Валинор: Падение светил

      Восточное побережье по праву считалось одним из живописнейших мест Амана. Широкое взморье после шторма было устлано узорчатыми ракушками, блестящими, ещё влажными камнями, морскими звёздами и большими стволами деревьев, выброшенных в художественном беспорядке на берег.       Возле пристаней гавани Альквалондэ всегда было движение. Рыбаки разбирали улов или ремонтировали свои лодочки. Малыши собирали кораллы, ловили крабиков и строили замки из песка. Отсюда же отправлялись на морские прогулки прекрасные, похожие на белых лебедей, ладьи под белоснежными крыльями парусов с летящими по ветру длинными флагами. Чуть дальше на пустынном берегу на фоне огромной каменной арки, вымытой морем из цельной скалы, мерцал перламутровыми панелями прекрасный дворец айнур, повелителей вод и морей, и украшенные жемчужными узорами дома жителей Лебяжей гавани — эльфов народа телери.       С другой стороны к берегу прилегало ущелье. Каменные лестницы, вырубленные в скалах, спускались к самой воде. Вдалеке виднелись крепостные стены нолдорского Тириона в объятиях могучих горных цепей. Бесспорно, это место очень любили художники.       Эльве, как и многие из народа телери, имел таланты к живописи. Он мог весь день провести за мольбертом, с утра до самого вечера. И отвлечься только сожалением о том, что стало мало света для художественной работы.       Эльф, наконец, закончил выписывать шёлковый парус ладьи. Он взглянул на свою работу. Обычно рука его, словно ведомая невидимым творцом, сама производила ровные линии. В палитре, как будто сами собой, смешивались волшебные оттенки, и ложились на холст идеальными мазками. Художественное творчество было для Эльве таким же простым, приятным и естественным, как само дыхание. Пейзаж с ладьей, исчезающей в волшебной дымке, получился прекрасный. Никто бы не догадался, как Эльве с ним замучался! Чтобы довести картину до ума, живописцу потребовались месяцы. Эльве всегда испытывал некоторую грусть, накладывая заключительные мазки, так проникался и увлекался каждой идеей. Но только не с этой небольшой картиной. Закончить её он был рад и торопился. Потому что вот уже которую неделю его мысли были далеки от спокойного творчества.       — Почему бы не написать лесной пейзаж ради разнообразия, — сам себе сказал Эльве. И про себя закончил мысль: «В Лориене, например, велик шанс встретить майар Ирмо. Быть может, я увижу Мелиан».       Влекомый задумкой, он написал письмо своему другу, живущему около зачарованного леса. Через пару дней ранним утром в голубятне он нашёл питомца друга, а в его лапке ответ с приглашением. Эльве немедленно отправился за лошадью и к вечеру уже пересёк границу Лориена. А утром, взяв тетрадь в переплёте тёмной кожи с золотыми застёжками, тиснёную его собственным вензелем, он отправился на поиски. И не только вдохновения.       Однако ни в тот день, ни в следующие Эльве не везло. До́ма, на морском берегу, часы за рисованием превращались в минуты. А время в Лориене тянулось бесконечно долго. Художество тоже выходило из рук вон плохо. Здесь он как никогда жаждал того привычного творческого волнения, но не мог погрузиться с головой в свою работу. Эльф боялся что «оглохнув и ослепнув» по своему обыкновению перед картиной, он может пропустить появление прекрасной Мелиан. Но, мучаясь ожиданием, эльф всё-таки не бросал надежду увидеть меж деревьев светлый образ прекрасной девы. Вдохновение проснулось так же внезапно, как из ниоткуда брызнул дождь, заставивший Эльве бежать в первую встретившуюся беседку. Сначала небо было скучным и серым, но вдруг прояснилось. Тучи истончились, стали светлыми и прозрачными. Капли, больше не падали огромными радужно-кристальными бриллиантами, а превратились в тонкую сверкающую взвесь перемешанную с воздушными лучами.       Эльве так впечатлился этим подарком небес! Он раскрыл альбом и, впервые за долгое время, без остатка окунулся в творчество.       — Ну и погода! — сказал кто-то с другой стороны беседки. — Научиться бы предвидеть, когда владыка ветров планирует выпустить дождевые облака, надо было бы… — гостья беседки Эльве, застигнутая ненастьем, наконец, убрала с лица промокшие, завораживающе спускающиеся к вырезу платья струйки волос, и взглянула на эльфа. В её лице мелькнуло узнавание. — …плащ с капюшоном надевать… — закончила майа фразу уже по инерции.       — Зато какая теперь красота и благодать настала, — робко промолвил Эльве. Он, конечно же, сразу узнал Мелиан. От случайного счастья земля ушла из-под его ног. — Я даже начал зарисовку. Хотите посмотреть?       — Конечно! — Дева заглянула в эскиз. — Как красиво! Это будет восхитительный пейзаж.       — Я посвящу его вам, той, кто спасла меня от одиночества в этой беседке. Моё имя Эльве.       — Я Мелиан, — она протянула руку для пожатия. — Я буду счастлива увидеть готовую работу. Но пока, уважаемый Эльве, не покажете ли мне другие свои рисунки?       Они присели рядом на скамейку очарованные странной близостью. Эльве начал перелистывать страницы. Вначале было много морских пейзажей, лодочек и обитателей глубин, абстрактных узоров с ракушками, рыбками и морскими звёздами, зарисовок из жизни его народа. Другие листы, что составляли большую часть его тетради, начинались портретом, который Мелиан не успела разглядеть. Эльве быстро захлопнул альбом.       — Там дальше эскизы и наброски, мне пока стыдно вам демонстрировать, — ответил, извиняясь, Эльве на её вопросительный взгляд.       Светлый дождь иссяк, хотя телери хотелось, чтобы он никогда не заканчивался. На туманном небе, повторяя друг друга, появились две яркие и одна едва заметная радуги.       — Ну что же, спасибо за беседу. Остаётся пожелать вам светлого дня. Мелиан взяла в руки большой стеклянный фонарь. Эльве сразу его приметил на краю беседки и придумал план по продолжению встречи:       — Какая тяжесть! Позвольте я вам помогу и провожу вас.       — Весьма признательна, дорогой друг.       Они вышли из беседки и направились к чертогам Ирмо и Эстэ. По дороге удивительно легко потёк непринуждённый разговор. Обсуждали праздник весны, растения и животных, населяющих Лориен и прочие бытовые мелочи. Но даже перед дверьми дворца снов им не суждено было расстаться. Как раз в этот момент по серебряному мостику к покоям владык шёл знакомый, у которого гостил Эльве.       — Здравствуй, друг! Я как раз именно тебя больше всех хотел встретить в Лориене, мне нужен твой совет! Это не займёт много времени и, надеюсь, ты не спешишь. Только прошу, давай зайдём сначала к целителям за травами!       Возле дверей эльфы скинули плащи и зашли в залы майар Эстэ. Мелиан тоже хотела идти в свои покои, но вдруг на светлом атласе плаща увидела кожаный переплёт.       «Вот он, альбом Эльве! Так близко, под рукой! Это нехорошо, это гадко без разрешения, тайком! Но как же интересно, что он скрывает!»       Она прошептала заклинание, открывшее застёжки. Её руки уверенно и быстро распахнули альбом.       Мелиан не поверила своим глазам. На каждом листе, что вставлены в переплёт после пейзажей, были её портреты. Некоторые из них — с праздника в садах Йаванны. Но на других Мелиан была изображена именно в том облике, что приняла в их сне. На страницах без портретов было её имя, выписанное фигурно украшенным почерком на различный манер и стиль. И какие-то стихи, читать которые, к сожалению, было некогда. «Мелиан».       Она ни разу не задумывалась, что её имя столь красиво. И теперь же поняла, что оно самое лучшее, потому что, верно, нравится ему. Внезапно в дверях появились эльдар. Мелиан успела за секунду до этого закрыть альбом, но Эльве всё равно уловил её движение. Телери застыл, словно деревце в грозу, в которое ударила молния, и оно вот-вот загорится. Щёки его пылали. Мелиан, чей лик и так был самого светлого фарфорового оттенка, казалось, ещё больше побледнела.       — Догоняй, друг! — обратился второй эльф к замолкнувшему Эльве, выходя за дверь. Он, казалось, даже не обратил внимание на разворачивающуюся катастрофу или не придал этому никакого значения.       «Простите! Умоляю, простите!», — хотела произнести майа, но Эльве, опередив мгновение, сам подбежал, рухнул перед ней на колени и сжал руки девы. Он сказал именно эти же слова, что застыли на её устах.       — Нет! Это я виновата! Что же я наделала! Вам нельзя помнить проводников, это может вам повредить! Скорее, пойдёмте к владыке Ирмо, уверена, что он сможет всё исправить!       Эльве умоляюще взглянул на неё снизу вверх дрожащим, готовым излиться влагой серебром:       — Мелиан, прошу! Тот сон, ваш образ и моё светлое к вам чувство — это всё, что у меня есть. Это — всё, что составляет для меня радость жизни. После того сновидения меня преследовало чувство, будто я потерял что-то бесценное, и меня терзала невнятная тревога. Но когда я увидел вас, узнал, что вы на самом деле есть — я обрёл счастье и покой.       — Но как же так вышло?              — Может быть вы тоже не хотели, чтобы я вас забыл?       — Остановитесь, замолчите! В ваших словах кроется беда! — Мелиан бросилась прочь, громко захлопнув за собой дверь.