***
В тот час, когда волшебный звёздный свет стал тише, и воздух наполнился ароматом ночных цветов, в волшебный лес Лориен вступил эльф в серых, словно предрассветная дымка, одеждах. Он прошёл невесомым шагом мимо полянок с раскрывшимися звездноцветами, мимо отливающих таинственным серебром кустов сирени и груд камней, поросших тёмно-зелёным мхом. Его путь по таящей в мягкой траве тропинке лежал к озеру Лореллин. Тропка здесь превращалась в серебряный и лёгкий, словно сплетённый из мягкого кружева, мостик. Он вёл по самой кромке воды мимо лотосов и кувшинок на остров в центре озера. Там из-за пушистых кленовых шапок виднелись стены белоснежного мрамора и округлые линии куполов — чертоги Ирмо и Эстэ. Мостик привёл эльфа прямиком к серебряной двери. Её сверкающий таинственным белым светом узор таился в волнах молочного тумана. У самого порога призрачная дымка закручивалась вихрем. Из него вышла высокая фигура в лавандовых одеждах. Двуликий вала Ирмо, дарующий и исцеление, и забвение. Главу владыки снов венчала тонкая корона из голубых камней, свет которых падал на его лик. Эльф удивлённо увидел, что каменья не касались тёмного шелка волос, а словно парили вокруг головы валы. Он пригляделся и понял, что это и не камни вовсе, а парящие в воздухе светлячки. Телери взглянул в строгое и красивое лицо владыки Лориена. Один глаз валы был страшный, весь белый, другой — сверкающий синий, словно дымчатый сапфир. Гостя охватила дрожь, как бывало всегда, когда дети Эру встречали духов Феантури. Но властитель снов мягко улыбнулся эльде, а голос его потёк, словно сладкое и терпкое вино. — Здравствуй, Эльве из народа телери, что привело тебя в столь поздний час в чертог видений? — Владыка, сородичи рассказывают, что видят удивительные картины ночью, они так интересны и прекрасны. Но я лишён этого удовольствия. Я ни разу не видел снов. Быть может, скажешь ты, что это блажь, но я прошу, хотя бы одну только ночь и мне поглядеть ночные видения и узнать, что же это такое. Ирмо подает эльфу руку и говорит: — Идём со мной. Двери сами собой распахнулись, и от этого движения струи тумана заклубились колечками. Эльве и Ирмо погрузились в залитые серебряным светом залы. Они насквозь прошли через чертоги, своды которых покоились в лиловом сумраке, мимо галереи статуй из розового мрамора, резных постаментов и каменных гладких чаш с волшебной водой. Словно с самих небес через стены и крышу в чертоги грёз спускалась тихая музыка, эхом повторённая в мраморных куполах. По дороге им встречались духи в одеждах из летящих полупрозрачных тканей. В руках одни держали свечи из воска цвета топлёного молока, другие — серебряные кувшины или стеклянные светильники, наполненные такими же светлячками, что сверкали в волосах владыки грёз. А лики всех были сокрыты под вуалями из газа. Через несколько дверей вала и эльф вышли во внутренний дворик, где между цветущих деревьев стоял низкий каменный пьедестал, застеленный шёлковыми покрывалами. Вала указал на него эльфу, а когда тот лёг, присел рядом с ним и положил лёгкую руку на его голову. — Сомкни очи, дитя творца, ты отправляешься в волшебное путешествие. Оставь тревоги, радости и воспоминания о минувшем дне на этом пределе. Войди в двери страны снов… Голос валы становился всё тише и вкрадчивее, а затем стал доноситься, как будто из-за стеклянной стены. Эльф внезапно осознаёт себя стоящим перед огромными плотно сомкнутыми створками. Возле дверей сна его встретила дева неземной красоты. В тёмных распущенных волосах её путались серебристые лучики и блистали вплетением сверкающие монетки. На тонких запястьях плясали серебристые ниточки с невесомыми колокольчиками. Сама её фигура была лёгкая, как ночная дымка, а лик под прозрачной вуалью светел и прекрасен. — Здравствуйте, Эльве. Вы на пороге удивительного мира — вашего сна. — Кто вы? — Дух сумерек, ваш проводник. Мы пойдём вместе, я всё вам покажу. Она сказала волшебное слово на валарине. В тот же миг тяжёлые каменные ворота превратились в хрустальные и прозрачные. Радужные блики засверкали на выточенных гранях. Дева запела, и перед ними развернулись прекрасные пейзажи. Появилась дорожка, вымощенная белыми камешками, она вела через бескрайний луг. Когда эльф и дух сумерек проходили мимо, перед их взором вырастали звонкие высокие травы в сиянии рассветной росы, появлялись розоватые и бледно-оранжевые лепестки маков, а меж ними и травинками вились ленты нежного золотистого тумана. Дева взяла эльфа за руку и повела по дорожке. Эльве было радостно на душе, сердце его объяло сладкой и тянущей волной, так нежна и трогательна была та волшебная песня. Дорожка привела их под тяжёлые кроны леса. Тут и там вырастали огромные, светящиеся загадочным светом грибы, в каждом бутоне причудливых цветков горел маленький белый огонёк. Вокруг летали светлячки, ночные бабочки с прозрачными крылышками и волшебные птицы с блестящими перьями в длинных хвостах. На деревьях сверкали гирлянды свечей и фонариков, таинственно перешёптывались серебристые листья с кристальным перезвоном ручьёв. В воздухе кружились хороводы лепестков вишен. Лес кончился, и перед взором Эльве возникло море и далёкие горы, чьи вершины терялись в громадах белых облаков с розовыми, золотистыми и светло-фиолетовыми краями. Дорожка, послушная волшебному голосу чаровницы, потекла к самому прибою. Пением дева рисовала для эльфа удивительные картины: огромные прозрачные волны вздымались белоснежной пушистой пеной и выкатывались с шелестом на перламутровые камни. Из воды выпрыгивали крылатые разноцветные рыбы и летали в воздухе, словно птицы. В глубине мерцали жемчуга и морские звёзды. Но эльф уже не видел ни сказочных пейзажей, ни невиданных зверей — он смотрел только на волшебницу, зачарованный её таинственной красотой и чарующим голосом. Дорожка кончилась. Дева, приподняв подолы сиреневого платья из слоёв легчайшей органзы, ступила босыми ножками на тёплый песок. Лёгкой поступью она прошла до самой кромки воды. Эльве последовал за ней. Он откинул с её лика полупрозрачную вуаль и утонул в бездонных синих очах. — Мне кажется, что прошла целая эпоха. А затем я смотрю в ваши глаза, и думаю — нет! Прошло всего мгновение, — говорит эльф. Дева быстро опустила ткань на лицо. — Как бы то ни было вам пора возвращаться в реальный мир. Уже утро, — мягко сказала она. — А вы? Вы же существуете в нашем мире? Она улыбнулась нежно и чуть печально: — Милый друг, я всего лишь ваше сновидение. Наша прогулка окончена, пришла пора прощания. Надеюсь, этот сон пришёлся вам по душе. Если так, то теперь вы проснётесь в радости. — Но ведь мы ещё встретимся? Хотя бы во сне? — Быть может. Но вы не вспомните меня. — Я не хочу вас забывать, — светло-серые глаза эльфа затуманились грустью. — Нет, нам нельзя оставаться в ваших снах. Но милый друг, я буду всегда незримо с вами и буду беречь ваши сны. Они будут отныне всегда светлы и радостны. — Как же могут они быть радостны, если там не будет вас? Стойте! Скажите хотя бы ваше имя! Но рука девы уже истаяла туманом в ладони Эльве. Она развернулась и направилась в сторону рощи, где её полупрозрачная фигурка исчезла среди тоненьких стволов молодых рябин. Телери остался на дорожке один. А затем проснулся. В собственной кровати, в своём дворце и в растерянном настроении. «Неужели это и был настоящий сон? Неужели это был всего лишь сон?»Глава 2. Дух сумерек
9 мая 2022 г. в 12:00
В Валиноре, конечно, был свет. Валие Варда наполнила им сам воздух, который незримо и игристо переливается маленькими, но очень яркими вспышками, сливаясь в одно сплошное мерцающее марево.
Когда дети Эру пришли в благословенные земли, выяснилась интересная особенность: эльдар внезапно застывали в одной позе чаще всего лёжа, а иногда даже сидя. Но всегда веки их были сомкнуты, дыхание замедлялось, а черты смягчались.
Айнур, которые никогда не спали, поначалу весьма тревожились.
— Не напала ли на детей Эру тоска, душевная или физическая, приводящая к этому внезапному бессилию? И не происки ли это Мелькора, тёмного валы? — думали Владыки на своих советах.
— Мы изучили тела эльдар и не нашли в них недуга. Мои целители определили, что главное назначение этого странного состояния — восполнить жизненные силы, — говорила валие Эстэ.
Ещё выяснилось, что постоянное и сильное воздушное свечение мешало эльдар спать. А без хорошего сна дети Эру становились слабыми и несчастными. Варда и её майар думали, как же исправить положение. И в итоге пришли к гениальному решению — они придумали ночь.
В одно время звёздный свет источался интенсивнее и ярче — это есть как бы «день». Тогда воздух расцвечивался радостными золотыми пылинками, и всё вокруг сверкало золотом.
Затем свечение становилось всё слабее, а золотым бликам приходили на смену спокойные серебристые блёстки. Они отражались на стенах и крышах домов, на горных склонах, на деревьях. Каждый листик и каждая травинка переливались загадочными мерцающими узорами. Это была как бы «ночь».
Супруг валие-целительницы, вала Ирмо, повелитель душ, заметил, что другое назначение сна — даровать радость. Он и его помощники сумели проникнуть в мысли уснувших эльдар и увидели, что это не пустое пространство, как раньше думали все духи.
— Сны заполнены многими картинами. Некоторые в точности повторяют события минувших дней, другие незначительно их изменяют, а третьи заплетены в такие невероятные сюжеты, которых никогда не существовало в мире, что даже айнур не смогли бы такое придумать, — рассказывал вала Ирмо.
Владыка Ирмо и его майар могли рисовать в этих мысленных картинах новых персонажей и пейзажи, менять время и место действия, и даже создавать свои собственные сюжеты. С тех пор Ирмо и его ученики зовутся повелителями снов, видений и грёз. Скорые помощники в исцелении душевных тревог и печалей.
Примечания:
Песня: Айре и Саруман «Мелиан».