Глава 3. Праздник в полях Йаванны
16 мая 2022 г. в 12:00
Бытность айнур — повелителей животных и растений — определялась природными циклами. В первую половину сезона Великая валие Йаванна и её четверо майар нечасто бывали в огненных чертогах Ауле. То посевная, то сенокос, то уборка — весь день айнур природы в полях.
Вот и выстроил Ауле для них в самой живописной части сада небольшой летний дворец из светлого песчаника с резными окошками, пилястрами, арками и балконами. Парадные ворота украшала ажурная ковка. А главную башню венчал прозрачный купол из голубой, синей и зелёной слюды. В кирпичных же чертогах Ауле комнаты помощников Йаванны в это время пустовали. То есть были полностью в распоряжении огненных майар.
Нельзя сказать, чтобы мастера очень уж тосковали по своим друзьям-садоводам. В мастерских и кузницах не до праздной грусти. Не успевали они оглянуться, как уже конец сезона. И праздник урожая, во время которого Йаванна «закрывала» землю на покой.
А вот по друг другу майар Ауле скучали неимоверно. Стоит только кому-то, например, Курумо, уехать на подмогу в Тирион или, ещё хуже, в Валимар, как двое других тут же начинали ёрничать, провожая товарища:
— Уезжаешь? Слава Эру! Поживем спокойно целых полгода. Ещё бы Майрона кому сбагрить, я вообще счастлив буду! — говорил Даламан.
— Ты только не торопись, Курумо, обратно. Дай хоть отдохнуть от твоего общества! А ещё лучше Даламана с собой возьми! — подыгрывал Майрон. А Курумо на это отвечал:
— Ой, нужны вы мне, как царевичу старый тазик!
Ауле же знает, что под этим подтруниванием мастера прятали печаль от расставания. И подливал масла в огонь:
— Так, может, и не приедет больше. Оромэ просит Курумо отдать насовсем. Все уши мне прожужжал, как он ему нужен! Так я и готов уступить уже!
— Отдавай, мастер! Мы жалеть не станем! — хором паясничали двое оставшихся.
Знали не только сами ремесленники и садовники, но все вокруг знали, что никогда не променяют они своего валу и друг друга на кого-то ещё. И уж кто-кто, а Ауле точно своих любимых мастеров никому не отдаст.
И уже через неделю каждый обеспокоенно спросит в тайне от друга и как бы невзначай:
— Мастер, а что же там Курумо? Как дела у него? Когда вернётся?
Но всё же огненные айну всегда очень радовались не только возвращению друг друга, но и духов природы в чертоги.
Наставало то время, в которое урожай уже был собран руками трудолюбивых эльдар под руководством валие и майар. Земля отдыхала, чтобы вскоре принять в своё лоно новые семена и дать жизнь новым растениям. А многие животные, напротив, выпустив во взрослую жизнь подросших детёнышей, уже ожидали новый приплод. Тогда возвращалась госпожа и её помощники в огненные чертоги, принося с собой ворохи душистых цветов и трав, маленьких милых животных и переливчато-голосистых птичек, что вились за ними от самых садов.
Чертоги огня оживали весельем, совместными вечерами за бокалами вина, рассказами про успехи в полях и садах.
— Нам удалось привить арбузы на тыквенную лозу! У неё лучше корневая система — вот будет урожай! А ещё мы вывели сорт карликовой сирени. Такая симпатичная! Она, словно обычное деревце, только и ствол, и крона, и кисти соцветий миниатюрные! Можно выращивать в плоском горшке на окне, — рассказывали духи природы.
Майар Ауле тоже показывали последние свои работы: диковинные кубки, ажурные диадемы, медную утварь и прочую рукотворную красоту. А более всего хвастались новыми технологиями, методиками и сплавами.
Йаванна, по возвращении, обыкновенно сетовала:
— Ох, Ауле! Опять прожгли все ковры! И опять забываете поливать цветы!
Растений в огненных чертогах было множество, на каждом балконе, на каждой террасе, в залах и галереях, в комнатах — всюду!
— Лучше бы растения вообще убрать из наших палат. Цветам жить рядом с огненными мастерами слишком жарко. Особенно, от их песен или смеха, — снова говорил Ауле. — Без песен и смеха жить и работать, конечно, можно, но это не так весело и приятно.
И так продолжалось, пока не наступала пора новых посадок. Новый сезон начинался с большого праздника. В этот день с самого утра в огненных чертогах собирались все валар и майар в самых лучших своих одеждах.
Ближе к полудню духи выходили в поля Йаванны. Туда же стекались толпы нарядных эльдар с песнями и радостными перекликами, вторящими птичьему гаму. В руках многие несли корзинки, украшенные длинными, вьющимися по ветру, лентами.
Пёстрое шествие текло на юг через сады. Оно разбивалось на ручейки, просачивалось светлыми потоками меж цветущих яблонь, акаций, виноградников. А после садов на широком просторе снова собиралось в сплошную реку, сверкающую на фоне ясной небесной лазури и чёрной пробуждающейся, готовой дать жизнь земли.
В один миг весёлый гомон, волнами прокатывающийся по толпе, вдруг дружно стихал. Наступала звенящая, стеклянная, затягивающая синью неба, тишина. И кажется, что было слышно, как в недостижимой вышине раскрывались с лёгким шелестом крылья перистых облаков.
Все присутствующие, затаив дыхание, ожидали наступления самого торжественного момента. Наконец, от толпы отделялись фигурки в изумрудных с золотым одеяниях. Каждый, кто наблюдал это волшебное священнодействие, залюбовался на них. Четверо духов природы, словно юные деревца в саду своей повелительницы, были удивительно похожи меж собой, но вместе с тем и неотразимо различны. У всех вились каштановые волосы, у кого светлее, у кого темнее. От вороха совсем мелких кудряшек очаровательной Бертаны до почти незаметной волны Айвендила. И в глазах их сияла вся палитра тёплой весенней зелени. От совсем светлых, как листики мяты, очей Тейвира, до глубокого зелёного, словно плотные листья клюквы, взгляда красавца Эрифира.
Глаза майар Йаванны блистали сильным светом, но направленным не вовне, как у огненных майар Ауле, а в глубину. Смотришь в них, и кажется, как будто видишь свет сквозь тонкий листик. Отчего очи духов природы казались загадочными, нежными и прекрасными.
Майар из свиты Йаванны, приветственно простирали руки в бескрайнюю даль, запевали гимн природе: радостную и светлую песнь самой жизни.
Мелодию подхватывали воздушные духи Манве и Варды, затем в неё широко и переливчато вливалась музыка воды Ульмо, Оссе и Униен, следом могучую огненную композицию пел Ауле и его майар. Друг за другом все айнур включались в общий хор. Их музыкальные темы сплетались в Песнь творения. Только чтобы услышать, как духи стихий исполняли Айнулиндале, сто́ит прийти на этот праздник жизни в поля Йаванны. Ведь такое чудо свершалось всего лишь раз в год.
Хор смолк. Пришло время кульминации. Вперёд вышла госпожа Йаванна в этот день как никогда величественная и прекрасная. Её роскошная красота затмевала даже воздушный свет. Валие шла меж айнур и эльдар в самом нарядном своём уборе. На ней парчовое платье с летящими шифоновыми руками, расшитое золотой нитью и малахитами. В её золотой короне восемь огромных изумрудов, а в руках особый серебряный ключ. Длинный с необычной бородкой, сделанный мастерами Майроном и Курумо и зачарованный самим Ауле. Валие торжественно пронзала этим ключом свежевспаханную почву в первой борозде, поворачивала трижды и громко приказывала: «Земля, отворись!».
Над полями тут же зазвучали радостные восклицания. Эрухини и айнур поздравляли друг друга объятиями и поцелуями. Наступала пора празднования. Веселились, как правило, до самого утра прямо в поле. Эльдар угощали друг друга пирогами, дарами моря и леса. Сладкий мёд и золотое вино лились рекой, а за ними полились и песни.
Среди участников праздника, конечно, был и Эльве. Как всегда окружённый друзьями и знакомыми, он впервые в жизни чувствовал себя безрадостно и одиноко на празднике жизни. Эльве и в терпкой влаге, и в дружеских беседах не покидало всё то же чувство: чего-то недостаёт. Словно он потерял что-то дорогое и не может отыскать.
Вечером загорались золотые волшебные костры, разведённые огненными майар без дров и без источников пламени. Через них прыгали и вокруг них водили хороводы. Золотой свет Элберет полностью превратился в серебряный, на Валинор спустились густые синие сумерки. Король и Королева мира, ещё раз поздравив Йаванну с новым земледельческим циклом, отправились со своими служителями на Таникветиль. И обстановка стала более непринуждённой.
Айнур и эльдар расселись возле костров в предвкушении вечерних песен. Огненные майар и эльфы-нолдор пели про труд, дружбу, молотки и наковальни. К ним присоединился вала Тулкас и его майар. Девы же собрались в кружок вокруг валие Ваны, её служительниц и майар Йаванны, чтобы петь о любви и красоте природы.
Те, кто песням предпочитал танцы, подходили к тому костру, где танцуют помощницы Нессы и ученики Оромэ. Майар Ниенны и Намо больше слушали, чем пели, или же вели разговор о вечном. А ученики Вайре, Эстэ и Ирмо не только пели, но и играли на серебряных свирелях и лирах.
Эльве тоже пел, его позвал сам владыка Ульмо. Они дуэтом вели мелодии с управителем морей о пенных волнах, бьющих в штевень ладьи, о бескрайней глади, шёлке парусов и деве, ждущей возлюбленного на берегу. Это отвлекло Эльве от тайного щемящего чувства — телери очень любят песни о море.
И тут он услышал голос, что узнал бы из тысяч.
«Не чудится ли? Не затуманило ли голову вино?»
Испугавшись, что наваждение уйдёт, он внезапно прерывал свой напев и скрылся в темноте. Словно под уздечку повела эльфа мелодия к тому костру, откуда доносился голос.
— Кто это поёт? — спросил Эльве знакомого из ваниар.
— Это — майа Мелиан. Дух сумерек из свиты валы Ирмо.
«Это она! Она! Моё сновидение! Мой прекрасный проводник, моя соловушка! Мелиан…»
Эльф остался любоваться поющей майа и просидел неподалёку от костра до самого рассвета. Однако так и не решился подойти ближе, хотя и понимал всю глупость своего стеснения.
«Сколько душ водит она еженощно по дорогам снов. Верно, и не запомнила меня совсем».
Небо посветлело. Среди взвеси серебряных блёсток зажигались золотистые крошечные огоньки, всё больше и больше. Это знаменовало то, что наступало утро.
Айнур и эльдар расходились по домам и чертогам, валие Кементари и её майар отправились в свой маленький лесной дворец. А Эльве все сидел возле потухшего костра. Дух его наполнила спокойная радость:
«Прекрасная Мелиан. Она существует. Я могу когда-нибудь в жизни случайно встретить её ещё раз, на празднике или даже просто на прогулке. О, Эру! Это счастье!»