Вы, сладкоголосые, поющие о равенстве и братстве, познали ли вы сущность настоящей свободы? Познали ли вы смысл древней, античной демократии, те принципы, на которых зачиналась она? Готовы ли быть жертвенными ради своих целей, или мирными порывами пытаетесь удержать ту силу, что образуется в Ваших руках?
Утренний летний воздух пробирался сквозь шторы в темную комнату. До рассвета оставался ещё целый час, но беловолосому парню, сидящему на постели, уже не спалось. Так бывало очень часто в последние августовские дни, когда перспектива покинуть дом ради школы казалась уже не такой далекой, и не такой безнадежной, как в первые дни лета. Перекинув ноги через изголовье кровати и опираясь спиной на холодную стену, парень читал книгу. Свет от волшебной палочки аккуратно освещал страницы, на которых были аккуратно выведены рисунки растений. В этом году им предстояло перейти к высокому уровню зельеварения, и Анжольрас считал своим долгом подготовиться к каждому курсу настолько серьезно, насколько это было возможно. Этот исключением не был. Однако, рассматривая рисунки и прочитывая свойства каждого из новых растений, сосредоточиться он не мог. Его мысли уходили дальше, прочь от книги, комнаты и даже дома, в котором ещё никто не проснулся, кроме домашних эльфов. Даже далеко за пределы графства. Мыслями он был в Хогвартсе. Хогвартс, школа магии и волшебства, находилась в горах Шотландии, скрытая от глаз магглов специальными чарами и несущая в себе глубокую историю. Пожалуй, именно школа была для него настоящим домом. Несмотря на свою массивность, холодные коридоры и недружелюбную атмосферу между факультетами, она всегда казалась Анжольрасу более уютной, чем этот особняк, стоящий поодаль от всех домов деревни, на высоком холме. Лето для многих студентов было веселой порой. Лето давало возможность детям провести время со своими родителями, отправиться в путешествие и развеяться на свежем воздухе, встретиться с друзьями детства и поиграть в квиддич. Однако, не для Анжольраса. Лето звучало для него как приговор. И пока студенты гурьбой высыпали на лужайки рядом с Черным озером в последний день экзаменов, Анжольрас всегда сидел в стороне. Пока дети наслаждались долгожданной свободой от домашних заданий, преподавателей и уроков, обсуждая свои планы на ближайшие два месяца, Анжольрас перебирал в голове доводы, которые он может привести директору, чтобы остаться в школе. И вот сейчас, ещё два дня, и он снова вернется в родные стены. Снова увидит своих друзей, снова сможет проводить вечера рядом с теплым камином, штудируя учебники и исписывая пергаменты различными эссе. На губах парня даже промелькнула улыбка от этих мыслей, но тут же потухла, когда он услышал легкие шажки в коридоре. Через мгновение дверь его комнаты приоткрылась, и в комнату вошла эльфийка, с трудом держа над головой серебряный поднос. — Доброе утро, мастер Андре, — поприветствовала она его, ставя поднос на столик рядом с его кроватью. Анжольрас бросился ей помочь, откладывая книгу. — Сколько раз просил не называть меня мастером, — недовольно пробурчал Анжольрас. – И я бы мог сам спуститься за чаем. — Вам не велено заходить на кухню, м… Андре. Ваша матушка… — Да, я в курсе. К сожалению, его семья оставалась одной из тех, кто до сих пор считал этичным держать в доме эльфов в качестве слуг. Даже не слуг, а рабов. Как только Анжольрас стал становиться старше, он не раз высказывал родителям свой взгляд на подобный архаизм, но естественно, его никто не слушал. «Должно следовать традициям, мой мальчик. Именно они сохраняют наш мир в балансе. Испокон веков эльфы прислуживали нам…» — так говорил его отец, и мать кивала каждый раз, когда он заканчивал предложение. Сейчас Анжольрас уже смирился с тем фактом, что сознание его родственников изменить невозможно. Однако, это не значит, что он остановился и опустил руки. Совсем наоборот. Он принял решение, что если его семья не хочет относиться к эльфам достойно, то ему-то никто не мешает, верно? — Насколько рано ты сегодня встала, Мелоди? — В три часа по утру, мастер. Как и все эльфы. — И не считаешь ли ты это слишком ранним подъемом? – задал новый вопрос Анжольрас, и в привычной, уже немного уставшей манере добавил: – И не называй меня мастер. — Конечно нет. Сегодня предвидится большой завтрак. Мадам пригласила много гостей к восьми часам по утру. — Гостей? – Анжольрас удивленно приподнял бровь. Никто не предупреждал его о гостях, тем более не просил подготовиться. Мелоди кивнула. — Много, много гостей. Практически тридцать человек будет прибывать сюда. — А по какому поводу, Мелоди? — Мадам хочет сделать какое-то объявление, но оно держится в секрете. Мы ничего не знаем, ничего не знаем. Эльфийка закачала головой. По ней было видно, что ей всё же что-то известно, но выглядела такой напуганной, что Анжольрас решил её не расспрашивать. — Хорошо, Мелоди. Мадам уже встала? — Да-да. Собирается. — Я загляну к ней позже. А сейчас спасибо за чай. Вот, возьми, — и Анжольрас протянул ей ворох конфет, которые лежали на небольшой тарелке рядом с его чашкой. – Это тебе и другим. Съешьте, хорошо? Мелоди неуверенно кивнула, но конфеты спрятала в полотенце. Анжольрас знал, что скорее всего, есть она их не будет, считая это едой хозяев, но попытаться всегда стоило. Когда он остался один, Анжольрас подошел к окну, распахивая шторы. Он вскочил на подоконник, вытянув одну ногу вдоль, и сделал глоток обжигающего чая, смотря на то, как зардевается рассвет над кромками деревьев. Ещё два дня. И он будет свободен. В Хогвартсе.***
Помня о словах Мелоди, что сегодня к завтраку будут гости, Анжольрас собрался раньше. Причесав непослушные белые локоны и накинув на свой повседневный костюм-тройку мантию, он вышел из комнаты, направляясь вдоль коридора в западное крыло. Комнаты родителей находились достаточно далеко от его собственной, и часто это играло ему на руку, когда он не хотел, чтобы они узнали о его режиме сна или занятиях. Однако, сейчас каждый шаг вдоль портретной галереи давался ему с тяжестью. В голове крутилось вопросов больше, чем он мог их собрать воедино. Почему мать не предупредила о гостях? Почему не прочитала лекцию, которую обычно никогда не забывает, если в поместье появляются другие люди? Не приказала никому подготовить ему костюм? Не пришла разбудить его, как обычно это делает перед важными событиями? Что происходит? Анжольрас не был эмпатом или – не дай Мерлин – предсказателем, но он мог предчувствовать изменения в поведении его матери. Другой вопрос, как их расценивать каждый раз, когда она выбивается из привычного графика настроений. Сделав последние два шага до её двери, он осторожно постучал. И после краткого «Войдите» последовал разрешению. — Доброе утро, мадам. — Здравствуй, Андре. Его мать, статная женщина, сидела рядом с будуаром, расчесывая длинные белоснежные локоны, что спускались до самой поясницы, готовясь закрутить их в фирменную высокую прическу. Эльфийка Маргарет, что находилась подле неё, цепкими пальчиками застегивала ей платье на спине, скрывая за тканью статную осанку. Но более всего, выделялся взгляд голубых глаз, спокойный словно перед бурей, что смотрел на Анжольраса через зеркало. — Что привело тебя ко мне так рано? — Новость. О гостях. К завтраку. Анжольрас ответил в чеканной манере доклада, сцепив пальцы за спиной. — Почему ты меня не предупредила? — А я была должна? – бровь мадам Анжольрас изогнулась. – Ты не будешь принимать в этом участие, следовательно, я не должна была тебя уведомить. Позавтракаешь в Косом Переулке. Ты выдвигаешься туда через час, с Мелоди. Одновременно два чувства смешалось в мыслях: облегчение и немой вопрос. Обычно мать не упускала момента показать его своим друзьям и коллегам, выставить его на показ словно трофей. И сейчас Анжольрас в удивлении смотрел на неё. Что же важного должно было произойти, чтобы она упустила такую ценную возможность показать его людям перед тем, как он уедет в новый учебный год? — Почему не приглашен я? — Потому что это – завтрак исключительно для коллег твоего отца. Тебе там будет неинтересно, и, возможно, ты будешь даже мешать. — Но ты идешь? — Я слышу в твоем голосе обиду? – мадам развернулась в своем кресле к нему, подняв брови. Она любила приписывать ему эмоции и манипулировать на этом, что дико раздражало Анжольраса. – Ты же терпеть не можешь такие мероприятия. И здесь такая прекрасная возможность его пропустить. В чем же дело? Её голос на мгновение стал елейным, и Анжольрасу это не понравилось. В его матери не было ласки. К этому он уже привык. И то, что она иногда до неё снисходила не предвещало ничего хорошего. Будто паучиха она расставляла поддельной нежностью сети, чтобы затянуть свою жертву поближе, чтобы одурманить и напасть в любой момент. — Ни в чем, — ответил он кратко. – Мне просто стало интересно. — Вот возьми, — мадам махнула рукой в сторону столика рядом с дверью, на котором лежал небольшой пухлый мешочек. – Тебе этого хватит, чтобы провести хороший день с друзьями в Переулке? — Хватит, — подтвердил он, забирая деньги и убирая их в карман. — Во сколько я должен вернуться? — Не позже шести часов вечера, если будешь так вежлив. И с этими словами мадам развернулась обратно к зеркалу, приближая лицо и начиная покрывать его кремом, более не обращая внимания на сына. Анжольрас понял этот далеко не тонкий намек. — До вечера. И с этими словами вышел из комнаты, не дожидаясь ответа.***
Солнце жаловало студентов, спешащих в Косой Переулок за покупками. На небе не было ни облачка, когда Анжольрас выступил из стены Дырявого Котла и пошел вверх по улице. В такой ранний час студентов и их родителей ещё было очень мало. Даже некоторые магазинчики были закрыты в подготовке к большому наплыву клиентов. Впрочем, Анжольрасу это даже нравилось. Он не любил столпотворения и всегда предпочитал делать свои покупки заранее, до того, как было бы необходимо пробираться сквозь плотные ряды людей, боясь задеть кого-то ненароком. Физический контакт всегда был для него сложным. Тем более, если взять в расчет тот факт, что он являлся на ¼ вейлой по материнской линии, что сулило для встречающихся на его пути людей дополнительные трудности. В порыве суеты он мог не уследить за тем, чтобы контролировать себя, мог дать волю эмоциям, и тогда прикоснувшийся к нему человек ненароком мог бы попасть под его чары. Для Анжольраса это всегда было неприятным моментом. Внимание он также не любил. Однако, часы банка Гринготс показывали всего семь часов утра. Ещё часа четыре на улицах магического квартала будет спокойно, и он вполне мог позволить себе позавтракать в своем любимом кафе. Дойдя до банка и свернув направо, он с удовольствием отметил, что кафе уже открыто. Официанты расставляли последние столики и стулья на летней террасе, и спешно кивнув им, он зашел внутрь. Коринф являлся самым первым кафе, которое он посетил вместе с родителями ещё до своего одиннадцатилетия. И оставался для него островком спокойствия и уверенности в бушующем море Косого Переулка. Его владелец, пожилой Монпансье, всегда узнавал его и даже баловал бесплатным десертом. Однако, равнодушный к сладкому Анжольрас частенько отдавал его какому-нибудь из своих друзей. — Доброе утро, месье Монпансье. Рад видеть Вас. — Андре! — хлопнул руками старик. — Наконец-то! Уж думал и не увижу тебя этим летом. Почему не заходил к нам? Как сдал СОВ? — Десять «Превосходно», месье. Благодарю, — кивнул Анжольрас с легкой улыбкой, но проигнорировал первый вопрос. Мать не отпускала его с поводка практически все лето, не позволяя ему даже встречаться с друзьями. Как только до неё дошли слухи, что в конце года сын задумал создать организацию по защите прав магических существ, она только и делала, что проводила ему лекции на тему бесполезности затеи и порочения имени рода. Тем более странным казалось Анжольрасу её решение отпустить его сегодня на целый день. — Могу я взять чай из настойки зверобоя и мелиссы, и пару бриошей? — Почему всего пару? Наверняка, ведь не завтракал. Положу тебе ещё яичницу, хорошо? — старик заговорщицки подмигнул, направляясь в подсобку и уже из неё прокричав: — Присаживайся, где удобно! Анжольрас не хотел это признавать, но кафе Монпансье было ещё одним местом, где он ощущал себя как дома. Добродушный старик, витиеватые столики с видом на улицу, само заваривающиеся чайники и ярко-желтые цветы в кадках под окнами — всё это создавало атмосферу вовлеченности и защищенности, гостеприимства и уюта. Он занял самый дальний столик в окружении стены и цветочной перегородки и достал книгу в ожидании своего заказа. Снова рисунки растений и списки зелий, в которых они применяются. И снова его мысли быстро отвлеклись от темы чтения. 29 августа — негласный день среди его друзей для встречи в Косом Переулке. Летом перед вторым курсом они условились встретиться именно в этот день, и так и не изменяли этой традиции уже пятый год. Вот и сейчас, хотя Анжольрас знал, что многие из его друзей — любители поспать, он уже ждал их появления здесь, в кафе, или встречи с ними в одном из магазинов. Если они не встретятся случайно, то в полдень на площади рядом с волшебным фонтаном. В любом случае — встретятся. И настроение внутри него настолько поднялось от этой мысли, что он даже забыл об утреннем разговоре с матерью. А когда Монпансье принес ему заказ, взяв на пару сиклей меньше, он и вовсе позволил себе погрузиться в атмосферу беззаботного утра. Прошло около часа. Анжольрас всё-таки углубился в изучение учебника, потягивая чай. На улицах становилось чуть больше людей, но всё равно ещё не было привычной суеты. И он настолько увлекся чтением, как не заметил, что к его столику подошел молодой человек и что-то ему произнес. — Анжольрас! Только на второй раз он поднял голову, и тут же расплылся в улыбке. Перед ним стоял его лучший друг, Комбефер. Вытянувшийся за лето, в очках и с аккуратно прилизанными каштановыми волосами, он выглядел взрослее Анжольраса года на три, хотя на самом деле являлся его ровесником. — Ферр! Анжольрас подскочил со своего места, чтобы обнять друга и обменяться рукопожатиями. — Давно здесь? — Около часа, — сказал Анжольрас, кинув взгляд на часы. — А ты? Где твои? — Мама раздает последние инструкции, — усмехнулся Комбефер, кивая в сторону небольшой группы людей, разговаривающей в начале улицы. На самом деле, у Ферра была большая семья: четверо братьев и сестер, и ещё очень много кузенов, имена которых Анжольрас каждый раз силился запомнить, но так и не мог, потому что их количество доходило до тридцати. Однако, с ближайшей семьей друга был знаком хорошо. Последние три года проводил у них рождественские и пасхальные каникулы. — Как твое лето? Как Вы съездили в Америку? Рассказывай. Комбефер присел напротив него, и следующие полчаса они провели за обсуждением поездки в магический Нью-Йорк. Ферр был очень любознательным, Анжольрасу нравилось это в нем. У него была необычайная способность складывать между собой факты, проводить исторические параллели и мыслить логически, менее эмоционально, чем сам Анжольрас. Поэтому он очень любил слушать друга, когда он говорил на тему, которая его увлекает. И сейчас он тоже будто погрузился в рассказ, представляя всё, что описывал Ферр. Как они побывали в нескольких музеях магического Нью-Йорка, как посетили заповедник с редкими животными в Гранд-Каньоне, как пытались ничем себя не выдать маггловским туристам в Салеме (кстати, в США они называли магглов нон-маж, что очень позабавило Анжольраса). Время летело так быстро, что он снова не заметил, как к ним присоединился ещё один их друг, вприпрыжку подошедший к столику. — Ну что, братцы, готовы к новым свершениям и седым волосам МакГонагалл? — засиял улыбкой Курфейрак и обнял Ферра за плечи. — И тебе привет, Курф, — позволил себе улыбку Анжольрас, и тут же оказался в объятиях. — Не вырывайся, на меня твои чары не действуют, так что волноваться не о чем, — кудрявый парень вспрыгнул на стул между друзьями и театрально нахмурился. — Так, предчувствую, что кое-кто уже начал свой рассказ про Америку и без меня, да? — Мы с тобой переписывались, и я многое тебе уже рассказал, — пожал плечами Ферр, но тут же осёкся, кинув взгляд на Анжольраса. — Не волнуйся. Я тебя не покусаю за то, что Вы обменивались совами, — ответил он, но взгляд тут же опустил. Мать забрала у него и право переписки, но это было уже неважно, потому что совсем скоро всё будет, как и прежде. — Всё так плохо, да? — с сочувствием посмотрел на него Курфейрак. — Бывало и похуже, — неуверенно произнес Анжольрас, не желая быть втянутым в тему своей семьи. — Моя семья всегда тебя примет, ты же знаешь? — осторожно спросил Комбефер. — И моя, — поддакнул Курфейрак с улыбкой. — Хочешь, хоть весь дом тебе отдам, лишь бы ты от этой Горгоны съехал. Анжольрас фыркнул. Горгона — подходящее имя для его матери, которая обратит любого в камень своим взглядом или сладкой интонацией. Однако, перспектива съехать от неё не представлялась возможной. По крайней мере, до того момента, пока ему не исполнилось семнадцать. Его уже можно было считать счастливчиком, что она позволяла ему оставаться у Комбефера на праздники. О большем пока просить не приходилось… — Как она тебя сегодня отпустила? Анжольрас пожал плечами, и вдруг снова вспомнил о странном утреннем разговоре, о чем незамедлительно поспешил рассказать друзьям. — Кстати, хороший вопрос, — он наклонился чуть вперед, чтобы их не могли подслушать люди, уже занимающие столики рядом. — У нас в поместье сегодня большой завтрак на тридцать человек. Что-то вроде совещания коллег отца, но на котором мне нельзя присутствовать. А Вы знаете, что ни он, ни мать не упустят возможности меня выставить всему свету на обозрение. И Мелоди была очень нервной. Еле от неё отвязался по дороге сюда, запретил говорить матери, что пошел без неё. Но она прямо настаивала, чтобы я не возвращался домой слишком рано. Мелоди, в смысле. Друзья слушали его с замиранием дыхания. Комбефер даже прикусил губу, настолько сосредоточившись. Курфейрак немного хмурился. — Что самое странное, мои тоже сегодня не смогли со мной поехать сюда. Сказали, мол, ты уже взрослый, — хмыкнул Курфейрак. — Но ты же знаешь, что маме только дай волю мне мантии повыбирать да котел посоветовать. Думаешь, они могут быть у твоих? Семья де Курфейрак была достаточно уважаемой в чистокровных кругах Англии. Ведя свою родословную ещё со времен волшебников, которые пришли вслед за Уильямом Завоевателем, они имели равный семье Анжольрас авторитет. В отличии от того, что с Комбефером Анжольрас познакомился уже в школе, с Курфейраком они общались с самого детства и часто встречались на благотворительных вечерах, балах и собраниях. Поэтому идея о том, что родители друга могли принимать участие в завтраке с его семьей, не казалась Анжольрасу такой уж и безумной. — Возможно. Ты ничего об этом от твоих не слышал? Курфейрак покачал головой. — Ни слова, но с утра они выглядели напряженными. — Может, это действительно бизнес-завтрак? Обсуждают инвестиции? — добавил толику рациональности Комбефер. — Скоро же новые выборы Министра, вполне возможно, что готовятся к этому моменту. — Не думаю, — отвел взгляд Анжольрас. — В любом случае, сегодня нам не стоит думать об этом, — уже менее заговорщическим тоном произнес Курфейрак. — Сегодня день посвящен нам! С возвращением, triumvirate! — Новое слово в запасе, Курф? — усмехнулся Комбефер. — Да иди ты, — толкнул его в плечо Курфейрак. — Всё, пошли по магазинам, пока не набежали перваки и нам не пришлось отгонять от Анжо толпы задетых фанаток. — Или от тебя, мистер капитан команды Гриффиндора по квиддичу.