Нэкомата

                  Почудили мы знатно. Хорошо, что в тюремном блоке кроме нас, никого не было и никто не пытался вломиться с ценными советами или добрыми пожеланиями. Хотя, зная здоровую паранойю моей любовницы, наверняка перед входом сидит кто-то мрачный и одним суровым видом разгоняет визитеров на дальних подступах.       В общем, ни крики, ни стоны, ни повизгивания, раздающиеся из школьного Алькатраса, ничьего лишнего внимания не привлекли. Что, откровенно говоря, не могло не радовать: фантазии и искушенность взрослой опытной женщины всерьез схлестнулись с юношеским задором молодого тела Рэнге и моими собственными давно подавляемыми желаниями. Если учесть действие допинга, то смесь получилась ядреная, и хватило нас надолго.       Надо признать, Хакматьяр не шутила, когда озвучивала свои предпочтения. Она, видимо, вообще не умела жить с оглядкой или любить на полшишечки. Да и границы между любовью и войной у нее, судя по всему, были полностью затерты. Ну а война…       Война никогда не меняется: не важно, где, чем и с кем ты воюешь, принципы одни и те же во все времена и у любых народов. Выбери правильную стратегию, переиграй в тактике, превзойди противника в физической силе – и достигни победы.       Это как раз то, что Такаяма Рэнге умела делать лучше всего на свете. А уж если вспомнить про мой достаточно богатый опыт отношений с разными женщинами, то, без ложной скромности, лицом в грязь мы с ней не ударили. Во всяком случае, враг был разбит и первым запросил пощады, победа осталась за нами. Наша противница сдалась первой.       - Знаешь, моя малышка, а ведь у тебя получилось. В смысле, удивить тетю Коко у тебя получилось на все сто. – Мы валялись, прижавшись друг к другу на узкой тюремной кровати, и слышать в свой адрес: «малышка» от человека меньше себя ростом было странно. Но, это же Коко, с ней спорить – только время терять. Малышка – так малышка, главное, она смогла притушить на время тот пожар, что буквально выжигал желанием мои тело и разум. – Ты ведь технически девочка. И в смысле возраста, и в смысле того, что девственница. Почему тогда меня не покидало ощущение, будто мою беззащитную тушку валяет по койке взрослый опытный мужик?       - А я почем знаю? В этом мире до тебя у меня никого не было, ты первая. И… госпожа Хакматьяр… примите мои самые искренние извинения. Боюсь, что я была непозволительно груба с вами, когда не оставила вам выбора, когда набросилась и… - теперь-то, задним умом, да еще в более-менее нормализовавшемся состоянии, я понимал, как жестко действовал. Но вот в глубине души ни разу не раскаивался в содеянном. - … и, в общем…       Всесильная оружейница, приподнявшись на локте, с веселым изумлением уставилась мне в глаза. Помахала пальцем перед носом, приблизилась, словно пытаясь прочитать мои потаенные мысли, и вдруг совершенно не аристократично прыснула мне в прямо в лицо. Взмахнув пару раз кистью, будто прося прощенья за свою выходку, откинулась затылком мне на плечо и, вздохнув, закурила, беззаботно пуская дым в потолок.       - После того, что между нами было, моя дорогая, поздновато играть в приличия, ты не находишь? Я не в обиде, напротив, такого искреннего энтузиазма давненько не встречала. Слушай, Такаяма… - она змейкой перевернулась на живот, положила подбородок мне на ключицу и вновь уставилась своими прозрачными, колдовскими глазами в мою переносицу, - скажи, а чего ты хочешь? Мне так классно сейчас, что хочется сотворить для тебя что-нибудь этакое. Руку и сердце, сама понимаешь, не предлагаю, да они тебе и не нужны. Но что-то же я могу для тебя сделать? Мне с тобой хорошо, хочу, чтобы это продолжалось подольше.       - Больно ударю, если продолжишь в том же духе. Твоей одноглазой рядом нет, так что огребешь по самое небалуйся. Говорила же: мне от тебя ничего не надо, не собираюсь я пользоваться ни твоими деньгами, ни твоим положением. Я не шлюха, и становиться ей не планирую. Так что платить мне не нужно. – Жмурюсь, прислушиваясь к своим ощущениям. Искусственное гормональное пламя, разожженное выпитой химией и приглушенное двухчасовым безумным марафоном с оружейной баронессой, разгоралось вновь. Когда же это закончится-то, как надоело, кто бы только знал. – Пользоваться я собираюсь исключительно твоим телом, раз уж у нас так бодро закрутилось, да и то только до тех пор, пока ты сама этого хочешь. Надоем – скажешь, уйду без скандала, увижу тебя с кем-то другим или другой, обещаю, что сцен ревности закатывать не стану. Ты ничего не обязана для меня делать, я сама хочу быть с тобой. С тобой, а не твоим кошельком, понятно? Вот как-то так, Коко. Еще вопросы есть?       Хакматьяр, не поднимая головы с моего плеча, медленно кивнула, продолжая молча курить. Пепел она стряхивала прямо на пол, резким щелчком сбивая бело-серый столбик и делая следом короткие неглубокие затяжки, пуская дым струйками вверх и, задрав руку с сигаретой, следила, как сизое облачко поднимается к потолку. Белые волосы нимбом рассыпались вокруг ее головы, создавая совершенно сюрреалистичный, неземной образ порочного ангела.       - Странная ты. Другие на твоем месте не стеснялись в запросах. Вцеплялись в подвернувшуюся возможность, как бульдоги. Если не наглели, то я без проблем исполняла их мечты. А ты в который раз отказываешься. Ты ведь не бессребреница, я это точно знаю. – Оружейница одним гибким движением вспорхнула с нашего убогого ложа, в танцевальном па подскочила к небольшой сумке-холодильнику, стоящей у входа и которую я даже не заметил в порыве страсти. Совершенно не стесняясь провокационной позы, она нагнулась, достала из ледяных недр бутылку Veuve Clicquot Ponsardin La Grande Dame Brut, маленький пузырек с каким-то светлым порошком и пару простецких сэндвичей. – Но у меня приготовлен подарочек для моей милой девочки, тетя Коко позаботилась о ее здоровье. Где у вас тут можно взять бокалы для шампанского?       - Тут, знаешь ли, тюрьма, а не рюмочная. Бокалов для шампанского не завезли. Вон на полу чашка стоит, но имей в виду, я из нее пила текилу. Другой посуды, прости, твоему величеству предложить не могу. – Скинутое шебутной любовницей серое казенное покрывало валялось на полу, но никакого неудобства от демонстрации собственной наготы я не испытывал. Ни от того, что лежал голым перед малознакомым, по сути, человеком, ни от того, что она видела мои безобразные шрамы по всему телу. Было как-то пофиг, если честно. – Но в прошлый раз, помнится, нам с тобой это не мешало напузыриться?       Коко, не особо вслушиваясь в то, что я ей говорю, сыпанула таинственный порошок в чашку. Залихватски хлопнула пробкой в коридор, разбодяжила моментально растворившуюся горку гранул вспенившейся шипучкой и, напевая под нос что-то романтически-наивное из французского шансона, двумя руками протянула получившуюся смесь мне.       - Пей. – Она испытующе наблюдала, как я молча, ничего не спрашивая и не сомневаясь, взял из ее рук то, что она мне протягивала и осушил одним глотком. Закашлялся от газиков, правда, но проглотил все до капли. – Надо же, даже не спросила, что я тебе намешала. Так мне доверяешь?       - Да, доверяю. Не потому, что мы переспали, и не потому, что ты выглядишь, как лунный эльф. – Легко верить там, где можешь просчитать последствия. Да и захоти Хакматьяр от меня избавиться, ядом она пачкаться точно не станет. Скорее, пожалуется своему циклопу, та меня встретит, не особо напрягаясь скрутит, объяснит, в чем я был не прав по жизни, а потом незамысловато резанет ножом по горлу. – Просто тебе незачем мне вредить, я не сделала тебе ничего плохого. А просто так, ради процесса, ты меня не тронешь. На тебе висит много всякого нехорошего, но слово «честь» для тебя, моя принцесса, не пустой звук.       Тонкие губы разошлись в довольной ухмылке.       - Кхм. Приятно, когда ты называешь меня своей принцессой. Ты все больше мне нравишься, ершистая девочка. Я дала тебе антидот №2 к препарату VDS2R2, которым тебя накачали нехорошие люди. Номер один давать уже поздно, а второй уберет основные побочки и расщепит то, что всосалось в кровь, на безопасные фракции. – Коко плюхнулась на кровать, отхлебнула дорогущий напиток по-простецки, из горла, сморщилась от попавших в нос газов и впилась зубами в сэндвич. Вкусный, судя по всему, с мясом и яйцом, если зрение меня не подводит. – Штука редкая, но для тебя, моя драгоценная, я и не такое достану, если понадобится. Кстати, я так поняла, что пятерых мальчиков, которые тебя напоили этой гадостью, после допросов тебе же и подарят, так?       Хм, интересный вопрос. Подарят или не подарят, сами к стенке поставят или пригласят поучаствовать в процессе, я-то откуда знаю? Я в голове у директора Курихара не живу, что он там вместе с дочкой планирует – в душе не чих-пых. Может, и подарит, как бонус.       Тем более, что гасить этих упырей все равно нужно, а так два зайца одним выстрелом: и пострадавшему вассалу добро сделают, и руками служителя семьи зарвавшихся наглецов уконтрапупят. Со всех сторон сплошной профит. Правда, работать расстрельной командой такое себе занятие, малопочетное. Но ради личного спокойствия я как-нибудь это переживу, в отличие от заваливших дело парней.       - Да не делай ты такое многозначительное лицо, Рэн. Если я сказала, что тебе их подарят, значит, точно подарят. Но ведь просто так их стрелять будет не интересно, так ведь, моя хорошая? М-м-м? – Любовница игриво пробежалась пальчиками по длинному шраму, пересекавшему мое тело от бедра к плечу. – А давай ты потом передаришь их мне, а? Ну что тебе стоит порадовать свою кошечку, мур-р-р? Нет-нет, я знаю, что живыми их отпускать нельзя, глупостей мне мое реноме совершить не позволит. Но ведь можно же банальный расстрел заменить на азартное, веселое мероприятие, как ты на это смотришь?       - Если они сдохнут в процессе, то мне без разницы. – Я лишь равнодушно пожал плечами, чувствуя, как разгоравшийся было огонь химического безумия постепенно затухает. Какой бы безжалостной, двинутой на голову сукой ни была Хакматьяр для других, но она обо мне беспокоилась. В короткие сроки выяснила, чем меня траванули, достала секретный препарат, сорвалась с важной встречи и примчалась, лишь только узнала, что мне плохо. После такой заботы отказывать ей в ее небольшом капризе совершенно не хотелось. Да, ей просто хотелось наконец-то поиметь постоянно ускользающую от нее малолетку, но, право слово, это такие мелочи. Хочет она устроить кровавое шоу? Да ради бога. Мне только в радость доставить ей удовольствие. И да, в этом мире я стал такой же безжалостной сукой, как и она. Да, мне не стыдно. – И еще одно важное уточнение, Коко: говорить они не должны, что бы ты там ни задумала. Ты ведь сможешь это обеспечить?       Если забыть, о чем раздумывает моя очаровательная пассия, то картинно прижатый ко лбу пальчик смотрелся бы умилительно. Этакая задумчивая няшка, которую хочется затискать. Наконец притворяющаяся милашкой акула теневого бизнеса что-то вспомнила и утвердительно наклонила голову.       - Да, смогу. Есть такой препаратик... - она проказливо ухмыльнулась, - один укольчик в корень языка, и пациент на сутки лишается дара речи. А дольше они не проживут.       - Отлично. - Как гора с плеч. Идеально все сложилось, прямо в елочку: и своей любовнице потрафил, и руки пачкать не придется. Сплошной профит со всех сторон. - Они твои, развлекайся.       Безбашенная, но оттого еще более притягательная, с едкой улыбкой плюющая на людские судьбы и думающая только о себе – вот такая она, Коко Хакматьяр. Принимать ее такой, какая она есть, или нет – персональный выбор каждого, с кем сводит ее судьба. Я принял, и, глядя в лучащиеся счастьем прозрачно-голубые глаза, в которых тюремная темнота играла алыми искрами, ни на секунду не сомневался в своем выборе. Уже под утро, когда мы окончательно угомонились и лежали, переплетя руки и ноги, но не собираясь как-то тревожить друг друга, она неожиданно сжала мое предплечье.       - Рэнге, спасибо тебе. Ты не представляешь, как мне не хватает простого человеческого отношения. Меня боятся, ненавидят, хотят убить или, наоборот, восхищаются, ищут моих денег и покровительства. А вот как просто женщину, просто человека, просто любовницу видеть не хотят. – Коко непривычно мягко погладила мою когда-то простреленную ключицу, поцеловала татуировку и крепко-крепко прижалась к боку, закинув мне на живот худенькую ножку. - Я уж думала, прокляли меня, а оказалось, моя девочка где-то взрослела, кого-то убивала, куда-то плыла, что-то изучала. И, наконец, однажды вынырнула из темноты школьного парка на окраине мира. Моя школьница. Моя личная драгоценность. Я часто ношу тот браслет, что ты мне подарила. Спасибо тебе.       Я промолчал, лишь погладил доверчиво прильнувшую ко мне женщину по волосам, даря так необходимую ей ласку. Да, она старше, опытней, влиятельней, хитрее, умнее и непредсказуемей, чем я. Она опасна, как гюрза, от которой никогда не знаешь, чего ожидать. Ее проклинают в разных частях земного шарика, считают воплощением зла, и небезосновательно. Плевать. Здесь и сейчас Коко предстала в таком свете, в каком ее мало кто видел. Можно сказать, приоткрыла краешек своей души, и я очень ценил оказанное мне доверие.       - Знаешь, что я хочу сделать с той пятеркой, что хотела украсть тебя у меня? Простой расстрел – это не интересно. Как подумаю, что могла не попробовать тебя, не узнать поближе, не удостовериться… неважно. Меня просто распирает от злости. – Тон Хакматьяр, ее мечтательная полуулыбка, блуждающая по тонким губам, расслабленное в моих объятьях тело совершенно не соответствовали жестким, даже жестоким и мрачным словам. - Я слышала, в Роанапуре есть такое развлечение: городская охота. Я назначу награду в одну тысячу долларов за голову каждого плохого мальчика. Хороший доктор сделает этим мальчикам укольчики в корень язычка, и мальчики станут немыми на сутки, так что ничего о тебе не разболтают. Но они столько не проживут, ведь на них станут охотиться и мои профессионалы, и все желающие немножко подзаработать. И ты, моя прелесть, если захочешь, тоже сможешь поохотиться.       - Да я тебе сходу назову три, нет, четыре силы, готовые не просто присоединиться к охоте, а забашлять за их головы столько же, сколько выставишь ты. – Пожалуй, под утро надо будет еще раз повторить то, чем мы занимались всю ночь. Только надо постараться не набрасываться на любовницу, как дикий зверь из дикого леса, а хотя бы попытаться проявить нежность. Двигая кончиками пальцев вокруг враз напрягшихся сосков своей пассии, предлагаю. - Считай сама: «Отель «Москва» и Балалайка лично. Раз. Церковь Насилия. Два. Семья Курихара – три. Итальянцы тоже подключатся. Четыре.       Коко захлопала в ладоши, от восторга запрыгав по узкой койке и иногда чувствительно прикладывая меня то локтем, то коленкой, то плечом.       - Отличненько, замечательно, просто превосходно! Это же получится настоящая всегородская забава! А какую рекламную акцию региональному офису HCLI можно забабахать под это дело! – Она порывисто обняла меня. – Малышка, у тебя есть стиль. Какой чудесный подарочек! Я чем-то буду обязана этим организациям за то, что они поучаствуют в моем мероприятии?       - Да нет, Коко. Ты не будешь никому ничем обязана. – Мне надоело, что по мне скачут, как по батуту, и я рывком перевернул слишком разошедшуюся в выражении эмоций белокурую бестию на спину, нависнув над ней. Черная ночь моих волос смешалась с ее лунным серебром, оставив между нашими лицами очень маленькое, можно сказать, интимное расстояние. Медленно сокращая его, шепчу любовнице прямо в губы. – Завтра я найду свою напарницу, возьму телефон… надо, кстати говоря, обменяться с тобой номерами на всякий случай… «Отель», Церковь и «Коза Ностра» присоединятся совершенно безвозмездно, то есть даром. А директору мне все равно придется отчитываться и давать пояснения насчет вчерашних забав. Заодно предложу план охоты. Он не станет отказываться от того, что ему самому выгодно.       Утро, блин. Ох уж эти ваши утры, опять они неожиданно наступили. Поспать удалось от силы часа два, но Коко, оказывается, во сне пинается и дергается, как не знаю кто. Ингрид в этом плане гораздо спокойней. Единственная пакость, которую она постоянно проворачивает - стягивает с меня одеяло, но по сравнению с прилетающим из темноты коленом это такие мелочи.       В очередной раз получив локтем в бок, я все же соизволил открыть глаза. Приятно поразился на удивление сносному самочувствию и уставился вниз, на расположившуюся у меня на груди встрепанную копну белых волос, из которой доносилось чуть слышное посапывание и мурлыканье.       - Блин, мало мне было одной белобрысой кошки, которую хрен выгонишь из-под одеяла. Нате-здрасте, еще одна сама-собой завелась. – Одними губами, чтобы ненароком не разбудить утомившуюся за ночь Хакматьяр, прошептал я. – И ведь наверняка, случись чего, ни готовить, ни следить за порядком в доме, ни стирать-гладить-убираться она не умеет. Точь-в-точь, как Ингрид. Стоп, чего это я? Я умею, а ей это сто лет не надо. Да и вообще, общего дома у нас с ней не предвидится. Кстати, о готовить, жрать после бурной ночи хочется… Надо вставать, что-то думать насчет пропитания. Коко проснется, наверняка первым делом попросит какие-нибудь миндальные круассаны с чашечкой Jamaica Blue Mountain. Надо хоть «3 в 1» заварить, которым у нас по утрам Смит травилась и как-то пиццу заказать, вроде есть круглосуточные пиццерии в городе.       Встал, как был голый, допрыгал до туалета и, после обязательных утренних процедур, вернулся ко входу в камеру. С омерзением осмотрел раскиданную тут и там вонючую школьную форму. Не-не-не, эту пакость я на себя натягивать категорически не согласен. Вздохнул, поплелся в караулку. Там вроде бы оставалась пара модных бело-синих макинтошей на случай, если чья-то одежда придет в негодность во время работы.       Влез в арестантскую полосатую сменку не по размеру, скептически усмехнулся и махнул рукой. Пока и так сойдет, а когда провожу свою пассию, пойду в комнату и переоденусь, если найду во что. Все равно охраны нет, запрещать некому. Прихватил зажигалку с сигаретой и тихонечко, чтобы не потревожить свернувшуюся клубочком любовницу, вышел из тюремного блока.       И тут же, как в две пулеметных амбразуры, уткнулся в спокойные, потусторонние глаза невысокого седого паренька года на два младше меня. Как его там звали, этого дитя-убийцу? Йохан? Йода? Не, Йода из другой сказки. Может, Йона? Да, вроде бы Йона. Понятно, почему к нам ночью никто не вломился. С таким часовым если кто-то и хотел нанести визит, то явно не преуспел в своем намерении.       - Привет. Она там, спит. – Я на всякий случай замедлился, держа руки на виду и не совершая резких движений. Кто знает, что там в его голове может перемкнуть, взор-то у него совершенно безмятежный, как у матерого головореза. Да и лежащая стволом в мою сторону на коленях спокойного паренька HK G3A4 к бодрым телодвижениям и искрометному юмору как-то не располагала. – Я хотела за едой сходить. На тебя что-то заказывать?       - Угу. – Йона медленно кивнул, не спуская с меня ничего не выражающего взгляда, мотнул головой в сторону дорожки к административному корпусу. – Иди. Возьми мне то же, что и себе. Спасибо.       - Да не за что. Скоро буду. – Я расслабился, закурил и, уже отойдя на пару шагов, на всякий случай уточнил. – С ней все в порядке, можешь не волноваться.       - Угу. – Донеслось вслед. – Я и не волнуюсь. Я знаю.       Доскакав до ворот, я столкнулся с очередным несовершенством жизни в начале девяностых. Сколько я уже тут, полтора месяца примерно? Плюс-минус где-то так. А все равно нет-нет, да впечатываюсь мордой в реальность, как в забор с разбега. Пора бы уже избавляться от привычки считать, что все, что тебе нужно, есть у тебя в смартфоне.       Мы же как привыкли? Еду можно заказать в одном приложении, расплатиться из другого и заполировать купонами на скидку из третьего. Здесь и сейчас не то, что приложений или смартфонов, мобильного интернета еще не придумали. Соответственно, чтобы заказать пиццу, нужно руками найти номер пиццерии в телефонном справочнике, а курьеру выдать честный кэш в обмен на то, что заказал. И далеко не все предприятия вообще предоставляют услуги по доставке на дом!       Так что я затормозился посреди пути в никуда, хмыкнул, почесал голову и задумался. Блин, ситуация, как в анекдоте: виртуально у меня дохрена денег, дома вообще больше сотки тонн баксов валяется, а реально, здесь и сейчас, дыра в кармане. Но я же мужик, пусть и в женском теле, добыть пожрать для той, с которой провел ночь, моя природная задача.       Еще раз взлохматив прическу, двинул в общагу. Пусть на дворе раннее утро, семи еще нет, но разжиться наличностью можно только там. По пути прикинул, кого назначить спонсором сегодняшнего завтрака. Вариантов, правда, много не набралось, но хорошо, что вообще хоть что-то в голову пришло.       - Что за непруха-то такая! Все по домам рассосались, что ли? Вот ведь гадство, когда не надо, обязательно то кто-то припрется, то из-за угла выскочит, то еще чего, а как у меня к ним дело появилось – никого. – Начать я решил со второго курса, но ни Ямадзаки, ни Йокоямы в общаге не обнаружилось. Смит тоже отсутствовала, во всяком случае, как я ни тарабанил в двери, из их комнат не донеслось ни звука. – И что теперь делать? Чио наверняка вчера увезли отсюда, вряд ли она вернулась ночью, что ей тут делать? Да блин! Хоть охрану у ворот грабь! Хотя стоп…       Спустившись на наш этаж, поскребся в комнату старосты своего класса. Может, эта девочка-отличница осталась в школе на выходные? Они же, старосты в смысле, должны дежурить в субботу-воскресение по очереди, график у них какой-то есть, она сама вроде бы говорила, когда в очередной раз сидела у нас с Ингрид.       - Сакурономия-сан, доброе утро! Как я рада тебя видеть, ты не представляешь! Есть дело на сто иен! – Когда спящая на ходу староста открыла дверь и пораженно распахнула глаза, рассмотрев за ней мою полосатую фигуру, я мягко, но настойчиво затолкал ее обратно в комнату, прижал к стене и горячо зашептал в стремительно краснеющее ухо. – Прошу меня простить за вторжение. Юи-сан, извини, что так неожиданно, но мне нужна твоя помощь. Дело не терпит отлагательств, а больше мне сейчас не к кому обратиться. Ты мне поможешь?       - Д-да… К-конечно… Т-такаяма-сан… А что нужно сделать? Что случилось? Ты сбежала? Тебя ищут? Тебе надо укрыться? – Чувствуя, как у нее подгибаются ноги от близости стоящей к ней вплотную одноклассницы, запинаясь, зачастила Юи. – Если тебя преследует патруль, тебе лучше сдаться, я потом тебя вытащу, я позвоню родителям… Папа мне не откажет, даже если тебя отчислят, я тебя заберу к себе, мы что-нибудь придумаем…       Я с удивлением слушал ее лепет, не совсем понимая, что она вообще такое несет. Какое «отчислят», куда «к себе», зачем «заберем»? Что за фигня? Хотя, она же не в курсе перипетий субботнего побега и последующих событий. Но все равно, куда-то не туда нашу примерную отличницу занесло. Мотнув головой вправо-влево, отгоняя все непонятки, прикладываю палец к губам старосты, останавливая поток вопросов и странных предложений.       - Никто никуда не сбегал. Вернее, все, кому надо, сбежали еще вчера, за что и огребли. Я ни в чем не виновата, даже наоборот, со всех сторон молодец. Так получилось, что сегодня в нашей каталажке день открытых дверей, посетители проголодались, а у меня денег нет. – Я невольно усмехнулся, неся этакую ересь. Ну в самом деле, вроде бы правду говорю, а звучит так, словно брежу. – Короче, Сакурономия-сан, нет времени объяснять, одолжи мне пожалуйста немного наличности, а? Все вопросы потом, клянусь, я верну деньги и все-все-все расскажу, но позже. Так как, поможешь?       - Да как же… А что же… Конечно, Рэнге… - Одноклассница бестолково заметалась по комнате, благо, ее соседка отсутствовала и будить здесь больше было некого. – Я сейчас, погоди! Вот, бери, у меня больше нет, хватит? Не надо ничего потом отдавать, я…       - Гусары денег не берут! Сказала отдам, значит, отдам. Спасибо тебе, Юи-тян. Ничего, что я так фамильярно к тебе обращаюсь? Ты меня очень выручила. – Не сдержавшись, чмокаю опешившую девушку в щеку, хватаю протянутую мне жменьку смятых бумажек, вперемешку йен, долларов и тайских батов. Опять, чисто из озорства, целую окончательно потерявшуюся в пространстве и времени Сакурономию в нос и выскакиваю за дверь. – Пока-пока, извини за беспокойство! Я побежала, спасибо тебе еще раз!       Не вслушиваясь в подозрительный писк, раздавшийся за спиной, во весь дух побежал к воротам. Можно было воспользоваться телефоном коменданта, но беспокоить эту монументальную женщину из-за такого пустяка не хотелось, да и видок мой явно не внушал никакого доверия. Так что позвоню и дождусь заказа из КПП, охрана у Хачимитсу, вроде бы, вменяемая, и прежде, чем хватать и не пущать, хотя бы удосужится выслушать раннюю посетительницу.       Так оно и получилось. Дежурные сначала смотрели на меня с недоверием, но после короткого разговора с начальником охраны расслабились. Заказ обильного, вредного, но вкусного завтрака так же не породил никаких трудностей. Даже искать ничего не пришлось: у служивых уже был составлен список номеров проверенных, недорогих и сытных мест, подвизающихся на доставке пропитания страждущим.       Позвонил, заказал, дождался подтверждающего звонка. Однозначно подтвердил свое желание пожрать, не откладывая дела в долгий ящик и под ироничными взглядами несущих службу парней присел в уголок на стульчик для посетителей. Постепенно разговорился с ними за жизнь.       Так, за ничего не значащей беседой о школьных буднях, скучной караульной тягомотине и вчерашних событиях, перебаламутивших это спокойное болото, потянулось время ожидания. Совершенно неожиданно выяснилось, что тюк с продуктами, на доставку которого я когда-то договаривался с корейцами, исправно привозят каждую неделю. Надо же, а я про него вообще забыл, слишком уж у меня после посадки жизнь насыщенная началась.       - Ну офигеть просто. А кто за него платит? – Я озадаченно пощелкал пальцами, раздумывая, кто так удачно выручил нас с Ингрид. Все же неудобно получилось бы перед Кимом и Паком, скатайся они из своих далей в Хачимитсу вхолостую. Вариантов, на самом деле, нарисовалось совсем немного. – И куда потом девают? Может, вы в курсе?       - Когда крестьяне привезли непонятный баул в первый раз, а вас как раз посадили, дежурный доложил о нештатной ситуации в Тайный Студсовет, раз дело касалось студенток школы. Все по инструкции. Там быстренько со всем разобрались. – Старший наряда довольно ухмыльнулся, почесывая впалый живот под форменной курткой. – Теперь продукты оплачивает госпожа Курихара Чио, часть оставляют нам на КПП, остальное она распределяет среди небогатых учениц первого курса. Хорошее начинание, молодая госпожа с первых дней учебы берет на себя ответственность за семейное дело. О, слышишь, дырчик надрывается? Это Барни из «Папы Джонса» едет, его звук. Значит, минут через пять к воротам подкатит, иди, принимай свой заказ.       Расплатившись с молодым прыщавым пацаном в форменной куртке с эмблемой заведения, накинул ему сверху немного чаевых за ранний приезд, и почапал кормить себя и свою женщину. У тюремного блока все было без изменений: тишина, лепота и бдящий Йона, молча провожавший мои перемещения ничего не выражающим взглядом.       Остановился возле него, протянул стакан с кофе и коробку с малой пиццей с ветчиной и грибами. Малец принял подгон, промораживающе зыркнул из-под бровей, молча кивнул и отвернулся. Бррр… Пугающий все же мальчик, трындец просто, какие тараканы у него под черепушкой гнездятся.       - Коко! Подъем! Еда пришла! – Размашисто откидываю натянутое по самую белобрысую макушку покрывало и, для ускорения мыслительных процессов, отвешиваю недовольно заворочавшейся женщине хорошего леща по аккуратной заднице. – Мишленовских разносолов сегодня не завезли, звиняй, но римская с морепродуктами и горячая пепперони с кофе в наличии. Будешь?       - Жирненькая пицца?! Вредный фастфуд?! Дешевый кофе в бумажном стаканчике?! – Хакматьяр рывком вскочила, чуть не запуталась в простыне, но сумела удержать равновесие. Попыталась отомстить за мой хлопок по афедрону, не преуспела, но совершенно от этого не расстроилась и умчалась в душевую. – Конечно буду! Я сейчас, подожди одну минуту, не начинай без меня!       За минуту она, конечно же, не справилась, но вернулась все равно быстро, итальянская пища богов остыть не успела. Не заморачиваясь одеванием, Коко плюхнулась на лавку в общем зале, с интересом огляделась, забавно сморщила носик и вытянула ко мне обе ручки.       - Давай-давай-давай! Хочу-хочу-хочу! Я голодная, как волк! – Оружейница со сладострастным стоном впилась зубами в ароматный горячий треугольник, прикрыла глаза и с урчанием откусила огромный кусок. Как не подавилась, ума не приложу. – А-а-а-а! Здорово. Рэн, малышка, ты читаешь мои мысли, солнышко. Так хотелось чего-нибудь этакого, даже снилось что-то такое вредное, вкусное, из детства. И ты мне это принесла, моя хорошая! С этой безалаберной, постоянно дурачащейся и, казалось бы, неспособной быть собранной и серьезной девушкой было удивительно легко. Никаких обязательств, никакого мозговыноса, только положительные эмоции. Она не хотела от меня чего-то требовать или в чем-то ограничивать, себя как-то сдерживать тоже не собиралась. Ей было достаточно того, что иногда, когда нам этого захочется, мы будем вместе.       Нет, на краю сознания постоянно висело, что Хакматьяр просто надела одну из своих масок специально «для своей малышки». А так она – даже не акула, а натуральный мегалодон, способный пожрать половину Роанапура и не поперхнуться. И как серебряный смех этой хрупкой веселой девушки способен за секунду преобразиться в лязгающий металлом приказ, а она сама - в стальную королеву, я тоже помнил. Плевать, мне тепло с ней, потому я счастливо улыбаюсь, глядя на мою Коко.       Как обычно, счастье не может длиться вечно. Более того, оно, к несчастью, не может длиться долго, простите за глупый каламбур. Моя любовница как раз залилась смехом от очередной неуклюжей шутки, как вдруг само здание тюрьмы реально содрогнулось. Входная дверь, до сего момента казавшаяся надежной и несокрушимой, пушинкой влетела в стену. В коридоре послышались быстрые, переходящие в бег шаги, сопровождаемые инфернальным, нечеловеческим ревом:       - Какого хера?! Где?! – Вопль раненого тираннозавра громом прокатился от камеры к камере, и на пороге общего зала возникла разъяренная Валмет. Если бы взглядом можно было убить, меня бы наверняка испепелило на месте. – Почему она, а не я?! А?!       - Валмет, ты рано приехала. Я тебя раньше десяти часов не ждала. Опять ты все испортила. – Совершенно спокойно изрекла ее начальница, приступая к очередному роняющему тягучие капли сыра треугольнику. Учитывая, что одеждой после того, как проснулась, она не озаботилась и на завтраке присутствовала в одном лишь сползшем до талии покрывале… От такой провокационной сцены одноглазую вообще чуть было паралич не разбил. – Кто тебе разрешил вот так беспардонно врываться? И нечего так орать. Да, на всякий случай: я запрещаю тебе трогать Такаяму Рэнге. Ка-те-го-ри-чес-ки! Тебе все ясно?       Голос Хакматьяр скрежетнул оружейным металлом, а в прозрачно-голубых глазах на миг полыхнули кроваво-красные отблески. Да нет, показалось. Однозначно, показалось. Просто так свет отразился… Я с сомнением покосился на тусклый плафон.       - Тебе интересно, почему она, а не ты? Потому что я так захотела. Что тут непонятного? – Между тем мертвенно-невозмутимый тон моей любовницы, казалось, стал вымораживать воздух в помещении. Шанса что-либо ответить своей телохранительнице она попросту не дала. – И, повторюсь, выброси из головы планы мести малышке-хафу. Она не виновата в том, что мне понравилась. Неужели ты думаешь, после этого у маленькой девочки оставались хоть какие-то шансы отказать прекрасной мне? Мне, великолепной Коко Хакматьяр?! После того, как я захотела взять ее себе? Захотела поиграть с ней? Серьезно?       Коко со вздохом отложила недоеденный кусок. Еле слышно недовольно фыркнула, кидая косой взгляд на смешавшуюся от холодного приема и прозвучавшей отповеди поддавшуюся ревности телохранительницу. Глотнула подостывший кофе, чуть заметно скривилась, ставя дешевенький бумажный стаканчик обратно на столешницу.       - Ну вот, все настроение пропало. Валмет, принеси мне одежду, мы уезжаем. Давай-давай, не тяни. У меня как раз образовалось подходящее состояние духа, чтобы позвонить нашим должникам. – Оружейная баронесса показательно тяжело вздохнула, глядя вслед буквально телепортировавшейся из зала одноглазой, медленно перевела взгляд заледеневших глаз на меня. – Это была потрясающая ночь, Рэнге. Надо будет как-нибудь повторить. Иди в душ, мне нужно побыть одной. Когда ты вернешься, я уже уеду. Я тебе позвоню.       Я пожал плечами, встал и отправился на выход. Можно было бы обидеться, встать в позу и начать качать права от этакого потребительского отношения, но… какой смысл? Я уже говорил, что Коко следует принимать такой, какая она есть, не пытаясь переделать или заставить измениться. Не получится.       Да и, честно признаться, она меня более чем устраивает со всеми ее заскоками, эксцентричностью и эгоизмом. Был бы я неопытной молоденькой девочкой – сейчас бы наверняка стало бы до слез обидно и неприятно на душе. Может быть, эта молоденькая девочка даже почувствовала бы себя обманутой и использованной.       А с моим чисто мужским мировосприятием – так все вообще замечательно сложилось. Шикарная интересная дама сама приехала, сама в койку прыгнула, утром повеселила и подняла настроение беседой, а сейчас самостоятельно свалит в закат без долгих душещипательных прощаний. Потом сама появится, даже делать ничего не придется. Не женщина, а мечта.       Примерно до одиннадцати провалялся на кровати в лени и неге. Ничего не болело, последствия от приема химии нивелировались практически полностью антидотом и активными физическими нагрузками. Состояние, конечно, не как у космонавта, но гораздо лучше, чем можно было бы ожидать, если вспомнить, как меня вчера штырило.       - Привет арестантам! – Радостно донеслось от двери. – А Смит что, так и не появилась? - Неа. Вообще никого не было. – Говорить было лениво, потому я попытался отделаться минимумом слов. – Ингрид, будь другом, захвати воды из караулки. Мне вставать влом, а пить хочется.       - Совсем патрульные мышей не ловят. Хоть бы для видимости прислали кого-нибудь. – Бьорк хлопнула дверцей холодильника, не прекращая шуточно ворчать на несовершенство мира. – Ты как в целом? Смотрю, живее всех живых, я думала, ты сегодня будешь вялая, как медуза, а ты вон, бодрячком. Значит, есть польза от твоей долбанутой конкубины, не наврала она, когда обещала Мари вмиг тебя на ноги поднять. Это хорошо. Кстати, о Мари. Вставай давай, нас с тобой целая госпожа Президент видеть желают.       Желают, так желают. Встаю, потягиваюсь под заинтересованным взглядом напарницы, с независимым видом осматриваю свой полосатый прикид и развожу руками.       - Другой одежды у меня тут нет. А вчерашнюю… я не уверена, что ей даже стирка поможет, настолько она провоняла и испортилась. – Ингрид понимающе кивнула, пристраиваясь вслед за мной по дороге к выходу. – Да и вообще. Я вчера несколько не в адеквате была, когда раздевалась. Короче, буквально срывала все с себя. Так что мне нужен тот комплект школьной формы, что остался дома. Или в комнате что-то есть? Подарок от Студсовета, увы, теперь годится только на выброс.       - Понятно. Нет, в комнате ничего не осталось, я при переезде все под ноль выгребла. Рэн, ты не волнуйся, я принесу, а то ты все же не восстановилась после вчерашнего. Выглядишь неплохо, конечно, но все равно какая-то бледная. – Забота со стороны маленькой шведки отозвалась в груди благодарным теплом. – Ладно, пойдем быстрее. Наверняка нам сейчас плюшек в обе руки отсыплют за успех операции и спасение наследницы, готовься улыбаться и благодарить, благодарить и улыбаться.       В общем-то, как Ингрид предполагала, так и получилось. Старшая Курихара и Мидорикава, занимавшиеся своими делами в кабинете Тайного Студсовета, долго нас не задержали. Мой доклад практически слово в слово повторял то, что вчера рассказала Бьорк, так что вопросов по нему не последовало. Да и откуда им было взяться, этим вопросам?       Основные фигуранты находились в застенках Курихара, документальных свидетельств мы притащили богато, так что уточнить любую мелочь можно было из разных источников. И, я так предполагаю, за прошедшее время раскололи парней и их самоуверенного командира до самой задницы. Наверняка у директора нашлись и профильные специалисты, и нужные препараты, и горячее желание побеседовать по душам с теми, кто доставил ему столько неприятностей.       Ну а мы с мелкой по итогам субботы получили приглашение посетить главу семейства Мидорикава, подписанную им собственноручно дарственную на дом, все обнаруженные на партизанской явке деньги и твердое обещание Мари организовать Большую Охоту. Ей очень понравилось это предложение, так как заземлять пятерку ушлепков так и так было нужно, но делать из своих приближенных палачей она не желала. А я и Бьорк отныне числились в ее штате, о чем нам так же официально объявили.       Мне оставалось только позвонить итальянцам, что я и сделал, не выходя из кабинета. Все же в Италии рождаются очень эмоциональные люди. Сказать, что синьор Лучано обрадовался моему звонку – сильно преуменьшить его реакцию. До потолка высокопоставленный гангстер, конечно, не прыгал и мебель не ломал, но, судя по звукам в динамике телефона, что-то там у него разбилось стеклянное и какие-то бумаги со стола разлетелись по всему его кабинету.       Наговорив в итоге много-много: «Ringrazio la mia ragazza!» и пригласив заходить в знакомую нам конфеттерию в любое время абсолютно бесплатно, он наконец-то извинился, и, посетовав на внезапно возникшие неотложные, но приятные дела, оборвал связь. А «Отель» и Церковь о планирующейся веселухе внимательно следившая за моим диалогом старшая Курихара известила лично.       На этом аудиенция и завершилась. У Президента Тайного Студсовета на самом деле было, чем заняться, даже если опустить всю эту историю с похищением младшей сестры. Обязанностей на ней висело немеряно, пахала Мари, без всякого преувеличения, как проклятая.       И, я так понимаю, нехилый кусок этой «пашни» рухнет на нас с Ингрид, как только завершится срок нашей отсидки. Оставшиеся две недели придется досидеть, да. Хоть нас и обещали выпустить пораньше за отличную учебу, но тут возникли некоторые разночтения с Уставом Хачимитсу. Если не углубляться в дебри записанных в нем статей, то официально нам могли лишь ослабить режим заключения, а не скостить срок.       Шираки, когда обещала нас выпустить, просто не разобралась с формулировками. Мы на это известие лишь пожали плечами - пребывание в каталажке нас абсолютно не тяготило. Закон есть закон, да и мы с мелкой особо не стремились выскакивать из тюремного санатория раньше времени.       И привыкли, и народа там мало, никто не мешается и не лезет в наши дела. И, самое главное, раз уж по основной версии вчерашних событий Чио в субботних поскакушках не участвовала, то и выпускать нас не за что. Мы же официально никого не спасали и никаких услуг семье Курихара не оказывали.       Да и нам с Ингрид хотелось без спешки обсудить изменения, случившиеся в нашей жизни. Все же за полтора месяца мы с ней многого достигли, как ни крути, обросли разнообразным имуществом, пора выдохнуть и подвести итоги. Собственно, этим мы и занимались до самого вечера, разве что мелкая на полтора часа смоталась в город за школьной формой мне и вкусняшками для себя. Заодно по возвращении она занесла мой долг Сакурономии, чем изрядно смутила нашу скромную старосту. Ну и, собственно, все, дальше день прошел тихо, мирно и не интересно, что не могло не радовать.       Единственное, часа в три мы все же собрались с силами, победили лень и заставили себя прибраться в тюремном блоке. Одежду без разбора, чья она, попросту повыкидывали. А потом валялись на кровати в камере Бьорк до самого вечера, тихо радуясь теперь уже полностью нашей личной жилплощади и строя планы на будущее.       Вечером сходили на ужин, потому что в столовой почему-то забыли отправить доставку в тюрьму. Впрочем, так даже хорошо получилось, заодно и прогулялись. Посидели в столовке, ловя косые взгляды редких посетителей, вернулись и закрылись в ставшей привычной камере.       Мелкая, засыпая, даже высказала мысль о том, что неплохо бы вообще сюда переселиться, превратив здание тюрьмы в свой личный особняк. Мол, очень уж здесь спокойно и хорошо спится, когда нет никого лишнего.       Поутру нарисовалась довольная жизнью Смит. Приятно поразилась организованности подопечного контингента, дисциплинированно дрыхнущего на тюремных нарах, а не шатающегося в поисках приключений где попало. Она даже не стала орать привычное: «Подъем!» с обычными для нее интонациями воздушной тревоги, а тихо-спокойно растолкала нас часа за полтора до начала уроков.       - Девчонки, пора вставать. Завтрак уже несут, а потом как обычно линейка будет, так что просыпайтесь. – Глядя на наши сонные моськи, она добродушно усмехнулась и перевела взгляд в стену, в сторону камер, где раньше сидели пацаны. – Скажите, а они… Они вернутся? Или всё закончилось?       - Джейн, подруга, утри слезу. - Непривычно бодрая после подъема Ингрид довольно лыбилась, наблюдая пантомиму обычно суровой, а сейчас чуточку растерянной немки. – Всё совсем всё. Никто больше не вернется, наши победили. А что там на завтрак несут?       И вот опять школьный двор, ровные ряды классов, выстроенные буквой «П» вокруг подготовленной трибуны, мы с независимым видом стоим отдельно в окружении патрульной тройки. Все, как три недели назад, только без позорных столбов и телесных повреждений у главных действующих лиц. Разве что тогда светило солнышко и небо сияло радостной синевой погожего дня, а сегодня с ночи парило, как в бане, весь горизонт был затянут свинцово-сизыми тучами и по прогнозам обещали сильный дождь.       - Приветствую всех студенток Академии. Тайный Студсовет Хачимитсу уполномочен заявить: пять наших учеников не оценили оказанной им чести быть студентами старейшей школы Роанапура. – Мари, подпираемая с боков Шираки и Мидорикавой, чеканила слова абсолютно бесстрастно. От такого обескураживающего начала ее выступления раздававшиеся тут и там шепотки вернувшихся после выходных девчонок моментально стихли, и все классы внимали ей с неослабевающим вниманием. – Они не оправдали высокое звание студентов Академии Хачимитсу. Они запятнали себя подлыми намерениями, бесчестными действиями и предательством, потому были с позором исключены. Список отчисленных вывешен на доске объявлений на первом этаже Учебного корпуса. Не повторяйте их ошибок, будьте достойны славы учебного заведения, в котором вам выпала честь обучаться.       На лице старшей из сестер Курихара не промелькнуло и тени обуревавших ее эмоций, когда она выполнила легкий, приличествующий важности озвученной информации поклон и сделала шаг назад. На ее место выступила Хана Мидорикава, продолжившая ведение рутинного мероприятия по привычным всем рельсам: гимн, поднятие флагов Японской Империи и Хачимитсу, развод на занятия.       У нас тут такая бодяга каждый понедельник происходит, только вот сегодня нежданные и неожиданные новости подвалили. Теперь разговоров будет... Минимум на неделю скучающему женскому коллективу обсуждений точно хватит, а то и на две.       - На этом объявляю линейку оконченной. Девушки, хоть до начала занятий осталось время, поспешите в свои классы, не задерживайтесь на улице. – Желтоволосая каратистка наконец закончила подводить итоги прошлой недели и накручивать хвосты тем, кто решил расслабиться и забить на учебу после контрольных. – Посвятите свободное время самоподготовке. Благодарю за внимание, все свободны.       Свободны, так свободны. Пока основная толпа организованно ломанулась в Учебный корпус, мы с нашими сопровождающими отправились к себе домой. В тюрьму. До начала занятий оставалось примерно полчаса, с неба пока что не капало, так что можно было не спешить.       Охрана, видимо получившая на наш счет вполне определенные инструкции, напрягаться совершенно не собиралась. Подчиненные Смит двинули организовывать для своей старшей чашечку чайку с легким перекусом, а мы втроем задержались у входа, дыша кислородом и время от времени с опаской поглядывая на все более и более темнеющее небо.       - Вот ведь ливанет сейчас… Разверзнутся хляби небесные, натуральный потоп намечается. – Ингрид ощутимо поежилась от налетевшего ветерка, но вдруг, словно вспомнив что-то, не то чтобы важное, но давно не дающее покоя, задумчиво взлохматила волосы и уточнила, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я вот что подумала… Смотрю кругом и никак не пойму, чего не хватает. А теперь как поняла! Джейн, Рэнге, а где эти две морковки? Ну, которые к нам в услужение набились? Ладно в субботу они пропали, понятно, что вечером им тут было нечего делать. Но вчера-то они куда потерялись? Они ж вроде как такие же узницы совести, как и мы? А в итоге хрень какая-то получается: мы честно сидим, как правильные, а они нет. И сегодня мне никто полотенце после умывания не притаранил, непорядок, понимаешь ли…       - А, эти… Как их… Окувака и Нанто. Две девочки-беды, блин. Не повезло вам со служанками. Они обе сейчас в больничном крыле. – Смит сморщилась, как будто лимон укусила, но увидев, как мы напряглись, лишь с досадой махнула рукой. – Да ничего страшного с ними не произошло, не волнуйтесь.       Облака вспыхнули, осветившись изнутри ярко-белым электрическим разрядом, где-то за городом соединившим небо и землю мощной, прихотливо ветвящейся молнией. Громыхнуло так, что уши заложило, а в окнах задребезжали стекла. Душное затишье исчезло, сметенное порывами прохладного, освежающего ветра. Немка прервалась, опасливо отступила к двери в каталажку, и уже из-под козырька продолжила просвещать нас о приключениях девочек-ромашек.       - В субботу, когда отсюда все свалили, столовую об этом факте никто не предупредил. Обед, соответственно, принесли на девять человек, семь из которых отсутствовали. – Мы с мелкой, продолжая внимательно слушать, вслед за патрульной поспешили укрыться от начинающейся непогоды. – В честь спортивного праздника рацион был дополнен свежими фруктами. Ваши дуры от безделья решили сожрать весь десерт, а его, повторю, принесли из расчета на девять рыл. Учитывая, что из фруктов на десерт положили только сливы и виноград…       Бьорк невоспитанно заржала, а я лишь изобразил интернациональный жест рука-лицо.       - Да-да-да. Полностью согласна. К вечеру они дристали дальше, чем видели, и пытались улететь отсюда на реактивной тяге. Такаяма, наша медсестра среагировала точно так же. – Смит проследила за первыми упавшими на землю крупными каплями, прислушалась к донесшемуся из коридора призыву испить свежезаваренного чайку и быстренько закруглила рассказ. – Короче, завтра их выпишут. Наверное. Девки, вы бы с ними беседу какую провели, или инструктаж. Чесслово, эти ваши служанки, они как дети малые, всякую бяку в рот тащат, потом дрищут. Ладно, что это мы про всякую гадость, пойдемте лучше внутрь. Как раз до начала урока успеем выпить по чашечке чая, мои девочки из дома какой-то новый сорт притащили, как раз оценим.