Аркобалено: Скрытое магическое поколение

      Как обычно, всё началось с мелочи. Просто одним утром, в особняке Аркобалено, во время очередного завтрака, ещё не до конца проснувшийся Верде ляпнул:       — Касательно периода полового созревания…       — Что ты имеешь в виду? — поинтересовался у зависшего на некоторое время учёного ураган. Гроза всегда имела немного заторможенную реакцию и иногда подвисала, как старый компьютер до того, как проснется. Поэтому в подобные моменты того приходилось легонько тормошить.       — Половое созревание… Половое созревание… — начал бубнить себе под учёный.       — Так что там? — перебил его бубнёж Колонелло.       — Ах, да! — словно осененный какой-то гениальной идеей мигом подобрался Верде, мысли которого наконец собрались в кучку и он более или менее начал нормально соображать. — Из-за того, что мы все резко повзрослели, а не вернули наши старые тела, наш период полового созревания пройдет немного тяжелее, чем это было в первый раз. — как на одном духу продолжал говорить учёный. — Впрочем, всё не так страшно, поскольку среди нас нет Омег.       — И почему же? — интересуется внезапно задумавшийся китаец. Ему вот вроде было интересно, но всё равно было видно, что частично мастер боевых искусств снова находится где-то в своих мыслях, поддерживая беседу скорее из вежливости и понимания того, что информация которую гроза сейчас была готова вывалить на другие атрибуты была важна и касалась их компании напрямую.       — У Омег достаточно большой шанс умереть после такого. — не стал излишне углубляться в затронутую тему, прекрасно понимая, что это скорее интересный факт, чем что-то что действительно способно повлиять на дальнейшие будни некогда проклятых товарищей, произнес Второй да Винчи. — Впрочем, вполне возможно было бы стабилизировать состояние Омеги с помощью естественных физиологических процессов. — озвучил он ничего не значащую гипотезу, касательно теории пришедшей ему на ум, но требующей дальнейшей проверки, которая увы, по определённым причинам была невозможной, ибо среди семи внезапно повзрослевших особей хомосапиенс Омег, как таковых, не водилось.       — То есть переспать с кем-то. — хмыкает в свою кружку Скалл, останавливая обладателя зеленой шевелюры от дальнейших размышлений на столь заманчивую тему.       Подводные камни от этого предположения и правда выглядели для облака заманчиво. И что уж скрывать? Не только для него. Каскадер был уверен, что пока ещё только эксперементальный препарат зеленки по превращению грозного и сильного Альфы в милую, слабую и течную Омегу выглядел не менее привлекательно. Даже жалко, что единственное, что на что пока был способен этот препарат это жестокую и мучительную смерть принявшему его.       За язвительной фразой бывшего каскадера скрывается столько всего, что он просто уверен, что даже съевшие собаку на своих неоднозначных высказываниях азиаты, представитель которых сейчас сидит с ним за одним столом, позавидуют его интонации.       Скал дозволяет себе мимолетно обрадоваться тому, что для Фонга, позволившего себе подпустить его, да и всех остальных Аркобалено, самую капельку ближе, чем это позволено всего лишь знакомым, и не видит в них больше никакой угрозы. Доверяет. Тихим, ласковым шепотом, на самой грани сознания, проносится самодовольная мысль, нашептываемая семейным безумием.       — Совершенно верно! — подтверждает гроза, на сей раз отрывая уже облако от мыслей, от того чтобы поддаться мимолетному порыву и скатится в безумие, совершив нечто непоправимое.       — Ну, в любом случае нам эта информация ни к чему. Среди нас нет Омег. — говорит Реборн, наслаждающийся своей кружкой кофе, ставя точку в их своеобразном диалоге.       — Ум… — как-то рассеяно доносится от мастера боевых искусств, когда все остальные согласно кивают в ответ.

***

      Было бы ложью утверждать, что среди Аркобалено есть Омега. С другой же стороны это было не такая уж и ложь, если учесть, что Фонг был не совсем Фонгом. На самом деле под его личиной скрывалась уже не совсем обычная девушка, некогда реинкарнировавшая в качестве второстепенной героини знаменитой серии книг о Гарри Поттере — Чжоу Чанг.       Да, настоящее имя ураганного Аркобалено — Чжоу Чанг.       Почти всё, что о ней известно на данный момент — ложь. Такая же искусная, как иллюзии Вайпер. Ложь воплощенная в реальности и вот уже не первое десятилетие неразрывно связанная с ней, как бы иногда Чжоу не хотелось обратного, но иногда жизненные обстоятельства сильнее нас.       Если попытаться объяснить то, как вся эта ситуация пришла к тому чем она является сейчас, то понадобится достаточно большое количество времени. Впрочем, рассказ можно и сократить, убрав ненужные или излишне детальные подробности вроде того что она когда-то чувствовала.       Не вдаваясь в детали её жизнь можно было разделить на три периода. В её жизни было три тех самых «до» и «после» после которых жить как прежде Чжоу уже больше не могла. Просто не получилось бы, даже будь у неё желание всё позабыть и начать с самого начала.       Особо не вдаваясь в детали первым поворотны моментом в её жизни можно было назвать тот самый момент её биографии, который уже упоминался: смерть и возрождение в новом мире. После становления Чжоу она пожила в том мире лет двадцать, примерно половина из которых была наполнена для неё не самым лучшим опытом — ложкой дегтя в бочке мёда в виде новой жизни, а потом случайно провалилась в портал.       Пришла же она в себя, как ни странно, уже в этом мире. Больше шокированная, чем напуганная в тот момент своей жизни она даже не особо понимала, что творит. Зачем стягивает одежду с явно мертвого пацаненка с пробитой головой — точной её детской копии с поправкой на половую принадлежность? Зачем применяет собственноручно изобретенную магию, благодаря которой в своё время получила мастерство по трансфигурации, изменяя свой пол, становясь буквально братом близнецом умершего мальчугана? И наконец зачем избавляется от почти всех улик, включая свою ставшую внезапно не по размеру одежду?       Это только потом, оказавшись в относительной безопасности, до неё доходит весь ужас образовавшейся ситуации. Понимание того, что в этом враждебном для неё мире Чжоу осталась совсем одна. Ни семьи, ни друзей, ни знакомых, ни учителей… У неё осталось абсолютно ничего за что стоило бы держаться в этом мире.       Чужая.       Наглая.       Лицемерная.       Она заняла чужое место. Обманула чужих родственников и даже не позволила по человечески похоронить невинное дитя, труп которого сожгла в тот самый безоблачный день, когда попала сюда.       «Снаружи солнышко светит, а я сама превратилась в ребенка и у меня тут труп под боком. А труп-то свеженький.~ Что же делать? Принимать свою мужскую форму и обворовывать милого жмурика. Всё равно этому бедняге его одежда больше не понадобится, а у меня тут проблемка нарисовалась — вся одежда теперь не по размеру.» — кажется именно так она думала, радуясь, как ребенок тому что скорее всего этот мир тоже являлся кроссовером двух знакомых ей произведений.       Как вспоминается так сразу стыдно становится по поводу такого факта её собственно биографии. Не самого позорного, но и не самого приятного.       После этого инцидента её ждали тяжелые, как ей тогда казалось, думы о том как бы выжить в столь негостеприимном мире для иномирянке вроде неё. Выживание оказалось до обидного легким. Во многом благодаря тому, что вечным бродяжкой, то и дело попирающимся на улицах ей оставаться было не суждено.       Всего через несколько дней с момента её попадания её «нашли» дяденьки полицейские, которые опознали в ней того самого ребенка чей труп она так варварски уничтожила на днях. После была встреча с «родственниками» и больница, где ей поставили закономерный диагноз «амнезия»       Её новая семья долго на самом деле нет сокрушалась по поводу случившегося. Какое-то время мать от неё никуда не отходила. Всё время рассказывала о совместных воспоминаниях, будто бы желая вместить во все те недолгие рассказы все шесть лет жизни мальчика по имени Сой Фонг.       Сой — ещё одна деталь отличавшая её мир от мира в котором она до этого жила. Фамилия Чжоу была девичей фамилией её новой матери, оставшейся единственной представительницей столь славного семейства, ушедшей в семью мужа после замужества.       За все те несколько месяцев, что теперь уже Фонг прожил со своей семьей он смог заметить, что несмотря на то, что с первого взгляда их семья была самой обычной те оказались не так просты, как это могло показатся на первый взгляд. Как и его прошлая семья, в качестве Чжоу Чанг, те были связаны с Триадой. На фоне того, что этот мир оказался миром странного омегаверса подобное открытие катировалось слабо. Было даже ожидаемым, учитывая, что пламя в их маленькой семье состоящей из всего трёх человек активным было у всех.       Спустя несколько месяцев после его «чудесного» нахождения отправили в монастырь.       В тот момент он мог много и долго ругаться по этому поводу во внутреннем мире, но не стал. Банальное понимание того, что ему это выгодно и можно будет ослабить поводья самоконтроля мирили со многими факторами, которые поставили прямо перед ним, как непреложные факты.       Через шесть лет новое место его обитания разбомбили какие-то фанатики. Фонг уже даже не помнит всех подробностей того дела. Разве что помнил о том, что его мозг как-то мимоходом отметил то, что когда-то читал о чем-то подобном в исторических книгах. Что-то о сумасшедших фанатиках уничтожавших исторические памятки искусства.        Из всех обитателей монастыря выжил только он.       После этого путь Фонга лежал в ближайший город. Перед смертью её старший дал ей вполне четкие инструкции. Если она хотела выжить и вернутся домой, то ей стоило слушаться последних слов того человека.       То место, которое она украла у уже мертвого мелкого парня, вряд ли можно было назвать домом. Даже по прошествию стольких лет в этом мире. Наверное, именно поэтому она почувствовала некоторое облегчение, когда почти два с половиной или три года спустя, когда её семью наконец нашли, её ошарашили новостью о младшем брате.       Люди, которые даже не подозревали об обмане и том, что она совсем не их сын завели второго ребенка!       Будь она настоящим Фонгом, то ей, возможно, было бы обидно, что вместо того, чтобы верить и ждать его возвращения его родители успели похоронить собственного сына и успели завести ещё одного. Но обидно не было. Было только небольшое облегчение, мимолетная радость и понимание того что груз надуманной вины, смытый временем, стал намного-много-много легче.       После этого ей было не о чем беспокоится. Она смогла покинуть дом не родных для неё людей спокойно. Уйти, приняв предложение друга человека, который был для неё учителем в храме и став его наследником.       Вспоминая о самой большой подставе этого мира под названием омегаверс в её подростковые годы в этом мире можно было сказать, что она попала.       По-крупному, если быть точной.       Не будь у неё познаний в магии быть бы ей слабой Омежкой, с которыми в том временном промежутке не очень-то и считались. Благодаря тому, что раньше она имела дело с чем-то подобным разработать нужную магию, которая позволяла ей становится как Альфой, так и Омегой было бы неплохо. Хотя, если честно, с самого начала она как-то даже надеялась на то, что останется пресловутой Бетой. Если уж свое собственное тело она притащила из прошлого мира с собой, то это было бы вполне логичным исходом. Но не прокатило.       Так уж и получилось, что помимо того, чтобы принимать мужской облик при помощи магии, она становилась Альфой по имени Фонг, в мафиозных кругах получившим прозвище «Око бури». Под этой личиной она и жила до сих пор. Редко бывало так, что Чжоу принимала женскую форму. Разве что только тогда, когда посещала магический мир в котором её настоящее имя — «Чжоу Чанг», выступало этаким псевдонимом.       Раз уж в этом мире девушки, а в особенности Альфы, подвержены не такой уж предубежденностью у мужчин, то почему бы, собственно говоря, и нет?       Как собственно она попала к Аркобалено?       Всё очень просто. Встреча с Шахматноголовым была тем самым третьим роковым поворотом её судьбы, повлекшим за собой знакомство с Аркобалено и все от сюда вытекающие.       В один прекрасный день к ней заявился странный мужчина в металической полу-маске. Он поведал ей причину по которой она, собственно говоря, и оказалась тут, а после столь «увлекательного» недолгого рассказа поставил чуть ли не перед фактом, что она просто обязана принять проклятье.       Горькую пилюлю знакомый-незнакомец решил подластить тем, что исполнит любую её просьбу. Например, вернёт Чжоу в тот самый мир из которого она пришла. Даже после нескольких скурпулёзных уточнений с её стороны: вроде того, что она вернётся в тот же момент времени который и исчезала; или что её телу будет столько же лет, сколько и на момент её исчезновения, тот согласно покивал и предложил всё как следует обдумать.       Думать было нечего! Нужно было соглашается во что бы то ни стало! Что, собственно говоря, она и сделала с несколькими оговорками.       Именно из-за них она сейчас, даже после снятия проклятья, до сих пор оставалась в этом мире, а не свалила туда от куда явилась.

***

      — О чем задумался, Фонг? — прерывает его раздумия Лар.       — Да так. Ничего серьезного. — неопределенно отвечает он. Потому что ему как-то неудобно после стольких лет признаваться товарищам в том что он не совсем Альфа. Точнее Альфа, который без особых трудностей может менять свой вторичный пол на Омегу. И то, о чём он сейчас думает, касается как раз этой его особенности.       После того, что рассказал Верде ему было немного страшно выходить на улицу в своей ипостаси Омеги. Какова была вероятность того, что даже если он и переживет первый гон, после очередного взросления у него внезапно после этого не начнется течка?       Всё как и завещал милый, добрый знакомый закон подлости.       Воспоминания о последней были до ужаса размытыми. Данный опыт у неё был довольно скудным, учитывая, что течку она переживала всего однажды.       Ей ни сколечки не понравилось.       Самым ярким моментом из кажущегося таким далеким прошлым был стыд, настигший сразу после окончания данной страницы в книге её жизни. Было ясно, что сидеть до конца своих дней на одних только подавителях, гробящих и без того хрупкое омежье здоровье нельзя. Да и, бытье омегой с учетом её положения было малость нерентабельным, поэтому в ход пошла магия.       Потребовалось время, но это того стоило. Все последующие позывы к истокам, без использования каких-либо подавляющих препаратов, претерпевались в форме Альфы. Жар, усиленное обоняние, повышенная раздражительность и проявление звериных инстинктов с желанием доминирования было ничем по сравнению с тем, чтобы испорить себе жизнь одним единственным клеймом в виде укуса на шее.       Мир действительно несправедлив, если Альфа в нем может иметь множество партнеров, а на так называемую порченную Омегу с укусом на пахучей железе с тем самым смыслом не посмотрит ни один Альфа, за редким исключением. Быть повелителем жизни, тем кто стоит на вершине этой звериной цепочки лучше, чем становится непонятной аморфной лужицей, мозги которой плавятся в кашу при каждой течке.       Как считал сам Фонг вместо того, чтобы услужливо подставлять свой зад, ожидая пока его трахнут, лучше поменяться местами с кем-то менее удачливым. Ну, или по крайней мере он ещё не нашел для себя такого человека, который вызывал бы у него так неоходимые для этого действа чувства. Нашел.       Просто боится признаться кому бы то ни было. Даже самому себе.       — Чего кислый такой? — спрашивает плюхнувшийся на соседний диван Скал.       — В порядке. Правда. — улыбается ураган. Хотя сам в свои же слава он не верит.       — Да ладно тебе! Колись уже! Даже Верде с Колонелло заметили, что с тобой что-то не так. — подперев рукой подбородок говорит де Морт.       Облако пускай и имело репутацию слабейшего из сильнейших, но в случае чего вполне мог сражаться на равных с другими Аркобалено. Даказательством тому было несвершившееся десятилетнее будущее. Ради выживания собственных товарищей бывший каскадер скинул с себя маску наивного гражданского дурачка и наконец показал всему миру чего на самом деле стоит Аркобалено Облака.       Что же касается личности мужчины носящего грим, то та явно была куда более зрелой, чем о нем говорили слухи. Против распущенных кем-то про него сплетен Скал ни капли не возражал и, кажется, даже подыгрывал, когда был снаружи, находя в этом некую извращенную форму своего удовольствия.       Чужие шепотки достаточно веселили никогда не унывающего де Морта. Реборн и остальные проклятые, которым было не особо сложно, были не против помочь облаку. С их молчаливой поддержки, строившейся на каких-то негласных договорённостях эта легенда, придуманная кем-то неизвестным, выглядела весьма правдоподобно и по сей день.       Правда, «поведение на публику» и «поведение в кругу семьи» у Скала разнилось, как могут разнится «небо» и «земля». В общем, было оно координально противоположным от того, чтобы ожидали увидеть случайные зрители из числа знакомых забредших на огонек.       Не всем было дано увидеть настоящие отношения в семье Аркобалено наедине друг с другом. Поэтому другим людям, не посвященным в их маленький семейный круг только и оставалось, что гадать, да стоить безумные теории по этому поводу.       — Честно, тут не о чем беспокоится. — качает головой Фонг. Он немного вздрагивает, когда обнаруживает то, как ещё недавно бывшее на достаточно большом расстоянии облако оказывается перед ним. Оно поглаживает его щеку тыльной стороной ладони с серьезным взглядом всматриваясь в его лицо. Большое внимание уделяя его глазам.       Скал будто бы что-то искал на дне его зрачков, но то ли не находил искомое, то ли ожидал чего-то. Фонг честно не знал.       -…       -…       И он молчит, в жесте покорности устало прикрывая глаза.       Никого из Аркобалено уже давно не удивляет то, что в некоторых случаях его поведение выбивается из того, которое обычно демонстрируют другие Альфы. По крайней мере самому урагану хочется, чтобы это было так.       Оправдываться перед кем-то он не обязан, но и отвечать на вопросы ответ на которые он вряд ли может дать в случает чего не хотелось. Как, например, то, что его совсем не раздражают феромоны других Альф. Да и, на Омег он реагирует откровенно слабо. Даже если прямо передним находится течная Омега.       Сам мастер боевых искусств подозревает, что это из-за того, что он успел побывать в шкуре что одних, что других. Ну, и куда же без особой подготовки, которую должен был пройти каждый Альфа для того, чтобы суметь противостоять феромонам Омеги в случае чего?       Другим же Аркобалено иногда кажется, что Фонг на самом деле Омега. С его изящной фигурой облаченный в традиционные одежды для боевых искусств, спокойным нравом и вечной улыбкой, которая кажется скрывает за собой нечто большее.       Сам же Фонг никогда и никому не говорил о своем секрете. А потому даже если Аркобалено что-то и подозревают, то у них нет абсолютно никаких доказательств. Ведь даже анализы Верде говорят, что он — Альфа.

***

      Тем же вечером перед Фонгом, что решил насладиться чаем на кухне возникает Вайпер. Тот, как обычно, не многословен. Повисшая между ними тишина нисколько не напрягает, а приятный запах свежих чернил и старых книг разливается в воздухе.       Так пахнет их туман. Из-за чего Фонгу кажется, что он видит фигуру из прошлого. Каштановолосая девчонка, которую Чжоу частенько видела в библиотеке, когда ещё училась в Хогвартсе. Та, как она частенько засиживалась до последнего, пока старая леди, что заведовала библиотекой, не выпроваживала их прочь, говоря что библиотека скоро закроется.       Но стоит урагану только моргнуть, как в то же мгновение иллюзия в его голове развеивается. Подобно дымке по утру. Он приходит в себя, осознавая то, что они неизвестно когда переместились в гостиную. Вайпер поудобнее улёгся на его коленях, пока сам он ласковыми движениями поглаживает чужую спину.       Фонг в жесте отрицания качает головой, якобы говоря сам себе, что Вайпер не может быть Гермионой Грейнджер, которую он некогда знал. Потому что такое просто не может быть.

***

      Фонг свободно вздыхает, когда наконец понимает, что период вынужденной самоизоляции подошёл к концу. Ему кажется, что он слышит разочарованный вздох со стороны других Аркобалено. Но ведь это ему просто кажется. Ведь правда?       Впрочем, он не сильно задумывается над этим вопросом, решаясь впервые за долгое время принять свою женскую форму и прогуляться по магическим улочкам Италии. Те почти не изменились с того самого момента, как она была тут в последний раз. Хотя прошло уже достаточно большое количество времени.       Прогулка расслабляет. Она даёт возможность успокоится и выкинуть из головы не нужные мысли. И даже то, что у неё всё ещё не было гона почти её не беспокоит, поэтому она перекидывается Омегой, продолжая свою собственную прогулку.       Возвращаясь домой, в особняк Аркобалено, Чжоу снова становится Фонгом. Она принимает мужскую форму, но забывает изменить свой вторичный пол. Именно поэтому, остальные почему-то принюхиваются, когда он возвращается домой. Поняв свою оплошность ураган старается исправить её, как можно скорее, перекидываясь и уничтожая оставшийся запах своей Омежей сущности.       На следующий день другие Аркобалено просят его остаться дома, из-за чего он вынужденно соглашается. Мастер боевых искусств и сам не против. Ведь Фонг чувствует, что его гон уже близко.       Другое дело, что гроза запрещает им в этот период пользоваться какими бы то ни было лекарствами. Он аргументирует это тем, что это может быть вредно для их здоровья.       Впрочем, не только его гон близко. У других Аркобалено ситуация ничуть не лучше. Всё же они все повзрослели практически в один момент. Поэтому не удивительно, что их период относительно одинаковый.       Это не удивительно.       Удивительно то, что спустя несколько дней после озвученной просьбы он обнаруживает себя зажатым между облаком и солнцем.       Каскадёр стоит опираясь о стену. Он нахально улыбается, придерживает его за талию, в то самое время, как киллер закрывает ему рот. Брюнет склонился над ним, проводя носом по его шее. И Фонгу всего на мгновение кажется, что он снова забыл сменить свой вторичный пол. Но потом он вспоминает о том, что глупости это все. После того самого похода в магическую часть Италии свой пол он больше не изменял.       Поведение этих двоих кажется ему непомерно странным. Разве что, если те не являются перевёрнутыми Альфами, которым нравятся другие Альфы. Только, нечто подобное за этими двумя он раньше не замечал. Да что уж говорить? Ураган не замечал подобных предпочтений у других уже бывших проклятых до проклятья.       Фонг закусывает губу в ответ на чужую вольность в отношении его и старается выбраться. Что-то ему подсказывало, что если всё так и продолжиться, то это может дойти до постели. Чего ему, собственно говоря, хотелось бы избежать. Потому что в большинстве подобных случаев в итоге всё приводило к драме, участником которой он не хотел становиться.       Взяв себя в руки мастер боевых искусств сбегает, предпочтя спрятаться от этих двоих на крыше. Где-где, а в этом его потайном месте другие Аркобалено практически никогда не бывают.

***

      На следующий день ситуация практически повторяется, потому что она обнаруживает в своей кровати Вайпер.       Иллюзионист в наглую спит, обхватив его талию руками. По всей комнате клубится пламя тумана, а ему даже немного неудобно будить страдающего от кошмаров Альфу. У того под капюшоном излюбленного плаща скрыты мешки от недосыпа, размером с кругами на мордочке панды.       Поколебавшись некоторое время ураган все равно делает это. Последствия не заставляют себя долго ждать. В итоге он оказывается в крепких «объятиях» осьминожьих щупальцев, а туман продолжает беззаботно посапывать себе в обе дырочки.       Наверно ему стоило бы радоваться, что не тентакли. Вот только, от этого желание разбудить Вайпер становится больше, чем жалость к извечно страдающему от кошмаров прошлого Альфе.       Попытка позвать того по имени заканчивается кляпом. Одно из щупалец, как ни к стати напомнивших о милашке Одако, с которой просто обожал таскаться Скал до того, как с них спало проклятье, оказывается у него во рту. Ещё несколько попыток уничтожить иллюзии не задев при этом иллюзиониста закончились ничем. Потому что Фонг знает, что сделать это без вступления в открытую конфронтацию практически нереально.       Кошмары у Вайпер жестокие, кровавые, полные смертей и потерь кого-то близкого, кого-то нереально дорого. Фонг знает, потому что иногда туман зовет кого-то в своих снах. Мастер боевых искусств знает, но даже не пытается прислушиваться к чужому шепоту. Не пытается разобрать чужие мольбы о прощении и просьбы о возвращении. Ведь он знает, какого это терять.       Знает какого это отпустить дорогого для себя человека и двигаться дальше. Без оглядки на прошлое. Сам страдал от этого не единожды. Долгое время не мог идти вперед утопая в собственных мыслях, самобичивании и неготовности взглянуть миру в глаза. Сказать новой жизни: «Привет! А я здесь! Давай начнем всё с начала…» И это не смотря на все свои убеждения самого себя, что он давно это пережил и готов двигаться дальше.       Разбудить туман, устроив потасовку.       Жестоко.       Мастер боевых искусств это знает. Потому что под твердой оболочкой скрывается мягкое нутро. В некоторые моменты иллюзионист принимает всё слишком близко к сердцу. В особенности, если этот кто-то его близкие. Фонгу хотелось бы верить, что он смог стать одним из таких людей, а не просто чем-то вроде страшилища для страхов самого иллюзиониста.       В один момент призрачные путы становятся куда жёстче, из-за чего ураган понимает, что туману снова снится один из тех самых кошмаров от которых он безрезультатно бегает вот уже несколько десятков лет. Сначала при помощи успокоительных и снотворных, потом специально разработанных для него препаратов Верде, и наконец использование других людей в качестве подушки-обнимашки.       Скорее всего после такого у него останутся синяки.       Вайпер просыпается спустя несколько часов. Сначала, он бессмысленно смотрит на получившуюся старанием его же пламени картину, убирает иллюзии и так же внезапно, как и появился исчезает.       Догадка о синяках оказалась верной. А потому он накидывает на себя верхнюю одежду направляюсь к Верде в лабораторию за мазью на основе пламени солнца. Его, как ни кстати, кончилась на днях.

***

      В лаборатории учёный смотрит на него странным взглядом, когда, краем глаза замечает синяки на руках. На объяснения просто кивает, предлагая помочь обработать раны, на что получает согласие.       Сняв верхнюю одежду и оставшись в одних штанах он замечает, что все стало только хуже. Синяки уже успели потемнеть и выглядели куда страшнее, чем это было на самом деле. О том, что примерно также выглядят его ноги под тканью штанов Фонг предпочитает не думать.       Верде наносит мазь медленно, основательно, массирующими движениями, стараясь не пропустить ни единого сантиметра поврежденной кожи. Начинает он естественно со спины, как с самого труднодоступного места для урагана. Его движения лёгкие, уверенные. Тем не менее это заставляет Фонга чувствовать некоторый дискомфорт, когда ловкие пальцы, словно у пианиста, проходятся по синякам.       Требуется некоторое время, чтобы закончить со спиной. Потом гроза переходит она его руки и в конечном итоге на торс. Теперь контраст между теплой кожей и холодным кремом кажется ужасно большим. Это вызывает некоторый дискомфорт, но внезапно, ни с того ни с сего, отказываться от чужой помощи кажется ему странным. Именно поэтому он прикрывает глаза кусая собственную губу и старается выровнять сбившиеся, из-за дискомфорта, дыхание.       Когда с торсом наконец покончено Фонг благодарит за помощь, берет врученные ему флакончики с целебной мазью и направляется в комнату. Оставшиеся синяки он пожалуй сам себе обработает. Не хватало ещё увеличивать количество нелепых ситуаций. За последние несколько дней мастер боевых искусств и так слишком много раз в них попадал.

***

      Вечером к нему в комнату стучатся Лар Милч с Колонелло. Те предлагают составить им компанию в устроенном ими вечере кино. Он соглашается. В любом случае это лучше, чем просто сидеть в комнате.

      О том, что ему скорее всего придётся искать партнёра для течки в качестве подстраховки он старается не думать.