Глава 4. Кувшинки
1 августа 2022 г. в 15:34
К вечеру жара так и не спала. Вода окружённого лесом озера Лореллин из голубой стала тёмно-бирюзовой и зеленоватой, обманчиво холодного оттенка. На самом деле даже на исходе дня она не потеряла своей приятной теплоты.
Возле озера несколько ваниар настраивали арфы, а их слушатели, среди которых были оба майар Ульмо — Оссэ и Униэн и несколько майар Ирмо и Эстэ, сидели на больших гладких валунах, ступенями спускающихся к воде, в благостном ожидании исполнения. В озере медленно покачивались отражения первых бледных звёзд, в тростнике дремал ветерок, лишь изредка лениво шелестя острыми стрелами осоки.
Внезапно блаженная вечерняя задумчивость озера была нарушена. На одухотворённые лица эльдар легла тень недоумения, когда в озеро с плеском влетел кто-то прямо в одежде, разбив спокойную только что гладь россыпью брызг, волн и кругов. Этот кто-то был Даламан, который хотел зачерпнуть воды в ладони, но подкравшийся Майрон столкнул его в воду.
— Гад блондинистый! — выплюнув в сторону товарища струйку воды, сказал злобно темноволосый майа.
Майрон победно разулыбался, словно ему сказали самый приятный в мире комплимент. Старший майа картинно, то есть излишне медленно и грациозно, начал раздеваться. Очень зря. Потому что не успел он снять сапоги и пояс, как тоже кубарем полетел в воду. Вынырнув, и отбросив назад налипшие белокурые прядки, он увидел на берегу виновника своего падения. Конечно же это был Курумо. Майа разбежался и красиво нырнул прямо между двумя товарищами. Огненные волосы его красивыми лентами засверкали и заструились в прозрачной воде. Тут из-под голубой глади показался чьей-то лик.
— Ну, и кто тут нам воду баламутит? Майрон, Даламан и Курумо? Не удивлён. Вы как утки-неразлучники, только у уток по парам, а у вас втроём.
— Ой-ой, Оссэ! Ты чего такой злой? — спросил Курумо.
— Это я предвосхищаю ваши глупенькие смешинки. Известно всему Валинору, что вы, кочегары, главные забияки.
— Да ну! Это всё наговоры, мы вообще-то послушные паиньки, — коварно сверкнул глазищами златоокий Майрон.
— Да я вижу: такие застенчивые и скромные, что купаетесь в одежде, — звонко подшучивал Оссэ.
— Чтобы идти обратно было не жарко, и пока дойдём — высохнет, — ёрничали мастера.
— Вы пешком пришли?
— Зачем гонять лошадей. Ведь недалеко, — сказал Даламан.
— Вас послушать, так возникает главный вопрос: зачем вам Эру вообще силу дал? «Зачем гонять лошадей, когда есть ноги. Зачем разводить огонь магией, если есть меха, и зачем вообще отдыхать, если можно поработать».
Но огненные майар его уже не слышали, потому что все разом нырнули под воду, чтобы выяснить, кто дальше и быстрее всех проплывёт по самому дну без воздуха. В который раз победил Даламан.
С одной стороны озёрный берег был отлогий каменный, словно огромная гладкая плита без деревьев и растений. На этот берег и выбрались вскоре майар Ауле, предпочитавшие мокрой водице тепло и любившие широкие и светлые пространства. Они развалились, словно ящерки-саламандры, нежась на всё ещё горячих камнях. Проплывая мимо вместе с супругой, Оссэ как будто случайно окатил всех троих большой волной.
— Оссэ! Ну ты и сволочь! — замотал головой Курумо, разбрызгивая капли во все стороны.
— Извините, случайно! — смеющийся водный дух на миг показался на поверхности, а затем снова нырнул и закружил в подводном танце прекрасную Униэн, увлекая её на дно.
— Это он нам всё за селёдку мстит что ли? — спросил Даламан, припоминая как лет сто назад мастера, перепив вина, подтрунивали над водными духами.
— Ну правда, Оссэ натуральная мерзкая селёдка, скользкая и холодная! — сказал Майрон так громко, чтобы его мнение было слышно даже с глубины.
— Попадись нам, тут же поджарим рыбий хвостик! — поддержал Курумо.
С другой стороны Лореллина берег украшали частые живописные кусты с узкими листиками, которые любили рисовать эльфы и не любили вышивать майар Вайре, превращая чаще всего в абстрактные наброски из сплошной пёстрой нити.
Под сень этих кустов вышли майа Мелиан и Эльве из телери. Огненные духи позабыли тут же о селёдке и принялись во все глаза следить за парочкой.
— Интересно, что бы сказал на такое мастер, — вслух думал Курумо, пристально наблюдая за влюблёнными.
— Вот бы спросить у него… Но как-то не с руки. Стыдно, как будто сам с эльдой переспал, — озвучил общую мысль Даламан.
Такое же чувство испытывали и его огненные товарищи. Майар помолчали.
— Я вообще не представляю, как это — эльфу отдаться. А ты, Майрон? — снова вернулся к теме Курумо.
— Я не то, чтобы про эльфов — такое мне бы в голову никогда не пришло — я не понимаю, зачем это в принципе нужно. У тебя же есть предназначение, друзья, дорогой твой вала или валие… Как будто от скуки, когда заняться нечем.
— Правильно говоришь, это всё от безделья. Все проблемы — от безделья или лени, — сказал Даламан.
Все мастера внутренне с этим согласились и сразу же поменяли тему разговора: на озере и правда распустились огромные кувшинки. Только мастеров они не особо впечатлили.
— Цветочки, как цветочки… и что в них особенного углядел Олорин? — возмутился Даламан.
— Ну белые, так это неинтересно, лучше бы узор какой был. Ну махровые, так разве нас этим удивишь? — поддержал Майрон.
— Точно! И не такую красоту садоводы нам постоянно демонстрируют, — подвёл итог Курумо.
Решив, что лориенские кувшинки не достойны их внимания, а тем более становится прохладно, огненные айнур отправились домой.
На противоположном берегу Мелиан, сидевшая рядом с Эльве на траве, в это же время так же смотрела на майар-кузнецов и даже не представляла, что ей только что крупно повезло. Случайно узнавшие её самую главную тайну огненные майар никогда ничего не скрывают от валы Ауле. Но Майрон, Курумо и Даламан посчитали тему слишком постыдной, чтобы тут же доложить её своему мастеру. И вообще когда-либо доложить. К этому разговору они более не возвращались, как к теме чуждой их восприятию. Мелиан, конечно, не могла догадываться, как близко прошла от неё беда, но всё равно сердце духа сумерек томилось тревогой. Она решилась наконец признаться возлюбленному.
Небо становилось всё темнее. Вокруг озера зажглось кольцо золотых фонариков. Несколько огоньков горело возле пристаней, указывая путь припозднившимся лодкам, другие светились вдоль лесных дорожек. Каждое сердце радовалось и успокаивалось в по-домашнему уютном пейзаже. Эта ночь была особенная. На озере начиналось необычайно красивое представление. Из-под воды поднялись на поверхность новые цветы кувшинок, они на глазах раскрывали пушистые чашечки, и в каждой загорался желтоватый огонёк. Весь Лореллин, казалось, мерцал лучистыми звёздами. Стайки рыбок поплыли на этот волшебный свет. Чешуя на их спинках отражала воздушное сияние и, казалось, что возле самой поверхности переливается призрачная серебряная дорожка. Издалека полилась чарующая музыка арф, и тонкие волшебные голоса ваниар, отражённые многоголосием от каменных берегов, запели неспешную песнь, полную света и благодати.
— Как красиво сегодня! — счастливо произнёс Эльве.
— Эти кувшинки только на нашем озере цветут, всего один день. И одну ночь лишь светятся. Есть поверье, что в такую ночь цветы собирают блеск звёзд, потухших в этом году, чтобы они в последний, прощальный раз подарили миру свой свет, — объяснила Мелиан.
— Это печально и прекрасно! И очень загадочно, как будто с другой грани бытия, — отозвался телери. Майа подарила любимому тёплый взгляд.
— Я расскажу тебе тайну: если нашептать цветку своё самое сокровенное желание, то оно исполнится пренепременно.
— Так чего же мы ждём!
Они спустились к воде и склонились к цветкам.
— Что ты загадал, мельдо?
— Чтобы мы всегда были вместе. А что же попросила ты, любимая, у звёзд?
Мелиан нежно взглянула в серебристые глаза и прошептала едва слышно:
— Чтобы наш малыш родился здоровым и вырос счастливым.
— Любовь моя, неужели волшебные цветы и такое могут исполнить? — удивленно спросил эльф.
— Уже начинает сбываться. Во мне тоже зажёгся волшебный лучик. Я… беременна.
Эльве несколько мгновений растерянно хлопал тёмными ресницами, а потом подхватил Мелиан на руки.
— Счастье моё! Это чудо! Слава пресветлому Эру! Как же рад я, это не описать никакими словами! Я и мечтать не смел!
Но Мелиан выпорхнула из объятий также быстро, как и оказалась в них.
— Милый Эльве! Даже это чудо пока не даёт нам право раскрыть наши чувства, — она сжала его руку в ладонях. — Я тебя умоляю, не рассказывай никому. Мы будем вести себя также, как и прежде.
— Но, Мелиан! У нас теперь настоящая семья! Как можем мы скрывать новую жизнь!
Эльве не мог этого понять. Теперь Мелиан по праву принадлежит ему, и он хотел бы гордо сообщить об этом всем вокруг. Устроить роскошный праздник, и забрать возлюбленную супругу в Альквалондэ.
— Конечно, скоро все узнают, — с лёгкой тревогой сказала майа. Это тайна лишь до определенной поры.
— Что ж, раз до поры… То быть по слову твоему, мельда, — согласился телери.
Эльве как всегда незаметно приобнял майа и провёл кончиками пальцев по бархатной белой ручке. В этот миг он был самым счастливым существом во всем Эа.
«В нужное время всё как-нибудь разрешится, — подумал Эльве, — лишь бы драгоценная соловушка пребывала в радости и здравии.»