Nepenthe

Рената была убеждена в том, что результат прошлой ночи являлся прямым доказательством того, что между ней и Джеймсом ничего не может произойти. Она думала, что вино сделало свое дело, погружая Джеймса в немного возбужденное состояние, и так случилось, что она была единственной женщиной рядом. Если бы это была любая другая женщина, она была уверена, что произошла бы похожая ситуация, и может, что-то большее, если бы девушка согласилась. В её глазах, Джеймс был в очень ранимом состоянии, с алкоголем в крови, и даже если Рената хотела поддаться порыву, и даже больше, если бы он проснулся сожалея о том, что случилось, она бы никогда не простила себя. Пусть Джеймс не упоминал Лили последние недели, она чувствовала, что Джеймс до сих пор верил, что больше не полюбит снова. Она не была расстроена этим, на самом деле, это было не её заботой, поскольку не она была вдовой. Если Джеймс решил никогда не вступать в отношения после смерти Лили, это было его полное право, и Рената поддержит любое решение. Её не волновало, если она не сможет быть с ним как возлюбленная, Джеймс был для неё гораздо большим, чем мимолетная влюбленность, чем наниматель. Она была бы рада назвать его другом, но понимала, что за этим стояло что-то. Он был ей не безразличен, как и Гарри, это отличалось от всего, что она испытывала раньше. Она любила своих родителей, брата, семью и друзей. Но что-то особенное было в Джеймсе и Гарри, они заслужили свою категорию. Несмотря ни на что, она всегда хотела быть рядом, поддерживать и помогать всеми возможными способами. Однако, Сириус старался убедить её не сдаваться, что точно был шанс с Джеймсом. Она просто должна снова попытаться, но когда Джеймс будет трезв, тогда она получит правдивый ответ. Но боль, которую она ощутила после того, как Джеймс сказал, что не помнит произошедшего, Рената не была уверена, что может выдержать отказ. Конечно, она остановилась, отвергая поцелуй Джеймса, но только потому, что хотела убедиться, если он поцелует её, то не только из пьяного порыва. Но у Джеймса не осталось никаких воспоминаний, кроме готовки, и она видела в этом плохой знак. Если что-то было, что-то на поверхности, увидела бы она это утром? Он вел себя как обычно, будто ничего не произошло, и это повлияло на её уверенность. И Сириус мог сказать самые тёплые и убедительные слова, но пока Джеймс не подтвердит этого, Рената не хотела накручивать себя. - Для начала, мне не следовало тратить время, фокусируясь на этом, - сказала Рената Сириусу, пока они сидели на улице. - Я бралась за эту работе без расчёта на отношения с ним. Я пришла сюда, для поддержки и помощи. На этом нужно сосредоточиться. - Не страшно ставить себя на первое место, - ответил Сириус. - Ты и твой брат пренебрегаете этим. Это здорово, что вы так заботитесь о людях, о чувствах, но поговорим о людях, которые разрушают себя. Ты и Адельмо постоянно жертвуете собственным счастьем. Вы верите в то, что не имеете права на счастье, пока все вокруг не будут счастливы? Она не сразу ответила, молча смотря на Сириуса, прежде чем он покачал головой и продолжил. - Вы работаете на месте, которая подразумевает заботу о других, но кто позаботится о вас? Почему вы не ставите себя на первое место? Это нормально, и не делает вас эгоистичными, и даже если так, у вас есть это право, когда дело касается вашего собственного счастья. Во имя Мерлина, вы не всегда делаете “правильный” выбор, Рен. Вы не должны быть идеальными - Он остановился после слова “идеальными”, заметив как Рената подняла голову, пересекаясь с ним взглядом. Её лицо приняло очень странное выражение, Сириусу показалось, что Рената не понимала концепцию, при которой она не должна всегда стремиться к совершенству. Джеймс уже немного рассказал Сириусу про прошлое девушки, например про класс, и он уже стал свидетелем сцены между Сириусом и Адельмо, который верил, что неправильно испытывать влечение к людям того же пола. Когда Джеймс рассказал про неодобрение родителей, казалось, что картина начала складываться. - В этом дело? - тихо спросил он. - Родители внушали тебе и Адельмо, что вы должны быть идеальными в глазах других? - Нет, - быстро отозвалась Рената, не встречаясь с ним глазами, пока говорила. - Просто лучше других, на самом деле. Но только потому, что в мире много испытаний и конкуренции, вот и все. Они просто хотели убедиться, что мы с Адельмо будем хорошо подготовлены - - Хорошо подготовлены? Вы оба несчастны. Взять в пример Адельмо, который не может быть собой, а ты боишься даже слово неправильное сказать, будто тебя изобьют за это. Вы оба все время вынуждены поступать правильно, быть правильными со всеми, разве это не выматывает?! - Я больше не хочу говорить об этом, - твердо ответила Рената. - Я вышла сюда не для того, чтобы осуждать с тобой родителей - - Нет, ты вышла ко мне, потому что расстроена ситуацией. Ситуацией, в которой ты ничего не делаешь, боясь оступиться. По твоему лицу я вижу, что ты в ужасе от самой идеи совершить ошибку - - И мои родители тут не причём! - резко кинула она. - Дело в том, что я не хочу потерять Джеймса! Несколько секунд они молчали, перед тем, как Рената продолжила. - Я не хочу потерять его или Гарри, потому что они делают меня счастливой, - шептала она. - Я раньше думала, что счастлива, но как оказалось, обманывала себя. Но я счастлива работать здесь, я довольна своей жизнью, даже если ничего не изменится. - Но ты могла бы стать счастливее- - Или потерять все. Оставив желание как следует встряхнуть её, Сириус тяжело вздохнул, решив больше не спорить. Он не мог ничего сказать, не проговорившись Ренате о чувствах Джеймса. Но он не мог предать доверие Джеймса, так что должен на время оставить разговор. Однако, этот разговор прибавил решимости поговорить с Джеймсом, хотя бы услышать его часть истории, и что тот планирует делать дальше. Не проронив ни слова, Рената зашла в квартиру, натягивая счастливую улыбку, притворяясь, что все хорошо, даже если была на грани слёз минутами ранее. Сириус переживал за девушку и переживал за Адельмо. Сперва он был в ярости от того, как Адельмо поступил с ним, но получая больше информации о доме, в котором выросли Адельмо и Рената, Сириус понял, что больше не злится. Возможность узнать подробности о прошлом Ренаты и Адельмо теперь вызывала дрожь. Вскоре, Джеймс вышел на улицу, и когда дверь закрылась, Сириус мог предугадать о чем будет беседа. - Сириус, мне нужно поговорить с тобой о прошлой ночи. Я более чем уверен, что все испортил, - начал Джеймс, после чего Сириусу пришлось подавить внутренний крик. - Все шло хорошо, но я так нервничал, боялся облажаться, что старался успокоить себя вином - - И напился, да? - закончил за него Сириус. - Я выпил целую бутылку, и уверен, скорее всего по полной налажал. Она наверное помогла мне добраться до кровати, так что я произвел ужасное впечатление. Прости пожалуйста, знаю, ты пытался помочь, оставляя нас на ночь, но - - Тогда исправь это, - сказал Сириус, хватаясь за рубашку Джеймса, держа его на месте. - Ради Мерлина, исправь это, Джеймс! - Но как? - спросил Джеймс. - Что мне делать? Кажется, я сделал что-то странное или неловкое вчера. Как тогда в Хогсмите, мы в первый раз напились, помнишь? Она так смотрит на меня, когда думает, что я не вижу, даже не могу описать. О нет, что если я снова оголился?! Прежде чем Джеймс смог погрузиться в панику, Сириус остановил его, легко стукнув по затылку. - Успокойся, боже! Сомневаюсь, что это произошло, - сказал он, уже зная о произошедшем. - Последний раз, она даже не могла смотреть на тебя. Так что думаю, тут ты в безопасности. Но возвращаясь к твоему вопросу, почему ты просто не пригласишь её на свидание? Джеймс внезапно стал неподвижен, и Сириус понимал, что тот пытается придумать оправдание. - Давай, Джеймс. Я присмотрю за Гарри сегодня, ты можешь отвести её на ужин. Уверен, она будет в восторге. Переминаясь с ноги на ногу, Джеймс положил руки в карманы, всем телом показывая неуверенность. Сириус не мог смотреть на то, как его друг, брат был настолько зажат. В школьные времена, Джеймс был самым уверенным человеком. На самом деле, именно Джеймс помог Сириусу стать увереннее, спустя годы, проведенные вместе. Он был обязан своей открытости Джеймсу, потому что тот всегда помогал ребятам раскрыть себя. Естественно, чтобы впечатлить Лили, ему пришлось немного умерить свой пыл, потому что иногда он начинал казаться высокомерным и слишком настойчивым. Но он хотел измениться ради Лили, тогда он готов был сделать всё возможное. И теперь, когда Лили не было рядом, старый Джеймс старался выйти на свет, но слишком боялся. Он потерял себя, возможно даже до смерти Лили. Война истощила его, пожевала и выплюнула на обочину, без милосердия к его будущему. - Я не звал никого на свидания со времен Лили, - признался Джеймс. - Это было еще в школе. Думаю, она согласилась, чтобы я наконец отвязался. - Ты говоришь это, но это не объясняет почему она сказала да на второй раз, и на третий, - напомнил ему Сириус. Кроме того, ты не приглашаешь Лили на свидание, и мы больше не в школе, Джеймс. Ты приглашаешь Ренату на свидание, как взрослый. - Что если она скажет нет? - Что если она скажет да? Сириус не мог заставить Ренату или Джеймса сделать что-либо, но предлагал остаться с Гарри, если Джеймс решится пригласить Ренату на ужин. Он решил оставить их на день, возвращаясь домой, позволяя Джеймсу принять решение. Когда Джеймс снова вошел в квартиру, он нашел Ренату на лестнице, ведущей в сад, красящую ногти на ногах. Она с легкостью могла использовать магию, но решила справиться самостоятельно. Гарри, который сидел перед ней на траве, играл с машинками, но решил посмотреть на то, что она делает. Он определенно заинтересовался, и оставил игрушки, подходя ближе. Приятный бирюзовый цвет красовался на пальцах её ног, и Гарри хотел снова порисовать. Наклонившись над ногами, она вдруг обнаружила маленькую ножку рядом со своей. - Красить? - попросил Гарри. Посмотрев вверх, Рената улыбнулась, изгибая бровь в любопытстве. - Хочешь, чтобы я покрасила твои ножки? - Да! - отчаянно закивал головой Гарри. - Рисовать! Пусть у неё не было проблем с тем, чтобы выполнить просьбу Гарри, она не думала, что Джеймс будет против, но хотела убедиться, поворачиваясь чтобы увидеть его в квартире, она подпрыгнула, увидев его в проходе. Она сглотнула, встретившись с ним взглядом, все еще чувствуя тревогу после ночи. - Эм, Вы не возражаете? - спросила она, показывая на ногу Гарри. - Он попросил, так что я - - Нет, все в порядке, - ответил он. - Я совсем не возражаю. Видя, что они действительно разговаривают, Джеймс решил выйти на улицу, присаживаясь рядом с девушкой. Он молча наблюдал за тем, как она красила ногти Гарри, мальчик хихикал, распинаясь по поводу различных цветов, которые она выбрала. После того, как Рената справилась с ногтями мальчика, Гарри обратил внимание на отца. - Папа, красить? Он указал на обувь Джеймса, явно намекая снять туфли, чтобы Рената могла накрасить его ногти. Он собирался отказаться, и сказать Гарри, что попробует в следующий раз, но Рената снова замолчала, и он знал, что нужно как-то начать разговор, если он собирался пригласить её на ужин. Не говоря ни слова, он начал снимать туфли оставляя удивленную Ренату, которая наблюдала за ним. Он встал, чтобы сесть перед ней на траве, как Гарри, подставляя свои ноги. - Как думаешь, какой цвет лучше всего подчеркнет мои глаза? - спросит её он, дразнящим тоном. Не боясь выглядеть глупо, с лаком для ногтей на ногах, Джеймсу было абсолютно наплевать, когда он услышал смех Ренаты, и увидел как искренняя улыбка вернулась на её лицо. - Даже не знаю, - размышляла она, постукивая пальцем по подбородку. - Наверное, нам следует дать Гарри выбрать. Она показала небольшую выборку и естественно, Гарри выбрал ярко-красный цвет, и если этого было недостаточно, Рената пришла к великолепному решению, позволить Гарри накрасить ногти Джеймса. Вероятно, Джеймс сделал что-то невероятно глупое прошлой ночью, это определенно был способ поквитаться. Не то, чтобы это имело значение, он был рад видеть как Рената и Гарри заливаются смехом, даже если они смеялись над ним. Когда Гарри закончил, не только ногти на ногах Джеймса были выкрашены, но и все пальцы выглядели так, будто он искупался в крови своих врагов. Однако, Гарри был очень доволен своей работой, и решил раскрасить ногти Ренаты. Она позволила ему, протягивая руки ближе. Несколько раз, она говорила, что Гарри хорошо справляется, и такой отличный художник. И Гарри был так воодушевлен, что подошел к Джеймсу, когда закончил, попросил раскрасить и его ногти. Пока взрослые делали вид, что потрясены художественными способностями Гарри, Джеймс размышлял о том, как пригласить Ренату на свидание. Он на самом деле не звал никого на свидание, с тех пор как приглашал Лили в школе. Он звал её при каждом удобном случае, используя любую возможность, даже если они с Лили были не в лучших отношениях. В итоге, она согласилась на седьмом году обучения. Он понял, что мог впечатлить её, став Старостой, в последний год, она также была Старостой. До того времени, Лили была одной из немногих учеников школы, которые никогда не восхищались им, одним из этих учеников был Северус Снейп, который был его врагом. Все началось с поезда, перед началом первого года, когда Джеймс заявил, что хочет попасть на Гриффиндор, и Северус назвал его тупым за это. С тех пор, они не ладили, и друзья Джеймса также невзлюбили Северуса. Сперва, Лили принимала сторону Северуса, постоянно утверждая, что именно Джеймс был отвратительным и высокомерным. Она не всегда была не права, оглядываясь назад, Джеймс мог признать, что он во многом был неправ. Однако, он никогда не понимал, почему Лили не могла увидеть, что Северус не был невинным. Северус баловался тёмными искусствами, ещё в школе, он следил за Джеймсом, Ремусом, Сириусом и Питером, пытаясь найти что-нибудь, что вызовет проблемы для парней. Он был тем, кто пытался доказать, что Ремус - оборотень, и пусть Сириус был неправ, когда поставил Северуса в опасную ситуацию, но тот почти раскрыл тайну Ремуса, и это показывало, насколько Северус хотел разоблачить оборотня. И он дошел до того, чтобы назвать Лили “грязнокровкой”, после её попыток помочь. Это привело Джеймса в ярость, и он потребовал Северуса извиниться, и все равно, Лили сказала Джеймсу, что никогда не будет встречаться с ним, что она предпочла бы встречаться с Гигантским Кальмаром. Это определенно пошатнуло уверенность Джеймса, но он действительно не думал, что был настолько плох. В конце концов, он собрался и, когда Сириус совершил ошибку, ставя под угрозу Ремуса и Северуса в полнолуние, он заступился за обоих. И Джеймс ожидал, что Северус будет благодарен, но нет, более того, тот озлобился еще больше. И вражда между парнями не исчезла, они кидали друг в друга заклятия при каждом удобном случае. Джеймсу нравилось думать, что он покинул Хогвартс другим человеком, изменившись в лучшую сторону, даже если не полностью. Но война оставила чувство паранойи, потому что во время школы начали разворачиваться жуткие события. Знала ли Лили об этом? Думала ли о том, что будет одна в Волшебном мире, потому что не могла вернуться к семье магглов, которые были в опасности, а также из-за очень натянутых отношений с сестрой. Она больше не общалась с Северусом, который был её единственным другом в школе. Боялась ли она одиночества, и поэтому согласилась на предложение? - Мистер Поттер? Теплая рука коснулась щеки Джеймса, пока мягкий голос вытянул из болезненных воспоминаний. Смотря в направлении голоса, он мог заметить как Рената внимательно наблюдает, наверное, он как-то дал ей повод для беспокойства. Запах лака был очень силён, особенно когда её рука была так близка к носу, но Джеймс не обращал внимание на это, смотря ей в глаза. Почему она так беспокоилась? Он понимал, почему она присматривает за Гарри, но не мог понять, почему она так заботилась о нём, особенно после всего, что он сделал. Значило ли это, что его надежды не напрасны? Значило ли это, что он нравится Ренате также как она нравится ему? - Наконец Вы с нами, - улыбнулась она, встретившись с ним взглядом. - Я уже подумала, что Вы пропали на пару мгновений. Дождь начинается, нам стоит вернуться в квартиру. Посмотрев вверх, Джеймс мог заметить, что небо затянуло тёмными облаками, и солнце определенно не выйдет в ближайшее время. Он поспешно кивнул головой, поднимаясь, пока Рената отвела Гарри на кухню. Она уже собиралась войти, когда Джеймс позвал её, произнеся что-то нечленораздельное. - Кактысмотришьнаточтобыпойтисомнойнасвиданиесегодня?