильно волновался, — он заключил мальчика в объятия, сжимая его в тиски, и тот, снова не сдержавшись, залился слезами.
Фрэнк ненавидел себя за свою слабость, но он просто не мог бороться с тем, что тащило его на дно. Он влюбился в Джереми так сильно, что не мог смириться с мыслью, что уже через неделю ему придется жить без него.
Фрэнк не хотел думать, что Джереми уедет в Нью-Йорк, где будет гулять и веселиться со своими друзьями, а он останется здесь один. Так не должно было быть.
— Фрэнки, ну, что случилось? — Джереми посмотрел на заплаканное лицо Фрэнка, большими пальцами вытирая с щёк брата слёзы.
Фрэнк только больше начал плакать, не в силах остановиться. Заведя мальчика в дом, сняв с него грязную одежду, Джереми усадил его в ванную, больше не проронив ни слова. Парень терпеливо ждал, пока Фрэнк успокоится и будет готов обо всём рассказать, но тот продолжал давиться слезами. Ему было стыдно находиться голым перед Джереми. Он так сильно стеснялся, что постоянно прикрывался и пытаясь отвернуться.
— Что происходит, Фрэнк? — серьёзно спросил Джереми, когда вывел мальчика из ванной.
Тот стоял в одном полотенце, накинутом на плечах, и весь трясся от холода и стыда. Фрэнк знал, что было самое время, чтобы признаться, ведь он больше не сможет прожить ни дня с этой тайной. Ему было уже всё равно, разобьётся ли его сердце или нет, он был готов.
— Я люблю тебя, Джереми, — на одном дыхании выпалил Фрэнк, падая в объятия парня.
— Я тоже люблю тебя, Фрэнк, — он обнял мальчика, немного улыбнувшись.
— Нет, я не об этом, — протестовал Фрэнк, ещё сильнее прижимаясь к Джереми. — Я люблю тебя так, как ты любишь Лиззи. Прости меня, мне очень жаль. Пожалуйста, прости меня, если сможешь. Я так сильно люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было грустно из-за моих слов. Только не бросай меня, пожалуйста.
Джереми застыл, и Фрэнк чувствовал, что его брат перестал дышать на мгновение.
— Фрэнк, что ты…
— Пожалуйста, не говори этого, — уже шептал Фрэнк, повиснув на парне.
В тот день жизнь Фрэнка разделилась на «до» и «после». Впервые в своей жизни он чувствовал что-то настолько сильное, как любовь. И ему хотелось захлебнуться в этих чувствах, утонуть в них с головой, навсегда оставшись в объятиях Джереми, и вечность быть с ним честным и открытым. Он знал, что любил его больше, чем Лиззи, больше, чем кто-либо другой в этом мире. Мальчик всё отдал бы, чтобы его чувства оказались взаимными.