Нэкомата

      Рассвет четверга я встречал дома, сидя на энгаве в расслабленной позе, жмурясь на свет едва показавшегося над горизонтом солнышка, попивая кофе из большой кружки, дымя сигариллой и блаженно жмурясь. Жизнь прекрасна! Тело после ночного марафона с Коко просто пело. Мозги, хоть и продолжали плавать в розовом любовном тумане, все же начали оценивать окружающую действительность более-менее рационально, а не как вчера, когда мы чудили в больнице, как две слетевших с нарезки наркоманки.       Да уж, вчера… Я опять мечтательно зажмурился. Славный выдался денек, а уж вечер… Про ночку вообще молчу, чтобы не начать глупо лыбиться и громко орать от счастья. Соседи еще спят, не оценят ранней побудки. Эх, как же невовремя меня накрыло этой подростковой бескомпромиссной влюбленностью, кто бы знал…       Ни мне она не нужна, ни моей любви безбашенной, однако вот случилось, и придется с этим жить. Начало отношений, оно всегда напрочь отшибает критическое мышление, а уж в моем случае – и подавно. Вот гложут меня подозрения, что ураганная регенерация после ранений сыграла во вчерашнем отвале башки совсем немаловажную роль.       Ну да ладно, было и было, оторвались на полную, но нужно теперь иметь ввиду, что сильные эмоции в таком состоянии мне противопоказаны. Чисто на всякий случай, а то снова начну чудить. Мне ведь не свойственно такое поведение, всегда стараюсь думать, прежде чем делать. И для здоровья полезно, и жизнь продлевает, и дураком, вернее, дурочкой, никто не посчитает.       Это Коко может себе позволить развлекаться как угодно. С ее деньгами, связями и репутацией любой устроенный моей феей апокалипсис сочтут милой проказой, мне же такие феерические чудачества не по чину. Не поймут, осудят и накажут, так что придется следить за собой. Или, по крайней мере, планировать все до мелочей и заранее, а не как вчера – вывозить на чистой удаче.       Снова потягиваюсь, прислушиваясь к охватившей все тело сладкой дрожи. Да плевать на все, вечер и ночь среды стоили всех усилий, риска и сумасбродства. После госпиталя мы направились прямиком в апартаменты моей драгоценной любовницы. И действительно, как она и обещала, в них нашлось, во что меня переодеть.       Шикарное вечернее платье в пол, цвета темного-зеленого бутылочного стекла, без декольте во всю грудь и выреза до копчика, но с крайне смелым разрезом до бедра меня уже не смутило. Привык и к девчачьему телу, и к тому, что его, тело, необходимо время от времени одевать не в бесформенные штаны и унисекс, а в красивые женские вещи. Что в этом такого странного? Вот именно, ничего. Если бы я, наперекор очевидному, начал клеить себе бороду и ходить в одежде канадского лесоруба – вот это было бы странным, а платье… Нормально все, нашу с Рэнге фигурку очень красиво подчеркивает.       А вот дальше начались сложности. И сложности эти оказались непреодолимы. Зашедшая на звуки начавшейся суеты Чикита, снявшая миниатюрный передатчик с тела и впорхнувшая в похожее на мое платье Коко, даже забывшая на время свои претензии Валмет, - все они носились вокруг по непредсказуемым траекториям, давая советы и подбивая сделать шаг навстречу своей судьбе, но, увы, бестолку. Я стоял на месте непоколебимо и неподвижно, как монумент на площади, как наполовину вбитый в пол гвоздь-двухсотка, как зарывшийся в землю тяжелый трактор… Я не мог сделать этот долбанный шаг. Физически.       А все почему? А все потому, что девочку Рэнге никто никогда не учил ходить на каблуках. Бегать по полосе препятствий – учили, красться мимо часовых или на кухню после отбоя – сколько угодно, маршировать строем – всегда пожалуйста, а дефилировать на десятисантиметровых шпильках – нет. Не преподается такая дисциплина в славной учебке двести второго батальона ССпН Японской империи. Я в своей прошлой жизни подобными умениями тем более не обладал.       Как итог – либо едва ковыляющая паралитическая раскоряка, либо грациозный неподвижный памятник. Третьего варианта не получалось при всем моем желании и старании моих помощниц. Причем сами помощницы не испытывали никаких затруднений, такое ощущение, что дай им сигнал на старт, и они вполне способны осилить стометровку на этих ходулях. Демоны Дзигоку! Тот, кто придумал туфли на шпильках, однозначно создавал пыточное орудие, а не обувь!       - Нет, Коко, все бесполезно. Она не сможет. Даже обезьяна уже встала бы и пошла, но твоя подружка умудрилась выделиться. – Валмет смотрела на меня то ли с жалостью, то ли с мрачным удовлетворением. – Это какой-то гребаный антиталант. Даже не думала, что когда-нибудь увижу подобное. Придется искать ей мужской костюм и, как в прошлый раз на яхте, будете эпатировать публику. Такаяма, твою мать, я отслужила побольше твоего, но, как видишь, даже я умею ходить на каблуках. Тебе-то что мешает, у тебя ж все в порядке с координацией!       - Вот тебя забыла спросить, одноглазая! Ты – офицер, тебе по должности положено всякое такое уметь. – Финнку перекосило, а я понял, что она мне это припомнит. Не сейчас, конечно, но то, что я о сказанном пожалею – однозначно. Вот только остановиться уже не мог, да и не хотел. – А я простая курсантка, куда мне за тобой, такой красивой не обезьяной, угнаться. Вот если когда-нибудь тоже погоны на плечи вспорхнут, тогда сразу же научусь, а пока что мне этакое умение по должности не положено. Зато я, в отличие от тебя, не только людей бить умею и над солдатами измываться, но и мозгами шевелить. Вот!       Хм. Кстати, про шевелить мозгами. Делаю задумчивое лицо, торопливо копаясь в своей памяти. Что-то такое мелькает, что-то, что может мне сейчас помочь спасти свое реноме. Хоть модой я в прошлой жизни и не интересовался, но ролики про вручение всяких там «Оскаров», изыскания пиарящихся дизайнеров и фото звезд шоубиза на красных дорожках видел не раз и не десять. В свое оправдание могу сказать, что меня никто не спрашивал, все это дерьмо если только по утюгу или пылесосу не показывали. И вот теперь смутно припоминаю, что-то там такое было…       Да-да-да! Бинго! Сейчас этот тренд либо не существует, либо еще малоизвестен. Вечернее платье с тяжелой обувью. Как по мне – так очень спорное решение, но раз всякие там звездульки в подобном виде рассекали по Ниццам с Каннами и позировали для гламурного глянца, то и мне не грех.       Нет такой моды? Ха! Так я сломаю все шаблоны и стану ее основателем! А кто вякнет что-то против - сломаю ретрограду лицо, чтобы не умничал. Мысленно глажу себя по голове и мечтательно улыбаюсь. Кто молодец? Я молодец! Осталось только убедить подозрительно вытаращившуюся на меня троицу в том, что я не брежу, а то, что каблуки меняются на армейские говнодавы – не баг, а фича.       - Мне нужны облегающие сапоги на шнуровке до середины голени, можно до колена. Если это проблема, то вполне прокатят летние берцы из тонкой кожи. Есть? – Вижу, понимания моя идея не встретила. Что поделать, новое всегда с трудом пробивает себе дорогу, художника каждый норовит обидеть, но меня уже не остановить. – Давайте попробуем, что мы теряем? Я вижу, что должно классно получиться. Необычно, вызывающе – да. Но деревней точно смотреться не будет.       - Звучит, как бред. Платье за бешеные бабки с берцами… Дурь какая-то. – София Валмет взглянула на Чикиту, ища поддержки своему мнению, но та лишь пожала плечами и вышла из комнаты. – Такаяма, все у тебя не слава богу, все через задницу. Ничего, скоро я напомню тебе, что такое армия и дисциплина. Наша обожаемая хозяйка улетает в воскресение, а до отлета ей будет не до твоей пронырливой рожи. И твоя сморщенная от ужаса жопа окажется в моих руках на долгие полтора месяца. Как я жду этого момента… Ничего, немного осталось. Молись, Такаяма. Это тебе, конечно, не поможет, но… молись, если умеешь.       - В смысле, моя жопа окажется в твоих руках, в смысле молись?! – Я тут же начал искать глаза своей принцессы. Но та лишь захихикала и согласно кивнула. – Да ты шутишь, Коко… Да ну нахер, она же меня прикопает в первый же день, а тебе соврет, что я добровольно уехала в Сибирь, к медведям в гости!       Валмет зубасто ухмыльнулась, изобразив жестом, как отрезает кому-то голову. А вот Хакматьяр лишь отмахнулась от моих слов.       - Никто никого не закопает, моя хорошая. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, только не сейчас, котенок, когда мы полюбили друг друга. Меня это очень-очень расстроит. – Она мечтательно разулыбалась и, не вставая с кресла, послала в мою сторону воздушный поцелуй. – Везде таскать тебя с собой, к сожалению, не получится, тебе это не понравится, тебя это огорчит… Но тогда тебе просто придется стать сильнее, чтобы никто-никто не смог тебя обидеть. А моя милая Валмет справится с твоими тренировками лучше, чем кто-либо. Ты многому у нее научишься. Потому что она – лучшая! И ничего она с тобой не сделает, если я ей не прикажу, а я не прикажу если ты меня не предашь… А ты ведь не предашь меня, моя любовь, я верю в это, я знаю!       Тут очень вовремя вернулась Чикита с высокими ботинками в руках. Потому что иногда лучше молча заниматься чем угодно, пусть даже рассматривать чьи-то ухоженные, надраенные до блеска, но явно бывшие в употреблении боты, чем ляпать то, что просится на язык. Свобода слова, свобода выбора, свобода поступать так, как хочется – это просто слова, если ты не способен отстоять свое право на все эти замечательные штуки.       Сейчас можно гордо обидеться, задрать нос и… да не важно, как показать свое недовольство: уйти, отказаться, всех послать, устроить скандал. Кому от этого будет хуже? Только выставлю себя глупой или испугавшейся дурочкой в глазах серьезных теть. А завуалированная угроза-предупреждение… тут обижайся, не обижайся, а принцессу-оружейницу уже не переделать. Она всегда будет подозревать всех вокруг. Будь иначе, ее бы давно уже грохнули.       Так что сейчас стоит задавить свое недовольство, не устраивать сцен на людях, лишнее это. А вот чуть попозже, за ужином, поблагодарить и прямо попросить предупреждать меня о том, какие идеи приходят в ее прелестную белокурую головку относительно меня. Тем более, что моя прагматичная любовь права. Пусть эгоистично до крайности, пусть цинично до жути, но она позаботилась обо мне. Ну, как умеет, как посчитала правильным, так и позаботилась.       Валмет гораздо лучше Рэнге во всем, за что ни возьмись: рукопашка, тактика, использование местности, инженерное дело, стрелковые навыки. Она тупо опытней. Учиться у нее – невероятное везение, за деньги такое обучение не купишь. Такое могут подогнать только по великому блату. Вот мне и подогнали. Но е-мое, моя задница реально заранее морщится от перспектив попасть в ее руки… Ладно, подумаем об этом завтра.       - Пришлось Йону из них вытряхивать. Не новые, конечно, но ничего, переживешь как-нибудь. Зато уже разношенные и мозоли не натрешь, – как о чем-то само собой разумеющемся, пропела знойная латиноамериканка, протягивая мне свою добычу, – других, уж извини, нет. Подходящий тебе размер только у нашего молодого, у остальных такие лыжи, что ты в них утонешь. А мои или Коко, наоборот, слишком маленькие. У тебя ведь европейский тридцать восьмой, верно? Обувай давай, не стесняйся. Интересно же, как будет смотреться!       Смотрелось, как я и помнил, неоднозначно. Настолько диссонирующе, что даже красиво. В общем, меня повертели, поудивлялись, решили, что все путем и шок – это по-нашему, разве что перекрасили мордочку в более агрессивный макияж. Ну и отправились мы с принцессой ужинать. Взглядов и перешептываний собрали – не счесть, но кого из нас это волновало?       Поели, потанцевали, поболтали обо всем на свете, немного выпили, снова потанцевали и решили, что хватит на сегодня культурной программы. Надоело, да и под конец вечера каждое прикосновение било по нервам, как разряд электрического тока. Пора было переходить к более интересным и взрослым занятиям.       По пути домой Хакматьяр рассеянно выслушала мое замечание о неприемлемости ситуации с внезапными тренировками у Валмет без моего согласия, и в ответ лишь прижала свой пальчик к моим губам.       - Нет-нет-нет, моя кошечка. Послушай меня. Я много раз тебя спрашивала о том, что могу для тебя сделать. И что? Ты всегда отказывалась, гордячка. Мне пришлось самой решать за тебя. – Она откинулась на спинку сиденья, обняв меня одной рукой и задумчиво перебирая мне волосы. – Я ненавижу терять то, что мне дорого. То, что я считаю своим. Ты – моя, и я уничтожу любого, кто считает иначе. Тебе придется принять мою заботу, Рэнге, пусть даже она покажется тебе навязчивой, чрезмерной или грубой. По-другому я не умею, и не хочу.       Хакматьяр вздохнула и опустила голову мне на плечо. Хрупкая, воздушная, умиротворенная… и в то же время смертельно опасная, как колба с зарином. Безумно возбуждающее сочетание. И демоны с ней и ее собственнической натурой, все равно мою любовницу уже не переделать. Во всяком случае, сразу и нахрапом.       Немного грустно улыбаюсь ей в макушку, ласково прижимаю к себе и молчу, ожидая продолжения. Вот так и начинается процесс притирки, да. Хорошо хоть, я это понимаю и знаю, что мне делать, как себя вести и к чему подталкивать ее. Иначе наши отношения не продержались бы и месяца, сгинув в пламени ежедневных скандалов, взаимных претензий и выяснения, кто на что имеет право. Ну что ж, терпения мне, что тут еще можно пожелать.       - Мои люди имеют все самое лучшее, кошечка. Оружие, оборудование, снаряжение, информацию, обучение, технику… Все, что можно купить за деньги, все, что можно украсть, выменять, вытребовать за оказанные услуги… Все, что есть на этой дерьмовой планетке. – Тонкие пальцы вцепились в мою ладонь с неожиданной силой, а худенькое тельце вжалось в бок так, словно стремилось слиться с моим телом и никогда больше от него не отлипать. - Ты – моя, и я не собираюсь менять свой подход только из-за того, что ты, дорогуша, что-то там себе навыдумывала. Ты многое умеешь для своих лет, но можешь стать еще сильнее, что повысит твои шансы на выживание в любой ситуации. Значит, станешь, моя хорошая, и это не обсуждается. Валмет для твоих тренировок подходит лучше остальных, а вашу неприязнь вы преодолеете, я так хочу. И не спорь со мной, малышка, со мной бесполезно спорить.       Я желаю. Мне хочется. Тебе придется. В этом вся Коко Хакматьяр. Будь нам с Рэнге реальные шестнадцать, будь я вспыльчивым человеком, или просто не умей я слушать и понимать то, что на самом деле имеет в виду сидящая рядом женщина – полыхнуло бы сейчас знатно. Вплоть до полного и окончательного разрыва всех и всяческих отношений.       Как же хорошо, что я когда-то уже успел прожить большую половину жизни. Ведь кроме болезней, усталости и разочарований прошедшие годы принесли главное сокровище – опыт, умение слушать и слышать то, что говорит другой человек. Ну и нежелание рубить сплеча, что тоже немаловажно.       «Я хочу, чтобы ты сделал» … Именно это мы слышим практически всегда. Что-то, чтобы кому-то стало хорошо. Чтобы ты помог требующему. Неважно чем: вложился своими деньгами, поучаствовал своими связями, потратил свое время, применил свои умения ради воплощения чужой мечты. В ответ, разумеется, предполагается «большое спасибо» и никаких обязательств в дальнейшем.       Гораздо реже встречается более справедливый подход: ты – мне, я – тебе. Он, конечно, торгашеский и вообще не благородный, но хотя бы не настолько бессовестный. А вот то, что решила сделать великолепная в своем эгоизме и себялюбии оружейная принцесса – такого для меня никогда и никто не делал.       Нет, она достаточно наговорила, чтобы зацепиться за любую из ее фраз, вскипеть ржавой кастрюлей. Выплеснуть пену обвинений и претензий, если захочется – наорать. Устроить великолепный в своей фееричной тупости скандал. Вот только стоит ли? Потому что если отвлечься от формы высказанного Коко решения, отбросить фантики привычных слов… Если оставить только квинтэссенцию высказанного, основной смысл…       Получается буквально следующее: «Я не умею показывать любовь так, как это принято. Я привыкла заботиться обо всех, кто меня окружает, потому что это то, что я умею делать лучше всего на свете. Ты делаешь все, что я попрошу, ни о чем не просишь меня, и мне от этого некомфортно. В твоей жизни много опасностей, ты многое умеешь, и я признаю это. Но те, кто входит в мою команду – гораздо более серьезные бойцы. Я хочу, чтобы они тебя научили всему, что умеют сами. Прими мою помощь, пожалуйста, ведь я о тебе беспокоюсь и не хочу тебя потерять». Сказала так, как привыкла, как умеет.       - Коко, я же не дура, чтобы отказываться от шанса учиться у той, кто сворачивает меня в бараний рог не напрягаясь. Тебе достаточно было всего лишь предложить. Но я не в обиде, поверь. Обо мне мало кто когда-либо заботился, я к такому отношению попросту не привыкла. – В конце улицы показался офис HCLI и ее дом, потому не трачу время на дальнейшие расшаркивания и обнимаю ее настолько крепко, насколько могу обнять, не причиняя боли. - Спасибо тебе. Я ценю твою заботу.       Она лишь еле слышно хмыкнула, еще плотнее вжимаясь в меня, хотя, казалось бы, это было уже невозможно. Под утро, когда мы, насытившись страстью, просто лежали рядом и молчали, время от времени проводя пальцами по разгоряченным телам друг друга, я, наконец, решился. Долго к этому шел, долго запрещал себе даже думать в эту сторону, но… В конце концов, нельзя постоянно отталкивать любимого человека, от чистого сердца стремящегося тебе помочь.       - Знаешь, Коко, пожалуй, ты права. Есть кое-что, что давным-давно не дает мне покоя. Вернее, кое-кто. Ты спрашивала, что бы я хотела от тебя получить? Что ж, слушай. – Рывком сажусь, и многочисленные шрамы от провода на моих лопатках и пояснице оказываются прямо перед глазами напрягшейся любовницы. – Видишь мою спину? Я очень хочу найти человека, который оставил на ней эти отметины. Своего отчима. Так хочу, что зубы сводит. Нет, я и сама этого упыря найду, рано или поздно, но обязательно отыщу… Поверь, я справлюсь. Но хотелось бы побыстрее вернуть должок за свое счастливое детство. Поможешь?       - Надо же. Ты опять меня удивила, стесняшка. Совсем-совсем удивила. Я уж думала, ты еще долго не решишься попросить свою ненаглядную Коко хоть о чем-нибудь. – Хакматьяр, полуприкрыв глаза, смотрела в потолок сквозь ресницы и безмятежно улыбалась. Доброй-доброй улыбкой сытой кошки. Но вот ее пальцы, легкими касаниями гуляющие по давним рубцам, слегка подрагивали. – Я ждала и боялась твоей первой просьбы, не стану скрывать. Я сейчас так рада, ты даже не представляешь, как я рада. И тому, что ты меня попросила, и тому, о чем ты меня попросила. Знаешь, Рэнге, ты удивительная. Ты проходишь все мои проверочки, не замечая их, и постоянно оказываешься лучше, чем я могла мечтать. Не волнуйся, моя хорошая. Найдем мы твоего родственничка. Обязательно найдем, хоть на дне морском, хоть в горах Тибета, где бы он ни прятался. Расслабься, милая. Теперь это моя проблема. Иди ко мне, я тебя успокою.       Впрочем, активности моей принцессы хватило ненадолго, уже через полчаса она спала, свернувшись посреди огромной кровати и сладко посапывая, как котенок. Что ж, пора и честь знать. Начало отношений – оно все-таки особый период, сказочный и, к сожалению, быстро проходящий. Незачем его искусственно сокращать и опошлять утренней прозой жизни. Все эти растрепанные волосы, заспанные глаза, пограничное между сном и явью состояние, когда можно что-нибудь ляпнуть, не подумав, походы в туалет и чистка зубов – не стоит вот так сразу нырять в быт. Всему свое время, пусть у нас подольше останется немножечко волшебства и самообмана.       В общей гостиной дежурили неизменно пугающий меня своей непонятностью Йона и какой-то незнакомый азиат средних лет. Азиат с серьезным лицом вещал седому подростку про квадратные уравнения с двумя неизвестными, а тот внимал ему с ничего не выражающим, мертвым лицом. Единственным показателем его интереса и доказательством успехов были уже решенные примеры в лежащей перед ним тетради.       Увидев, как я крадусь из спальни их хозяйки, они многозначительно переглянулись, после чего азиат молча приложил палец к губам, поднялся, и жестом пригласил следовать за ним. Понятненько, меня отвезут, что очень кстати. Хоть мне тут до дома минут пятнадцать неспешным шагом, но что-то я весь какой-то расслабленный, даже в такой малости напрягаться неохота. Йона безэмоциональным рыбьим взглядом проследил за моим шагами и уже в спину тихо прошелестел:       - Берцы когда вернешь? – Блин, я чуть не подпрыгнул от неожиданности, честное слово. – Мне нравятся мои берцы. А ты в них уходишь.       - Берцы? Какие берцы? А, эти берцы! – Смотрю вниз, на свои ноги. Экспрессивно, но еле слышно матюкаюсь: платье-то я оставил, где взял, одежду надел свою, а вот обувь натянул ту, что мне выдала Чикита, напрочь забыв про свои собственные кроссовки. – Н-да-а. Неудобно получилось. Извини. Сегодня занесу. Йона, там мои кроссы остались, ты их прибери, ладно? А то мне по утрам бегать не в чем будет.       Тот без слов кивнул, отвернулся и углубился в решение очередного примера. Бр-р-р. Стылый он какой-то, аж мурашки по коже. Помотав головой, встряхнулся и быстро-быстро пошагал вслед за его учителем вниз по лестнице, потом по коридору через офис и приемную на улицу, где прямо перед дверью стояло несколько автомобилей. Пять минут – и я дома, красота, да и только.       Спать после зажигательного вечера и бурно проведенной ночи почему-то не хотелось, наоборот, в теле бурлила энергия и желание ровнять горы и поворачивать вспять реки. Или, на крайняк, допилить уже чертов сейф до конца. Но легкая, поднимающаяся над землей туманная дымка, птичьи трели, шелест принесенного с моря слабого ветерка в листьях деревьев, отсутствие техногенных звуков…       В общем, та прекрасная утренняя пора, когда солнышко только-только встает на умытом ночным дождем небосклоне, а люди досматривают свой последний сон, к шумным работам не располагала. Потому я сижу, полностью расслабленный и довольный, пью кофе, курю сигариллу и улыбаюсь, как пятилетний ребенок маме. Хорошо же. Просто хорошо. Сейчас вот докурю, допью, пойду на кухню, сварю еще чашечку и продолжу сидеть, балдеть и ничего не делать. Все равно скоро соседи проснутся и начнется привычная утренняя суета.       Никуда не торопясь, засыпал кофе в турку, добавил щепотку мускатного ореха, чуточку жгучего красного перца, крупинку соли. Залил водой, мурлыкая под нос незатейливую песенку, отхватил сантиметров двадцать от чуть подсохшего багета, располовинил получившийся кусок вдоль. Поставил джезву на слабый огонь.       Продолжая напевать зациклившийся в мозгу припев, соорудил аппетитнейший сэндвич с начинкой из вареного яйца, чеддера, майонеза с рубленым красным луком, резаными помидорками-черри и консервированным тунцом. Дождался закипания божественно пахнущего напитка, мечтательно улыбнулся, вылил его в кружку и отправился обратно на энгаву, распространяя вокруг себя умопомрачительные ароматы вкусного, а главное, полностью заслуженного мной завтрака.       Вышел. Посмотрел на ведущую от ворот к дому дорожку. На посветлевшее небо, с которого пропали последние звезды. Опять на дорожку. На небо. На застывшую на дорожке фигуру девушки в форме моей родной школы со сцепленными за спиной руками и стоящим у ног портфелем. Чувствую, как моя улыбка из предвкушающей стала превращаться в одновременно разочарованную в лучших ожиданиях и обиженную на несправедливость мироздания.       - А ведь такое замечательное было утро. Ты не поверишь, насколько замечательное. – Вздыхаю, под внимательным взглядом ничего не выражающих прищуренных карих глаз осторожно, без резких движений ставлю исходящую паром кружку и тарелку с сэндвичем у стены, так же медленно разгибаюсь, делая короткий шаг вперед. – Ну и? Кто ты, от кого пришла и какого хрена тебе от меня надо?       - То есть вариант с однокурсницей, зашедшей проведать выписанную из больницы одногодку, тебя не устроит? – С легким интересом осведомилась незваная гостья, в свою очередь осторожно шагая мне навстречу. – Типа, захотелось мне узнать, как ты себя чувствуешь, Такаяма Рэнге, вот я и заскочила по дороге в любимую академию. А ты меня так нелюбезно встречаешь. Нехорошо, ай как нехорошо.       Смазанное движение буквально выстрелившей из-за спины руки незнакомки, совпавшее с очередным шагом и доворотом корпуса – и в меня летит матово взблеснувшее в рассветных лучах увесистое ядро величиной с небольшое яблоко, закрепленное на тонкой стальной цепочке. «Ну вот и позавтракал, блин» - молнией пронеслось в голове, а тело уже уходило в длинный кувырок, избегая удара, - «С добрым утром и приятного тебе аппетита, дорогая Рэн».       Зависший в том месте, где я находился секунду назад, шипастый шар по дуге улетел назад, цепь сделала оборот вокруг выставленной вперед-вверх руки непонятной школьницы и вновь устремился мне в грудь. Пришлось приседать, пропуская опасный снаряд над собой, с чувством полнейшего офигения наблюдая за акробатическим выпадом ноги гостьи с разворота, в результате чего цепь дернулась, на миг обернулась вокруг ступни и легко с нее соскользнула. Железное яблоко, сверкнув солнцем на остриях коротких лезвий, совершило короткий разворот и опять полетело мне в лицо. Кувыркнуться от такого неожиданного выпада удалось буквально в последний миг.       Какого хрена здесь творится? Сидел же тихо-мирно, никого не трогал, кофе баловался, и на тебе! Новый взблеск металла, прогиб назад, и шипы с отчетливо слышимым шорохом рвут воздух прямо перед глазами. Что делать-то?       Стальной мячик летает чрезвычайно быстро, а отстраненно наблюдающая за моими ужимками незнакомка слишком виртуозно им управляет. Она молниеносно меняет дистанцию удара и траекторию полета увесистого груза, чтобы имелся вменяемый шанс сблизиться с ней вплотную и вырубить нахер эту суку. Ловить же свистящее от скорости ядро ладонью или хвататься за цепь… Мы не в фильме про ниндзя, в реальности в два счета без рук останусь.       Нет, так дело не пойдет. Рано или поздно, но лю син чуй в ее руках меня достанет. Молот-метеор – сложнейшее в применении оружие, но очень эффективное. Он позволяет наносить врагу молниеносные мощные удары, резанные раны, связывать и душить. Естественно, это очень непростая в использовании штука, достаточно малейшей небрежности в движении - и молот ударит по собственному владельцу. Соответственно, используют его лишь уверенные в своих силах профи, поскольку любители очень быстро отсеиваются.       В очередной раз уйдя перекатом от уже улетающего к своей владелице шара, улучив момент, ныряю рукой в нагрудный карман комбинезона. Когда полчаса назад вернулся домой и переоделся, переложил в него так хорошо пригодившийся мне вечером маленький Глок. Собирался вернуть его на место в комнате Ингрид, но безумно захотел кофе и тупо про него забыл. Зато сейчас как вспомнил!       Бах! – громкий хлопок разорвал утреннее благолепие. Рикошет, взвизгнув, ушел к облакам, а остановленное прямым попаданием шипастое яблоко с размаху уткнулось в газон перед энгавой. Еле удержался от второго выстрела в лобешник удовлетворенно приподнявшей уголки губ заразе. Не из человеколюбия удержался, просто возиться с трупом с утра пораньше не хотелось, следы затирать, соседям правильную версию случившегося растолковывать.       Одно дело, если бы какого-нибудь забулдыгу пристрелил, или попутавшего берега бандита, — это было бы нормально, посудачили бы и забыли. Дело-то житейское. А вот тело в форме лучшей школы Роанапура, всем известной академии богатых сучек, внезапно образовавшееся на моем газоне, так просто объяснить не выйдет.       Слухи пойдут по городу, перешептывания за спиной, то-се… Мари Курихара будет недовольна… Ингрид начнет ворчать, что мусорю прямо на пороге… Ну его нафиг. Проще выяснить, с чего она такая дерзкая, выписать пенделя под сраку и, при случае, грохнуть как-нибудь потом, не в нашем районе.       - И что это такое сейчас было? Хотя стоп. Пофиг. Размялись вместо зарядки, и ладно. Ответь на предыдущие вопросы – и уматывай, откуда пришла. – Я уже слышу, как в двух ближайших домах открываются двери, а хрустальную утреннюю тишину грубо разбивают встревоженные голоса соседей. Досадливо морщусь, знаком приказываю гостье молчать и торопливо ору, пока никто не начал колотиться в ворота и заглядывать через забор. – Не стоит волноваться, уважаемые! Прошу меня извинить за доставленные неудобства! Случайный выстрел, никто не пострадал! Просто пистолет из кармана выпал, простите мне мою неуклюжесть!       Сам же в это время продолжал внимательно отслеживать поведение забравшейся ко мне неизвестной. Ну ее к демонам, такую резвую. Отвлекусь, она свой шарик поддернет, ногой пнет, и опять закрутится карусель. Еще и попадет сдуру, а я уже на этой неделе лежал в больнице, что-то больше не тянет.       - Ну и? Так и будешь молчать? Да хрен с тобой, золотая рыбка. Забирай свою гирю и проваливай. Дернешься – покалечу, и плевать на проблемы. Отбрыкаюсь как-нибудь. – Та как-то обреченно вздохнула и, глянув на смотрящий ей в колено Глок, медленно начала сматывать цепь своего молота. – Давай-давай, шустрее руками верти. У меня кофе стынет.       - Твоими стараниями была сорвана операция Тайной полиции. Ну ты в курсе, заруба ваших с Токко Кэйсацу, штаб Гражданской Обороны против двести второго батальона, политические претензии Курихара, молодняк из двести сорокового батальона в Хачимитсу. – Мрачно зыркнув в мою сторону, гостья, наконец-то решившая подать голос, встряхивает рассыпавшимися по плечам волосами, приводя в порядок растрепавшуюся за время боя прическу, одновременно убирая собранный и готовый к повторному использованию лю син чуй в лежавший поодаль школьный портфель. – Chi! Поздравляю тебя, kono-yaro, с успешно завершенной операцией. В Кэмпейтай все на ушах ходили от радости. Наград было столько, что даже нашим отсыпали не скупясь, хотя они-то как раз точно были не при делах. Может, зайдем в дом, чтобы не орать о таких вещах на всю улицу? Я тоже кофе хочу.       У меня чуть глаза на лоб не вылезли от таких новостей. Вот оно че, оказывается, было. У нас тут, оказывается, не захолустный междусобойчик с закосом в аристократические разборки произошел. У нас тут, понимаешь, целая, мать ее, операция армейской разведки с глубоким нырком в национальную политику приключилась. Успешная. А пацаны-то и не знают.       Вернее, большие пацаны как раз все знают, даже какие-то награды успели поделить. Коко что-то такое еще вчерашним вечером упоминала. Это Такаяма Рэнге, дурочка с переулочка, пребывает в блаженном неведении. Ну и еще Ингрид Бьорк, простушка, ни сном, ни духом. А так, вон, кто угодно уже в курсе, разве что в газетах не напечатали.       Молча разворачиваюсь, приглашающе машу рукой тут же оживившейся вестнице. Потерянно подбираю с пола чашку с полуостывшим кофе и тарелку с завтраком и, механически переставляя ноги, направляюсь на кухню. Ставлю все принесенное на стол, так же молча предлагаю гостье не стесняться и позавтракать. Сам тоже беру тайм-аут перед новым раундом сногсшибательной беседы, священнодействуя с джезвой и новым сэндвичем для себя.       - Давай с начала. Ты кто вообще такая? Кто такие эти самые «ваши», которым отсыпали наград? Откуда знаешь про… хм-м… операцию? – Тут у меня все же слегка дернулось веко на левом глазу, отчего закончил я немного громче, чем начал. - И что, демоны тебя подери, ты забыла в моем доме, что тебе от меня надо?       - Вкусно. Ты хорошо готовишь, жаль, что замуж никто не возьмет. Ладно-ладно, не бесись, сейчас все узнаешь. – Нахалка нарочито неторопливо дожевала откушенный кусок, играя на моих нервах, отпила кофе, вздохнула и отставила чашку в сторону. – Курияма Юбари. Кайгун:хэйгако:сэйто…       Тут она раздраженно фыркнула, отвела глаза и поправилась:       - Итто:суйхэй в отставке. Позывной - Гого. Проходила обучение в школе при учебной части шестьсот пятьдесят третьего батальона тактической разведки морской пехоты. Комиссована после получения второй контузии, как непригодная к прохождению службы в рядах морской пехоты Императорского флота. – Она с вызовом подняла взгляд, не дождалась ожидаемой насмешки, немного расслабилась и попыталась объяснить свою реакцию. – Результат контузий ты недавно видела. Если что-то бесит, моментально слетаю с нарезки. Себя в этот момент не контролирую, а потом уже поздно извиняться.       - Ну надо же… Из действительных курсантов ВМФ, откуда шаг до мичмана – и в матросы. Какая головокружительная карьера! Мечта! – Клянусь, само-собой с языка сорвалось, вообще не хотел ничего говорить. Но увы, неприязнь между армией и флотом в Японии – не просто слова, эта традиция чуть ли не по наследству передается. Ну не могла та часть меня, что отдала пять своих лучших лет службе в сухопутных войсках, не пропитаться этим чувством и не проехаться по подставившейся ластоногой, не вынесла душа поэта, как говорится! – Чую эпический косяк и удивительную историю. Да и позывной у тебя... очень говорящий. Кх-м. Извини. Не удержалась. Давай, жги дальше.       И без того чисто японские глаза Юбари еще больше прищурились, превратившись в две щелочки, но она, в отличие от меня, от ответной колкости удержалась. Небольшую паузу, в ходе которой она молча прихлебывала остатки своего кофе и доедала последний кусок сэндвича, я не прерывал. Пусть соберется с мыслями, посидит, успокоится. Ну и, чтобы загладить свой пассаж в ее сторону, снова начал варить кофе и достал из шкафчика дежурную вазочку с печеньем.       - Будешь острить, может повториться то, что было во дворе. Честно предупреждаю, после того как меня второй раз по башке приложило, планка падает моментально и по любому поводу. Очень неприятная штука – контузия. – Полные губы Гого на миг сжались, никому не приятно раскрывать свои слабости, но она справилась, и пусть неохотно, но продолжила. – Потому и матрос первого класса, а не нито:-кайсо. После того, как я двух гражданских во время увольнительной уработала… Короче, они надолго заехали в больничку, я на губу. Поднялся скандал, меня отправили к мозговедам на проверку, а потом списали подчистую. Хорошо, что медали и право ношения мундира оставили. А потом все было, как у тебя.       - В смысле: «Как было у меня»? – Тут я немного не понял. – У меня по-разному было, и каждый раз не так, как раньше.       - В том смысле, что пришел ко мне однажды неприметный человечек в палату и предложил послужить Империи, но в другом качестве. Отказ, сама понимаешь, не предусматривался. Только тебя вербанули Кэмпейтай, а меня – Токкэйтай. А в остальном те же яйца, только в профиль. – Сестра по несчастью вздохнула, окончательно успокаиваясь, из ее глаз пропал подозрительный безумный блеск, а сама она словно обмякла на стуле, обхватив двумя руками чашку с новой порцией ароматного бодрящего напитка. – Тебя направили в Роанапур с заданием создать банду отморозков и внедриться в Якудза снизу. А меня, потому что дурная и могу только драться и убивать, решили заслать в Токио. Подвести телохранителем к О-Рэн Ишии. Это босс сильнейшей сейчас семьи на Хонсю. Вот только не успели. Ты здесь отожгла, и вместо того, чтобы устраивать дебоши и погромы в столичных кабаках, откуда О-Рэн Ишии должна была меня подобрать, чтобы предоставить возможность дожить остаток дней в угаре и роскоши, большие дяди все переиграли и направили сюда, в жопу мира, с гнилыми рекомендациями к местному оябуну. Денег, понятно, выдали по минимуму. По легенде я, как и ты, на самообеспечении.       Жестом останавливаю поток обрушившихся на меня откровений. Автоматически замечаю позабытый на краю стола пистолет, подхватываю его, еще глубже погружаясь в свои мысли. Чем больше рассказывает моя гостья, тем меньше я въезжаю в происходящее. Озадаченно чешу стволом лоб, спохватываюсь и, наконец, убираю Глок в нагрудный карман комбинезона. Я вот вообще сейчас в растерянности. Очень все вокруг меня интересно заворачивается, только нихрена не понятно.       - Ты вообще откуда столько про меня знаешь? Адрес, имя, школу, биографию, место службы – и предыдущее, и нынешнее, даже задание, с которым меня сюда армейская разведка отправила. – В очередной раз напоминаю себе, что курить дома – очень-очень плохо, но сама ситуация слишком нервная, да еще бессонная ночь неожиданно дала о себе знать туманом в мыслях и тупняком. В общем, мозги запросили допинга, пришлось доставать пепельницу, открывать окно и шарить по карманам в поисках сигарилл. – Че-то как-то подозрительно.       - Перед заброской дали твое личное дело почитать, не огрызок, а полное. – Как от само-собой разумеющейся мелочи отмахнулась Юбари, тяжко вздыхая. – Во время инструктажей не раз его читала. Приказали изучить, вдохновиться, прибыть на место, наладить контакт с тобой. Затем поугарать по кабакам Нижнего города, выйти на связь с братками, освоиться в Хачимитсу. Потом оглядеться вокруг, вскрыть, по твоему примеру, какой-нибудь заговор, и доложить наверх. Дождаться инструкций и ценных указаний, а затем со всей флотской яростью успешно его ликвидировать. Для выполнения поставленной задачи рекомендуется привлекать твою команду, свою собирать запретили… ну, ты уже знаешь, почему. Кстати, о наших совместных действиях руководство Токкэйтай и Кэмпейтай договорилось на самом верху, что в голове не укладывается, откровенно говоря. Что еще там было?.. Постоянно держать начальство в курсе о предпринимаемых действиях. На этом почему-то особенно настаивали, всю плешь проели о недопустимости несвоевременной инициативы и обязательности регулярных докладов. Где-то ты налажала по ходу дела, о чем-то своих кураторов не предупредила, да, землеройка? Иначе с чего бы мне по десять раз на дню об этом талдычили?       Снова беру тайм-аут на пару минут, в течении которых пытаюсь собрать воедино разлетевшуюся вдребезги картину мира. Морячка аж целого первого класса, кривя губы в улыбке, наслаждается своим кофе. Хорошо ей, а я не могу понять, на каком этапе моей жизни разведки армии и флота так горячо влюбились друг в друга, что затевают совместные операции, шлют друг к другу своих сотрудников и пользуются боевыми группами конкурента для прикрытия собственных дел.       Не вспоминалось от слова совсем, хоть убей. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Они же глотки друг другу рвали, безостановочно и по любому поводу! Что за лютый бред творится на свете… Но высказал я совсем другое.       - Знаешь, Гого-тян, у меня вдруг появилось желание сходить в библиотеку. Ну так, чисто на всякий случай. – Брови над карими глазами взлетают домиком в удивлении, потому спешу пояснить свою мысль. – Понимаешь, в чем фишка. Дело военнослужащего, тем более из наших с тобой подразделений, пусть даже уволенного в запас – информация для служебного пользования. Типа секрет, и все такое. А мое досье после прибытия в Роанапур разве что ленивый не прочитал. Русские, Курихара, Церковь Насилия, моя любовница… обоснованно подозреваю, что Триада, семьи некоторых одноклассниц и моя работодательница из мэйд-кафе тоже полюбопытствовали. Теперь появляешься ты, и, хренак, тоже вся такая начитанная. Вот я и подумала: может, моя биография уже есть в городской библиотеке? Ну а че? Все равно, блин, ее выдают всем, кто попросит. Хочется самой узнать, что там про меня написали. А то как-то глупо получается, одна я свое дело не читала. Как-то оно неправильно, понимаешь. Ладно, это так, мысли вслух.       Юбари согласно прикрывает глаза, разделяя мое офигение и негодование. Никому не доставит радости узнать, что в его прошлом копаются все, кому не лень, а его личная информация сливается направо и налево. Военнослужащему государство гарантирует тайну его личности, но, как выяснилось, эта гарантия вообще ничего не значит, если им интересуются правильные люди. Или заносится правильная сумма в правильную кассу. Ей ведь тоже понятно, что если мое досье прочитали все, кто захотел, то и ее данные недолго останутся секретом.       - М-да-а. Неприятно. Но не будем отвлекаться. Времени мало, поговорить нужно много о чем, а тебе еще в школу добираться, - тыкаю пальцем в часы на стене, а мою будущую одноклассницу ощутимо перекашивает от любви к учебе, - значит, так. Давай коротко и по делу, а то до вечера протрындим. Первое: что за странный симбиоз между нашими ведомствами? Второе: с чего наверху решили, будто тут есть какой-то заговор? Третье: с чего это ты такая откровенная и дружелюбная?       - Хорошо. Докладывая по пунктам. Первый: им там, - сестра по несчастью указала в потолок, - очень понравился дождь из наград, званий и поощрений. Против Токко Кэйсацу нашим боссам пришлось играть совместно, но оно того, видимо, стоило. Потому решили продолжить удачный эксперимент. Не везде и не во всем, понятно, а так, слегонца, на отшибе, где один раз уже получилось. Второй: без малейшего понятия. Сама знаешь – чем больше звезд на погонах, тем дальше видно, а таким, как мы с тобой, дают приказ в зубы и пендель под жопу. Но, слышала я слухи, будто в Роанапур и другие конторы планируют заслать свои группы. Или уже заслали. Типа, место оказалось грибным, вдруг еще че есть. Такие дела. Третье… только не зубоскаль.       Я мимикой дал понять, что и не собирался. Врать не стану, за язык себя ловить приходилось постоянно, останавливаясь от выпадов в адрес всяких там мокрохвостых в последний момент. Было заметно, что Юбари конструктивная беседа тоже давалась нелегко, но она держалась изо всех сил, ни разу не подколов сухопутных землекопов и глиномесов.       - Когда меня вчистую списали, когда осознала диагноз, когда получила задание… поняла, что все. Жить мне осталось год. Если повезет – два, вряд ли больше. Телохранители у О-Рэн Ишии дольше не живут, слишком много народа от всей души хочет ее прибить. Но дело даже не в этом, застрелить могли на любой высадке, на любом штурме, сама знаешь, там легко сдохнуть. – Лицо моей собеседницы застыло, как посмертная маска, а ее рука, поднявшись со столешницы, дергаными движениями похлопала голову по макушке. – Вся проблема в башке. Если не лечить – через полгода я перестану себя контролировать. Срывы станут случаться чаще, поводы для них станут вообще не нужны. Я раньше-то спокойной не была, сейчас – зачастую еле сдерживаюсь, чтобы не начать крушить все вокруг, и не всегда получается. А через полгода, может, чуть позже… Я стану зверюгой, которая тащится от запаха крови, начну убивать для удовольствия. Для босса Якудза – отличное приобретение и пугало для ее врагов. Для кураторов – прекрасная возможность влиять на криминальную ситуацию в Токио и карманный ликвидатор. А для меня – позорная жизнь и позорная смерть. Не хочу. Если уж подыхать, так человеком, а не пьяной от крови тварью.       - Добро пожаловать в клуб. – Мой оскал вышел совсем не добрым и уж точно не сочувствующим. Да сейчас Юбари нахрен не сдалось мое сочувствие, если только не поставить целью вывести ее из себя с гарантией в сто процентов. Но пусть лучше сама договорит, некоторые вещи человек должен сам, добровольно высказать вслух. В первую очередь, для себя. – Я сошла на этот берег с теми же мыслями. Только сроки предполагались побольше, но… Три года в херовой школе, блатная жизнь, бухло, наркота, байки, кавалер повзрослее. Венец карьеры – сятэй-гасира года через два после получения мусорного диплома, если трахаться по-умному, с кем выгодно, и стрелять в кого укажут. Ну и сдохнуть в конце концов как-нибудь заковыристо, когда понадобится кого-то из нормальных агентов прикрыть. Мне тоже не захотелось. Начала сучить лапками и пытаться изменить предначертанное.       Гого судорожно выдохнула, потерла щеки ладонями и прямо, очень тяжело посмотрела мне в глаза.       - Ты меня понимаешь. И не орешь про предательство Империи. Это хорошо. Что ж, слушай, почему я с тобой такая честная да покладистая. Добиралась я в этот сраный городишко и думала. Прикидывала и так, и сяк, но ничего умного не надумала. Лечение стоит дорого. Очень дорого. Таблетки, уколы, доктора, реабилитация… Мне не потянуть. Токкэйтай, Якудза – никто не поможет, не выгодно, им лучше, если у меня окончательно крыша съедет. Командование батальона… тоже нет. Слишком уж я накосячила. Спасибо им, что отмазали, но... – Она, не отводя вцепившегося в мои зрачки взгляда, криво усмехнулась в ответ на мой застывший оскал. – Короче, куда ни ткнись, помощи не будет. А своих мозгов у меня не хватит разрулить проблему. Думать, увы, не моя сильная сторона. А ты вон как-то и на домик заработала, и вообще не бедствуешь, и операции крутые проворачиваешь. Потому… Да к демонам! На спецслужбы что тебе, что мне похрен, флот – флотом, армия – армией, но сейчас-то мы обе на гражданке. Выкинули нас со службы, как мусор! Такаяма, ты помогаешь мне не слететь с катушек и остаться собой, а я выполняю твои приказы. Так понятно? Или сухопутный гонор помешает?       Смотрю я на нее, затягиваюсь второй сигариллой подряд, а в мыслях сумбур и сумятица. Врет? Не врет? Что за предложение такое, она же открытым текстом сливает мне вообще всё и всех. Если ее куратор узнает – квалифицирует как предательство, и не ошибется. Или это проверка? Тогда почему от конкурирующей службы, а не от родной конторы? Или Токкэйтай и Кэмпейтай настолько слились в экстазе, что готовы доверить друг другу самое сокровенное – своих агентов и сотрудников? Ерунда какая-то.       Так что отвечать угрюмо смотрящей на меня девчонке? Она ведь нифига не наивный одуванчик, и завтраками ее накормить не получится. У бывшего морпеха за спиной не меньше боли, смертей и дрессуры, чем у бывшего штурмовика-диверсанта. Там кладбище с моим вполне сравнимо по размерам, даю любой зуб на выбор.       Игра? Провокация? Или все честно, и ей настолько страшно и мерзко от своего будущего, она настолько глубоко разочарована в командовании, что готова пойти за кем угодно, лишь бы избежать предначертанной высокопоставленными интриганами судьбы? Цена решения высока, но заманчива: выпадает красное – в команде появляется боевой юнит, ничем не уступающий мне по боевым возможностям. Черное – и добро пожаловать под трибунал. Думай, Рэнге, думай, секунды тикают, время уходит, утекает, как вода сквозь пальцы, но ошибиться нельзя.       В итоге я ей поверил. Не во всем, не до конца, но в главном – поверил и решил рискнуть. Да, повернись Фортуна задом, и все будет очень-очень плохо. Вот только то, что я уже делаю в Роанапуре, моя цель соскочить с крючка спецслужб - это и так тянет на весьма жесткий приговор. Да, риск увеличивается, но и приз его стоит. Это раз.       Два – моя гостья не актер, а морпех. Так достоверно отыгрывать роль у нее не получится. Не надо обманываться словом «разведка» в названии ее подразделения. Оно не про вербовку, агентурную сеть и тонкую игру на людских слабостях. Оно про переползание линии окопов, перерезанную глотку часового и взятие языка. Могут еще полевой сортир заминировать, шутки у всех диверсантов одинаково смешные.       И, самое главное, три. Эту Гого Юбари я вспомнил. Не сразу, не вот прям как Владимира Ильича... Но всплыли в памяти кадры старого бодрого боевичка, в котором Ума Турман в желтых трико и олимпийке бегала по Токио и рубила окружающих катаной.       Черт его знает, в чем там был смысл этой киноленты, подробностей особо на ум не пришло, но мелькала, точно мелькала там некая школьница. И звали ее именно так, как мою утреннюю гостью - Гого Юбари. Наглухо отбитая особа с железным шаром на цепи, гасила всех подряд без сомнений и раздумий. Очень запоминающаяся особа, но мозгов у нее было, судя по кино, как у хлебушка, какая уж там актерская игра. И да, вроде бы она работала телохранителем какой-то тетки в юкате. Блин.       Что за мир-то такой долбанутый вокруг меня? Мне завтра что, Терминатора из-за угла ждать, или Хищник в саду поселится? Хоббиты по соседней улице кольцо в Мордор понесут? Черный мужик предложит ужалиться красной или синей таблеткой на выбор? А впрочем, пофиг.       Ну, были флешбэки из аниме. Ну, теперь привет из фильма. И чего теперь, забиться в угол и зажмуриться? Я и сам, если так прикинуть, нифига не простой человек, если задуматься о моей скорости, силе и ураганной регенерации. Так что буду жить, как жил раньше, от того, что время от времени выпрыгивают вот такие вот мутные кадры, реальность-то менее реальной не становится.       Значит, вот она какая - Гого Юбари, девочка-убийца без тормозов и принципов. Но такой она показана в том фильме, там она давно жила в Токио, работала на Якудза и, видимо, никто ей с ее проблемой не помог. Не посчитали нужным, сволочи. А здесь и сейчас она еще не успела свистануть флягой, относительно адекватна и договороспособна. Деградация сознания пока что не началась, распада личности не произошло.       Она понимает, какое будущее ее ждет, и активно его не хочет. Даже готова переступить через въевшуюся в душу вражду водоплавающих к сухопутным, через свою гордость и попросить о помощи кого угодно, даже меня. Что ж, полезный актив, берем. Нам с Ингрид еще один профессиональный боец очень пригодится. Да и жалко ее, чисто по-человечески, что себе-то врать.       А все эти хороводы спецслужб вокруг нас… да насрать. Что одну контору вокруг пальца обводить, что две – разницы никакой. Токкэйтай и Кэмпейтай никогда не замирятся, война за бюджеты и влияние будет идти, пока стоит Империя Ямато. То, что они учудили на радостях от внеплановых ништяков – ненадолго.       И там, и там кураторы думают одинаково, шаблоны у них одни и те же, амбиции и планы ничем не отличаются. Разве что доклады придется слать в две стороны, но это мелочи. А может, и не придется – волна от скандала спадет, большие шишки успокоятся и забудут про далекий, никому не нужный Роанапур. Все, хватит думать, берем девочку под крыло, и точка. Однако проверим напоследок, чисто из вредности.       - Я тебя поняла. Подробности и тонкости обговорим позже, сейчас уже нет времени, но, в принципе, я согласна. Натянем нос штабным крысам. Но есть то, что тебе необходимо знать, просто чтобы потом не жаловалась, типа ты не знала, тебя не предупредили, тебя подставили. – От выражения ехидства и предвкушения на моем лице Юбари вскинулась, подозревая издевку, но вспыхнуть не успела, я лишь махнул рукой, рассыпав пепел с сигариллы по столешнице и весело подмигнул. – Ты говорила о моей группе, которую предписано привлекать к твоим операциям в случае необходимости. Так вот, я тебя разочарую неимоверно – никакой группы нет. Только я и моя подруга. Она отличный снайпер, это да, но вот прям группы… Откуда вообще в штабах решили, что она у меня есть?       - В смысле, нет? В твоем деле написано, что есть. Ты, снайпер, два бойца поддержки на уровне ветеранов пехоты и профессионалка из службы охраны и конвоирования заключенных. Сведения про последнюю добавлены на прошлой неделе, с пометкой, что она закончила курсы управления легкомоторными самолетами и является высококлассным пилотом. – Если бы кто-то сейчас зашел на кухню, наверняка принял бы нас с Гого за родных сестер, настолько наши физиономии стали одинаково охреневшими. – А что так удивляешься? Правда, про офицеров, командующих вашей группой, никаких данных не указано, видимо, моего допуска было недостаточно для раскрытия их личностей. На подготовке инструктор предположил, что твой куратор – не меньше, чем рикугун:тай:и из агентурного департамента Кэмпейтай, а его заместитель, отвечающий за силовые акции - рикугун сё:и из твоего батальона.       Делаю глубокую, до фильтра, затяжку. Моргаю. Вроде не послышалось. Еще раз моргаю. И тут же начинаю кашлять, потому что одновременно с затяжкой меня пробило на дикий ржач.       - Ха-ха-кхе-кха-ха! А-а-а-а! Держите меня семеро! Кха-кхе-ха-ха! Два ветерана! Бойцы поддержки! Сука, расскажу Ингрид, она помрет от смеха! Ха-ха-кха-кха! Девочки-ромашки, которые подпрыгивают и пугаются если рядом чихнуть! О-о-о, мля, не могу… Служанки наши это, ха-ха-ха, служанки, которых сэмпаи в школе закошмарили! Слу-жан-ки, а не пехотинцы! Кхе-кха-ха-кха! – Юбари застыла статуей, не в силах осознать мои откровения, а меня несло все дальше и дальше. – Профессионалка из службы охраны и конвоирования, етить-копать! Да еще заключенных! Ха-ха-ха! Йокояма будет в шоке. Кха-ха-кхе. Патрульная это, патрульная из школьного Дисциплинарного комитета! Пилот, сука, высококлассный пилот! Ха-ха-ха! Она только учится, деньги у нас заняла, чтобы начать летать! Гого-тян, ты меня убила просто, хе-хе-кха-ха. Они и дня нигде не прослужили в своей счастливой мирной жизни, клянусь чем хочешь. Ох уж эти штабные сказки, ох уж эти штабные сказочники, ха-ха-кха-кха! А офицеры… а-а-а-а! Вот умора! Ха-ха-ха! Ты сейчас разочаруешься по самое не могу, но их нет! Вообще нет, ни капитанов, ни лейтенантов, никого. Совсем нет, и не было никогда. О-о-о-о! Надо воды попить, а то сейчас икать начну, честное слово.       - Но как же… А блестящая операция… - Претендентку на место в нашей дрим-тим заклинило так, что от нее доносились только невнятные звуки и отдельные слова без всякого намека на членораздельную речь. – Ведь в досье же… Пятерка из двести сорокового… Токко Кэйсацу же… Сам наследник престола… Да как так-то!       - Я тебе больше скажу, Гого-тян. Никакой операции тоже не было. Да не таращься ты так, я серьезно. Пятерка щеглов из двести сорокового была, тут я не отрицаю. Что-то там планировала Тайная полиция против семьи Курихара, это тоже было. Но про это никто не знал и в душе не ведал. Операцию по противодействию никто не планировал, не было ее, не было! – Я мелкими глотками прихлебывал воду из стакана, пытаясь не сорваться в новый приступ гомерического хохота. – Была угроза репутации Хачимитсу, как учебного заведения и вероятность шантажа ее студенток. Кто играет против Тайного студсовета, мы поняли далеко не сразу. И все, что было потом - школьная самодеятельность и лихая импровизация. Семья Курихара и мы с напарницей справились самостоятельно, на одном из этапов помогли «Отель Москва» и Церковь насилия. Вот как все происходило на самом деле. Остальное сочинили в токийских кабинетах.       Юбари ошеломленно трет лоб, и, по мере того, как до нее доходит весь комизм истории, сама начинает сначала мелко трястись, а потом, уже не сдерживаясь, кататься по столешнице. - То есть, Токко Кэйсацу посадили в лужу простые старшеклассницы?! Хи-хи-хи-хи! Ну не простые, приблатненные, но школьницы? Ха-ха-хо-хо! И две приблудных комиссованных?! Хи-хи-хи! Умереть-не встать! – Она обессиленно машет рукой за спину. – А кого тогда награждал наследник Нарухито? И за что? А карал, сильно карал, кого и за что? Хи-хи-хи-хи! Вот это шутка! Такаяма-тян, а к кому тогда летит комиссия, если нет ни группы, ни офицеров? Ведь Наследник приказал наградить всех офицеров Кэмпейтай в Роанапуре, кто принимал участие в операции, которой не было! Ха-ха-ха! Кого они награждать будут? Ну ты голова, подруга, если прокрутила такую комбинацию без поддержки, ну ты и мегамозг, хоть и сухопутная. Если ты думаешь, что я теперь откажусь от своих слов – ты так не думай. Я по сравнению с тобой – просто дерево, открыто признаю. После твоего рассказа я в тебя клещом вцеплюсь, такая ушлая, как ты, точно сможет мою проблему решить. Я с тобой, слово морпеха!       - Ну вот и договорились. Кого там принц награждал в Токио, и за что – не знаю, отсюда нам, мелким сошкам, их горные вершины не видны. Да и плевать, если честно. А вот комиссия – это плохо. Я, если честно, ждала куратора с дежурным визитом, и то через годок, не раньше. А теперь, да… Придется как-то изворачиваться. Ладно, война план покажет. – Встаю, вытряхиваю пепельницу в мусорное ведро, тщательно ее мою и киваю головой на выход. – Тебе пора в школу. Пешком уже не успеешь, придется подвезти. И, знаешь что, Юбари, вот тебе мой первый… хм… приказ. Раз уж ты сама под мою руку пошла, добровольно. Не сочти, что сразу начинаю давить, но определимся сразу. В школе – никакого членовредительства. Категорически. Мы там полностью лояльные Тайному студсовету примерные ученицы. Пока просто запомни это, иначе поссоримся. Что, как, почему, дальнейшие планы на жизнь – все обсудим в субботу, когда тебя с территории выпустят. Сегодня-завтра ходи паинькой, что хочешь делай, но боевых танцев и цирковых выступлений, как при нашем знакомстве, быть не должно. Приказ понятен?       Вот, военного видно сразу. Никаких вопросов, никаких обсуждений, взметнулась из-за стола, застыла в уставной стойке и рявкнула: «Хай, дзе:то:хэй Такаяма, приказ понятен! Разрешите выполнять!». Надеюсь, не сорвется, очень надеюсь. А с понедельника прилипнет к нам с Бьорк, и к ней никто не полезет, и мне будет проще ее контролировать.       Каким местом думал человек, сунувший эту взведенную мину в цветник задирающих нос аристократок, судить не берусь, но явно не головой. Нет, мотив понятен, флотский гонор неистребим: какая-то землеройка учится в лучшей школе города, неужели краса и гордость Японии, морская пехота, будет учиться в какой-то шараге? Плевать на деньги, не бывать такому позору!       Но ведь придорожному камню ясно, что Курияму Юбари выкинут из Хачимитсу сразу же, как ее кукушка начнет улетать. А, судя по ее словам, ждать этого недолго, если вот прям щас не начать птичку лечить. Хотя… Может, это какой-то хитрый план Токкэйтай? Недаром же ее сватают на должность чуть ли не палача в местную семейку Якудза. А так – с башкой проблемы, состояние унылое, из элитной школы вышвырнули, перспектив нет, денег нет, друзей нет, помочь некому.       Все плохо, короче говоря. Сломается быстрее девочка, вот и весь расчет. И превратится в ту готовую на все тварь без тормозов и совести, которую я видел в фильме – всем профит, кроме нее самой. А бывшая морпех… Да кому интересны ее желания и судьба, если есть шанс получить из отбраковки такой замечательный инструмент? Ответ очевиден.       - Ты, кстати, где живешь? – Мы стояли на светофоре в Верхнем городе, и Юбари с любопытством осматривала открывшуюся ей картину. Ну да, полностью ее понимаю. Пейзаж из современных высоток, бизнес-центров и красивой мирной жизни обескураживает, особенно после трущоб и бандитского беспредела Портового и Рыбацкого районов. Есть на что посмотреть. – У тебя деньги-то вообще есть? Или, как у нас водится, дали впритык, строго на задание, а кушать можно воздух, он бесплатный?       - А, пока в гостинице живу. Пришлось там террор сходу устроить, чтоб ко мне не лезли со странными предложениями и вещи не трогали. После нескольких сломанных челюстей и одной расколотой тыквы вроде поняли. Завтра после школы перетащу все имущество в общагу. Но там имущества… Сама знаешь. Даже если сопрут, плакать не стану. Денег нет, но мне рекомендовали держаться. Ну и идти в бизнес, как ты.       - Понятно, ничего нового. – Я лишь вздохнул, но комментировать ничего не стал. А смысл? Все то же самое, что случилось с Рэнге после ранения и вербовки, только ей пойти не к кому было. – С переездом помогу, с бабками решим в субботу. Давай, до завтра. Вон там дорога выходит на площадку перед воротами, я туда не поеду. Я, типа, болею, не хочу светиться. Бывай, морская душа.       Гого выпрыгнула на асфальт, хлопнула дверью и, весело помахивая портфелем, отправилась в Академию. А я развернулся, под впечатлением от бурно начавшегося утра и рухнувших на макушку известий выматерился, да и покатил обратно, до дому-до хаты. До Центрального проспекта доехал без задержек, притормозил у первого попавшегося кафе, заказал круассаны с ветчиной и сыром, капучино, и задумался над дальнейшим маршрутом.       В принципе, можно сразу махнуть домой, меня сейф ждет-не дождется. Но, раз уж я все равно в центре города, не лучше ли порешать накопившиеся дела? Заехать к инспектору Гато, однополчанину моему боевому, например. А то вопрос с босодзоку и Якудза с прошлой недели висит, чем не повод пообщаться? Может быть, даже МР-шку свою бесшумную удастся обратно выцарапать, очень уж мне понравился этот аппарат во время зачистки школы.       Что еще? Точно! Обязательно вернуть берцы Йоне, нет никакого желания быть ему должным даже в такой мелочи. Ну его нафиг, отморозка седого, пугает он меня на подсознательном уровне. Ну и все, пожалуй, больше ничего срочного вроде бы нет. Покатаюсь немного, а потом домой – пилить, пилить, пилить до победного. Сегодня я буду тем самым соседом с перфоратором, тьфу, с болгаркой, который никому ночью спать не дает.       Идти в гости с пустыми руками – моветон, перед выходом купил на вынос большую порцию пончиков, кусок закрытой пиццы с мясом и зеленью, черный кофе в огромном стакане, да и покатил неспешно в полицейское управление. Оно тут недалеко, ничего остыть не успеет, что просто замечательно. Наверняка опытный служака не откажется заморить червячка в самом начале трудового дня. Боец ест, а служба идет, потому - есть на службе нужно при любой возможности – старая солдатская мудрость, он ее выучил, когда Рэнге еще под стол пешком ходила.       Инспектор нашелся у себя в кабинете, в весьма приподнятом настроении, которое стало еще чудеснее после моего прихода. Пустили к нему, к слову, вообще без вопросов, стоило только заикнуться, что он мой сэмпай по батальону. Разве что до двери не проводили, ограничившись понимающим взглядом на пакеты в моих руках да подробным объяснением, где и куда свернуть, на какой этаж подняться, и в какую дверь постучаться.       - Значится, так, imōto. Проблемки твои я с нашей братвой порешал. Понимающие люди, понимаешь, никаких геморроев от них не жди. «Белые Хризантемы» теперь твои, хотя нахрен они тебе сдались – убей меня все Ками разом, не понимаю. – Похожий на добродушную панду невысокий толстячок с довольным видом чавкал мясной пиццей, одобрительно поглядывая на пончики и кофе. – Нужно только заехать к вакагасира, на чьей территории они обитают, и официально представиться. На всякий случай напоминаю, сестренка, подари ему что-нибудь. Ну, чисто так, типа из уважения, обычай такой. И не затягивай! Завтра утром сможешь?       - Да, aniki! Благодарю тебя от всего сердца! Выручил, спасибо тебе огромное! – Вскакиваю после его слов, поклон, еще поклон, все по традиции, мне не трудно, ему приятно. – Старший брат, до меня дошла информация, что на днях в город прибывает инспекция из Токио, по поводу недавних событий. В ее состав включен кто-то из нашего батальона, это точные сведения. Вполне возможно, уже завтра они будут в Роанапуре.       - Вот демоны! Их тут только не хватало. Ну да никуда не денешься, раз прибывают, наверняка и к нам заедут, значицца. Буду готов, ребят из нашего братства предупрежу, чтоб все предстали в лучшем виде, если что. Спасибо, сестренка. – Кланяюсь уже из положения сидя, но Гато не обращает внимания на мою вежливость. – Значит, на днях, а, может, и завтра… Такаяма, слушай сюда. Чтоб тише воды, ниже травы, поняла меня? Грохнешь кого, прячь труп так, чтоб не нашли, чтоб вообще никто ничего, ясно? Но лучше, конечно, без этого обойтись. Эх, опять твоя простава накрывается, а народ так тебя хотел увидеть на выходных… Ну да ладно, уедут – двойной праздник получится. У тебя все? Тогда забирай свое стреляло, оно вон там, на полке валяется, завернутое в газету. Аккуратней неси! Иди давай, едь, куда там тебе надо, сама видишь, у меня тут забот прибавилось благодаря тебе! А я что? Я ничего. Попрощался, радостно схватил свою МР-шку да уехал. Заскочил по дороге в офис HCLI, узнал, что моя любовь в силах тяжких уже час назад куда-то усвистала. Порадовался своей прозорливости, что не остался у нее ночевать. Прямо с ресепшена вызвонил Йону, вручил ему захваченные из кабины берцы, получил обратно кроссовки и откланялся. Ни слова друг другу не сказали, только покивали в знак приветствия и вместо пока-пока. Бр-р-р. Мурашки по всему телу от его взгляда, в какой только дыре Коко отыскала подобный экземпляр.       А потом я пилил. Включил болгарку, менял диски и пилил. Останавливался на перекур или на попить, и снова пилил, пилил, пилил. Пообедал, позвонил уважаемому человеку по накарябанному инспектором на вырванном из блокнота листе номеру, подтвердил завтрашнюю встречу в девять утра, и опять только искры из-под отрезного круга полетели. Под вечер уже руки тряслись, в ушах, несмотря на наушники, звенело, в глазах плясали огни и отсветы, но я сцепил зубы и пилил. Чисто из принципа решил не сдаваться и закончить сегодня.       Когда на небо высыпали звезды, наконец-то перестал пилить. С глухим «Бум-м» дно сейфа упало на пол гаража, из железного ящика вырвались клубы удушливого дыма, а я с чувством хорошо выполненного долга заглянул внутрь. Надо же оценить, чем боженька вознаградил все мои мученья.       Выпрямился, пригладил растрепавшуюся за время работы прическу, выдул губами задумчивое: «Пу-пу-пу…» и начал доставать содержимое железного ящика, раскладывая добычу прямо на верстаке. М-да-а… Если бы внутри находилось что-то бумажное – то его бы уже не было. Сгорело бы ко всем демонам.       Но мне повезло: покойный дон, земля ему стекловатой, показал себя перфекционистом и аккуратистом, потому все бумажки оказались разложены в семь толстых кожаных папок. Их поверхность сейчас являла собой жалкое зрелище, но содержимое не пострадало. Деревянная шкатулка так же была испятнана окалиной, но на состоянии ее начинки это никак не сказалось. Картонный цилиндр насквозь казенного вида с нанесенной черным полустертым шрифтом абракадаброй: «Изд.№18478-35. НИИ №15» стал весь в крапинку, но толстый советский картон выдержал испытание с честью. А уж с десятком стограммовых золотых слитков и подавно ничего не случилось.       Теперь, глядя на добытые сокровища, я понимал, что должен был быть какой-то иной способ вскрытия этой стальной ракушки. Но единственное, что приходило в голову – взорвать нахрен сейф и не мучиться столько времени. Умений и навыков мне бы хватило, чтобы разнести только дверцу… но, боюсь, тогда, кроме золота, вообще ничего не уцелело бы. Как бы то ни было, вопреки всем предпринимаемым мной действиям и усилиям, дебют Рэнге-грозы сейфов в роли медвежатника можно считать успешным.       Решил совместить приятное с приятным, то есть ужин с просмотром того, что там мне итальянский Дед Мороз приготовил. Накрыл по-быстрому на стол всяких закусок, потому что готовить после всех сегодняшних напрягов откровенно ломало. Налил в хайбол на два пальца Ballantines Aged 12 Years Old, неведомо как и когда оказавшийся в нашем с Ингрид баре, и приготовился бурно радоваться возрастающему на глазах благосостоянию.       Еще через полчаса я сидел на кухне, слепо таращился на сложенные аккуратной стопочкой, воняющие дымом и жженой кожей папки, золото, картонный тубус, переливающуюся световыми бликами на гранях камней антикварную брошь и, как воду, допивал второй по счету стакан. Нетронутые закуски сиротливо подсыхали на тарелках, но мне было не до них. И ведь, сука, полбутылки уже всосал на голодный желудок, ночь не спал – и где? Где алкогольный приход, в котором проблемы не кажутся громадными и непреодолимыми? Нет его. Видимо, проблемы оказались слишком глобальными, приход испугался и не пришел.       Понятно, что виной моему вздернутому состоянию отнюдь не золотые слитки. Плевать на них, желтый металл – он везде желтый металл, на нем не написано, чей он. Сегодня вот мой, завтра на него еще и Бьорк наложит лапку. Старое украшение… Да хрен бы на него, хотя, конечно, непонятно, что это и какая у него история. Выясним рано или поздно, а пока спрячем подальше. Изделие советского номерного НИИ более тревожно в плане последствий, но с ним рецепт тоже простой и незамысловатый – не вскрывать, убрать, потом разберемся. Если руки дойдут и желание возникнет.       Но вот просмотренные по диагонали бумаги… Читать их внимательно я не смог. Как только понял, что оказалось у меня в руках, торопливо хватал одну папку, вторую, третью… седьмую… И все больше и больше, сильнее и сильнее понимал, что все. Жопа. Даже сжигать бесполезно. Просто потому, что не воспользоваться полученной информацией – верх тупизны. Воспользоваться – гарантировать себе внеочередной рейс на тот свет. Причем от разных авиакомпаний.       В итоге допил оставшийся в хайболе виски, помотал головой, отгоняя непрошеные видения скорого краха, сгреб в охапку все, что лежало на столе, и медленно ушел к себе в комнату. Убрал в тумбочку, вышел на энгаву покурить, посмотрел на звезды и, по завету незабвенной Скарлет О’Хара, решил подумать обо всем этом трындеце завтра. Выкинул на четверть выкуренную сигариллу в пепельницу, вздохнул, плюнул на газон и ушел спать.       Утром проснулся, бодро потянулся, умылся, натянул спортивную форму и умчался на пробежку. Вернулся, сделал растяжку, избил тень, потягал железо. И все то время, что бегал, бил, отжимался, подтягивался, качал пресс, усиленно не думал о вчерашнем дне. Вот совсем-совсем не думал. О чем угодно думал – об уроках, мировой политике, НЛО, проблемах селян при малой всхожести риса на Хоккайдо… А вот о вчерашнем дне – ни-ни. Вот ни единой мыслишки не думал.       После душа, когда собирался на встречу с важным вакигасира, прикидывая, что бы такого задарить этому доброму человеку за двадцать, или сколько их там, проданных мне хризантемных туловищ, этот долбаный вчерашний день меня нагнал. Противно запищал валяющийся на тумбочке сотовый, и бодрый голос Ингрид радостно проорал прямо в ухо:       - Здорово! Че делаешь, спишь? Подъем, труба зовет! Тебя тут ждут великие дела. И знаешь, сеструха, я сейчас не шучу. – Ее голос внезапно стал серьезным донельзя, а в каждом слове слышалась тщательно скрываемая нервозность. – Звонила Мари, она сейчас в аэропорту с отцом. Встречают каких-то военных шишек. Сначала у них по плану завтрак, умные разговоры о великом, потом культурная программа по школьным достопримечательностям, а на обед приказано подать тебя. Так что чисть перья на парадной форме, драй медальки, протирай пистолет, полируй берцы, гладь шнурки и все остальное, что там у вас в армии положено делать при большом шухере. И к двенадцати, а лучше к одиннадцати, будь, как штык в кабинете Тайного студсовета.       С трудом расцепив стиснутые до хруста зубы, коротко выдыхаю. Началось, блин. А мелкая, словно почувствовав мое состояние, помолчала и тихим голосом задумчиво протянула перед тем, как повесить трубку:       - Не знаю, зачем они прикатили таким могучим составом, но все очень серьезно. То ли дрючить тебя собрались, то ли награждать, то ли дрючить во время награждения… Мари нервничала, когда со мной говорила. – Бьорк снова замолкла, но все же закончила. – Что-то сегодня будет, и мы от этого чего-то охренеем, жопой чую.